Возмездие

Владимир Сергеев

В этом мире карибский кризис не закончился мирно. Когда советские ракеты возвращались с Кубы домой, США нанесли ракетно-ядерный удар по территории Союза. Но русские не сдаются.

Глава 3

Одной из задач партизанского отряда Деда, была помощь таким перебежчикам. Их встречали, проверяли при помощи Рентгена, и если всё было нормально, откармливали, давали людям отдохнуть, а когда их набиралась небольшая группа, со своим проводником, отправляли дальше на Восток. Проверке подвергались все в обязательном порядке, так как иногда встречались провокаторы завербованные врагом. Подобных отрядов было несколько, все они были расположены вдоль границы американской зоны и в каждом был человек подобный нашему Рентгену. Вообще за два десятка лет прошедших после ядерной бомбардировки, многие люди из местного населения, подверглись различным мутациям. В большинстве своём это были очень больные люди, вся жизнь которых состояла из боли. Многие дети, матери которых страдали лучевой болезнью, умирали ещё в младенчестве. Но были и такие как Иван, который, несмотря на постоянные головные боли, пережил детство и очень помогал партизанам. А агенты захватчиков встречались постоянно. Многие шли на предательство добровольно, стремясь облегчить себе жизнь, и получить от врага какие-то привилегии, а других заставляли под угрозой расправы с близкими. И тех и других партизаны безжалостно уничтожали, так как из-за них могло пострадать очень много людей.

Партизанское движение на территории американской зоны, постепенно набирало силу. В нём участвовали десятки, если не сотни тысяч патриотов, конечно, они были плохо вооружены. Многие имели только холодное оружие, но они регулярно совершали нападения на вражеские базы, захватывали оружие и уничтожали живую силу врага. Выводили из строя нефтяные вышки и газовые месторождения, нападали на автоколонны и поезда. Американцы нигде не могли чувствовать себя спокойно, поэтому и старались забросить своих людей к партизанам, чтобы узнать координаты их постоянных баз. А дальше всё просто. Никаких карательных отрядов, как у фашистов во времена Великой Отечественной, по этому месту наносился массированный ракетный удар, и партизанский отряд переставал существовать. Правда ядерные боеприпасы они не использовали, не хотели заражать захваченную территорию, да и ветер мог внезапно понести радиоактивное облако в сторону их военных баз, или разрабатываемых месторождений.

Именно поэтому у партизан не было слишком больших по численности отрядов. Небольшие мобильные группы жалили врага как осы и быстро отходили. Все они подчинялись ОШПО — объединённому штабу партизанских отрядов. Если операция требовала значительных сил, несколько отрядов на время объединялись, а по завершении её быстро разбегались и терялись в бесконечной тайге. Во главе штаба стоял генерал Семёнов, никто не знал настоящая это фамилия или псевдоним, а может вообще это не один человек, а группа людей.

Как и у пограничных отрядов, у них были люди типа Рентгена, но естественно на все отряды таких уникальных людей не хватало и время от времени провокаторам удавалось проникать на базы партизан, которые вскоре накрывал огненный шквал. Но люди не сдавались. Они боролись за свою землю и за свою жизнь. Именно за жизнь, а не только за свободу, потому что захватчики планомерно осуществляли геноцид советского народа. И оставшееся от ядерного удара население неуклонно сокращалось. За прошедшие двадцать лет выросло целое поколение лесных людей. Они никогда не жили в СССР, да и благоустроенных условий не знали в принципе, они не очень хорошо умели читать и писать. Но они практически никогда не болели, могли спать на снегу, совершенно беззвучно ходить по лесу, видеть в темноте, слышать и чуять не хуже зверя. Стрелять из арбалета без промаха, также метать нож и копьё, любое огнестрельное оружие они тоже знали в совершенстве. Эти молодые бойцы с молоком матери впитали ненависть к захватчикам, и легко могли их убивать даже голыми руками. Прожив всю жизнь в лесу, они легко находили контакт с лесными зверями. У некоторых даже были в друзьях медведи и волки, выращенные ими с детства. В своих операциях против захватчиков они часто использовали своих лесных друзей, многократно увеличивая мощь отряда.

Связь между отрядами поддерживалась в основном с помощью почтовых голубей. Конечно, были в отрядах и работающие рации, хотя с элементами питания приходилось очень трудно, но все они работали только на приём, слушая частоты врага. Стоило начать передачу, рацию очень быстро пеленговали, в том числе и со спутников, и следовал мгновенный залп, полностью выжигающий квадрат леса, а если был ветер то и соседние квадраты сгорали, сокращая тайгу. Голуби же легко ориентировались над тайгой и быстро перелетали от отряда к отряду. Вот так жили люди на территории России в этой реальности. Дед закончил свой рассказ и замолчал, погрузившись в собственные нелёгкие мысли. Егор крепко спал, пустив слюну из уголка рта.

— Ладно, хватит на сегодня, — очнулся от тяжёлых дум командир, — основное ты про нашу жизнь узнал. Что ты собираешься дальше делать? С нами останешься или на Восток тебя отправить с новой партией беженцев?

— Если можно я пока с вами поживу, только я не хочу быть обузой. Дайте мне какое-нибудь дело.

— Хорошо, я тебя пока закреплю за отрядом Егора, он хороший командир, справедливый. Будешь ходить в дозоры вылавливать беженцев, и в рейды иногда на разведку. Видел у всех наших форма одинаковая и ППШ у многих? — спросил Дед, я молча кивнул.

— Это он со своими бойцами нашёл уцелевший воинский склад под Подольском. Видимо американцы про него не знали, а может, не посчитали ценным, ведь там и форма и оружие только времён Великой отечественной хранилось. А нам в самый раз, ещё и на восток с каждой партией беженцев переправляем понемногу.

— А что Москва, полностью разрушена? — не удержался я от вопроса.

— Центр вообще одна большая воронка, мы туда не суёмся. Там до сих пор высокий фон. Лучше уцелели окраины, но и там из людей никто не живёт. Одно зверьё мутировавшее рыщет, а ближе к центру совсем страшные мутанты обитают. В городе человеку не выжить, мы только по нужде туда ходим, последний рейд за железом был. У нас кузнец супер, арбалеты, копья, топоры, мачете все, что хочешь, сделать может. Огнестрел сейчас редкость, скорей даже не сами стволы, а патроны к ним. Хотя в штабе я слышал, пытаются наладить выпуск пороха и снаряжать патроны, но не знаю насколько продвинулись. Тебе повезло, что ты на окраине объявился, мы ведь дальше и не пошли бы.

— А в метро, никто не уцелел во время удара? — спросил я, вспомнив фантастические книги своей родной реальности, про жизнь в Московском метрополитене.

— Не знаю, — пожал плечами Дед, — мы пытались узнать, да и подземные склады поискать хотели, отправили туда группу бойцов, но никто не вернулся. Больше судьбу испытывать не стали. Если на поверхности такие твари водятся, то трудно представить какие они под землёй. Вообще города сейчас людьми потеряны полностью. Американцы тоже туда не суются, так иногда беспилотники отправляют, да и то больше из любопытства. В лесу и то попадают мутировавшие звери, особенно ближе к городам. Наши, недавно, завалили медведя с двумя головами. Ростом свыше трёх метров, когда на задние лапы встал. Двое бойцов погибли, только гранатой противотанковой его и взяли. Ну ладно, утро вечера мудренее.

— Егор проснись, — повысил голос Дед и тронул спящего за плечо.

— Извини командир, — встрепенулся тот, — устал немного.

— Ничего, сейчас все отдыхать будем. Бери Максима, я к тебе в отряд его определил, в твоих землянках вроде места есть?

— Найдём, — не задумываясь, ответил Егор.

— Завтра, — Дед взглянул на часы, — точнее сегодня, как рассветет, отправлю голубя в штаб. Как-никак гость у нас редкий, надо чтобы они в курсе были, может ты, им нужнее будешь, Максим. Завтра отдыхайте. Егор, вы переоденьте его в нашу одежду, можно баньку истопить, попариться, да и на стрельбище неплохо бы парня проверить — тебе теперь с ним в рейды ходить. Ну, ты сам знаешь, не впервой. Ладно, мужики, давайте спать.

Мы с Егором вышли из землянки, и при рассеянном лунном свете направились к землянкам на краю лагеря. Зайдя в одну из них, Егор чиркнул зажигалкой и показал мне на свободные нары.

— Падай здесь, вот одеяло, — протянул он мне свёрток, — завтра, при свете разберемся, что к чему. А сейчас не будем шуметь, люди спят, — и он тихо вышел из землянки, притворив за собой дверь. Я на ощупь устроился на нарах и через пару минут уже крепко спал.

Утром меня разбудил негромкий разговор. Открыв глаза, я увидел, что в окна, расположенные под потолком проникает солнечный свет, а за столом сидит Егор и негромко беседует с двумя бойцами из своего отряда. Я сел и с удовольствием потянулся, несмотря на жёсткие нары, я неплохо выспался, сейчас бы умыться и чайку попить.

— Проснулся, — повернулся ко мне Егор, — как спалось?

— Нормально выспался, сейчас бы умыться.

— Пошли я покажу тебе наш умывальник и удобства, а потом в столовую пойдём на завтрак, — Егор поднялся из-за стола и направился к двери.

После завтрака мне выдали комплект солдатской формы времён Великой Отечественной, а после того как я переоделся, Егор повёл меня в отрядную оружейку. Поздоровавшись с находящимся там мужиком, весьма зрелого возраста, он обратился ко мне:

— Максим, вот твой пистолет, обойма полная, — протянул он «Макаров», — и вот запасная обойма. Кобура у тебя есть. Вот ППШ, запомни номер, вот здесь твоя ячейка будет. Патроны у нас навес золота, поэтому многие пользуются арбалетом. Их наш кузнец делает, боеприпасы к ним можно несколько раз использовать и стреляет практически бесшумно. В общем, на тебе ещё арбалет со стрелами и пошли на стрельбище, попробуешь и огнестрел наш, и эту самоделку, но для ППШ я тебе больше пары десятков патронов не дам портить. Да вот ещё нож боевой возьми, тоже Архипа работа. Метать ножи случайно не умеешь?

— Нет, не учил никто, — покачал я головой, — из пистолета стрелял, из «Калашникова» точнее АК 74, АКС74У, даже из пулемёта пробовал. Не снайпер, конечно, но на твёрдую четвёрочку стрелял.

— У нас только АК пятидесятых годов выпуска встречаются, но в основном на Востоке у нас в отряде всего один есть. Стрельба из ППШ немного отличается, но если ты из «калаша» стрелял нормально, двадцати выстрелов тебе хватит чтобы к нему привыкнуть. А нож всегда с собой носи, в рукопашной без него никак, да и от зверья отбиться можно. Арбалет можешь тоже в оружейку не сдавать, в землянке храни. Мои, обычно на стенку вешают над нарами, всегда под рукой. С него можешь стрелять хоть сколько, выбрал дерево потолще и вперёд, только не мажь, а то стрелы дольше искать будешь, чем стрелять.

Так за разговорами мы вышли за пределы лагеря миновали пост и пройдя ещё пару километров вышли к большой поляне. Остановившись на краю, и глянув на безоблачное небо, Егор быстро пересёк поляну, сказав мне оставаться на месте. На той стороне было поваленное дерево с обломанными ветками. Он пошарил в кустах, вытащил с десяток старых консервных банок, поставил их на ствол и вернулся ко мне. Показал мне как готовить «Шпагина» к стрельбе, объяснил особенности его поведения и переведя переводчик огня на стрельбу одиночными предложил мне сбить банки. Первые три патрона ушли в молоко, точнее в дерево рядом с банками, но с четвёртого выстрела я приноровился и сбил все банки, промахнувшись всего один раз. Расстреляв все отмерянные Егором патроны, я собрал банки, положив их под тот же куст.

— Нормально с ППШ у тебя, получается, — сказал Егор, — давай с арбалетом разберёмся.

Он показал, как заряжать арбалет, как целится. Пару раз он выстрелил в толстое дерево. Потом, с трудом вытащил из него, специальной выдергой, глубоко воткнувшиеся стальные стрелы. Затем он отдал арбалет мне и, вытащив из ближайших кустов деревянный щит, сколоченный из толстых досок, повесил его на дерево.

— Ну, пробуй, не торопись только. Эта техника тебе незнакома, — сказал он, подходя ко мне.

На щите было краской нарисовано несколько кругов разного диаметра образующие мишень. Я тщательно прицелился в самый маленький круг и плавно потянул за спусковой крючок. Скоба щёлкнула, арбалет дернулся, и стрела вонзилась в самый край щита, не попав ни в один нарисованный круг.

— Не так ты делаешь, — взял у меня арбалет Егор, — это же не огнестрел. Здесь немного по-другому надо, порезвее как-то, и целься немного выше мишени, его при выстреле вниз уводит. Смотри за моим пальцем.

Он резко дёрнул спуск, и стрела воткнулась прямо в центр мишени. Егор вернул мне арбалет и я зарядив новую стрелу попробовал выстрелить с учётом его рекомендаций. Моя стрела попала в край самого большого круга. Я зарядил следующую, и она воткнулась ещё ближе к центру. Расстреляв весь запас стрел, я подошёл к щиту и принялся выдёргивать из него стрелы. Это оказалось не так уж просто, некоторые насквозь прошили толстые доски. Если бы не выдерга я бы вообще ни одной не вытащил.

— Уже неплохо у тебя стало получаться, — приободрил меня Егор, — давай ещё разок отстреляй свой колчан, да пойдём в лагерь. Из арбалета можно и там тренироваться, деревьев много, у нас и мишень на одной из землянок имеется. Так что только не ленись, набивай руку.

Через некоторое время мы вернулись в лагерь, и, сдав автомат в оружейку, сразу прошли в столовую на обед. После которого Егор меня познакомил со своим отрядом. Я, конечно, запомнил лица бойцов за два дня пути, но первый день я прошёл практически на «автопилоте», да и на второй день я ещё был «подозрительным типом», неизвестно откуда свалившимся. А сейчас Егор представил меня как нового бойца отряда, сказав, что я вполне прилично стреляю. Девушку — снайпера звали Оксана, это я запомнил твёрдо, потому что она была единственной девушкой в отряде. Мужиков, кроме Егора было семь человек, я, конечно, тоже постарался запомнить их имена, но думаю, что поначалу буду путаться. По крайней мере, троих с кем меня поселили в одной землянке, я запомнил наверняка. Егор с оставшейся мужской тройкой жил в соседней землянке, а Оксана жила с двумя девушками из других подразделений партизанского лагеря.

— Теперь нас пять полноценных пар, — в заключенье сказал командир, — самое-то для дозора, да и в рейдах лишний ствол не помешает. Давайте сегодня отдыхайте, а завтра пойду к Деду получать задание. После завтрака ждёте меня в нашей землянке, или возле, если погода хорошая будет. Максим ты иди в оружейку и почисти свой автомат, да и пистолет заодно. Остальные все оружие после рейда почистили?

— Обижаешь Егор, — забасил здоровяк Степан, который помогал мне тащить железо, — с самого утра почистили, сразу после завтрака.

На следующий день, придя от Деда, Егор объявил, что мы выдвигаемся в дозор в определённый квадрат:

— Идите, получайте оружие и сух паёк на неделю. Будем сменять отряд Смирнова, через час все здесь в полной боевой и сразу выдвигаемся. Максим, ты наверно арбалет свой не бери, тебе ещё потренироваться надо.

Через час мы шли по лесной тропе, держа курс на Запад. Заночевали в лесу, а с утра продолжили путь и ближе к обеду вышли на секрет нужного нам отряда. Обменявшись паролями, мы сменили бойцов Смирнова, который оказался здоровым, немногословным мужиком, довольно мрачного вида, и они сразу двинули в сторону базы. Секреты располагались на вершинах небольших холмов поросших редким лесом, дальше начинались поля и равнина, лишь возле линии горизонта виднелись редкие деревья. Егор распределил нас по парам, мне в напарники досталась Оксана, и отправил нас по своим точкам. Бойцы уже не раз были здесь и поэтому уверенно разошлись в обе стороны, мы тоже пошли по редкому лесу, и примерно через пару километров вышли к небольшому навесу, обложенному сверху дёрном. Высота навеса позволяла под ним только сидеть или лежать, настолько он был низким.

— Здесь наш пост, — сказала девушка, — снимай рюкзак и в шалаш положи.

— Мы вон там, в ямке обычно дежурим, — показала она рукой на небольшой, поросший травой окопчик на самом краю леса.

— А в шалаше в основном от самолётов прячемся или от дождя, если сильный.

Мы положили рюкзаки под навес, а сами расположились в окопчике и стали смотреть на расстилающееся перед нами поле. Вдалеке виднелась хорошо наезженная дорога, пересекающая поле почти посередине. Недалеко от дороги виднелись развалины какой-то постройки. Больше на нашем участке ничего примечательного не было.

— Хочешь посмотреть, — протянула она мне свою винтовку, через прицел которой, осматривала наш сектор.

Я кивнул и бережно принял оружие. Через оптику смотреть было куда интереснее. Я рассмотрел развалины небольшого домика, край далёкого леса. Внезапно на дороге показался грузовик в камуфляжной расцветке, за ним поднимался шлейф дыма. Я навёл прицел и увидел, что в кабине сидят два человека в военной форме песчаного цвета. Кузов был закрыт тентом.

— Прикрой рукой сверху прицел, а то зайчик от солнца могут заметить, — быстро сказала Оксана.

— Это американцы? — протянул я ей винтовку, не отрывая взгляда от дороги.

— Да, они самые, — с ненавистью в голосе ответила она, не отрываясь от прицела.

Машина тем временем притормозила у развалин, водитель что-то крикнул, открыв дверь и из кузова стали выпрыгивать солдаты. Их было человек двадцать, они подошли к развалинам и стали справлять нужду, а потом опять загрузились, и машина поехала дальше, вскоре скрывшись из вида.

— А почему вы думаете, что беженцы именно здесь пойдут? — через некоторое время спросил я. — Граница американской зоны ведь очень длинная, невозможно её всю перекрыть, народу не хватит.

— Есть ещё другие отряды кроме нашего, — ответила девушка, — а вообще мы и не наблюдаем за всей границей. Здесь просто леса идут почти без разрывов до самой Европы, а в других местах одни голые равнины, спрятаться негде. Или дорог много проходит, или города разрушенные, где зверья разного развелось, или базы военные расположены, лаборатории всякие. Короче, где народу легче пройти и не нарваться, там наши посты и находятся. Да и наши люди есть везде, в том числе и на оккупированных территориях, они подсказывают людям, где лучше пройти к нам.

Некоторое время мы молча осматривали окрестности, но там больше ничего не происходило. Дорога оставалась пустая, лишь вдалеке пролетел большой, транспортный самолёт. Светило солнце, пели птицы, трещали в траве кузнечики. Сплошная идиллия, я уже начал клевать носом.

— Максим, — неожиданно нарушила тишину Оксана, — расскажи, как вы жили в твоём мире.

— В каком именно? Я в двух мирах жил и они совсем не похожи друг на друга.

— Нам здесь сидеть не меньше недели, пока нас сменят, так что времени много, можешь про всё рассказать. Мне очень интересно, да и время быстрей пройдёт.

Я начал свой рассказ с самого своего детства. Девушка очень внимательно меня слушала, иногда задавала вопросы, но больше молчала, задумчиво глядя на равнину. Так за разговорами наступил вечер, стало темнеть. Она слазила под навес, и принесла наш паёк. Поели мы уже в полной темноте. Первым дежурил я и Оксана, оставив мне винтовку с оптикой, отправилась под навес спать. Через некоторое время из-за туч выкатилась луна, и стало значительно светлей. Ещё спустя полчаса, я услышал приближающиеся шаги, и, направив автомат в ту сторону, замер, боясь, пошевелится.

— Не стрелять, свои, — раздался тихий голос Егора, и он появился из-за ближайшего дерева. — Как у вас дела?

— Нормально всё, без происшествий, — облегчённо выдохнул я и опустил ствол.

— Оксана спит?

— Да, сейчас моя смена.

— Ну, добро, сейчас почти невидно ничего, так ты больше на слух напирай, — сказал он. — Примерно через час, полтора я назад пойду так, что смотри, не пристрели меня ненароком. Вообще америкосы по ночам редко шарятся, а в лес они и днём не любят соваться, так что сильно не напрягайся. Звери тоже летом редко нападают, тем более на краю леса.

Он ушёл, а я продолжил осматривать подлунный пейзаж, борясь со сном. Через некоторое время он прошёл мимо в обратном направлении. Как только он скрылся за деревьями, из под навеса появилась Оксана, а я отправился спать. Утром мы опять вдвоём наблюдали уже приевшийся пейзаж.

— А если, что-то случится из ряда вон, как мы сообщим на базу? — преодолевая дрёму, спросил я. — Что-то я у Егора голубей не видел.

— А что может такого произойти? Если на нас нападут американцы, база нам уже не поможет, — пожав плечами, ответила девушка. — А если мы узнаем, что они проводят карательную операцию целью, которой является наша база, что почти нереально. У Егора имеется полевая рация настроенная на нашу волну, и до того как нас накроют ракетами он успеет предупредить наших. Но повторяю это маловероятно, так как они не суются в лес, предпочитая забрасывать ракетами все подозрительные места. Иногда засылают к нам лазутчиков с радиомаяками, для их обнаружения у нас есть сканер, их же производства. Захватили в прошлом году, когда машину с пеленгатором подорвали. Теперь проще, а раньше приходилось всех беженцев догола раздевать и всю одежду с лупой прощупывать.

Мы немного помолчали, а потом задумчиво глядя на дорогу, Оксана проговорила:

— Да повезло твоим мирам, люди там могут свободно жить, гулять по улицам, учиться, влюбляться. А мы вынуждены всё время прятаться, я, когда из леса на открытое место выхожу, у меня мурашки по коже начинают бегать. Думаю, и другие наши люди чувствуют себя также неуютно везде, кроме леса.

— Я ведь тоже недалеко от этих мест вышла к нашим, — ещё немного помолчав, продолжила она. — Семь лет уже прошло, а как будто вчера было. Я в основном по ночам шла, а днём в кусты залазила и отсыпалась, даже в лесу боялась днём идти, только ягоды да грибы днём собирала. Ими в основном и питалась. Под конец уже еле ноги переставляла, сил совсем не было.