Здравствуйте, мои дорогие

Владимир Самуилович Гельфанд

В книге описан путь становления провинциального молодого человека, приехавшего в столицу СССР в первые послевоенные годы, будущего учёного, кандидата экономических наук, заведующего кафедрой и автора учебных курсов по статистике и демографии в Пермском госуниверситете. Читателю предлагается сборник писем Володи Гельфанда, адресованных сестре и маме в период его учебы в Москве с 1947 по 1952 год. Все имена и адреса в книге подлинные.

1947 год

02.08.1947

Здравствуйте, дорогие мама и Зина!

Настолько я закружился, что некогда даже вам написать подробное письмо. Дела мои таковы: я поступил в экономико-статистический институт. Уже сдал два предмета — письменную и устную математику (одновременно и арифметику, и алгебру, и геометрию и тригонометрию). Оба на пять. 4/VIII — сочинение, 5/VIII сдаю устную литературу, 6 или 7/VIII — географию и 8/VIII — историю. И всё. Потом, возможно, придётся сдавать иностранный язык. Остановился я пока у Жижиной. Но в институте есть общежитие и возможно я вскоре перееду туда.

О подробностях: как доехал, почему поступил не в тот институт, в который собирался, напишу после 8-го.

В первый же день приезда сын хозяйки моей, т.е. брат Жижиной попросил у меня в долг 100 руб. Я не сумел отказать. Сегодня сама хозяйка отдельно от сына попросила одолжить денег. Я дал ей 50 руб. Кроме того, купил буханку хлеба, которая уже на исходе. Много денег уходит на метро, трамваи и пр. мелкие расходы. В общем, с финансами стало туго. Я думаю, что вы продаёте хлеб. Если так, то вышлите мне денег. А то… туго будет. Деньги высылайте на адрес Жижиной, но для Гельфанда В. С.

Обстановка у меня сложилась так: чтобы поступить в вечерний институт надо поступить сначала на работу, чтобы поступить на работу надо сначала уволиться с КПФГ, чтобы уводиться с КПФГ надо сначала поступить учиться. В общем, заколдованный круг…

Я решил так: сдаю экзамены на дневное отделение (в этом же институте есть и вечернее отделение), затем ценным письмом отправляю вам паспорт вместе с заявлением на имя Михаэлиса с просьбой об увольнении. Когда поставят в паспорте штамп об увольнении, вы сходите в милицию и выпишите меня из домовой книги, и после этого, опять же ценным письмом отправите мне паспорт обратно.

Сейчас я посылаю заявление на имя директора КПФГ с просьбой продлить мне отпуск в связи со сдачей экзаменов. В доказательство допуска меня к приёмным экзаменам посылаю извещение. Ты, Зина, извещение и заявление отнеси как можно скорее в секретариат. Я думаю, что в этот же день моя просьба

(продолжение письма утеряно)

10.08.1947

Здравствуйте мама и Зина!

Я жив и здоров. Получил вашу телеграмму о продлении отпуска и 330 руб. Это так кстати! Замечательно прямо! Дела идут у меня вообщем не плохо. Подробное письмо я напишу вам ещё через несколько дней. Теперь уже можно сказать, что я имею 75% шансов НЕ возвращаться в г. Краснокамск.

У меня в кармане сейчас лежит записка заместителя директора Московской печатной фабрики «Гознак» майора Пискарёва, в которой говорится, что согласно распоряжению замначальника Управления Гознака, я принят на работу в московскую печатную ф-ку. Но чтоб идти в цех, надо сначала прописаться хоть где-нибудь…

В этом вся трудность! Но можно надеяться, что всё будет так, как следует. Экзамены в институт сданы уже все. У меня одно 4, остальные 5. Между прочим, результаты лучшие, чем у всех из нашей группы. (в группе 30 человек). Но последнее время я здорово… можно сказать голодал. Денег не было. Хлеб здесь стоит 40 руб. кг. И по этой причине приуныл было. Ваши деньги и телеграмма прямо подняли настроение.

Ну пока. Целую. Володя.На фабрике пока не говорите, что я принят на МПФ.10 августа 1947.

13.08.1497

Тетрадь для написания одного подробного письма.

Начата вечером 12 августа 1947 г. ввиду дождя и избытка свободного времени.

Кончена 13 августа днём.

Здравствуйте, дорогие мама и Зина!

Я ещё не получал от вас ни одного письма, а вам пишу уже третье, на сей раз подробное.

С дорогой мне очень повезло. За полчаса до отхода поезда (в г. Молотове) я встретил В. М. Пепеляева и попросил его достать мне билет. За 15 минут до отхода поезда он вынес мне от начальника вокзала бирку на право покупки билета в мягкий вагон. Через 5 минут у меня был билет. Но билет в мягкий вагон Пепеляев у меня отобрал и отдал его др. своему знакомому, а тот знакомый отдал мне свой билет в жёсткий вагон, но с плацкартой (лежачим местом на второй полке). Но это меня, конечно, не огорчило. До отхода поезда оставалось очень мало времени и я, очень торопливо попрощавшись с тобой, мамаша, забрался в вагон. Вскоре и поезд тронулся. Таким образом, мой отъезд оказался как бы внезапным, спешным. Но это имело свою пользу: мамаша не успела поплакать, расставаясь со мной и я так же уехал в самом радостном настроении, нисколько не омрачённым тяжёлым прощанием. Я думал об одном: Москва!! Я мечтал туда попасть. Ничто (до самого последнего момента) не содействовало моему отъезду. А я, тем не менее, вырвался, еду. Еду в Москву! Я был в восторге. На вокзале в г. Молотове мне Валька Ширяев говорил, что видел Риту Логинову, и что она уезжает в Москву как раз этим поездом. Но тогда у меня ещё не было билета, и я не был уверен, что уеду. Но когда я уже ехал, то подумал, что было бы очень хорошо, веселее, если бы удалось найти Риту в поезде. Рита Логинова училась прошлый год в 10-м классе вместе с Ширяевым и др. Между прочим, хорошая подруга М. Колесовой. Рита не осталась на второй год в 10-м классе. Наоборот, у неё хороший аттестат: 4 четвёрки, остальные пятёрки. Прошлый год она ездила в Москву, поступала в институт. Сдала экзамены, но из-за каких-то обстоятельств вынуждена была вернуться в Краснокамск. Таким образом, у неё так же, как и Ширяева, Колесовой, Кощеева, Морозкиной пропал один год, в течение которого она, между прочим, работала тех. секретарём при секретаре ГК ВКП (б) по кадрам т. Нагих. С Ритой Логиновой я познакомился несколько месяцев назад в читалке гор. Библиотеки.

Итак, я пожелал найти эту Риту. Но из вагона в др. вагон нет возможности попасть не только на ходу поезда, но даже и на остановках. В каждом вагоне имеется по 2 проводницы, которые не выпускают невыходивших и посторонних без билета в данный вагон. Таким образом, искать её для меня не представлялось возможным. И я об этом сожалел. Но утром 30/VII (я выехал 29/VII в 13 часов по московскому времени) обнаружилось, что Рита едет со мной в одном вагоне. Как видите, «дорожные» обстоятельства складывались для меня весьма счастливо. И я был счастлив. Оставшиеся сутки езды мы провели в оживлённой трёпологии и время проходило очень быстро. Кроме того, мы оказывали друг другу взаимные услуги: она любезно предлагала мне свои продукты, которых у неё был избыток (масло, колбасу, селёдку, сахар) и которых у меня не доставало, а я старался с ещё большей любезностью уменьшить вес её большого количества вещей, путём уничтожения предлагаемых продуктов.

В общем, 1 ½ суток езды для меня совершенно не протянулись, хотя спал я в дороге очень немного. Приехали в Москву в 5 часов утра 31/VII. Метро ещё не работало. Мы сдали все вещи в камеру хранения, проболтались до открытия метро по прилегающим к Курскому вокзалу улицам, а потом она, как знающая Москву, поехала провожать меня к Жижиной. Таким образом мне совершенно не пришлось плутать. Мать А. Жижиной встретила меня так, как может встретить бедная, нищая женщина незвано пришедшего в её полуподвальную конуру богатого (с виду) человека, от которого она не ждёт ничего хорошего. После короткого знакомства она сказала, что я могу у неё остаться, но прописаться не удастся. Я поблагодарил, оставил пальто и тотчас же ушёл к Рите, ожидавшей на улице.

Рита приехала в Москву для того, чтобы поступать в институт. По причинам, не сходным с моими у неё документы были также на руках, а не в каком-либо институте. Между тем 31-е число. Нужно было обязательно в этот же день сдать документы. Поэтому об отдыхе не могло быть и речи. Но по институтам ходить было ещё рано. Мы опять отправились бродить. Пошли на Красную площадь. Таким образом, в первые же часы приезда я посмотрел Мавзолей (а 2-го или 3-го я смотрел Ленина. Как живой. Это не то, что портрет. Изумительно!), Кремль, послушал (не по радио!) бой часов на Спасской башне и пр.

В 10 часов мы вместе направились в инженерно-экономический институт, в тот самый, откуда я получил злополучный ответ. Приехали. Я намеревался пойти прямо к директору. Но его не было. Рита посоветовала обратиться в приёмную комиссию. Я так и сделал. Это была очень большая, грубая ошибка с моей стороны. В приёмной комиссии сидела только одна девушка. Мы вошли вместе с Ритой. Я изложил свою историю и, не обратив внимания на её короткие замечания, свидетельствующие о том, что она в курсе дела, выразил своё возмущение таким несерьёзным отношением кого-то из института к своей работе, в результате чего мне были присланы документы обратно вместо вызова, а это грозило срывом моей дальнейшей учёбы и т. д.

Она меня спокойно выслушала, взяла документы, вынула ответ (очевидно это был её ответ!) разорвала его на мелкие кусочки и бросила в урну. Я опешил. «Смотри, береги эту бумажку!» — вспомнил я слова Ивана Георгиевича Сачкова. Но было поздно. Пользуясь присутствием Риты, я указал этой, чёрт бы её взял, работнице приёмной комиссии, что её действие совершено при свидетеле, пообещал ей позаботиться о том, чтобы это даром не прошло и пошёл к директору. Но его не было. Ждать не было терпенья.

Мы пошли в др. институт — Гос. Экономический. Там тоже есть вечернее отделение. Отв. Секретарь приёмной комиссии сказал, что меня могут принять на вечернее отделение только в том случае, если я представлю справку что работаю на Московском предприятии. Рита не пошла в этот институт потому, что он не обеспечивает общежитием. Вообще-то у неё в Москве очень много родственников. Так много, что… ей просто некуда было заехать: одну тётку она не любит, к другой не хочет, третьей нет дома и т. д.

Но сейчас, после безрезультатного посещения двух ВУЗов, она решила пойти к одной из тёток отдохнуть (уже полдня прошло) и дала мне свой адрес. Мне Гос. Экономический институт понравился, и я решил идти в Управление «Гознака» и выхлопотать справку о том, что буду работать на МПФГ.

Пока я нашёл Управление, хотя и знал его адрес, прошло немало времени. Но начальство оказалось на совещании, и я не был принят. Я поехал к Рите. Но её не было дома, хотя мы и договорились, чтобы она меня ждала. Я был очень усталый и не менее голоден. И уже наступал вечер. Вот тут-то, вечером первого дня приезда в Москву я полностью почувствовал то, что называется абсолютнейшим упадком духа. Так было тяжело на душе…

Утром 1/VIII я вновь поехал к Рите. Оказалось, что она от знакомых успела узнать о существовании экономико-статистического института, который обеспечивает общежитием и отнесла туда свои документы. Я её застал за приготовлением к уходу в институт уже сдавать экзамены по математике. Я пошёл с ней. Меня приняли, но хотели допустить к сдаче приёмных экзаменов во вторую очередь с 10-го августа. Но я настоял на своём. Меня допустили к первой очереди поступающих и зачислили в одну группу с Ритой. И я тут же пошёл сдавать. Таким образом я все экзамены сдавал с ней вместе. Я знал, что сдам последний экзамен 7-го или 8-го/VIII, но для перестраховки послал заявление с просьбой о продлении отпуска. (По ходу дела сейчас видно, что я хорошо сделал). 5/VIII я попал на приём к замначальника Управления «Гознака» т. Медведеву. Он внимательно отнёсся к моей просьбе и велел зайти после того, как сдам все экзамены. Но когда я всё сдал, мне в институте всё же не дали справки о моём зачислении, несмотря на то, что я сказал, что перейду на вечернее отделение. Мне сказали, что такую справку дадут лишь после 20/VIII. Тогда я взял справку о том, что сдавал и сдал экзамены с такими-то результатами.

7/VIII вечером я не сумел попасть к Медведеву — он был занят. Но выходя из Управления, я встретился с Богдановым. И. А. Богданов работал в Краснокамске зам. начальника 4-го цеха. Сейчас он в этой же должности работает на МПФГ. Я ему из Краснокамска писал письмо, в котором намёком спрашивал о возможности поселиться у него, в случае, если я приеду в Москву. Он мне не ответил. Я считал возможным, что он не получил этого письма, т.к. адрес был указан не точно. Но он, оказывается получил его. Сейчас Богданов очень спешил на работу, в ночь. Наскоро поздоровались, он побежал, кинув мне на ходу: «Я тебя пропишу». Назавтра 8/VIII я попал к Медведеву. Я ему представил справку о сдаче экзаменов. Он остался удовлетворён и спросил: «А у тебя есть где прописаться? Ведь тебе общежития в институте не дадут, если будешь заниматься на вечернем отделении». Я ответил, что есть у кого прописаться, у Богданова. Хорошо. Он меня направил к Пискарёву, а сам по телефону приказал ему оформить меня на работу. Пискарёв принял меня хорошо, но сказал, что я смогу приступить к работе только после прописки. Со своей стороны, он пообещал мне содействие. И выдал мне такую справку: «Нач. 41-го отд. милиции гор. Москвы. По распоряжению Зам. нач. Управления Гознака тов. Гельфанд В. С. зачислен на работу на МПФГ и при оформлении его прописки, последний будет допущен до работы. Зам. директора МПФГ по кадрам — майор Пискарёв». (в том районе, где живёт Богданов 41-е отделение милиции). 9/VIII днём я пришёл домой к Богданову. Встретил хорошо. Угостил водкой, обедом. Пообещал с пропиской уладить сам. «Завтра воскресенье», — сказал он, — в понедельник зайди». 11/VIII я к нему пришёл. Он мне подробно рассказал о том, что он сделал и пр. и заключил: «С большим бы удовольствием, но прописать никак невозможно». Итак, я остался ни с чем.

К этому времени моя хозяйка Жижина выразила согласие, чтобы я у неё прописался. Я просил её поговорить с домоуправом. Но она его не застала. Таким образом вопрос с пропиской вырос для меня в серьёзную проблему. Что будет дальше видно будет. Я сомневаюсь, чтобы удалось прописаться у Жижиной. Тесно. И мне самому также не очень хочется здесь жить. В комнате, имеющей такой вид:

живут мать и два сына, один сын 16 лет, другой взрослый и женатый.

Таким образом, в комнате со мной 5 человек. И это ещё не беда. Но между старшим сыном и женой с одной стороны и матерю с другой стороны ужасные отношения. Мать голодает. Всё продаёт. Сын ест, наедается, а маме даже кусочка хлеба не даёт, прячет, в то время как хорошо знает, что она очень голодна. Мне даже странно. Получается, что живут как бы две семьи. Мать с младшим сыном и старший сын с женой. Я уже писал, что у меня и мать и старший сын не зависимо один от другого одалживали много денег. Они мне вернули их. Но мать 50 руб. так и не отдала и не отдаст наверно, приняв их как плату от меня за жильё.

В общем-то она не плохо относится ко мне. Сама стелет мне на полу на своей перине и убирает после меня. Выразила готовность постирать мне что нужно (лишь бы я платил). Несколько раз за это время она мне варила картошку, которую и покупала сама (за мои деньги, конечно) и чистила и подавала. Готовят они на керосинке. Плиту не топят. Часты скандалы между старшим сыном и матерью за керосин и пр. ерунду. В общем, в семье не здоровая обстановка. С удовольствием выбрался бы отсюда, да некуда. Общежитие институт для «вечерников» не предоставляет.

Как я питаюсь?

Признаться, скверно. Хлеб, соль, кипяток, часто без сахара. Три раза варили мне картофельный суп. Больше варёного ничего не ел. Хлеб здесь вкуснее, чем в Краснокамске, и если не голодать, я в состоянии съедать в день кг. и даже больше. Но кг. хлеба — 40 руб. Кусочек сахара — 1 руб. Огурцы — 8 руб. кг. Картошка — 9 руб. кг. в коммерческом магазине, а на рынке 10—12 руб. но такая цена установилась только с 10/VIII. А была 15—16 руб. на рынке, а в магазине 12 руб. кг. Много в Москве яблок, груш. 1 кг. яблок стоит 50 руб., на 5 руб. — 100 гр. — 3 небольших яблочка. Продаются всякие булочки, пирожки, печенье, батоны.

В общем, если кушать хотя бы только хлеб, но с чем-нибудь, пусть с самым дешёвым, и то уйдёт в день не меньше 50 руб. Проезд на метро 40 коп. на трамвае — 15 коп. И каждый день 1 — 1,5 руб. тратится на езду. Поэтому туго. Поэтому я хочу скорее на работу. Но прописка! Когда я приехал в Москву у меня было 450—470 руб. Вы мне прислали 330 руб. Таким образом, в сумме не маленькое число — 800 руб. но уже 17—18/VIII у меня, наверное, не будет денег. Когда я начну работать, я уверен, что сумею вам хоть немного присылать. Но пока, хорошо зная ваши трудности, я всё же прошу прислать мне ещё денег.

Кроме вас я никому больше не писал.

В свободное время я дома не сижу, а смотрю Москву. Красивая столица. В кино не ходил ни разу. Хотя цена на билет здесь, между прочим, меньше, чем в Краснокамске.

Ты, мама, за меня не беспокойся. Я здоров и в хорошем настроении. Насчёт моих будущих действий я умышленно не пишу, хотя и есть некоторые планы. Я уверен, что всё будет хорошо. Но пока трудно, в особенности, с деньгами.

Ну пока.Будьте здоровы и пишите мне также подробно.Володя.Передай, Зина, приветы всем знакомым.

14.08.1947

Здравствуйте, дорогие Зина и мама!

Вчера днём послал вам подробное письмо (исписал всю тетрадь, хотя многого и не написал). Вечером же получил ваше письмо и очень ему обрадовался. Сегодня с утра сходил в полиграфический институт. Мне сказали, что тебе, Зина, уже выслали извещение о зачислении на 1-ый курс. На всякий случай я взял ещё одно извещение и посылаю тебе. Узнал заодно о Паше Ершове. Мне сказали, что ему также уже давно выслан экзаменационный лист. Напиши мне, как он сдаёт, если знаешь. Я думаю, что сумею выкрутиться и уплачу из денег, которые вы пришлёте мне, в институт за тебя.

Напишите мне о всех знакомых, которые живут в Москве, а также адреса всех родных.

Я, между прочим, узнал в справочном бюро адрес Мили Марголиной: Москва, Рогожский вал, д.10/27, кв. 3. Заходил к ней, но её не было дома. Сказали, что она уехала в отпуск и вернётся к началу занятий. Заходил к Оле Юшиной. Шлёт тебе привет. Она работает учётчицей в Свердловском райкоме ВКП (б). Там же работает и Дуся Самохвалова. Дусю я не видел, но Юшина говорила, смеялась: «Я сюда весь „Гознак“ перетяну».

Ну пока.

С пропиской мне, наверное, раньше 20—22 оформиться не удастся. Был, между прочим, в Министерстве Высшего образования, на приёме у начальника Управление экономическими ВУЗами СССР. Шикарные кабинеты, чёрт возьми…

Затем приветы, пожелания и пр.Володя.

21.08.1947

Здравствуйте, дорогие мама и Зина!

Пишу вам очередное подробное письмо. Сегодня начинается 4-я неделя моего пребывания в Москве. Что же я успел за 3 недели?

Я стремился поступить в институт и на работу. Предусматривалось (моим планом) обеспечение достаточных средств для жизни своей и для высылки вам руб. 100—200 в месяц. На сегодняшний день дела обстоят так:

1. Вопрос об учёбе. Первого августа я пришёл в экономико-статистический институт и подал заявление о приёме на промышленный факультет. Срок обучения в институте 4 года. На вечернем отделении 5 лет. Окончившие институт поступают в распоряжение Центрального статистического Управления при Госплане СССР и направляются на работу в статистические Управления при облисполкомах, горисполкомах и пр. Ознакомившись с условиями приёма, с институтом вообще и подав заявление, я сразу же приступил к сдаче экзаменов. Первым предметом сдавали письменную математику. Каждому дали отдельный билет, хотя, как выяснилось в последствии, было всего три варианта. В билете были задача по арифметике на проценты, пример по алгебре (уравнение с логарифмами), задача по геометрии и пример по тригонометрии. В общем, контрольная работа не тяжёлая.

2/VIII сдавал устную математику, также по билетам. В билете было 3 вопроса по всем разделам математики. Интересно опрашивают. На доске писать ничего не приходится. Учитель сажает экзаменующегося рядом с собой за столик и тихонько беседует, как будто о личных делах.

4/VIII писал сочинение. Были темы: «Обломов и Захар в романе Гончарова „Обломов“», «Образ Ленина в творчестве Горького и Маяковского» и «Нам родная Москва дорога!» Я писал первую тему. Рита сидела рядом и писала тоже, что и я. После того, как написали, мы поменялись работами и стали проверять друг у друга. Проверили. Ошибок не нашли. Но тут подходит учитель и говорит: «Довольно проверять!» и забирает работы. И обнаружили. Было очень неприятно.

На устном экзамене по русскому языку (опрос производился также, как и на математике) мне в билете попалось: 1. Образы крестьян в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». 2. Шевченко и завещание «На кургане» (хоть бы я знал, что это за стихотворение!). 3. Разобрать предложение. 4. Имя существительное. Роль его в предложении. Благодаря невнимательному выслушиванию учителем, я сумел выпутаться, получил 5. В сочинении моём не оказалось ни одной ошибки. Но он поставил 4 за то, что, по его словам, я допустил грубую ошибку в изложении. У Риты так же ни одной ошибки в сочинении, но и ей поставил 4. Очевидно, снизил за взаимную проверку.

По географии отвечали без билетов, по вопросам учителя. Узнав, что я из Краснокамска, он у меня спросил про Урал и про хлопчатобумажную промышленность. Потом задавал довольно много вопросов по карте.

По истории мне в билете досталось: 1. Битва при Калке. 2. Крестьянское восстание в начале XVII века. 3. Разгром Деникина и ликвидация Юденича. На 1-ый вопрос билета очень долго вспоминал. Но вспомнил. В общем, с экзаменами справился неплохо. Сдавал вместе с поступающими на дневное отделение.

19/VIII получил извещение, что принят в институт с предоставлением общежития. (Вообще-то общежитие предоставляется только занимающимся на дневном отделении)

Таким образом, вопрос об учёбе разрешён так, как следует.

2. Вопрос о работе. Это не менее важный для меня вопрос и более трудно поддающийся разрешению. 31 июля ходил в Управление «Гознака». На приём не попал. 2/VIII опять ходил и опять не попал. 5/VIII попал на приём к зам. начальника Управления Гознака т. Медведеву. Я ему представил дело так, что приехал на учёбу в Москву с полного согласия Управления КПФГ (Доказательство — предоставление отпуска без содержания). Я заявил, что в случае непринятия меня на МПФГ я всё равно в Краснокамск не вернусь. Я уволюсь с КПФГ и поступлю на работу в другое место. Он выразил согласие принять меня после того, как удостоверится, что я принят в институт. 7/VIII после сдачи последнего экзамена, мне в институте не могли ещё дать документы о зачислении. Такую справку я сумею получить, мне сказали, после решения приёмной комиссии, т.е. к числу 20/VIII. Тогда я выспросил справку о том, что я сдал экзамены и именно с такими-то результатами. 7/VIII с этой справкой ходил к Медведеву. На приём не попал. Принял он меня 8/VIII. Справкой удовлетворился и направил к Пискарёву — зам. Директора МПФГ по кадрам. Я вам уже писал, что Пискарёв принял меня хорошо, выдал справку (текст справки я вам писал) и обещал содействие в прописке. Я вам уже писал, что хотел прописаться к Богданову и справка, выданная Пискарёвым, была поэтому адресована нач. 41-го отделения милиции. Богданов протянул дело с пропиской до 11/VIII, а потом сказал, что знакомый ему нач. паспортного стола говорит, что прописка в Москве теперь запрещена. Я решил, что Богданов просто раздумал. Единственным выходом было — прописаться у Жижиной. Хозяйка согласна. 16/VIII домоуправ района, где находится жилплощадь Жижиной подписала на «Заявлении о прописке», заполненном данными обо мне: «Временно. Не возражаю». Казалось бы, всё в порядке. Но у меня в паспорте Краснокамская печать. Записка Пискарёва адресована начальнику 41-го отделения. Я исправил цифру «41» на «60». Но в милицию я не пошёл. Я направился прямо к Пискарёву, т.к. он обещал содействие в прописке. Пискарёв взял свою записку, положил к себе в папку, а мне говорит: «Пойдём к полковнику Куприянову. Он не доволен тем, что твоё оформление проходит через меня (Пискарёва) без его (Куприянова) ведома».

Полковник Куприянов — это зам. нач. упр. Гознака по кадрам. Пришли. Он у меня попросил (после того, как вошёл в курс дела) документ о зачислении в институт. Я ему дал справку, ту, которую показывал ранее Медведеву.

Но это не то. Это что я сдал экзамены. Дай ему справку, что я принят. Я сказал, что такую справку сумею предоставить числа 20/VIII. «Тогда и приходи», — ответствовал он.

17/VIII и 18/VIII прошли зря. 19/VIII получил, наконец, нужную справку. Пришёл к Куприянову. Он ещё не поверил. Позвонил в приёмную комиссию института. Удостоверился. «Теперь иди к Пискарёву. Пусть оформляет», — сказал он мне, — «Я не возражаю». Пискарёва не застал. 20/VIII утром пришёл к Пискарёву. Он спросил: «Прописан? Нет? Иди к Куприянову, пусть он содействует о прописке». Но Куприянов наотрез отказался: «Я в дела милиции не вмешивался и вмешиваться не буду». Я пошёл к Медведеву. Рассказал ему всё. Он вызвал Пискарёва. «Почему его не оформляете на работу?» — спросил Медведев, указывая не меня. Пискарёв выразил готовность объяснить, но, чтобы я при этом не присутствовал. Меня выслали за дверь. Минут через 10 позвали. Оказывается, говорит Медведев, здесь был Мишин И. И. из Краснокамска, и он категорически возражал против моего оформления на МПФГ. Мишин говорил, якобы, что я в Краснокамске единственный мастер в своём деле и поэтому отпустить меня никак нельзя. «А я этого не знал», — говорит Медведев. Если я всё-таки в Краснокамск не вернусь, то чтобы Управление Гознака, убедительно просил Мишин, по словам Медведева, по крайней мере содействия мне не оказывало.

Я молчал.

«Есть выход из положения», — продолжал Медведев. У него (у Медведева) есть знакомый директор института: Николай… Чеб… (К сожалению, я не заполнил фамилию). Он директор заочного полиграфического института. «Я, — говорит Медведев, — позвоню ему, и он примет тебя без звука. Хочешь? А ты езжай в Краснокамск». Я отказался. «Почему?» Я подробно обосновал причину отказа. К Медведеву за это время пришло много людей с производственными вопросами. Он их всех просил подождать. Сейчас он подумал и обратился ко мне: «Ну вот что. Приходи завтра». Сегодня в час дня зашёл к нему. Медведев был занят. Секретарь доложила ему обо мне, а затем сообщила, что сегодня в 3 часа дня он будет говорить по телефону с Краснокамском, и чтобы я зашёл после трёх. Оказывается, Медведев до 3-х часов был вызван в Министерство и с Краснокамском поэтому не говорил. Будет говорить завтра, 22/VIII в три часа дня, чтобы я зашёл завтра после трех.

Я пишу вам 21/VIII вечером.

Таким образом, вопрос о работе пока не разрешён. Но вопрос этот разрешится так: Завтра 22/VIII Медведев будет говорить с Михаэлисом. Он ему передаст, что я принят в Институт и спросит его согласие на принятие меня на МПФГ. Михаэлис, надо полагать, не даст согласия. Тогда Медведев пообещает ему, что я не буду принят на МПФГ и попросит Михаэлиса продлить мне отпуск еще на неделю. (Об этом я просил Медведева). Завтра я приду к Медведеву. Он мне скажет, что Михаэлис не соглашается на мой перевод.

Тогда я отправлю на ваш адрес заявление Михаэлису с просьбой об увольнении с фабрики и с приложением документа о моём зачислении в институт. Вместе с этим вышлю вам паспорт и доверенность. Вышлю я вам эти документы 23/VIII или 24/VIII. 29/VIII вы их получите. После того, как в паспорте поставят штамп об увольнении, вы выпишите меня из домовой книги, заполните «Листок выбытия» и снесёте в милицию. В милиции поставят штамп о моём выбытии из Краснокамска. После этого, т.е. числа 2/IX, вы мне вышлите ценным письмом паспорт обратно.

Тем временем я, числа 28/VIII, перееду в общежитие, которое мне предоставляет институт. (Переехать в общежитие раньше нельзя, т.к. там идёт ремонт). С 1/IX начну заниматься на дневном отделении. Мне предоставляется стипендия — 220 руб. в месяц. С карточками так: когда меня будут увольнять с фабрики, вам придётся сдать продовольственные карточки и получить за меня форму 7. Потом, вместе с паспортом вы мне пришлёте форму 7. Я пропишусь в общежитии института, получу карточки, и после этого сумею устроиться на работу — хоть на «Гознак» (потом бы я добился восстановления стажа), хоть в какое-нибудь другое место (здесь работу найти легко).

Как видите, сложно с устройством на работу, но осуществимо.

Если же Михаэлис не возразит против перевода на МПФГ, то будет легче и проще.

3. Финансовый вопрос. Это вопрос второстепенный, но в настоящий момент он становится первостепенным и даже решающим. Я вам писал, что в день приезда в Москву 31/VII у меня в кармане было около 470 руб. Но у меня не было совершенно никаких продуктов, ни крошки хлеба. Надо иметь в виду, что у меня также нет карточек. Кг. хлеба стоит 40 руб. Картошка стоила тогда 12 руб. Таким образом, я мог бы дней 10, т.е. до 9/VIII жить сытно, тратя в день по 40 руб.

Но, признаюсь. В первые дни, имея деньги в кармане, я часто пил воду с сиропом (здесь газировка на каждом углу). Стакан стоит 50 коп. Но на это ушли рубли. Я попробовал французскую булочку (в точности такую, которая стоила 36 коп. их здесь много. Дают часто по детским карточкам) Она стоила 11 руб. попробовал настоящие довоенные баранки (5 руб. шт.), яблоки (3 руб. пара), мороженое всякое: шоколадное, сливочное, фруктовое, крем-брюле и т. д. Всё это очень вкусно. И всё это я попробовал. Только попробовал. Но на это ушли деньги. В результате 7/VIII я истратил последние деньги на кусок хлеба. На 8/VIII у меня остался маленький кусочек хлеба, грамм 100—150. Утром я его съел. Больше ничего я 8/VIII не ел. 9/VIII в институте была медкомиссия. Собрались все. И я снова встретился с Ритой. У неё не было денег, но есть рейсовая карточка. Она купила и дала мне 1 кг. хлеба. Я его разделил на две части. Одну часть съел, а другую оставил на 10/VIII. Конечно я и 9/VIII был голоден, съев 500 гр. хлеба без ничего. 10/VIII утром я доел хлеб, а в 3 часа дня получил от вас 330 руб. Как видите, очень кстати я поехал к Рите и одолжил ей 100 руб. Осталось 230. И тут я согрешил. Я купил буханку хлеба. Купил картошки. Купил кусочек масла на 15 руб. За вечер 10/VIII и день 11/ VIII я всё это съел. Я был сыт, но ушло почти 100 руб. Хозяйка мне отдала долг 20 руб. Таким образом, 12/VIII у меня было 150 руб. и 30 руб. долгу за хозяйкой. И никаких продуктов. Я ограничил потребление хлеба и картошки. Сократил поездки по метро. Правда, были ещё мелкие расходы, на парикмахерскую, на баню, на соль (1 руб.) на керосин (3 руб.) и пр. Прошло 12/VIII, 13/VIII, 14/VIII. Эти дни я не голодал. На 15/VIII у меня остались деньги на 1 кг. картошки и рублей 6 — неприкосновенный запас на разъезды и пр. Хлеба уже не было.

Утром 15/VIII я сварил суп из кг. картошки. Съел. Конечно, я очень наелся, хотя ел и без хлеба. Поехал к Рите за деньгами. Но её не было. Ездил к ней вновь и вновь. Но её всё не было. Она переехала к другой тётке, а та, у которой она жила раньше, уехала. 15/VIII я больше ничего не ел. 16/VIII я снова поехал искать Риту. Не нашёл. Уже было более суток, как я ничего не ел. Я дал хозяйке белый пиджак, чтобы она его продала. Она с ним долго была на рынке, но принесла обратно. Говорит, что дают только 20 руб. Наступил вечер 16/VIII мне очень хотелось жрать. У сына хозяйки одолжил около 1 кг. картошки. Сварил суп. Поел. Одну тарелку оставил на утро 17/VIII.

17/VIII хозяйка опять не смогла продать пиджак. Риту не нашёл. Несколько раз ездил к Богданову, хотел у него одолжить, не застал и его. Так 17/VIII я опять ничего не ел. 18/VIII утром я преодолел стыд и снова поехал к Богданову и, не застав его, попросил денег у его жены. Она не дала. Тогда я вернулся домой, дал хозяйке белый пиджак и просил продать хоть за 15 руб. (Она мне должна 30 руб., но не отдаёт. Нет у неё. Сама голодает). Хозяйка продала пиджак за 20 руб., по её словам, и принесла мне кусок хлеба, 1 кг. картошки и 3 рубля. А под вечер 18/VIII получил от вас 100 руб. Купил ещё хлеба. Осталось 80 руб. На них я жил 19/VIII и 20/VIII. На 21/VIII у меня осталось 10 руб. но 20/VIII я заезжал в институт и случайно встретил там Риту. Я очень обрадовался. Конечно, попросил у неё денег. Но у неё ни фига нет. Кормится она, конечно, хорошо. Но за счёт тётушек. А денег нет. Но она мне дала хлебную карточку, чтобы я купил кг. хлеба.

Таким образом, я 21/VIII был сыт, а на 22/VIII имею 6 руб. денег с мелочью. Но в Москве с 20/VIII всё подешевело. 1 кг. картошки в магазине стоит 6 руб. Яблоки в магазине стоили 50 руб. кг. — теперь 20 руб. 1 кг. капусты — 4 руб. В общем, жить можно, но денег нет. Правда, хлеб не дешевеет.

Итак, на завтра 22/VIII у меня 6 руб., т.е. 1 кг. картошки. Рассчитываю получить от вас деньги.

Я вам всё это подробно описываю потому, что мне кажется, что вы недопонимаете трудностей.

Хотя может для вас тяжело, но надо делать так: ежедневно продавать грамм по 800 хлеба и все деньги высылать мне (я думаю, что у вас хлеб дороже, чем здесь). Теперь на 30 руб. в день можно быть хорошо сытым (в Москве).

По моим расчётам 800 гр. Хлеба в Краснокамске стоят не менее 30 руб. Продкарточки, если вы еще не отоварили, отоварьте.

Я, мама, помню, что надо внести 400 руб. в портную мастерскую. Я понимаю, что вы, наверное, имеете несколько сот рублей долгов. Но пока я не работаю и не имею карточек, я вас прошу присылать мне деньги из расчёта 25—30 руб. в день. Кроме вас мне не на кого надеяться. Подработать я также пока нигде не могу. А если мне не пришлёте, то ей Богу, хоть с голоду помирай.

Таким образом, в настоящее время финансовый вопрос — очень серьёзный вопрос.

Но, честное слово, мама, я, не смотря на голодовку, пребываю в очень хорошем настроении.

В самые тяжёлые моменты, я радуюсь мысли, что я в Москве! Для меня трудности — не неожиданность, я себя к ним приготовил и хорошо переношу. И, несмотря на всё, я рад, очень рад. В Гомеле ещё я мечтал закончить школу и уехать в Москву. Война помешала. Три года я не учился. И всё же наверстал! И приехал в Москву! Разве мы в Краснокамске не пережили трудности? Несмотря на всё, мои мечты осуществлены! Я в Москве и зачислен в институт. Можете быть уверены, что какие бы ни были трудности, они будут преодолены. Честное слово!

Очень хочется спать. Кончаю. Целую. Володя.Всем приветы.

03.09.1947

Здравствуйте, дорогие мама и Зина!

10 дней не писал вам. 22/VIII я отправил вам письмо, в котором писал, что ожидаю ответа от Михаэлиса. 22/VIII я ничего не узнал. 23/VIII также. 25/VIII Медведев, наконец, говорил по телефону с Михаэлисом обо мне. Михаэлис, по словам Медведева, просил, чтобы меня отправили в Краснокамск, где без меня, якобы, будет трудно. Я сказал, что не поеду. Медведев предложил, чтобы я написал заявление на имя Андреева. Я написал. 26/VIII я был вызван к Куприянову. Меня принял его помощник. Он спросил у меня некоторые нужные ему сведения обо мне. Это для того, он сказал, чтобы послать письмо на КПФГ с тем, чтобы оттуда выслали на МПФГ все касающиеся меня документы. Одновременно мне дали такой документ:

«Зам. директора по кадрам Московской печатной фабрики «ГОЗНАК» т. Пискарёву. Переведённого с Краснокамской печатной фабрики «ГОЗНАК» — аппаратчика Гельфанд В. С. оформите на постоянную работу на московской печатной фабрике. Все необходимые документы на Гельфанд В. С. Вам будут высланы с КПФГ.

Зам. начальника Управления Гознака МФ СССР — И Куприянов».

Пошёл к Пискарёву. Он распорядился оформлять меня. Заполнили анкету. Дошли до паспорта. Нет прописки. Дали мне документ — ходатайство перед милицией о прописке. Вот текст этого документа:

«Начальнику 60-го отделения Милиции г. Москвы. В связи с зачислением аппаратчика Краснокамской печатной фабрики «Гознак» т. Гельфанда В. С. студентом вечернего отделения московского экономико-статистического института, Управлением «Гознака» МФ СССР т. Гельфанд Владимир Самуилович, как высококвалифицированный специалист, переведён в настоящее время на постоянную работу на Московскую печатную фабрику «Гознак» для работы по своей специальности. На основании вышеизложенного, Московская печатная фабрика «Гознак» просит прописать т. Гельфанда В. С. по адресу: Гагаринский пер. д.9, кв.10 у гражданки Жижиной Матрёны Артамоновны. Приложение: Копия отношения Управления «Гознак» МФ СССР за №13—11 от 27/VIII.

Зам. директора МПФГ по кадрам майор — Пискарёв.»

Между прочим, приложение — это тот документ, текст которого я привёл выше. Адрес Жижиной указан несколько не так, как вы пишете мне. Но это одно и тоже: дом угловой по Чертельскому пер. №5, а по Гагаринскому №9.

В общем, как видите документы не плохие. Можно было надеяться на успех. Пришёл в милицию. Начальник посмотрел всё и на заявлении, где была рекомендация с разрешением домоуправления написал: «Отказать. Площадь не позволяет». (площадь комнаты 16,75 м2 я — пятый человек). Пошёл в городской паспортный стол. Там начальник не стал даже всего читать. Из первых слов документа, узнав, что я принят в институт, написал: «Отказать. Принят в ВУЗ, а жилплощадью не обеспечен». А словами добавил: «Немедленно, молодой человек, уезжайте из Москвы». Пошёл к Пискарёву. «Ничего не могу сделать», — был его ответ. Что мне было делать? Это было 27/VIII. На 28/VIII я знал, было назначено распределение общежитий студентам. Но студентам вечернего отделения общежития не дают. Это я тоже знал. Поэтому-то я раньше и ходил в Министерство Высшего образования, пытаясь добиться для себя исключения из правила: чтобы мне, студенту вечернего отделения, предоставили общежитие. Но ничего не добился.

Но я сдавал экзамены вместе с поступающими на дневное отделение. Я пошёл в институт и сказал, чтобы меня не переводили на вечернее отделение, а оставили на дневном. Потом позвонил к Гуляеву — нач. цеха №16, где я должен работать на МПФГ. С ним я договорился, чтобы мне была предоставлена работа, когда я приду на фабрику, в ночное или вечернее время, но не днём. Он согласился. Т.о. я принял решение учиться на дневном отделении, как все студенты, а работать ночью или вечером. Это труднее, но имеет и преимущество: 1) Я закончу институт не через 5, а через 4 года. 2) Я буду получать зарплату на фабрике (бОльшую, за работу в ночное время) и кроме того стипендию в институте — ещё 200 руб. в месяц. Работать я буду опять на обслуживании в 42-й мастерской, точно, как в Краснокамске. Условия работы лучшие: есть много запасных деталей, хороший инструмент и пр. Т. о. я сумею на фабрике поспать, или по крайней мере почитать учебник. 28/VIII мне институт предоставил общежитие.

С 30/VIII я окончательно перебрался в общежитие. Оно расположено в Алексеевском студенческом городке, возле Сельскохозяйственной выставки. До института надо ехать двумя трамваями. 1 час езды. В комнате 5 человек. Ребята неплохие. Дали хорошие постельные принадлежности. В комнате стол, 3 тумбочки на 5 человек. (Можно бы взять ещё тумбочки, но некуда ставить. Комната, вообще-то, рассчитана на 4 человек), радио, красивый абажур. Комната свежевыбеленная и в общем, уютная. Я рассчитывал, что числа 29/VIII уже пропишут. Но комендант сказал, что пропишут числа 2—3/IX. Я доложил об этом Пискарёву. Он ответил: «Ну что ж, гуляй. Пропишут, приходи!» 2/IX я снова спросил коменданта о прописке. Он ответил, что, когда всё утрясётся, все комнаты окончательно будут распределены, тогда и пропишут. Таким образом, я ещё не прописан.

Между тем, 1/IX начались занятия. Меня каким-то образом зачислили не на промышленный факультет, а на сельскохозяйственный. Правда, можно добиться перевода, но пока я уже 3 дня занимаюсь на сельхоз. факультете. Впрочем, на 1-ом курсе разницы между факультетами вообще нет. Разве что занимаемся в разных комнатах. Но это не важно.

Для того, чтобы вы получше ознакомились с моим институтом, высылаю вам проспект.

Итак, уже 3 дня как я студент!! Между прочим, наш институт переехал. Теперешний его адрес: Большой Савинский пер., д.14. Это очень близко от 1-го Московского медицинского института. Как здесь всё не как в школе!

Предметы мы проходим следующие: Политэкономия, Основы Марксизма-Ленинизма, История Народного хозяйства СССР и иностранных государств, высшую математику и иностранный язык, и военное дело. Я по своему желанию занимаюсь в группе английского языка. Начали учить с самого начала. Учитель очень хороший (в смысле преподавания). Я рассчитываю хорошо изучить английский язык!

Мне лично изучаемые предметы нравятся. Очень нравятся. Я начал учиться с удовольствием и энергией. Читают лекции кандидаты экономических наук и доценты. Преподаватели приводят много аргументов в доказательство того, что наш институт, несмотря на отсутствие широкой популярности и большого наплыва студентов, все-таки замечателен. Им, конечно, в этом можно верить и не верить. Но я верю! Я доволен своим (почти случайным) выбором. Таковы дела на сегодняшний день. Подведём итог:

Я ещё не работаю, но уже учусь в институте! Основная цель, надо сказать, достигнута. С пропиской будет улажено, хотя, возможно, и не без волокиты (т.к. в паспорте у меня Краснокамская печать). Я уже кое-что предпринял в направлении гарантии прописки. Теперь всё дело во времени. С отпуском мне также не приходится беспокоиться. Я уже переведён на МПФГ. Выход на работу зависит от прописки. Но прописка зависит не от меня. Я об этом говорил и прогула у меня не будет. Так что я бы считал себя счастливым, вполне счастливым, если бы… не финансы!

Впереди у меня замечательные перспективы в отношении денег. Но пока… плохо. У меня отвалилась подошва от туфель. Потребовался срочный ремонт — 20 руб. изорвались до негодности носки. Надо покупать новые. Всё бельё грязное. Надо стирать. Надо платить. 22/VIII через 2 часа после того, как я вам отправил письмо, я получил от вас 250 руб. Хозяйка мне должна была 30 руб. Я ей дал ещё 20 руб. и т.о. заплатил за квартиру. Заплатил за починку туфель. 29/VIII у меня уже не было денег. Я тратил в день примерно рублей 30. Это немало, хотя я и не был сыт как следует. Итак, 29/VIII у меня уже не было денег. А жрать хотелось. Что я сделал? Поехал к… Миле Марголиной. Она оказалась дома — сама мне открыла дверь. Не знаю кто кого узнал раньше. Она вскрикнула «Вовочка» и потащила в комнату. Она здорово похудела в сравнении с фото, которое я у тебя видел. Приехала она, оказывается, еще 24/VIII из Гомеля. Там живёт Гинда с мужем. Она много рассказала о твоих знакомых и, конечно, передала привет и просила писать. Я у неё поел гомельских яблок и хлеба с маслом. Взял у неё 70 руб. (вообщем, не прогадал, что поехал к ней). 31/VIII утром получил от вас 350 руб. Так что пока я живу. Истратил около 30 руб. на учебники. Ещё не платил за стирку, которая обойдется мне рублей 50—60 (включая расходы на мыло).

Ещё неприятность то, что порвались коричневые штаны и здорово и на самой заднице. Надо латать. Нечем. Приходится всё время ходить в костюме. Теперь, когда я переехал в общежитие, мне не нужно будет платить за квартиру. Но проблема с варёной пищей. Готовить можно на плитке. Но в чём? Из чего кушать? Чем кушать? Ничего нет. Покупать! Опять расходы. Обедать в столовой? Нет карточки. Кстати, получили ли вы карточки за меня на сентябрь? У нас в институте дают неплохие прод. карточки: хлеба 550 гр., крупы — 2000 гр. Мяса — 2200 гр. Жиров — 800 гр, сахара — 900 гр. Отоваривают хорошо, на выбор, и аккуратно: с 1-го сентября, например, августовские карточки, если на них что-нибудь не выкуплено, пропадают. Как только я поступлю на работу, у меня сразу облегчится финансовое положение. А пока, очевидно, придётся мне ещё 1 раз ожидать от вас денег.

Есть ещё что писать и через пару дней напишу ещё письмо. Сейчас я должен кончать.

Пока. Целую. Вова.3/IX 9 часов вечера.

27.09.1947

Здравствуйте, дорогие мама и Зина!

24/IX получил от вас форму 7, а пишу вам только сегодня, 27/IX. Запаздываю с ответом исключительно из-за недостатка времени. Живу я так:

Каждый день, кроме воскресений, учусь с 9 до 3-х. В день у нас по три предмета (каждый предмет по 2 часа). В понедельник 4 предмета и приходится заниматься 8 часов, т.е. с 9 до 5. Зато во вторник и в пятницу для меня только 4 учебных часа, т.к. в эти дни военное дело, от которого я, к большому для себя удовольствию, освобождён.

Контрольных работ у нас пока не было и не предвидится. Но каждые среду и пятницу у нас т.н. практические занятия — семинары. На этих семинарах нам дают домашнее задание, которое следует выполнить к следующему практическому занятию. Задания большие. Выполнять я их, конечно, не справляюсь, но пока в число невыполняющих задания не попал. Даже наоборот. А это объясняется так:

На семинарах преподаватель не вызывает отвечать, как в школе, а предлагает желающим. Но таковых почти всегда нет. А я оказываюсь желающим. Конечно, я лучше других не знаю, но для меня в данный момент важно не столько знать, сколько создать впечатление, что знаю.

Я сам подбираю для себя 1-ый вопрос (к каждому семинару мы имеем вопросы, на которые следует готовить ответы) и вызываюсь на него отвечать. На фоне общего молчания я в некоторой степени достигаю своей цели. В общем, с учёбой пока ничего. Все предметы даются пока легко. Предметами, преподавателями, институтом я в общем удовлетворён.

Вот только заминка с факультетом. Я уже писал, что занимаюсь на сельскохозяйственном, а не на промышленном факультете. Переходить сейчас я не пытаюсь. Совершенно умышленно. В будущем возможность перейти будет, но будут ли попытки с моей стороны — не знаю. Дело в том, что окончивший промышленный факультет также не в связан с каким-либо заводом, фабрикой, как окончивший сельскохозяйственный факультет не связан с каким-либо колхозом, совхозом. И тот, и другой будут работать в статистическом управлении при гор., обл., край и выше исполкомах и следить за работой и развитием один промышленности, другой — сельского хозяйства. Большой разницы в работе, именно в РАБОТЕ, нет. А если учесть, что по окончании института, моя учёба ещё не полностью закончится, то следует ещё и ещё раз подумать о целесообразности хлопот по переходу на другой факультет. Но кроме этого ещё некоторые соображения влияют в пользу не перехода из факультета на факультет. В общем, будущее покажет. Рита Логинова также хотела на промышленный, но пока и она не предпринимает никаких попыток. Из ребят, моих сожителей, никто не занимается со мной в одной группе. Но я пока об этом ничуть не сожалею. Вообще, я ребятами доволен, но ещё ни с кем не сдружился.

Таковы в вкратце дела с институтом.

Работаю я в ночь. Только одну первую неделю я работал в вечер, т.е. с 4 — до 12 ночи, точнее с 3—45 до 11—45, а потом и до сего времени я работаю с 12 ночи до 8 утра. С работы — в институт. Домой попадаю в начале пятого, а в начале одиннадцатого вечера выхожу на работу. Дальность общежития от института и от работы представляет мне очень много неудобств. Институт от фабрики не очень далеко: 15 минут ходьбы и 20 минут езды трамваем. Итого 35 минут. Расстояние, проходимое за 15 минут, т.е. до остановки трамвая можно проехать троллейбусом за 5 минут (и этим я зачастую пользуюсь), но иногда приходится считаться с 20-ю копейками.

Работой у меня также нет оснований быть недовольным.

Между прочим, числа 12—13/IX я встретил во дворе фабрики П. М. Хрушкова. Поговорили. Оказывается, мне удалось добиться перевода на МПФГ несмотря на возражения Михаэлиса, не без помощи Петра Михайловича. Он отдыхал под Москвой, и ему, оказывается, Медведев звонил и относительно меня спрашивал.

Видел я также приходившего в цех в ночное время в сопровождении большой «свиты» А. Г. Зверева. Министр финансов СССР. Большой человек. Я имею в виду фигуру, рост и объем, если об объёме можно судить по животу…

Т.о. я уже был близко от министра, но сейчас мне, увы, опять до министра очень далеко. Да-с.

В оборудовании, с которым мне по работе приходится иметь дело, много нового, в сравнении с Краснокамском, но я начинаю привыкать. В общем, всё в порядке. Таковы, вкратце, дела с работой.

Т.о. у меня хороши дела и с учёбой, и с работой. А так как у меня вся жизнь — это учёба и работа, значит и вся жизнь — хороша. Но если точнее — будет хороша. А пока…

Мне приходится мобилизовывать все свои «запасы» хладнокровия, спокойствия и выносливости, чтобы безболезненно переносить некоторые истинно драматические моменты. Вот некоторые примеры.

8/IX. Первый день моей работы в вечернее время — с 4 до 12. В 3 часа кончил занятия в институте, приехал на работу. 12 часов закончил. С фабрики домой я добирался до тех пор так: сажусь недалеко от общежития на 17-ый трамвай, еду до конца, т.е. до Кропоткинской площади, потом пересаживаюсь на 16 трамвай и еду до Арсеньевского переулка. А оттуда — 5 минут ходьбы до фабрики. Затрата времени 1 час 30 минут, денег всего 30 коп. «Дёшево и мило». Итак, закончил работу в 12 ночи. В 5 минут первого я уже у остановки трамвая «Арсеньевский пер.» Жду 16—й трамвай. А его всё нет и нет. Но к услугам ожидающего — рекламы, объявления, газеты. Можно почитать и т.о. оживлённо коротать время. Кстати, тёплая ночь. Ну я и почитывал. Наконец, пришёл трамвай. В 12—50 я был уже на Кропоткинской пл. надо пересаживаться на 17-й трамвай. На нём ехать 50 минут и дома. Но трамваи ходят до половины второго. Короче говоря, трамвая не дождался. При мысли, что до утра придётся прохаживаться по улице, а утром идти в институт, у меня пробежал по спине холодок, несмотря на тёплую ночь. (Пешком идти нечего было и думать: во-первых, не знаю дорогу, во-вторых, это заняло бы всю ночь). Пошёл к Жижиной. В 2 часа ночи. Влез в окно и переночевал.

Или вот другой случай, похуже.

Работал в ночь. Работы было больше, чем порядочно. Вздремнуть не пришлось. С работы — в институт. Потом опять дела. Вообщем, домой попал часов в 7. Лёг спать. А ребята пошли на институтский вечер, имевший быть как раз в этот день. Проснулся от шума, вызванного возвращением ребят. «Сколько времени?» — «Полпервого!» А на работу к 12. Да ещё пока доберёшься до этой работы. В общем, тяжёлый случай. Кой-как вывернулся.

Случай другого порядка.

31/VIII получил от вас 350 руб. Миле я был должен 70 руб. Не отдал. Но Рите Логиновой одолжил ещё 60 руб. Заплатил за стирку. Купил некоторые учебники. Деньги туда, деньги сюда. С 1-го сентября начал учиться. Времени стало меньше. А это отразилось и на бюджет. И именно вот как: я начал меньше готовить, т.е. покупать такой пищи, которую надо варить, а больше покупать хлеба. Т.е. увеличились затраты. Короче говоря, 6/IX у меня уже не было денег. (за шесть дней с 31/VIII по 6/IX проел 200 руб.) Этим и объясняется то, что как я вам уже писал с первого же дня работы я развил «кипучую» деятельность в направлении получения аванса. Мне разрешили получить, как я уже писал 150 руб., но касса уже не работала, и это дело было отложено на понедельник, т.е. на 8-е. но я был очень голоден и никак не мог ждать до 8-го. Кстати, мне представился удобный момент, и я одолжил у начальника цеха 50 руб. с тем, чтобы 8-го отдать. И вот в шесть часов вечера я ушёл с фабрики. Замечательное настроение! «Наконец я работаю» (как видите, мною уже познан ужас безработицы) и главное, в кармане деньги. Завтра праздник! Восьмого ещё получу. Потом от вас… Потом аванс… Потом карточки… В общем, чуть голова не вскружилась от восторга. Долго описывать, как ходил по площади рассматривая сооруженный рынок из красиво разукрашенных сказочных домиков — ларьков и раздумывал как бы умненько истратить 50 руб., чтобы сейчас покушать, завтра покушать и на утро 8-го оставить. Короче говоря, потерял я деньги, может их вытащили, может потерял… Всё равно!

Над описанием чувства досады останавливаться не буду. Но всё это, конечно, случаи. И если сентябрь месяц в действительности явился серьёзнейшим испытанием для моей воли, для моей веры в будущее, то причиною тому не эти печальные случаи. Причиною явились сомнения, зародившиеся под влиянием окружающих. Выдержу ли я учёбу с работой? 14 часов работы в день! Причём время на езду. Время на уроки. Забота о том, чтобы покушать (О, это тоже требует времени!) и много др. забот. Мне все окружающие пророчили (да и сейчас пророчат) что я не выдержу, загнусь и т.д., и т. п. И вот я заколебался. Вера, уверенность пошатнулись. Я почувствовал себя несчастнейшим человеком. И в этот период малодушия (7/IX — 17/IX) счастьем явилось для меня то, что мне некуда было отступать. Хочешь, не хочешь — учись и работай! Большой поддержкой явилось для меня ваше письмо, полученное 17/IX. Ты, мама, выразила уверенность, что я справлюсь, а я, честное слово, не ожидал такого. Ты, мама, ей Богу молодец! Если бы ты знала, как ты мне подняла настроение. Я почувствовал, что — не правда! — я не одинок! Мне есть на кого опереться! А в период упадка духа почувствовать это… Больше ничего не надо.

Но кроме этого сентябрь был для меня голоднейшим месяцем. Варить мне совершенно некогда. Я покупал хлеб. А он до сего дня 25 руб. кг. 13/IX я получил от вас 250 руб. К этому времени у меня опять не было денег. Из них 70 руб. я отдал Миле. 14/IX я вместе с Зильберштейном ходил в парк. Вместе сходили в кино. Смотрели «Новый дом» (картина не понравилась!) К несчастью у обоих были деньги. Он угощал меня, я угощал его. Оба потратились. Кстати, немного о нём. Он учится во 2-ом медицинском институте. Общежития ему не дали. Жил до сих пор у тёти. Другая его тётя обещала его прописать. Но жильём он, вообщем, не считал (тогда) себя обеспеченным. Я его больше не видел с 14/IX.

Итак, после отдачи долгов и траты излишней 14/IX, ваших денег мне хватило до 20/IX. 19/IX вечером давали аванс… Я получил 140 руб. Т.о. за работу с 7/IX — 15/IX включительно я получил около 300 руб. (150 — 8-го и 140 — 20-го). Числа 29 или 30 дадут стипендию — 100 руб. Из первой стипендии вычитают плату за обучение — 100 руб., и сколько-то за заём. (Я подписался на 100 руб.) пока я уже опять должен 20 руб. но зато 26/IX я, наконец, получил карточку — 1 пятидневку на хлеб. Продуктов не дали. Между прочим, норма хлеба здесь мне не 1 кг., а всего 650 гр.

03.10.1947

Здравствуйте, дорогие мама и Зина!

Получил ваше письмо от 24/IX и это явилось причиной того, что пишу вам сейчас, а то бы писал через несколько дней. Чтобы не забыть отвечу в первую очередь на ваши вопросы.

Несколько дней назад я, Зина, сходил в твой институт. 100 руб. получены. Но они тебе ничего не выслали потому что 100 руб., якобы, недавно получены. Чтобы не откладывать дела в долгий ящик, я у них попросил всё, что тебе полагается, чтобы выслать самому. Я получил учебный график. Ещё надо получить программы и учебники. Но в библиотеке института ещё только наводится порядок и получить я это сумею лишь завтра, 4/Х. Как только получу всё, так тебе и вышлю. Хотя по учебному графику и запланирована определённая работа, но я думаю, что ты сумеешь справиться и в последующее время наверстаешь упущенное.

К тёте Соне Габовой я сходил уже давно, всё забывал вам писать. Там, где она жила, её сейчас нет. В их комнате живёт одна дамочка, по её словам, хорошая подруга умершей Муси. Где тётя Соня она не знает, но «кажется в Москве и проживает где-то на Ордынке». Через справочное бюро на запрос об адресе Софьи Борисовны или Берковны Габовой, мне ответили, что таковой в Москве нет.

Относительно дочерей тёти Сони упомянутая дамочка могла лишь сообщить, что они где-то в Москве, но адресов она не знает. Через справочное бюро о них я не могу спросить, так как не знаю ни имени, отчества, фамилии, возраста, места рождения их. Если вы знаете эти сведения о ком-нибудь из них, то сообщите мне и я попытаюсь узнать их адрес.

Я был бы очень рад, если бы вы мне прислали посылочку. Поскольку я ещё не прописан, вы пишите на посылке такой адрес: Москва, 34, Гагаринский переулок, дом 9, кв.10 Матрёне Артамонове Жижиной (или просто М. А. Жижиной). Прежде чем присылать посылку вы мне пришлите письмо и укажите, что-такого-то числа высылаете посылку. Я примерно рассчитаю день прибытия и предупрежу Жижину. Она сходит на почту, получит, а после я у неё возьму. Так, пожалуй, будет без волокиты. Я бы хотел, чтобы вы мне прислали: всё то, что мне подарили в школе, вручая аттестат, включая книги «Основы Ленинизма» и «Молодая Гвардия»; фотокарточки (конечно только те, что считались моими), цветные карандаши, если есть таковые дома (если нет, то я их здесь куплю), пришлите медаль, галоши пришлите также, если вы их никак не используете, а если используете, то ладно, я здесь куплю себе другие. Если пришлёте мне рабочую одежду, это будет очень хорошо, пришлите джемпер. Шарфик присылать не надо. Я куплю себе новый. Вот и всё.

Мне бы очень не хотелось, чтобы пропала тужурка, которую нам не удалось взять из мастерской. Ты, мама, сходи туда и скажи, чтобы они её не продавали, что мы её обязательно выкупим (хотя пройдет до этого ещё 1—2 месяца. Но деньги я вам всё же обязательно вышлю, хотя с предстоящей получки мне придётся в нарушение данного обещания не высылать, т.к. необходимо купить некоторые вещи: обувь, носки и пр.).

Я получил карточки на октябрь. Не талоны, а карточки. Это, конечно, хорошо. Нормы таковы: хлеба 650 гр., крупы — 2000 гр., мяса 2200 гр., жиров — 800 гр., сахару — 900 гр. (!). Кроме этого получил дополнительную карточку — Р-4 (это примерно соответствует Краснокамскому СП-1). На Р-4 можно получить в магазине 2200 гр. мяса, 800 гр. жиров, 500 гр. сахару. Но её (Р-4) кажется можно обменять на обеденную карточку. Если это так, то я этим воспользуюсь. На Р-4 в столовой дают неплохие обеды: первое, второе (мясное) и третье, да ещё кусочек масла. Так что я буду кушать хороший обед. По продуктовой карточке в столовой ничего брать нельзя. Сама продуктовая карточка по формату очень маленькая, примерно, как СП-1, так что на ней нет мелких талонов, а все крупные по 400—500 гр. Чтобы пользоваться карточкой в столовой надо специально заказывать заранее обеденную карточку.

В магазине отоваривают хорошо. Уже с 1-го октября можно брать продукты на октябрь, а сентябрьские карточки уже аннулируются. Продукты можно даже выбирать. Например, есть и сахар, и пряники и сортов 5—6 конфет и простых, и шоколадных. Бери что хочешь. Хоть всего по 100 гр. Но пока нет денег. Зато после получки сразу отоварюсь.

В общем, у меня понемногу наладится нормальная жизнь. Кроме всего, у меня имеется карточка на овощные обеды, без всякой вырезки из карточек. Обеды эти дешёвые. На них дают щи и овощное рагу. Но я не беру эти обеды, не люблю. Но изредка, когда бывает вместо овощного рагу картофельное пюре с огурцами, я сразу беру порций 5—6 и наворачиваю за обе щёки.

В баню я не хожу, но не реже 1-го раза в неделю пользуюсь душем в цеху. Душ очень хороший, не хуже бани. Пришлось опять отдавать Жижиной стирать мне бельё. Заплатил 35 руб. На заём в институте пришлось подписаться не на 100, а на 150 руб.

Получка предполагается завтра. У меня, чёрт возьми, сейчас порядочно долгов, но я рассчитываю получить около 500 руб. и т.о. со всеми рассчитаюсь. В будущем, мне кажется, что с деньгами у меня будет свободно.

В последнее время начинаю не справляться с выполнением домашних институтских заданий, но… думаю всё будет хорошо.

Пока. Целую. Вова.Пишите мне по новому адресу (на конверте). А то на работе мне иногда передают не в тот же день.

16.10.1947

Здравствуйте, дорогие мама и Зина!

Получил все твои письма, мама. В том числе и письмо от 11/X. Хорошо, что прислала на адрес общежития — получил аккуратно, а то на фабрике письма получаю обязательно через 2—3 дня после того, как они прибывают в Москву. Пишите мне и в дальнейшем на адрес общежития, хотя, между прочим, ходит слух, что нас переведут в другое общежитие, но это ещё «на воде пальцем писано».

Сейчас мне очень некогда. В течение с 9/X по 18/X я должен сделать очень много работы по выполнению институтских заданий. Как только немного освобожусь, напишу письмо поподробней.

Нехорошо себя чувствую из-за того, что всё ещё не отправил учебников тебе, Зина и Пашке, тем более, что есть основание опасаться, что еще до 21/X не сумею отправить…

Мне кажется, Зина, что, когда ты меня просила зайти в полиграфический институт узнать, прибыли ли твои деньги, ты была уверена (по крайней мере должна была быть уверена), что я это сделаю. Я это действительно сделал. Поэтому было бы более разумным с твоей стороны (по моему мнению), если бы ты, вторично посылая 100 руб. сделала бы это через меня. Когда я узнал, что ты отправила в институт ещё 100 руб., я сходил, чтоб их забрать. Не скрою, что в настоящее время я думал ими воспользоваться, хотя в ближайшем будущем, несомненно их возвратил бы вам. Мне их не отдали, так как, по их словам, деньги прибывают прямо в банк на текущий счёт института, и они оттуда взять не могут. Эти деньги будут зачислены как плата за обучение за 2-ой семестр. Т.о. у тебя, Зина, уже заплачено за весь 1-ый учебный год.

12/X встретился с Мусей Курас. Она мало изменилась по внешности и вообще. Мама и папа её живут в Гомеле. Вова закончил арт. спец. школу и в настоящее время учится в Одессе в Ордена Ленина артиллерийском училище им. Фрунзе. Феликс закончил 7 класс и поступил в Минскую спецшколу (также артиллерийскую). Школа, а вместе с нею и Феликс пока находятся в Гомеле.

Вова закончит училище ст. лейтенантом через 1 ½ года. Муся закончит Академию также через 1 ½ года ст. агрономом. Она учится на плодоовощном факультете.

Напишите мне фамилию, имя, отчество, год и место рождения дочерей тёти Сони, да и самой тёти Сони. Попытаюсь узнать их адрес. У Мили Марголиной я был 5/X. Она твоё письмо, Зина, давно получила и каждый день собирается ответить. У неё сейчас горячая пора в связи с тем, что по распоряжению свыше в настоящее время производят проверку политической и проф. подготовленности преподавательского состава. Приходится ей готовиться и пр.

Ну вот пока и всё.

Очень хорошо, что ты, мама, не волнуешься, если нет от меня письма точно в тот день, в который по расчетам должно было быть. Просто много свободного времени нет, а если и есть таковое в рабочее время, то я его зачастую стараюсь использовать чтобы поспать.

Да, чуть не забыл. Посылочку у Зильберштейна получил. Очень доволен.

Между прочим, задержка с отправкой тебе книг, Зина, произошла отчасти из-за того, что Зильберштейн сказал, что поедет обратно в Краснокамск, и я рассчитывал их отправить с ним и поэтому не использовал некоторых возможностей, которые исчезли. Но он, кажется, обратно не поедет.

Ну, кончаю. Целую, Вова.16/X-47

23.10.1947

Здравствуйте, дорогие мама и Зина!

Вчера я был очень обрадован твоим, Зина, письмом. Очень доволен, что привезли бесплатные дрова, а также тем, что купили мех и отдали шить пальто. Если бы ещё привезти и доски на сарай и построить его, то будет замечательно и, я думаю, можно будет зимовать в тепле и не переезжая на новую квартиру.

19/X к большому для себя удовлетворению отправил, наконец, книги. Это тебе, Зина и Пашке. Вы оба на одном факультете, поэтому вам обоим всё одинаковое. Надеюсь, что книги уже получили.

О себе напишу подробное письмо видимо в праздники.

Сейчас очень некогда. Надо очень много готовить уроков. У меня много не законспектировано, но отставшим я ещё не числюсь. По основам Марксизма-Ленинизма, по английскому и некоторым др. предметам у меня высшие оценки. У единственного в группе.

В общем, я здоров и бодр.

А сейчас я вынужден закончить.

Пока, целую.23/X-47 Вова.Вы делали умно, когда в письмах присылали марки.

08.11.1947

Здравствуйте, дорогие мама и Зина!

Пишу вам с опозданием. Причина — недостаток времени. 31/X получил посылку. Конечно, я был обрадован, но и в некоторой мере расстроен. И вот почему.

Я уже давно чувствую свою непоследовательность в финансовом вопросе. Раньше, в августе я писал, что как-нибудь выкручусь и из денег, которые вы мне присылаете заплачу в институт за Зину. И не заплатил. И не только не заплатил, но даже не «выкрутился» и вынужден был вам писать о том, как долго не ел и пр.; потом в сентябре я писал, что как только начну получать получку буду высылать вам. Но прошла одна, другая и третья получки, и я вам не выслал ни копейки; в октябре я обещал выслать деньги, чтоб заплатить в мастерскую за тужурку. И опять ничего не выслал. Мне очень хорошо представляется, что, истратив почти весь аванс (если не весь) на то, чтобы послать мне посылку, вы числа 30, 31/X ожидали получить от меня деньги. Хоть сколько-нибудь. Вы рассуждали справедливо: я получаю получку рублей 800 в месяц, да ещё стипендию рублей 200 и поэтому должен выслать.

Мне ясно представляется, что вы думаете так. Но я ничего не выслал. И поэтому, получив посылку, я был в некоторой мере расстроен, т.е. ощутил нечто близкое к угрызению совести. Попытаюсь оправдаться перед вами, хотя не уверен, что это мне удастся… По крайней мере я буду с вами откровенен и уже этим облегчу свою душу.

Получку на фабрике дают с исключительной (с моей точки зрения) аккуратностью: 4 и 19-го каждого месяца. Независимо какой день, воскресенье-ли, понедельник ли — 4 и 19-го получка. Кстати, получку здесь дают тоже своеобразно по сравнению с Краснокамской фабрикой. Раздатчица приходит в цех часов в 6 — 7 вечера (именно приходит раздатчица из расчётной части специально к данным цехам прикреплённая). За час, полтора до её прихода табельщица раздаёт рабочим карточки, те, на которых отбивался приход и уход за период, за который выдаётся получка. Здесь утверждают, нет аванса. Есть получка, расчёт за 15 дней — с 1-го по 15-е и с 16-го по 30-е).

На обороте карточки используется та пропись, которая напечатана и на Краснокамских карточках. Рабочий, ещё до прихода раздатчицы видит, т.о. сколько ему следует получить и на карточке же расписывается в получении денег. Когда приходит раздатчица рабочий даёт ей свою карточку, а она ему сразу же вручает конверт, на котором означен соответствующий стат. № и в котором уже лежит причитающаяся сумма. Т.о. выдача денег большому цеху — дело 15—20 минут при отсутствии даже возможностей для просчёта. (деньги в конверты раскладываются заранее, в спокойной обстановке, в расчётной части).

Я уже получал получку за сентябрь и за октябрь месяцы. Полученные суммы свидетельствуют, что мне обеспечен «чистый» заработок в размере 780 — 850 рублей. Стипендию в институте я в будущем очевидно буду получать руб. 200, но за сентябрь и октябрь нам давали по 100 руб. — оба месяца вычитали плату за обучение. Еще 200 руб. должны вычесть во втором семестре. Итак, я имел за прошедшее время руб. 900 (!) в месяц. Один! 900 руб.! И мне было мало…

Я не знаю, как вам это покажется правдоподобно или нет, или странно, или ещё как-нибудь. Но, желая быть откровенным, я должен признать, что это так. Должен оговориться: 900 руб. для одного не мало, но МНЕ было мало. Постараюсь рассказать почему.

Я вам писал, что приобрёл некоторые вещи: обувь, носки, портфель, кое-что из посуды. Но на это ушло всего рублей 200. Конечно, на мой бюджет это имело определённое влияние, но главное не в этом. Главное, я считаю в том, что не умело, не рационально использовал остальные деньги. Это объясняется двумя причинами: 1) Отсутствие опыта самостоятельной жизни. Я очень хорошо ощущаю, что, если бы ты, мама, была со мной, то на деньги, которые прошли через мои руки и я и ты были бы сыты, а без тебя, мне одному их оказалось мало. 2) особые обстоятельства, вытекающие из факта, что я, не умеющий готовить, живу совершенно один, да ещё часов 16—17 в сутки занят или работой, или учёбой, или в дороге, и поэтому удовлетворять свои потребности мне приходится часто на ходу, т.е. уже готовыми продуктами, что обходится, без сомненья, гораздо дороже. В столовой я обедаю один раз в день, а в общежитии варю в среднем один раз в неделю.

В октябре я по карточке получил: 200 гр. Шоколадного масла и 600 гр. Сливочного, 400 гр. Пряников и 700 гр. Конфет дешёвых, но по своему выбору. 2000 гр. Ячневой крупы, ячневой, потому что она дешёвая, а в момент отоваривания у меня не было денег, а то бы я взял частью рисовой и манной крупы. Здесь полный выбор. На мясо я получил 1700 гр. дешёвой колбасы. Всё это ушло у меня примерно недели за 2. Но ясно, это время я питался неплохо. Сварю кашу, заложу туда кусок сливочного масла, чтоб чувствовалось, потом чай с белым хлебом и маслом и с колбасой… Как видите, вроде ничего…

Здесь хлебная карточка имеет такой вид:

ежедневно в булочных можно получать половину ржаного, половину пшеничного, белого по 5 руб. кг. хлеба. (Вместо белого хлеба часто можно брать булочку, баранки и т.д.) но на этот паёк ушло вообщем рублей 150—130. Кроме того, обед в столовой и хлеб ежедневно обходятся рублей в 10. Там ещё и парикмахерская, и кино, и стирка белья и пр. расходы. И кроме всего этого не всегда, не всегда удаётся пройти мимо горячих пирожков, яблочка и пр.

Всё это приводило до сих пор к тому, что за день-два до получки приходилось занимать на хлеб. Вывод: питался я в октябре вообщем не плохо, что, между прочим, не замедлило сказаться — по замечаниям окружающих я поправился, но выслать вам не сумел. Как видите серьёзных оправданий у меня нет.

Но как же на будущее? Выполню я всё же обещание или нет?

Чтобы быть точным, я сейчас не дам прямого ответа на эти вопросы. Замечу лишь что, если бы я отправил вам хоть сколько-нибудь денег, то тем самым я бы не только вам оказал некоторую поддержку, но и себе глубокое, глубочайшее моральное удовлетворение. Но…

Уж если коснулся будущего, так надо заметить ещё и следующее, которое так же косвенно соприкасается с финансовой проблемой. Сейчас уже прошла часть ноября, а там декабрь, январь и… зимние КАНИКУЛЫ. Почему бы мне не съездить повидаться с вами? Тем более, что есть основание полагать, что мне на фабрике не откажут в отпуске без содержания. Каковы ваши соображения на этот счёт? Я не забываю о том, что предстоит борьба за жилплощадь в Москве, с тем, чтобы вы переехали сюда. Я верю, что и здесь будет наша победа! Но это дело будущего. Пока дело будущего. Но уже сейчас я решил, и в данном случае я беру на себя смелость навязывать вам своё решение, что, когда мама возьмёт отпуск (ведь в 1948 году будет тебе, мама, отпуск!) она приедет в Москву, ко мне. Место найдётся. Сейчас нередко бывает, что к студентам приезжает брат, сестра и пр. и в общежитии на этот случай место находится. Так что, мама, я уверен, что в 1948 году, в первой половине 1948 г. я тебя буду встречать в Москве.

Конечно, на это всё нужны средства, но я убеждён, что общими усилиями мы это препятствие сумеем преодолеть. Тем более, что наше материальное положение идёт явно в гору, к улучшению.

Я хожу в Москве как порядочный, — в хорошем пальто, в костюме, в неплохих ботинках, да ещё сейчас и с галошами. (Галоши точно подошли под мои ботинки). На мне чистое и без единой заплатки (!) бельё и в кармане всегда (!) имеется носовой платок, всегда чистый, т.к. их достаточное количество, чтобы часто менять, да ещё и вышитый. Дома, т.е. в общежитии я сплю на простыне, укрываюсь простынёй и одеялом, подушка в чистой целой наволочке и ничто не напоминает даже о существовании каких бы то ни было насекомых. Вытираюсь чистым, а сейчас можно сказать и красивым полотенцем и т.д., и т. п. Явный прогресс в сравнении с жизнью, скажем, год назад!

Да и у вас известные вам улучшения. А если к этому добавить, что есть надежда, большая надежда, обоснованная, что вы в эту зиму будете в тепле, то надо прямо сказать — жить стало лучше! Но главное то, что впереди ещё лучшие перспективы!

Четвёртый день пишу вам письмо и никак не могу закончить. Хотел написать подробное, обо всём письмо, но сейчас вижу, что если осуществить своё намерение, то придётся писать ещё неделю. А ты, мама, наверное, уже беспокоишься, что 10 дней нет от меня писем. Сейчас праздники. Я себе добился выходного и отдыхаю от учёбы и от работы три дня — 7,8,9 ноября. Но 7-е уже прошло. А в оставшиеся два дня надо многое сделать, относящегося к учёбе, т.к. я уже заимел «хвосты», появление которых объясняется тем, что я уже вошёл в «колею», т.е. убедившись в возможности совмещения учёбы с работой, ослабил напряжение.

Получил твоё письмо, Зина, где ты пишешь, что получила 4 бандероли. Но я выслал ПЯТЬ, а не четыре. Выясни на почте, потом я начну выяснять здесь причину. Почему ты не писала о получении ещё до бандеролей заказного письма с учебными графиками — твоим и Ершова.

Или не получила?

Праздник я провёл вообщем неплохо. Ходил на демонстрацию. Проходил очень близко от Мавзолея. Неплохо видел Молотова, Микояна, Ворошилова, Будённого и др. Сталина, жалко, не было. Вечером ездил смотреть Москву. Красивая! Сходил в кино. Смотрел «Подвиг разведчика».

Между прочим, когда у вас будет идти кино «Слава Москве» о восьмисотлетии Москвы, ты, мама, не откажись и сходи вместе с Зиной посмотреть. Пора, мама, начать ходить в кино!

С Зильберштейном никак не удаётся видеться. Я его просил заезжать ко мне, дал ему адрес, объяснил, как ехать, но он не приезжает.