Дивизия без вести пропавших. Десять дней июля 1941 года на Лужском рубеже обороны

Владимир Рохмистров, 2018

В последнее время в нашей стране появляется все больше исследований, посвященных трагическим событиям Великой Отечественной войны. Это неудивительно, после долгих лет господства коммунистической идеологии, не допускавшей никаких иных трактовок истории, кроме официально принятой, наступил период свободных высказываний и открытого доступа к документам. В предлагаемой вниманию читателя книге предпринята попытка насколько возможно подробнее на материале советских и немецких архивов, а также на свидетельствах современников, проследить один из драматичнейших эпизодов битвы за Ленинград – первые десять дней от 10 до 19 июля на Лужском рубеже обороны. В приложении дается перевод на русский язык писем немецкого ефрейтора Иоганна Генриха Вике, следовавшего в 1941 году с группой армий «Север» на Ленинград. Это своего рода уникальное свидетельство, раскрывающее характер восприятия происходивших событий глазами простого солдата.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Дивизия без вести пропавших. Десять дней июля 1941 года на Лужском рубеже обороны предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

← Из предисловия ко второму изданию. И дольше века длится жизнь…

Пролог

Прибалтийская стратегическая оборонительная операция

Первая неделя войны

22.6.1941 — воскресенье

Боевой дневник Группы Армий (ГА) «Север»[10]

«03.00. В зоне группы армий “Север” 1-й воздушный корпус в составе 76 штурмовиков и 90 истребителей пересекает советскую границу с целью атаки 7 аэродромов.

Воздушное руководство восточного моря ставит минные заграждения на Красный Кронштадт; минирование морского канала Ленинград — Кронштадт.

03.05. Все войска группы армий “Север” выдвигаются на бой с Красной Армией…

11.15. Нач. ген. штаба сообщил… у врага бешеный радиообмен[11]…

11.30. 4-я ТГр 10.30 8-я ТД взяла Сяряджюс. Одна группа выдвинулась на Арегалу…

15.30. Летчики обнаружили западнее и юго-западнее Шауляя танковое соединение. Из 100 танков 40 разбито…

18.19. Нач. 4-й ТГр докладывает… Группа не надеется сегодня достичь Рассейняя…

Командование просит следующую за ней 290 ПД как можно скорее пересечь Дубиссу…

18.45.… Генерал-полковник Гепнер надеется, что 6-я ТД достигнет сегодня Рассейняя (при этом он, похоже, совсем потерял интерес к Шауляю)…»[12]

Журнал боевых действий Северо-Западного фронта (СЗФ)

«Оперативная сводка, принятая в 23.00 22 июня 1941.

НАЧАЛЬНИКУ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КА

<…>

КОРПУС ГОТОВИТСЯ НАСТУПЛЕНИЮ ЗАНИМАЯ В ТЕЧЕНИЕ НОЧИ ИСХОДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ В РАЙОНЕ РАССИЕНЫ ТЧК СЛЕДСТВИЯ БОМБАРДИРОВКИ ПРОВОДНАЯ СВЯЗЬ С 8 А С 14–00 ОТСУТСТВУЕТ=ПОТЕРИ ВЫЯСНЯЮТСЯ <…>».[13]

Дневник начальника генштаба сухопутных войск вермахта (ОКХ)[14]

Гальдер: «Все армии, кроме 11-й армии группы армий „Юг“ в Румынии, перешли в наступление согласно плану. Наступление наших войск, по-видимому, явилось для противника на всем фронте полной тактической внезапностью.[15] Пограничные мосты через Буг и другие реки всюду захвачены нашими войсками без боя и в полной сохранности. О полной неожиданности нашего наступления для противника свидетельствует тот факт, что части были захвачены врасплох в казарменном расположении, самолеты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, запрашивали командование о том, что им делать… Командование ВВС сообщило, что за сегодняшний день уничтожено 850 самолетов противника, в том числе целые эскадрильи бомбардировщиков, которые, поднявшись в воздух без прикрытия истребителей, были атакованы нашими истребителями и уничтожены…

На фронте группы армий “Север” танковая группа Гепнера, ведя успешные бои, продвинулась до реки Дубисса и овладела двумя неразрушенными переправами. На этом участке в ближайшие дни следует ожидать появления свежих сил противника из глубины, которые будут пытаться приостановить наше наступление».[16]

Манштейн: «В первый день наступления корпус должен был продвинуться на 80 км в глубину, чтобы овладеть мостом через Дубиссу около Айроголы. Я знал рубеж Дубиссы еще с первой мировой войны. Участок представлял собой глубокую речную долину с крутыми, недоступными для танков склонами. В первую мировую войну наши железнодорожные войска в течение нескольких месяцев построили через эту реку образцовый деревянный мост. Если бы противнику удалось взорвать этот большой мост у Айроголы, то корпус был бы вынужден остановиться на этом рубеже. Враг выиграл бы время для организации обороны на крутом берегу на той стороне реки, которую было бы трудно прорвать. Было ясно, что в таком случае нечего было рассчитывать на внезапный захват мостов у Двинска (Даугавпилс). Переправа у Айроголы давала нам незаменимый трамплин для этого.

Какой бы напряженной ни была поставленная мною задача, 8 тд (командир — генерал Бранденбергер), в которой я в этот день больше всего был, выполнила ее. После прорыва пограничных позиций, преодолевая сопротивление врага глубоко в тылу, к вечеру 22 июня ее передовой отряд захватил переправу у Айроголы. 290 дивизия следовала за ним быстрыми темпами, 3 пд (мот.) в полдень прошла через Мемель (Клайпеда) и была введена в бой за переправу южнее Айроголы.

Первый шаг удался».[17]

Исаев в книге «Иной 1941» отмечает один характерный момент, свойственный этой немецкой кампании, особенно в начальный ее период. Интересующее нас направление экспансии «находилось в полосе наступления XXXXI моторизованного корпуса 4-й танковой группы. Пользуясь своей подвижностью, немецкие танковые и моторизованные части вышли на исходные позиции в последний момент перед началом кампании. В ночь на 22 июня 1-я и 6-я танковые дивизии XXXXI корпуса пересекли Неман и к 3.00 подошли к границе. Советской разведкой, если опираться на разведсводки Прибалтийского военного округа, группировка механизированных частей противника вскрыта не была».[18]

Итак, одна из главных героинь этой истории — 6-я танковая дивизия — в этот день, следуя от Тильзита через Таураге, к исходу дня должна была занять Рассейняй. Изготовился к удару на Рассейняй и наш мехкорпус.

Но что могли сделать даже два наших мехкорпуса — 3-й и 12-й — против ударной части группы армий «Север» — 4-й танковой группы — имевшей к тому же мощную общевойсковую поддержку?

В состав группы армий «Север» входили следующие соединения:

— 18-я полевая армия под командованием генерал-полковника фон Кюхлера (начальник штаба — полковник Хассе), в которую входили 1-й, 26-й и 38-й армейские корпуса (7 пехотных и одна охранная дивизии);

— 16-я полевая армия под командованием генерал-полковника Буша (начальник штаба — полковник Вутман) включала 2-й, 10-й и 28-й армейские корпуса (8 пехотных к одна охранная дивизии);

— 4-я танковая группа под командованием генерал-полковника Гепнера, в составе которой действовали 41-й моторизованный корпус генерал-полковника Рейнгардта (1-я и 6-я танковые дивизии, 36-я механизированная дивизия, дивизия СС «Тотенкопф» и 269-я пехотная дивизия) и 56-й моторизованный корпус генерала пехоты фон Манштейна (8-я танковая дивизия, 3-я моторизованная дивизия, 290-я пехотная дивизия).

В резерве командования группы армий «Север» оставались 23-й и 50-й армейские корпуса.

Нас в этой книге, прежде всего, будет интересовать 6-я танковая дивизия.

Раус: «Тактическая организация 6-й танковой дивизии перед наступлением 22 июня 1941 года была следующей:

Боевая группа «фон Зекендорф»

Подполковник барон Эрих фон Зекендорф

114-й моторизованный полк

57-й танковый разведывательный батальон

Рота 41-го батальона истребителей танков

6-й мотобатальон (только утром)

Боевая группа «Раус»

Полковник Эрхард Раус

11-й танковый полк

I/4-го моторизованного полка[19]

II/76-го артиллерийского полка

Рота 57-го танкового саперного батальона

Рота 41-го батальона истребителей танков

Батарея II/411-го зенитного полка

6-й мотобатальон (вторая половина дня)

Главные силы дивизии

Генерал-майор Франц Ландграф

Штаб, II и III/4-го моторизованного полка

Штаб I и III/76-го танкового артиллерийского полка

57-й танковый саперный батальон (без одной роты)

41-й батальон истребителей танков (без двух рот)

Приданы

II/59-го артиллерийского полка

II/114-го зенитного полка (без одной батареи)»[20]

В этот день уже почувствовали свою судьбу и жители северной столицы.

Ленинград. Смольный

Антюфеев[21]: «22 июня было воскресенье, день отдыха. Но некоторые крупные предприятия работали. Кроме того, люди, услыхав по радио весть о вероломном нападении фашистских орд на нашу страну, устремились на свои предприятия, в учреждения, учебные заведения.

Мне удалось побывать на митингах у скороходовцев и электросиловцев… Всюду трудящиеся Ленинграда горячо и взволнованно говорили о своей решимости дать отпор ненавистному врагу.

Я был в кабинете А. А. Кузнецова, когда туда вошел заведующий военным отделом горкома партии И. А. Верхоглаз. Он сообщил, что десятки тысяч людей требуют немедленно отправить их на фронт, но согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР мобилизацию надлежит начать 23 июня. Алексей Александрович посоветовался с членами бюро горкома партии, затем позвонил в ЦК ВКП(б). Общее мнение сводилось к тому, чтобы начать в Ленинграде мобилизацию немедленно.

Вечером 22 июня работники большинства мобилизационных пунктов приступили к формированию команд…»[22]

Командование же Ленинградского военного округа пока еще не ощутило, откуда идет к нему реальная угроза.

Главком ВВС Ленинградского округа А. А. Новиков: «Согласно предвоенным планам, главные силы округа были сосредоточены на севере от Ленинграда, преимущественно на Карельском перешейке. Именно отсюда мы ожидали наибольшей опасности городу. Угроза Ленинграду с юго-запада, т. е. со стороны Восточной Пруссии, в расчет почти не принималась, и в плане нашей обороны возможность прорыва противника на этом направлении, по существу, не учитывалась. Наше высшее командование исходило из тех соображений, что с юго-запада Ленинград надежно прикрыт войсками Прибалтийского особого военного округа, а от границ Восточной Пруссии до Ленинграда более 750 км. Вот почему до войны в округе не проводилось сколько-нибудь серьезных оборонительных мероприятий для защиты города с юго-запада…»[23]

Командующий Северным фронтом М. М. Попов: «Оценивая происходящие события, мы приходили к выводу, что первый день войны оказался для наших Вооруженных Сил, да и для всей страны очень тяжелым, что немало встревожило и нас, проведших этот день в относительно спокойных условиях.

К. А. Мерецков порекомендовал приступить к выбору и рекогносцировке возможных оборонительных рубежей между Псковом и Ленинградом, с немедленным вслед за этим развертыванием на них оборонительных работ с привлечением свободных войск, а главное — местного населения.

Такой совет бывшего начальника Генерального штаба, бесспорно лучше кого-нибудь другого знавшего наши возможности и перспективы развития событий, заставил призадуматься. Мы опасались, не вызовет ли это нездоровых и упадочнических настроений. Конечно, будучи в принципе согласным с К. А. Мерецковым, с его советами и рекомендациями, я счел необходимым этот вопрос тщательно согласовать и обсудить с руководителем Ленинградской городской парторганизации А. А. Кузнецовым. Однако чтобы не терять времени, после беседы с К. А. Мерецковым я вызвал к себе своего заместителя, достаточно опытного генерала К. П. Пядышева, которому и была поручена подготовка рубежей на юго-западе Ленинграда…»[24]

23.6.1941 — понедельник

Боевой дневник ГА «Север»

«07.50. Нач. 4-й ТГр докладывает: плохие дороги и разрушенный в Таураге мост замедляют продвижение танк. группы…

10.10. Нач. 4-й ТГр докладывает нач. ген. штаба: Между 09.00 и 09.30 в направлении Кидайняй и Рассейняй большие танковые силы и мотоколонна противника. Просьба обрушить на них удар воздушного флота. —

Похоже, противник принял контрмеры против наших прорвавшихся вперед танков…»[25]

Дневник начальника генштаба ОКХ вермахта

Гальдер: «Утренние донесения за 23.6 и полученные в течение ночи итоговые оперативные сводки за 22.6 дают основание сделать вывод о том, что следует ожидать попытки общего отхода противника. Командование группы армий “Север” считает, что решение об отходе было принято противником еще за четыре дня до нашего наступления…»[26]

Только теперь пересеклись мнения Гальдера и его бывшего командира, а теперь просто старого друга фон Лееба.

Раус: «На второй день войны, уже уйдя на значительное расстояние от границы, обе боевые группы продолжали стремительно двигаться вперед, чтобы помешать противнику занять позиции вдоль высот Расейнай. Мы стремились как можно быстрее выйти в важный район Дубиссы. 6-я танковая дивизия получила приказ занять литовский город Расейнай, после чего дивизия должна была наступать на восток и захватить два автомобильных моста через реку Дубисса в Бетигале и Кибарителиай[27]…»[28]

Журнал боевых действий СЗФ

«НАЧАЛЬНИКУ ГЕНШТАБА КА

Копии: КОМАНДУЮЩИМ ЗапВО, КБФ, 8, 11 и 27 А.

ОПЕРСВОДКА № 02 к 10.00.23.6.41. ШТАБ СЗФ ПАНЕВЕЖИС КАРТА 500.000 И 100.000.

1. Войска СЗФ с утра 23.6, продолжая сдерживать наступление противника как в Шауляйском, так и Каунас-Алитуском направлении, силами трех тд и одной мд (3 и 12 мк) наносят концентрический удар по основной группировке противника действующей в Шауляйском направлении с целью ее разгрома.

В течение минувшей ночи происходила артиллерийско-пулеметная перестрелка и действия авиации обеих сторон.

2. 8 А в течение дня 22.6 сдерживала натиск до шести пд, трех мд и боле одной тд противника <…>

48 сд под давлением танковых частей противника отходила на рубеж ст. ЭРЖВИЛКАС, КОЛНУЙ; ее два стрелковых батальона и два артиллерийских полка прибывшие последними эшелонами, распоряжением командования дивизии остановлены в районе РОССИЕНЫ, где подготавливают рубеж для обороны. Перед фронтом дивизии установлено не менее пятидесяти танков. По данным штарма танки неустановленной численности наступают вдоль северного берега р. НЕМАН.

Штадив 48 — в лесу южнее ВИДУКЛЕ.

11 сд продолжает выгрузку в районе РАДВИЛИШКИС, ШЕДУВА.[29]

Части 12 мк в ночь на 23.6 заняли исходное положение для наступления на СКАУДВИЛЕ:

23 тд — в районе ТВЕРЯЙ, ГАРЕНАЙ, имеет задачу наступать на ЛУКАВА, СКАУДВИЛЕ;

28 тд — РАУДЕНА с задачей наступать в направлении УЖВЕНТИС, КАЛТИНЕНАЙ, СКАУДВИЛЕ;

202 мд из района КЕЛМЕ в готовности наступать на СКАУДВИЛЕ

Данных о действиях частей корпуса с утра 23.6, ввиду отсутствия связи не имеется.

Приняты меры по восстановлению связи, одновременно высланы делегаты.

з)[30] 2 тд 3 мк с утра 23.6 во взаимодействии с 12 мк наносит удар противнику с направления РОССИЕНЫ на ТАУРОГЕН;

5 тд[31] и 84 мд (3 мк) в прежних районах расположения.

Штарм 8 — КУРТУВЕНАЙ.

6. Оперативная сводка от штаба 11 А не поступила.

<…>

Связь с авиационными дивизиями нарушена.

НАЧАЛЬНИК ШТАБА СЗФ ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ (КЛЕНОВ)

ЗАМ. НАЧАЛЬНИКА ШТАБА СЗФ ГЕНЕРАЛ-МАЙОР (ТРУХИН)

№ 08[32]

Отпечатан ОДИН экземпляр

23.6.41 г. А.С.»[33]

Далее в этой же папке документов подшита телеграфная выклейка, текст которой несколько отличается от распечатанной копии.

«ПО ДАННЫМ, ТРЕБУЮЩИМ ПОВЕРКИ, КОННИЦА НЕМЦЕВ СИЛОЮ ДО КБР ПРОСОЧИЛАСЬ ЮГО-ВОСТ. М. ШИЛАЛЕ НАПРАВЛЕНИИ М. КАЛТИНЕНАЙ. В ЧАСТЯХ КОРПУСА ОЩУЩАЕТСЯ НЕДОСТАТОК БОЕПРИПАСОВ, РЕЗИНЫ И ЗАП.ЧАСТЕЙ=

В) 11 СК 125 СД: 749 СП УДЕРЖИВАЕТ РУДУКИШКЯЙ, РЕПЕДАУБЕ, ЛЕС СЕВ. ЛАПСУРВАС., 675 СП, ПОТЕРЯВ ПОЧТИ ПОЛНОСТЬЮ 3-Й БАТАЛЬОН, УДЕРЖИВАЕТ РАЙОН ЛАПСУРВАС, ЮАПЕТРИ, БАЛЬЧИШКИ., 766 СП, ПОТЕРЯВ ДО 40 ПРОЦ. СВОЕГО СОСТАВА, ПРИВОДИТСЯ В ПОРЯДОК В РАЙОНЕ М. — СКАУДВИЛЕ, ПОСЛЕ ЧЕГО БУДЕТ ВВЕДЕН В ОБОРОНИТЕЛЬНЫЙ[34]

ПРОТИВНИКУ С НАПРАВЛЕНИЯ РОССИЕНЫ НА ТАУРОГЕН.,

И) ШТАРМ 8 КУРТУВЕНАЙ.

=ТРЕТЬЕ.= ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА ОТ ШТАБА 11 А НЕ ПОСТУПИЛА <…>[35]

УЧАСТОК: ЛОМЯЙ, ПОЕГЛОНЕ. ПРИДАННЫЙ ДИВИЗИИ 1/286 СП ЗАНИМАЕТ ОБОРОНИТЕЛЬНЫЙ РАЙОН ЛЕС СЕВ. БАТАКЯЙ. ШТАДИВ 125 — ЛЕС ЮЖНЕЕ М. СКАУДВИЛЕ.

НА ФРОНТЕ ДИВИЗИИ 22.00 РУЖЕЙНО-ПУЛЕМЕТНАЯ ПЕРЕСТРЕЛКА.

ПО ДОНЕСЕНИЮ НАШТАРМА ТАНКИ ПР-КА 23.30 22.6 ПРОРВАЛИ ФРОНТ 125 СД НА КЕЛМЕ, СКАУДВИЛЕ.

Г) 48 СД: О ДВУХ БАТАЛЬОНАХ 328 СП СВЕДЕНИЙ НЕТ. ОТДЕЛЬНЫЕ ЛЮДИ И ОБОЗЫ ЗАДЕРЖИВАЮТСЯ М. КОЛНУИ, М. РОССИЕНЫ. 19.00 ПОДОШЕДШИЙ: БАТАЛЬОНЫ 268 СП, БАТАЛЬОН 328 СП, 10 АП, 14 ГАП — ЗАНИМАЮТ ОБОРОНУ РУБЕЖЕ МИНЯНЫ, М. РОССИЕНЫ.

2/268 СП ПОД ДАВЛЕНИЕМ ДВУХ БАТАЛЬОНОВ ПЕХОТЫ И БАТАЛЬОНА ТАНКОВ ОТХОДИТ В ПОДГОТОВЛЕННЫЙ БАТАЛЬОННЫЙ РАЙОН ЛИБЕШКЯЙ. 301 СП ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ОТХОДИТ В РАЙОН РЕЙСТРАЙ ЮЖНЕЕ СТ. ЭРЖВИЛКИ. КОМАНДИРОМ 48 СЛ ОРГАНИЗОВАНА РАЗВЕДКА ВДОЛЬ ДОРОГИ РОССИЕНЫ, СКИРСТЫМОНИ. ШТАДИВ 48 — ЛЕС ЮГО-ВОСТ. М. ВИДУКЛЕ. <…>»[36]

Я привожу здесь эти документы практически без сокращений, чтобы читатель мог ясно увидеть, что у командиров Красной Армии в первые дни войны не было полной растерянности и что гибли наши люди у границы не совсем беспомощно. Мост у Таураге был разрушен не Святым духом, и танковые дивизии изготовились к контрудару не наугад. Однако тройное превосходство сил наступающих делало свое дело.

Боевой дневник ГА «Север»

«14.30 6-я ТД 4-й ТГр взяла Рассейняй…»[37]

Журнал боевых действий СЗФ

«НАЧАЛЬНИКУ ГЕНШТАБА КА<…>

ОПЕРСВОДКА № 03 к 22.00 23.6.41. ШТАБ СЗФ ПАНЕВЕЖИС.

<…> 48 сд отошла севернее Россиены.[38]

12 мк и 2 тд (3 мк) с 11.45–12.00 должны были перейти в контратаку:

23 тд с направления ТВЕРАЙ, ЛАУКУВА, СКАУДВИЛЕ;

28 тд с направления РАУДЕНА, УЖВЕНТИС, КРАЖАЙ, СКАУДВИЛЕ;

202 мд из КЕЛМЕ на СКАУДВИЛЕ.

12 мк практически перешел в наступление (с опозданием) только в 13–15 часов[39]. В ходе марша подвергся 4 раза нападению авиации противника. Марш проходил медленно и только в 18.00 28 тбр развернулась для атаки танков, но танки противника после неудачной атаки ПТР отошли на СКАУДВИЛЕ.

2 тд 3 мк из РОССИЕНЫ должна была атаковать на СКАУДВИЛЕ. Ввиду отсутствия связи с мк, данные о результате атаки неизвестны <…>»[40]

Москва. Генштаб. Ватутину. 23.6.41 13.40

«Открытым текстом, из’ятием ленту

Одна наша часть районе Рассейняй уничтожила целиком 100 мотополк, 40 танков, 18 орудий противника. Атаку развиваю. Прошу направить одну авиадивизию бомбардировщиков удара морскому деssанту[41] немцев Либава».[42]

А. Исаев: «Оценка противником действий 12-го мехкорпуса 23 июня была невысокой: “Перед фронтом [1-я тд. — А. И.], очевидно, сражаются части двух мотомеханизированных бригад, предполагавшихся у Тельшая. Руководство этими бригадами, похоже, неорганизованное и вялое”. В качестве бригад числились, судя по всему, 28-я и 202-я дивизии. В итоге в журнале боевых действий 1-й танковой дивизии ехидно констатировалось: “Поскольку противник использует свои моторизованные силы, находящиеся на левом фланге дивизии, нерешительно и бессвязно, и до сего момента состоялось боевое соприкосновение, похоже, только с передовыми частями, для прикрытия левого фланга хватит усиленного 1-го батальона мотоциклистов и 4-го разведбата”.[43] Впрочем, если бы Черняховский смог атаковать в первой половине дня 23 июня, его дивизию бы ждало избиение силами новейших немецких танков, почти неуязвимых для 45-мм орудия БТ. Такие случаи в ходе Приграничного сражения тоже имели место, например под Пружанами и Войницей…

Во второй половине дня продолжавшие наступление две боевые группы 6-й танковой дивизии вышли к Дубиссе. Группа Рауса захватывает мост через реку ниже по течению от железнодорожного моста в Лидувенае, ставшего жертвой “бранденбуржцев”. В соседней группе Зекедорфа, несмотря на тяжелые условия местности, лидером наступления становятся мотоциклисты. Они же первыми сталкиваются с советскими мотомеханизированными частями, о которых старательно предупреждала разведка. Рота мотоциклетного батальона обходным путем через лес вышла к мосту через Дубиссу. Почти одновременно к тому же мосту вышел советский передовой отряд (около 40 грузовиков) из 2-й танковой дивизии. Скорее всего, это было подразделение 2-го мотострелкового полка. Типичным решением советских командиров подвижных соединений в Приграничном сражении было выбросить вперед мотострелковый полк для прикрытия развертывания танков для контрудара. Однако немцам удается отбросить мотострелков из дивизии Солянкина и занять оборону. Обычно в подобных случаях разыгрывалось кровавое сражение за плацдарм. В данном случае силы немцев оказались чересчур слабы, всего одна рота. Прибывшие с востока на выручку мотострелкам танки 2-й танковой дивизии охватывают плацдарм с двух сторон (по 5 танков на каждом берегу). Немецкие мотоциклисты были вынуждены, понеся тяжелые потери, оставить ценный мост. Взрывать его никто не собирался — он был нужен обеим сторонам».[44]

Ленинград. Смольный

Антюфеев: «Военком Московского района И. В. Галковский сказал, что на призывные пункты, не ожидая повесток, явилось более девяноста процентов всех военнообязанных…

Когда мы ночью подводили итоги первого дня работы военкоматов, А. А. Кузнецов сказал, что их осаждают добровольцы — пожилые и молодые люди, не подлежащие по тем или иным причинам мобилизации в Красную Армию и Военно-Морской Флот.

— Надо отобрать добровольцев, — заключил Алексей Александрович, — в отряды для охраны предприятий, военных объектов, борьбы с вражескими лазутчиками и диверсантами…»[45]

Начальник инженерного управления Ленинградского фронта Б. В. Бычевский:

«…утром 23 июня меня вызывает командующий, вернувшийся из Мурманска, и предупреждает:

— Будем создавать дополнительные оборонительные рубежи на псковском направлении в районе Луги. Подробные указания получите у генерал-лейтенанта Пядышева.

К вечеру стало известно, что войска Прибалтийского особого военного округа, теперь Северо-Западного фронта, отходят с тяжелыми боями к Западной Двине.

Вместе с заместителем командующего генерал-лейтенантом К. П. Пядышевым мы засели за разработку схемы новых рубежей.

Константина Павловича за десять лет службы в Ленинградском округе я узнал довольно хорошо. В тридцатых годах он руководил военно-учебными заведениями. Проводил много учений, маневров. Во время рекогносцировок укрепленных районов часто возглавлял комиссии, и мы вместе исходили пешком не одну сотню километров вдоль границы. Его грудь украшали два ордена Красного Знамени, полученные за боевые подвиги во время гражданской войны. Богатая военная эрудиция, ровный характер и большой такт в обращении с подчиненными тоже вызывали к нему симпатию у окружающих.

Пядышев проводит на карте линию от Кингисеппа на Лугу и к озеру Ильмень.

— Это будет лужская позиция. Видимо, придется выделять отдельную группу войск для ее обороны…»[46]

24.6.1941 — вторник

Дневник начальника генштаба ОКХ вермахта

Гальдер: «Войска группы армий “Север” почти на всем фронте (за исключением 291-й пехотной дивизии, наступающей на Либаву (Лиепаю), отражали танковые контратаки противника, которые, предположительно, вел 3-й танковый корпус русских при поддержке нескольких мотомеханизированных бригад. (3-й танковый корпус дислоцировался здесь еще в мирное время). Несмотря на это, усиленному правому крылу группы армий удалось продвинуться до Волькомира (Укмерге). На этом участке фронта русские также сражаются упорно и ожесточенно.

В общем, теперь стало ясно, что русские не думают об отступлении, а, напротив, бросают все, что имеют в своем распоряжении, навстречу вклинившимся германским войскам. При этом верховное командование противника, видимо, совершенно не участвует в руководстве операциями войск».[47]

Документы СЗФ

«ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА ШТАБА СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА № 05 К 22 ЧАСАМ 24 ИЮНЯ 1941 г. О ХОДЕ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ ВОЙСК ФРОНТА ЗА 23 И 24 ИЮНЯ 1941 г.

<…> 1. По всему фронту частей Северо-Западного фронта противник продолжает атаки танками, пехотой, одновременно высадкой во многих районах авиационных десантов, расстраивает связь и организует террористические группы.

Наши части, ведя упорные бои, в ряде направлений отходят. Во многих соединениях управление и связь нарушены.

<…> 3. 8-я армия в течение 24.6.41 г. ведет оборонительные бои на своем правом фланге, одновременно выполняя контрудар 12-м механизированным корпусом и 2-й танковой дивизией (3-го механизированного корпуса).

10-й и 11-й стрелковые корпуса с 9-й артиллерийской бригадой противотанковой обороны в течение дня удерживали ранее занимаемый рубеж, отражая атаки противника.

Вследствие нерешительности и неактивности командира корпуса [генерал-майора] Шестопалова результатов действий 12-го механизированного корпуса не ощущается.

2-я танковая дивизии (3-го механизированного корпуса) 23.6.41 г. разгромила 100-й моторизованный полк — до 40 танков и 40 орудий противника. 2-я танковая дивизия к 16.00 24.6.41 г. — в районе Россиены (без горючего). Противник подтянул резервы и в 16.00 24.6.41 г. перешел в наступление. Принимаются меры доставки горючего самолетами».[48]

«ДОНЕСЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА ОТ 24 ИЮНЯ 1941 г. НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ОБОРОНЫ СССР ОБ ОБСТАНОВКЕ НА ФРОНТЕ К 22 ЧАСАМ 45 МИНУТАМ 24 ИЮНЯ 1941 г.

МОСКВА НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ОБОРОНЫ СССР

КП — ПАНЕВЕЖИС 24.6.41 22.45

НА № 016/Ш

12-й механизированный корпус в районе Калтиненай медлит атаковать 120–200 танков и до пехотной дивизии противника в районе Келме. Виновен Шестопалов.

2-я танковая дивизия 23.6.41 г. разгромила 100-й моторизованный полк (до 40 танков и 40 орудий противника). 2-я танковая дивизия — Россиены, нет горючего.

В 16.00 24.6.41 г. противник от Скаудвиле перешел в наступление на Россиены.

5-я танковая дивизия в 14.00 23.0.41 г. вела бой с противником в районе Родзишки.

Положение и местонахождение дивизии 24.6.41 г. неизвестно».[49]

«ПРИКАЗАНИЕ ШТАБА СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА ОТ 24 ИЮНЯ 1941 г. НАЧАЛЬНИКАМ ШТАБОВ АРМИЙ И МЕХАНИЗИРОВАННЫХ КОРПУСОВ ФРОНТА ОБ УСТАНОВЛЕНИИ ГРУППИРОВКИ И НУМЕРАЦИИ ВОЙСК ПРОТИВНИКА ПЕРЕД ВОЙСКАМИ ФРОНТА

Начальникам штабов 8, 11, 27-й армий

Начальникам штабов 5-го и 12-го механизированных корпусов

Несмотря на то, что войска Северо-Западного фронта уже двое суток ведут бои на всем фронте, до сего времени почти ни в одном из звеньев командования нет сведений о силе и группировке противника.

Поступающие сведения и сводки разноречием, путаны и вследствие этого мало ценны.

Это объясняется тем, что начальствующий состав забыл о необходимости вести тщательную разведку всеми средствами в процессе всего боя и вне его.

До настоящего времени на фронте захвачены единицы пленных, к тому же о нумерации частей, к которым они принадлежат, штабу армии до сего времени неизвестно.

ПРИКАЗЫВАЮ:

Принять немедленно меры к установлению группировки и нумерации частей противника перед фронтом армии.

Систематически организовывать разведку боем, поиски, засады, высылку лазутчиков с целью захвата в плен.

Организовать тщательное и постоянное наблюдение во всех звеньях, ведущих бой.

О взятых в плен, нумерации частей, к которым принадлежат пленные, о выявленных группировках противника немедленно доносить, не дожидаясь очередной сводки, в вышестоящий штаб.

Все личные документы убитых, тяжелораненых и пленных немедленно направлять в Разведывательный отдел штаба фронта.

Разведывательные органы полностью использовать для выполнения их непосредственной задачи.

Заместитель начальника штаба Северо-Западного фронта

(подпись)

Начальник Разведывательного отдела полковник Сафронов»[50]

«НАЧАЛЬНИК ШТАБА 8 АРМИИ ГЕНЕРАЛ-МАЙОР ЛАРИОНОВ

Оперативная сводка

МОСКВА. ВАТУТИНУ

1. Районе основных группировок противника:

а) КВЕДАРНА, РОССИЕНЫ, ТАУРОГЕН — не менее четырех[51] пд, до одной (испр. — одна) танковой одивизии, одной бронедивизии и кавбригада. В конце дня 24.6 установлено в движении на РОССИЕНЫ с юга не менее танковой бригады;

б) на направлении КАУНАС действовали свыше шести пд и не менее одной (испр. — двух) танковой ( — ых) дивизии.

2. Рубежи занимаемые противником к исходу 24.6:

а) САЛАНТАЙ, КУЛЕЙ, РЬЭТАВАС, ТВЕРАЙ, КРАЖАЙ, КЕЛМЕ, р. ДУБИССА. Около 18.00 мото-механизированные части (до одной дивизии) прорвали фронт 8А в направлении ШАУЛЯЙ. Данных о результате ( — ах) этого (зачеркнуто и надписано карандашом — прорыва) еще (зачеркнуто) не установлено (испр. — известно);

б) по западному берегу р. НЕВЯЖИС противник вышел фронт: КОМПЫ до устья реки. На остальных участках фронта точной группировки противника дать невозможно по причине отсутствия связи с частями 11А. <…>

Ф. КУЗНЕЦОВ

П. КЛЕНОВ»[52]

Дневник командующего ГА «Север»

Фон Лееб: «16.30. Разговор с генерал-полковником Гепнером: южный передовой отряд 6-й танковой дивизии увяз в ожесточенных боях с противником у реки Дубисса восточнее Расейняй, продвижения не имеет, несет большие потери. Левое крыло 6-й танковой дивизии и 1-я танковая дивизия наносят удар в северном направлении…

21.30… Танковые атаки велись также и на правом фланге 18-й армии, однако их удалось отразить. Все это свидетельствует о том, что противник не намерен беспорядочно отступать, а делает это поэтапно. Какую цель он преследует, пока непонятно…»[53]

Ленинград. Смольный

Попов: «Уже утром следующего дня (24 июня) К. П. Пядышев доложил о составе, порядке и сроках работ рекогносцировочных групп, о примерной организации и последовательности оборонительного строительства. Основным рубежом намечалась река Луга почти на всем ее протяжении и далее Мшага, Шимск до озера Ильмень, с развитым и укрепленным предпольем, бравшим свое начало от реки Плюссы. Второй рубеж обороны предполагалось создавать по линии Петергоф, Красногвардейск (Гатчина), Колпино. И, наконец, завершающий рубеж намечался по линии Автово, окружная железная дорога до ст. Предпортовая, Средняя Рогатка и поселок Рыбацкое на Неве. При взгляде на карту с нанесенными на ней рубежами, конечно, бросались в глаза большие разрывы между ними. Однако отсутствие необходимого числа свободных войск и недостаточная уверенность в возможности массового привлечения населения на работы вынудили согласиться с предложенной схемой. В тот же день, когда еще на границе с Финляндией было по-прежнему спокойно и наши войска там продолжали совершенствовать оборону, немцы продолжали наступление в Прибалтике и их передовые части на ряде участков уже подошли к Западной Двине, которая находилась примерно на полпути между госграницей и Псковом. Дальше уже откладывать было нельзя, и мы собрались на Военный совет фронта с участием А. А. Кузнецова и Т. Ф. Штыкова, где К. П. Пядышев подробно доложил схему оборонительных рубежей на псковском направлении, а также некоторые расчеты, связанные с необходимостью привлечения рабочей силы и механизмов. После ряда вопросов и обмена мнениями схема обороны была утверждена. Также было решено немедленно приступить к работам сперва саперными и даже понтонными частями, которые предложил начальник инженерного управления фронта Б. В. Бычевский. Однако, несмотря на то, что все члены Военного совета высказались единогласно за мобилизацию населения как области, так и самого Ленинграда, мы с А. А. Кузнецовым, понимая всю политическую значимость этого вопроса, решили все же посоветоваться с А. А. Ждановым, срочно возвратившимся из отпуска.

Выслушав нашу информацию об обстановке на Северо-Западном фронте и решении об укреплении подступов к Ленинграду с юго-запада, А. А. Жданов в принципе согласился с нами, хотя и обратил внимание на все неприятности, связанные с привлечением ленинградского населения на оборонительные работы в первые же дни войны. Учитывая значение этих мероприятий, А. А. Жданов решил все же посоветоваться с И. В. Сталиным и сразу же доложил ему об этом по телефону. Разговор носил несколько затяжной характер. По фразам Жданова чувствовалось, что ему приходится убеждать Сталина, а по окончании переговоров, положив трубку, он сказал, что Сталин дал свое согласие, указав одновременно на необходимость провести большую разъяснительную работу среди населения…»[54]

25.6.1941 — среда

Дневник начальника генштаба ОКХ вермахта

Гальдер: «Противник организованно отступает, прикрывая отход танковыми соединениями, и одновременно перебрасывает большие массы войск с севера к Дюне на участок между Ригой и Якобштадтом (Екабпилсом)…»[55]

Раус: «После того как единственный тяжелый танк в течение 2 дней блокировал дорогу, она начала-таки действовать. Наши грузовики доставили на плацдарм снабжение, необходимое для последующего наступления. Войска получили свободу передвижения и смогли участвовать в концентрической атаке XLI танкового корпуса против советского 3-го механизированного корпуса. До тех пор, пока наши коммуникации оставались перерезанными, было бы ошибкой пытаться ввязаться в бой, который вел полковник фон Зекендорф…»[56]

Исаев: «Несмотря на обескураживающее столкновение с новыми танками противника, немцы поначалу не хотели отказываться от наступательных действий. Получив поддержку с воздуха, группа Зекендорфа попыталась перейти в наступление. Главным препятствием оказываются советские танки, в первую очередь тяжелые. Разыгрался танковый бой. Одно из классических его описаний выглядит следующим образом:

“Чтобы остановить основные силы противника, были введены в действие 114-й моторизованный полк, два артдивизиона и 100 танков 6-й танковой дивизии. Однако они встретились с батальоном тяжелых танков неизвестного ранее типа. Эти танки прошли сквозь пехоту и ворвались на артиллерийские позиции. Снаряды немецких орудий отскакивали от толстой брони танков противника. 100 немецких танков не смогли выдержать бой с 20 дредноутами противника и понесли потери. Чешские танки Pz.35(t) были раздавлены вражескими монстрами. Такая же судьба постигла батарею 150-мм гаубиц, которая вела огонь до последней минуты. Несмотря на многочисленные попадания даже на расстоянии 200 метров, гаубицы не смогли повредить ни одного танка. Ситуация была критической. Только 88-мм зенитки смогли подбить несколько КВ и заставить остальных отступить в лес”.

Нельзя не отметить, что количество тяжелых танков на поле боя возрастает. Если утром их было всего 7–8, то теперь уже 20. Скорее всего, они вводились в бой по мере прибытия, заправки или устранения мелких поломок. Танкист из 2-й танковой дивизии Д. И. Осадчий вспоминал тот бой: “Когда боевые порядки смешались, пришлось вести огонь с коротких остановок. Противник отвечал тем же, горели БТ и Т-26. Неуязвимыми оказались КВ с их мощной броневой защитой, от снарядов на их броне оставались лишь вмятины. А ведь плотность танков была так велика, что практически любой выпущенный снаряд достигал цели»”[57]».[58]

Как бы скептически ни оценивали немцы возникшее на их пути в первые дни войны противодействие, тем не менее, потери они несли. За первые четыре дня боев одна только 6-я танковая дивизия, согласно Боевому дневнику, потеряла 73 человека убитыми 209 ранеными, к тому же 20 человек пропавшими без вести, что фактически можно приравнять к убитым. Итого почти целых три роты.

Конечно же, наши войска несли несравнимо большие потери. Однако нападая из расчета как минимум трое на одного можно было и вообще никого не терять. А теряя почти роту в день только из одного боевого соединения, в конце концов, можно лишиться и преимущества.

Ленинград. Смольный

Бычевский: «25 июня немецко-фашистские войска прорвались на подступы к Даугавпилсу. Возникла реальная угроза падения города и выхода передовых отрядов противника к Западной Двине. К этому времени определилось направление главных ударов вражеских армий в Прибалтике: они нацелились на Ригу и Псков. Напряженная обстановка требовала быстрых решений и действий.

В тот же день состоялось заседание Военного совета фронта. Кроме генерал-лейтенанта М. М. Попова и корпусного комиссара Н. Н. Клементьева на нем присутствовали секретарь горкома партии А. А. Кузнецов и секретарь обкома Т. Ф. Штыков.

Военный совет заслушал и утвердил доложенную генерал-лейтенантом К. П. Пядышевым принципиальную схему обороны на юго-западном фасе фронта. Было решено немедленно начать инженерные работы на намеченных рубежах силами населения ближайших районов и одновременно приступить к мобилизации на оборонительное строительство трудящихся Ленинграда.

Генерал-лейтенанту Пядышеву предстояло возглавить командование будущей Лужской группы войск. Он предложил сразу же перебросить на юг две-три дивизии с Карельского перешейка. Командующий в принципе против этого не возражал, но хотел посоветоваться с наркомом обороны. Хотя на границе с Финляндией пока царила тишина, активных действий там можно было ожидать с часу на час.

Саперных частей для работ на Лужском рубеже у нас было крайне мало, и Военный совет разрешил использовать курсантов Военно-инженерного училища. Начальника училища подполковника А. Д. Цирлина назначили начальником инженерных войск Лужской группы. Майору М. М. Зязину, работавшему в училище, поручили сформировать управление военно-полевого строительства.

Михаил Матвеевич — старый сапер. Мы знакомы давно и понимаем друг друга с полуслова.

— Сколько человек будет работать на строительстве? — спрашивает он.

— Сколько сумеете мобилизовать с помощью Лужского райкома партии. Указания туда даны. От нас приедут майор Иванов и подполковник Лисовский с саперами и понтонерами.

— Какие войска будут занимать оборону, с кем согласовывать места сооружений?

— Еще не известно. Пока начинайте рыть противотанковые рвы и готовить огневые позиции для артиллерии перед Лугой.

Зязин уехал, а мы с подполковником Пилипцом и майором Ивановым принялись обсуждать порядок минирования Лужского предполья…»[59]

26.6.1941 — четверг

Документы СЗФ

«ДОНЕСЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА ОТ 26 ИЮНЯ 1941 г. НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ОБОРОНЫ СССР ОБ ОБСТАНОВКЕ НА ФРОНТЕ К 20 ЧАСАМ 35 МИНУТАМ 26 ИЮНЯ 1941 г.

ОСОБО СЕКРЕТНО

Народному комиссару обороны СССР

26.6.41 20.35

Докладываю положение войск Северо-Западного фронта.

1. Противник продолжает окружение Либава.

2. 8-я армия — 12-й механизированный корпус и 5-я танковая дивизия в тылу противника без горючего. Командир 3-го механизированного корпуса донес открыто 25.6.41 г.: “Помогите, окружен”. Стрелковые соединения на фронте Плателяй, Кражай, Келме, Шиауленай, Шедува. В ночь на 27 июня начнет отход [на] р. Лиелупе и далее на северный берег Зап. Двина до Екабпилс. Соединения армии понесли потери и нуждаются в их немедленном пополнении, которое начало по мобилизации поступать, но не может быть одето, так как обмундирование двух стрелковых дивизий осталось в бывших пунктах дислокации. Соединения потеряли часть оружия, что уточняется.

11-я армия — штаб и Военный совет армии, по ряду данных, пленен или погиб.

Немцы захватили шифрдокумент. 5, 33, 188, 128-я стрелковые дивизии неизвестно в каком состоянии и где находятся. Много отставших и убежавших, задерживаемых [на] направлении Двинск. Много брошено оружия.

11-я армия не является организованным боеспособным соединением.

На вильнюсском направлении необходимо развертывание новой армейской группировки немедленно. За счет пополнения, видимо, погибших дивизий, прошу разрешить формирование новых четырех стрелковых дивизий.

Прошу усилить фронт десятью артиллерийскими полками [в] счет погибших. 11-я стрелковая дивизия свежая, но ее гаубичный артиллерийский полк разбит авиацией.

Военно-воздушные силы фронта понесли тяжелые потери [вследствие] малого количества аэродромов. Данное время эффективно поддерживать, прикрывать наземные войска и нападать на противника не способны.

Экипажей сохранено 75 %. Потери материальной части 80 %.

Прошу усилить фронт тремя смешанными авиационными дивизиями. Пополнить части военно-воздушных сил фронта материальной частью в первую очередь и летным составом.

Прошу об отпуске 200 тысяч комплектов обмундирования и снаряжения для обеспечения отмобилизованных и для новых четырех стрелковых дивизий оружия. 22-й, 24-й стрелковые корпуса отмобилизовываются на зимних квартирах. 29-й стрелковый корпус отошел восточнее Вильнюс. Положение уточняю.

Двинское направление. Двинск заняли танки противника. Потребовал восстановить положение. Ввиду бомбежки противником узлов связи и разрушения их враждебными нам элементами связь плохая. \68\

Прошу 26.6.41 г. передать в мое распоряжение три бомбардировочные и две истребительные дивизии на усиление военно-воздушных сил.

Прошу включить в состав фронта новых шесть стрелковых дивизий вместо бывших территориальных, передислоцируемых для переучивания.

[Командующий войсками Северо-Западного фронта генерал-полковник] Ф. Кузнецов

[Член Военного совета фронта корпусный комиссар] Диброва.

[Начальник штаба фронта генерал-лейтенант] П. Кленов»[60]

«БОЕВОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ СЕВЕРОЗАПАДНОГО ФРОНТА ОТ 26 ИЮНЯ 1941 г. КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ 8-й АРМИИ, КОМАНДИРАМ 12-го и 3-го МЕХАНИЗИРОВАННЫХ КОРПУСОВ НА ОРГАНИЗАЦИЮ ВЫХОДА 2-й ТАНКОВОЙ ДИВИЗИИ ИЗ ОКРУЖЕНИЯ

СОВ. СЕКРЕТНО

Командующему 3-й армией, командирам 12-го и 3-го механизированных корпусов

25.6.41 22.00

2-я танковая дивизия находится в окружении без горючего и может погибнуть.

ПРИКАЗЫВАЮ:

Подготовить один крепкий танковый батальон из ваших дивизий и вместе с ним взять горючее и снаряды; тщательно подготовить этот батальон; ударом на Россиены по тылу противника, к которому подобраться внезапно, обеспечить дивизию горючим и помочь выбраться из окружения.

Куркину после заправки организовать выход из окружения в направлении Шавли, связавшись с дивизией Черняховского.

Батальону начать действия утром 27.6.41 г.

[Командующий войсками Северо-Западного фронта генерал-полковник] Ф. Кузнецов

[Член Военного совета фронта корпусный комиссар] Диброва.

[Начальник штаба фронта генерал-лейтенант] П. Кленов»[61]

«БОЕВОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ СЕВЕРОЗАПАДНОГО ФРОНТА ОТ 26 ИЮНЯ 1941 г. КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ 8-й АРМИИ НА ОТХОД И ОРГАНИЗАЦИЮ ОБОРОНЫ НА РУБЕЖЕ р. ЛИЕЛУПЕ, ВИЕСИТЕ, ЕКАБПИЛС

Рига, генералу Сафронову

Немцы в 9 часов 40 минут заняли Двинск и распространяются на северо-восток и северо-запад. Данных о положении 11-й армии нет.

Приказываю передать Собенникову, использовав все для этого средства, следующее: 1) отойти и организовать оборону по р. Лиелупе, Виесите, Екабпилс. Крепко прикрывать рижское направление, особенно прочно обеспечить свой левый фланг Виесите, Екабпилс;

2) всеми мерами обеспечьте выход 12-го механизированного корпуса из окружения и направьте его в район Иецава. По выходе 2-й танковой дивизии, отвести ее за свой левый фланг — Екабпилс;

3) штаб армии иметь в Рембате;

4) генералу Сафронову доложить мое решение Народному комиссару обороны и просить утвердить.

[Командующий войсками

Северо-Западного фронта

генерал-полковник] Ф. Кузнецов

[Член Военного совета фронта

корпусный комиссар] Диброва.

[Начальник штаба фронта

генерал-лейтенант] П. Кленов»[62]

Дневник барона фон Грисенбека, ординарца Командующего ГА «Север» фон Лееба

«Группа армий “Север” добилась сегодня большого успеха: 200 танков русских уничтожены перед фронтом 18-й армии. В этом заслуга 1-й и 6-й танковых дивизий из состава 41-го механизированного корпуса. Из этих 200 танков 29 были сверхтяжелыми».[63]

27.6.1941 — пятница

В немецких штабах

Гальдер: «…Группа армий “Юг”. Войскам фон Клейста удалось не только отразить все атаки противника на южном фланге танковой группы, но и продвинуться дальше на юго-восток своим правым флангом…

Брошенные против нашего южного фланга силы русских, очевидно, представляют собой наспех сколоченные формирования…

После этого нашими войсками будет смято все, что русское командование на Украине (которое, надо отдать ему должное, действует правильно) может противопоставить группе армий “Юг”…

На фронте группы армий “Центр” все развивается, как и ожидалось…

Группа армий “Север” сильными подвижными группами продолжает движение в сторону Двинска, в то время как танковый корпус Рейнгардта продвигается на Екабпилс. Левое крыло пехотного корпуса наступает на Ригу. Таким образом, все идет по плану…»[64]

Барон фон Грисенбек: «Настроение у Лееба просто великолепное. Он полагает, что противник, противостоящий нам, уже разбит. Успех, которого никто спустя неделю даже не мог ожидать. Лееб еще держит под Дюнабургом две свои танковые дивизии (1-ю и 6-ю), но как только к Дюнабургу подойдет пехота, то 56-й моторизованный корпус тотчас же рванется вперед. Через четыре-пять недель русская армия будет разбита. Сложности, возникающие в полосе ответственности групп армий “Центр” и “Юг”, будут быстро устранены благодаря нашим успехам. Лееб говорит, что наши следующие штаб-квартиры — это Ковель (с 1.7), затем Дюнабург, потом Псков, затем Петербург! Многие среди нас полагают, что мы продвинемся вплоть до Урала».[65]

Гальдер: «На всех участках фронта характерно небольшое число пленных наряду с очень большим количеством трофейного имущества (в том числе горючего)…»[66]

Ленинград. Смольный.

Попов: «27 июня на заседании Военного совета фронта после всестороннего обсуждения предложений, внесенных секретарями горкома и обкома партии, было принято постановление о прекращении строительства Ленинградского метро, электростанций и других объектов с передачей всей высвобождающейся рабочей силы, техперсонала, механизмов и автотранспорта на оборонительные работы.

…Это широкое привлечение общественности оказало не поддающуюся оценке помощь войскам фронта.

В тот же день было принято и другое важное решение — об организации на добровольных началах дивизий народного ополчения (ДНО)…»[67]

Антюфеев: «… речь шла о срочном возведении оборонительных сооружений на южных, юго-западных и западных подступах к Ленинграду, откуда могут угрожать войска группы армий “Север”. Так как войска Северо-западного фронта вели тяжелые оборонительные бои в Прибалтике, несли большие потери, а войска Северного фронта занимали оборону вдоль наших границ в Заполярье, Карелии, на Карельском перешейке, то встал вопрос о том, какие соединения и части могут защищать Ленинград на тех линиях, где будут возведены новые укрепленные районы. Еще до совещания у нас, работников горкома партии, родилась идея о создании добровольческой армии. О ней и шла сейчас речь…

В Ставку был послан запрос о разрешении сформировать армию добровольцев…»[68]

Как видим, наши власти не могли предпринять ни одного серьезного шага без согласования с Москвой и с центральным партийным руководством. Этот чрезвычайный паралич местной воли продолжается в России и по сей день. Москва хочет руководить всем, никому не оставляя возможности на самостоятельные решения. Хорошо это или плохо? История показывает…

28.6.1941 — суббота

Документы СЗФ

«ДОНЕСЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА ОТ 28 ИЮНЯ 1941 г. НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ОБОРОНЫ СССР О ПОЛОЖЕНИИ ВОЙСК ФРОНТА

К 28 ИЮНЯ 1941 г.

Серия “Г”

Народному комиссару обороны СССР

Положение фронта.

8-я армия, понесшая 40 % и более потерь, отходит на северный берег Зап. Двина. 2-я танковая дивизия, видимо, погибла. 11-я армия как соединение не существует. Положения 5, 33, 188, 128, 23 и 126-й стрелковых дивизий, 5-й танковой дивизии и 84-й моторизованной дивизии не знаю. Военно-воздушные силы фронта ввиду понесенных потерь неспособны противостоять противнику, но ежедневно ведут борьбу.

Управление 27-й армии выдвинуто на место управления 11-й армии.

Поступивший в состав фронта 21-й механизированный корпус — организационно не законченное и совершенно не имеющее материальной части соединение.

41-й стрелковый корпус — состояния не знаю.

Связи для твердого управления не имею. Военный совет фронта отдает себе полный отчет в значении рубежа Зап. Двина.

Для чего прошу утвердить:

1) оставление для реорганизации в течение 2 дней 181-й и 183-й стрелковых дивизий в составе фронта;

2) срочно дать пополнение для укомплектования войск фронта;

3) пополнить мобилизационные запасы обмундирования, снаряжения и оружия на двести тысяч человек;

4) помочь восстановить 12-й механизированный корпус, 9-ю и 10-ю артиллерийские бригады противотанковой обороны;

5) обеспечить фронт формированиями военного времени;

6) обязать тов. Ершакова помочь частью сил фронту;

7) ввиду недостатка сил и средств в районе Двинск контрудар начну 1–2 июля.

[Командующий войсками

Северо-Западного фронта

генерал-полковник] Ф. Кузнецов

[Член Военного совета фронта

корпусный комиссар] Диброва.

[Начальник штаба фронта

генерал-лейтенант] П. Кленов»[69]

Дневник начальника генштаба ОКХ вермахта

Гальдер: «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего солдата. Лишь изредка сдаются в плен, в первую очередь там, где в войсках большой процент монгольских народностей. Часть русских сражается, пока их не убьют, другие бегут, сбрасывают с себя форменное обмундирование и пытаются выйти из окружения под видом крестьян. Моральное состояние наших войск всюду оценивается как очень хорошее, даже там, где им пришлось вести тяжелые бои…»[70]

Любопытное свидетельство о преобладании среди пленных монгольских народностей. Вике в своем письме от 27 июня (накануне!) также обращает на это внимание. Гальдер не случайно обратил столь пристальное внимание на этот факт. Он, вероятно, наглядно подтверждал их представление о «колоссе на глиняных ногах».

Вторая неделя войны

29.6.1941 — воскресенье

Дневник ОКВ:

«Наряду с усилением войск группы армий “Север”, которое непременно следует провести, на севере предстоит решить:

а) либо немедленное продолжение наступления на Москву;

б) либо нанесение удара на Ленинград.

Фюрер пока склоняется к тому, чтобы повернуть фронт на Ленинград, чтобы тем самым как можно скорее очистить от русских Балтийское море (обеспечение подвоза), оказать поддержку финским войскам и высвободить левое крыло для обеспечения удара на Москву…

Генерал Йодль обращает внимание на то, что движение танковых соединений через

Петербург может превысить их моторесурс…»[71]

Одна из главных заповедей видного немецкого военного теоретика Карла фон Клаузевица гласит, что главный удар по противнику всегда должен быть один, наряду с которым должны наноситься лишь вспомогательные удары. Согласно плану «Барбаросса» первоначально следовало взять Ленинград, а затем развернуть силы, освободившиеся после взятия Ленинграда на Москву. Однако, как видим, в Верховном главнокомандовании вермахта уже после первой недели войны начинают возникать разногласия. Гитлер склонялся к тому, чтобы следовать первоначально разработанному замыслу. А генералитет вермахта, по всей видимости, увлекшись быстрым продвижением на московском направлении, уже начал искать причины для перенесения главного удара на Москву.

Как бы там ни было, на этот момент немецкое наступление пока еще развивалось в основном согласно плану, и к началу июля немцы уже вышли к советской границе 1940 года. В первые дни войны немецкие войска стремительно поглощали расстояние. В среднем они продвигались почти на 50 км в сутки.

Ленинград

В этот день в Ленинград из Ставки верховного командования пришло сообщение о разрешении формирования армии добровольцев.

В этот же день во всех пятнадцати районах города началась запись добровольцев.

Даниил Гранин[72]: «В ополчение шли известный артист Николай Черкасов и учитель Леонид Попов, профессор Огородников и заместитель парторга судостроительного завода Александр Ермолаев. Не было ни заслуженных, ни великих, никто не думал о том, как лучше использовать свои знания. Может быть это было бесхозяйственным, безрассудным, но все же это было выше любых соображений о пользе — стать солдатом! В этом был высший смысл тех дней, это считали самым нужным».[73]

Антюфеев: «Таких примеров было очень много. Не только рабочие, но и инженеры, преподаватели, деятели науки и культуры не хотели мириться с отказом местных и районных комиссий. Известно, например, что выдающийся советский композитор Д. Д.

Шостакович принимал самые энергичные меры, чтобы записаться добровольцем в ополчение».[74]

30.6.1941 — понедельник

Дневник ОКВ:

«Фюрер намерен повернуть крупные силы танковой группировки, действующей на фронте группы армий “Центр”, на север, на Ленинград, чтобы быстро овладеть Ленинградским промышленным районом. Затем танковые соединения должны наступать из района Ленинграда в направлении Москвы…»[75]

Дневник начальника генштаба ОКХ вермахта

Гальдер: «Фюреру представляется особенно важным ускорить наступление пехотных соединений группы армий “Север” на Ленинград, но одновременно с этим следует продолжать наступление подвижными соединениями, не ожидая подтягивания пехоты. Он не уверен в том, что сил, имеющихся в моем распоряжении, будет достаточно для выполнения этой задачи (особенно это касается подвижных соединений)…»[76]

Гитлер не склонен был разделять оптимизм своего начальника штаба Гальдера по поводу постоянного поддержания быстрого темпа продвижения вперед пехотных соединений. Моторизованные ударные кулаки, на его взгляд, начинают все больше и больше отрываться от основной массы войск. Это становится опасным. Гальдер, как видим, не разделяет его опасений. Кроме того, он не видит пока причин отказываться от столь же динамичного наступления на Москву.

Москва

Образован Государственный комитет обороны (ГКО) под председательством И. В. Сталина.

Началась эвакуация из Москвы населения, предприятий и учреждений.

1.7.1941 — вторник

Дневник командующего ГА «Север»

Риттер фон Лееб: «4-я танковая группа намерена продвигаться по двум дорогам: севернее озера и северо-восточнее Дюнабурга (Даугавпилса). Дано согласие на это, так как танковая группа тем самым сможет направить по каждой из дорог по одной дивизии и, таким образом, не возникнет опасений, что обе армии задержат ее продвижение…»[77]

Риттер фон Лееб тоже не считает, что танковые авангарды должны сдерживаться продвижением вперед пехотных армий. Ему не терпится скорее взять Ленинград и выполнить свою основную задачу в этой военной кампании.

Совинформбюро

«На МУРМАНСКОМ направлении наши войска ожесточенными боями задерживают продвижение превосходящих сил противника.

На КЕКСГОЛЬМСКОМ направлении противник в нескольких местах перешел в наступление и пытался углубиться в нашу территорию. Решительными контрударами наших войск атаки противника были отбиты с большими для него потерями.

На ДВИНСКОМ направлении наши части ведут упорные бои с танками и пехотой противника, противодействуя его попыткам прорваться к переправам на р. Западная Двина.

На МИНСКОМ направлении продолжаются бои с подвижными частями противника. Наши войска, широко применяя заграждения и контрудары, задерживают продвижение танковых частей противника и наносят ему значительное поражение.

На ЛУЦКОМ направлении наши войска остановили наступление крупных соединений противника. В многодневных боях на этом направлении противник понес большие потери в людском составе и материальной части.

Осуществляя планомерный отход, согласно приказу наши войска оставили Львов».[78]

2.7.1941 — среда

Дневник начальника генштаба ОКХ вермахта

Гальдер: «4-я танковая группа должна, выставив заслоны южнее и севернее Чудского озера, оцепить Ленинград…»[79]

Здесь исследователь Юрий Лебедев замечает: «2.7.1941 г. впервые в дневнике Гальдера прозвучало слово, определяющее судьбу Ленинграда как блокадного города. О захвате он речи не ведет, а определяет применительно к Ленинграду слово umstellen — “оцепить”, “окружить”…»[80]

4-я танковая группа Гепнера нанесла удар в стык между 8-й и 27-й армиями Северо-Западного фронта. 27-я армия стала отходить на северо-восток в направлении на Опочку, открыв дорогу на Остров и Псков. К исходу дня немецкие части вышли в район 20–25 километров южнее Резекне.

Исаев: «Главную работу по прорыву к Пскову и Острову выполнили соединения XXXXI танкового корпуса Рейнгардта. Обе его дивизии наступали с плацдармов на Западной Двине, сбивая сопротивление попадавшихся на пути советских частей, иногда довольно упорное. В ЖБД 6-й танковой дивизии отмечается: “Продвижение останавливается перед Велозеном. Упорный противник с противотанковыми средствами и используемыми в качестве огневых точек 52-тонными танками оказывает яростное сопротивление. 3-я рота 4-го сп находит на поле боя после атаки более 60 убитых врагов, но не может взять ни одного пленного”.[81] Скорее всего, это были последние танки 2-й танковой дивизии Солянкина — больше в этом районе танкам КВ было взяться неоткуда. Сейчас тяжело даже представить себе, через что прошли экипажи этих танков. Марш от Ионавы, бои под Расейняем, отступление неведомыми путями к Западной Двине, переправа через нее и бои уже на ее северном берегу. При этом только мастерство механиков-водителей позволило КВ не остаться “скульптурой” на обочине где-то по дороге».[82]

Ленинград. Смольный.

Первое заседание военного совета ЛАНО[83]

Антюфеев: «Решался вопрос о принципах формирования дивизий. После обмена мнениями решили: формировать их по районам, каждую численностью десять тысяч человек; срок готовности — несколько дней; присвоить им порядковые номера…»[84]

3.7.1941 — четверг

В немецких штабах

Гальдер: «…уже сейчас можно сказать, что задача по разгрому главных сил армии русских по эту сторону Западной Двины и Днепра в целом выполнена. Я не подвергаю сомнению заявление захваченного в плен русского командира корпуса о том, что восточнее Западной Двины и Днепра нам будут противостоять не более чем разрозненные силы противника, которых явно недостаточно, чтобы помешать выполнению оперативных планов германской армии. Таким образом, не будет преувеличением заявить о том, что Русская кампания была выиграна в течение двух недель…»[85]

Начальник генерального штаба Франц Гальдер фактически констатирует здесь, что первая часть общего замысла плана «Барбаросса» — за двадцать дней достигнуть рубежа: Днепр (до района южнее Киева), Мозырь, Рогачев, Орша, Витебск, Великие Луки, южнее Пскова, южнее Пярну — выполнена. После этого предполагалась оперативная пауза продолжительностью двадцать дней, во время которой следовало, согласно второй части общего замысла — захвата Ленинграда и Кронштадта, — сосредоточить и перегруппировать соединения. Для этой цели центральная группировка войск должна была частично присоединиться к группе армий «Север», дабы в дальнейшем, быстро покончив с Ленинградом, накрыть обратной волной Москву с тыла.

Однако логика развития боевых действий затмила сознание высшего руководства вермахта. Гальдер же, по всей видимости, уцепившись за имеющуюся в общем замысле плана «Барбаросса» лазейку, звучавшую следующим образом: «только неожиданно быстрое крушение сопротивления русских может послужить оправданием попытки достигнуть двух главных целей одновременно» — в безудержном азарте решил превзойти самого Наполеона — пустился сразу в трех направлениях. Ему на руку сыграло то, что каждый командующий группы армий в не меньшем азарте тянул одеяло на себя. Даже Гитлер не смог преодолеть жадного упрямства своего начальника штаба. Что уже говорить о его старом друге Риттере фон Леебе.

Гальдер: «Таким образом, не будет преувеличением заявить о том, что Русская кампания была выиграна в течение двух недель. Конечно, не следует считать, что она уже закончена. Огромные географические просторы и упорное сопротивление противника всеми средствами потребуют еще много недель наших усилий…».[86]

Командующий группы армий «Север» смотрит на дело гораздо более сдержанно и реалистично.

Риттер фон Лееб: «Из-за сильных дождей дороги разбиты. Основные силы дивизий 16-й и 18-й армий можно будет направить через реку Дюна (Даугава) лишь 5 июля.

4-й танковой группе приказано освободить трассу Якобштадт (Екабпилс) — Модон (Мадонна) для прохода 18-й армии.

В 11.00 к нам прибыл полковник Шмундт, главный адъютант фюрера. Фюрер в высшей степени доволен тем, как развиваются боевые действия. Он придает большое значение скорейшей нейтрализации русского флота, с тем чтобы немецкие транспорты снабжения вновь могли курсировать по Ботническому заливу. Исходя из этого, так важен быстрый захват Петербурга и Ревеля (Таллин)…»[87]

Однако Гальдер явно преследует какие-то другие цели.

Гальдер: «Вчера вечером в штаб группы армий “Север” были посланы по телеграфу приказы, согласно которым танковая группа Гепнера должна овладеть районом между Великими Луками, озером Ильмень и Псковским озером и обеспечить себя заслоном с востока. И только по получении нового приказа ОКХ она должна продолжать наступление за линию озера Ильмень, Псковское озеро на север с двоякой целью: закрыть проход между Финским заливом и Чудским озером и блокировать (abzuschliessen) Ленинград в районе между Финским заливом и Ладожским озером…»[88]

Москва. Кремль

Иосиф Сталин обратился к народу: «Братья и сестры…»

Ленинград. Смольный

Антюфеев: «3 июля А. И. Субботина и меня вызвал командующий Северным фронтом генерал-лейтенант М. М. Попов. В его кабинете был в это время А. А. Жданов.

— Обстановка на фронте резко ухудшилась, — сказал командующий фронтом, — наши войска ведут тяжелые оборонительные бои на подступах к Пскову и Острову. Необходимо ускорить отправку ополченских дивизий на фронт.

— Как это сделать оперативнее и лучше? — спросил у нас А. А. Жданов.

Мы ответили, что надо отказаться от формирований по строго территориальному принципу, а брать сформированные полки из разных районов и сводить их в дивизии…

Во 2-й Московской дивизии народного ополчения уже были сформированы первый полк из добровольцев электросиловцев, второй — преимущественно из скороходовцев. Военный совет ЛАНО влил в это соединение третий полк из добровольцев Ленинского района…»[89]

4.7.1941 — пятница

4-я танковая группа заняла Резекне, достигла южной окраины Острова, с ходу форсировала реку Великая и захватила Остров.

4 июля в командование Северо-Западным фронтом вступил генерал-майор П. П. Собенников.

Раус: «Непосредственно позади русской границы находилась “Линия Сталина”, о прочности укреплений которой мы не знали ничего. Этот оборонительный пояс глубиной до 3 километров состоял из бетонных дотов. Мы предполагали, что их качество может быть различным, так как 1-я танковая дивизия утром 4 июля уже вышла к дороге возле железнодорожной станции Бранчаниково[90], таким образом вклинившись в эту оборонительную позицию… После тщательной разведки мы нашли большое количество дотов по обе стороны дороги. Эти доты были заняты советскими солдатами, в частности — на высотах к юго-востоку от противоположного берега реки Лиа[91]. Генерал Ландграф решил тщательно подготовить прорыв и нанести удар 5 июля, а не пытаться наступать сегодня прямо с марша. Главной причиной такого решения была необходимость сосредоточить войска, так как за время стремительных переходов в последние 2 дня и боев в районе Балтинавы дивизия сильно растянулась. Кроме того, уже начало темнеть, и мы опасались, что русские будут упорно сопротивляться…»[92]

5.7.1941 — суббота

В районе Остров советские войска контратаковали противника и выбили немецкие войска из города.

Раус: «Готовить этот удар было ничуть не проще, чем нанести его. Наступать предстояло по узкой полоске между реками Лиа и Удража. Русские сопротивлялись очень упорно и защищали каждую позицию до конца. Первое наступление захлебнулось на линии дотов, после чего каждый из них пришлось штурмовать отдельно. Завязался ближний бой, в котором мы использовали тактику штурмовых частей при поддержке саперов и противотанковой артиллерии. Прорвать оборону удалось только к вечеру 6 июля, после того, как в ходе непрерывного 15-часового боя были захвачены около 20 дотов. Это были самые ожесточенные бои с начала русской кампании, и еще ни разу за целый день дивизия не продвигалась на столь малое расстояние. Именно здесь 6-я танковая дивизия приобрела первый опыт борьбы с русскими укреплениями, который в самом ближайшем будущем принес много пользы…»[93]

Шостакович: «Я вступил добровольцем в ряды народного ополчения. До этих дней я знал лишь мирный труд. Ныне я готов взять в руки оружие. Я знакю, что фашизм и конец культуры, конец цивилизации — однозначны. Исторически победа фашизма нелепа и невозможна, но я знаю, что спасти человечество от гибели можно только сражаясь».[94]

Третья неделя войны

6.7.1941 — воскресенье

4-я танковая группа вновь захватила Остров. Немецкая 16-я армия прикрывает правый фланг 4-й танковой группы, а 18-я армия заходит левым крылом на север с целью занятия Эстонии.

Дневник начальника генштаба ОКХ вермахта

Гальдер: «Тактика наступления русских. Трехминутная артиллерийская подготовка, затем пауза, после чего атака пехоты в боевом порядке до 12 волн, поддержка тяжелым вооружением отсутствует. Солдаты начинают кричать ура, находясь на большом удалении от наших войск. Невероятно высокие потери среди личного состава русских…»[95]

7.7.1941 — понедельник

В немецких штабах

Риттер фон Лееб: «С 9 часов утра до обеда у нас находился главнокомандующий сухопутными войсками (ОКХ). Группа армий “Север” должна овладеть Петербургом, по возможности высвободив при этом части для ведения боевых действий в районе озера Ильмень…»[96]

Гальдер перетягивает всех. Он не только убедил Гитлера в необходимости отказаться от передачи 3-й танковой дивизии фон Леебу, но еще и начинает оттягивать от фон Лееба части к востоку, предполагая, вероятно, все более и более усиливать давление на Москву.

Риттер фон Лееб: «Выдвижение 4-й танковой группы из района южнее озера Ильмень и Псковского озера запланировано на 10 июля».[97]

В этот день 4-я танковая группа прорвалась через боевые порядки 41-го стрелкового корпуса И. С. Кособуцкого и наступает на Псков.

14-я армия Северного фронта остановила продвижение противника на мурманском направлении.

Началась Киевская стратегическая оборонительная операция войск Юго-Западного фронта М. П. Кирпоноса против главных сил группы армий «Юг».

По итогам дня 7 июля командование 41-го моторизованного корпуса немцев сделало следующую оценку действий советских войск: «Оценка противника — упорно сражающиеся при поддержке артиллерии и танков арьергарды пытаются держать дефиле между Псковом и озером Пейпус открытым для отходящих с запада частей».[98] Такая стратегия была для советского командования вполне логичной: нужно было отвести 111-ю и 118-ю стрелковые дивизии, чтобы они не попали в окружение. Однако этот планомерный, хотя и несколько хаотично исполненный отход, был расценен следствием как паникерство и бегство.

Ввиду упорного сопротивления советских войск, оседлавших шоссе Остров — Псков, командование направило боевую группу Вестховена из 1-й танковой дивизии на захват переправы через р. Череху у Будника, к востоку от Лопатино. Считалось, что Лопатино и мост на шоссе будут упорно обороняться, и их захват будет стоить больших жертв. Однако и на подступах к Буднику немцам пришлось преодолевать сопротивление советских частей в полевых укреплениях. В девятом часу утра переправа у Будника была захвачена, образован плацдарм. Тем временем шоссейный мост у Лопатино был взорван.

Все эти маневры потребовали затрат времени, и в итоге на Псков вышли не 1-я и 6-я танковые дивизии от Острова, а 36-я моторизованная дивизия по другому берегу реки Великой. Она фактически оттесняла главные силы советского 41-го стрелкового корпуса на Псков и по мере их отхода смогла выйти к городу. Во второй половине дня 8 июля 36-я моторизованная дивизия захватила западную часть Пскова. Однако, несмотря на использование группы диверсантов полка «Бранденбург-800», взрыв мостов через р. Великую немцам предотвратить не удалось. После переправы на восточный берег р. Великой на надувных лодках был образован лишь плацдарм.

Из донесения 4-й танковой группы: «Потери танковой группы на 7.7.1941 включительно составили: убитых офицеров — 108, раненых офицеров — 208, убитых унтер-офицеров и рядовых — 1413, раненых унтер-офицеров и рядовых — 4115, пропавших без вести — 209, в том числе 4 офицера…»[99]

Итого танковая группа теряла примерно по 400 человек в день, как видим, темп потерь в немецких войсках в первые две недели войны не снижался.

8.7.1941 — вторник

В немецких штабах

Риттер фон Лееб: «4-я танковая группа вчера продолжила свое успешное продвижение. Противник, судя по всему, отходит все дальше на восток и в направлении Ленинграда.

С целью дальнейшего продвижения отдано следующее распоряжение: 4-я танковая группа выходит в район между озером Ильмень и Псковским озером с задачей развернуться на Ленинград. Ленинград должен быть блокирован между Ладожским озером и Кронштадтской бухтой…»[100]

4-я танковая группа вышла к реке Великая и заняла западную часть Пскова. Войска Северо-Западного фронта перешли к обороне на рубеже Псковского укрепрайона — река Великая — река Череха.

В своем дневнике Гальдер оставил запись о совещании в Ставке Гитлера 8 июля 1941 г., на котором «Фюрер принял твердое решение уничтожить Москву и Ленинград и сделать места, где они расположены, необитаемыми. Это избавит нас от необходимости кормить население этих городов в течение зимы. Москва и Ленинград будут разрушены силами авиации. Танки не должны применяться для выполнения этой задачи». И далее Гальдер приводит собственные слова фюрера немецкой нации: «Такая национальная катастрофа лишит своих центров не только большевизм, но и московитский (русский) национализм».[101]

На том же совещании 8 июля, на котором Гитлер пообещал сровнять Ленинград с землей, он сформулировал свое видение дальнейшего наступления группы армий «Север». Гальдер пометил в дневнике, что «в качестве новой идеи подчеркнута необходимость блокировать территорию, примыкающую к Ленинграду с востока и юго-востока, сильным правым крылом танковой группы Гепнера».[102] В этом начальник генштаба Сухопутных войск был согласен с фюрером, далее он написал: «Такая идея является правильной».[103]

Во всех этих свидетельствах следует отметить, что речь идет уже только о блокаде. Фон Лееб пишет о блокипрвании, Гитлер говорит о том, что танки не должны участвовать в уничтожении города, т. е. брать город не нужно. И Гальдер полностью согласен с этим.

«В ЖБД 1-й танковой дивизии по итогам дня 8 июля отмечается: “Противнику несомненно удалось, хотя и с большими потерями, прикрыть отход основной массы своих войск”».[104]

Это так же немаловажное свидетельство, отмечающее скрытые мотивы перемены первоначальных планов немецкого верховного командования. Тактика немецкого наступления заключалась в стремительном окружении наших войск фланговыми обходами и уничтожении живой силы Красной армии. На успешности выполнения этой задачи фундировалась успешность и всех последующих.

9.7.1941 — среда

В немецких штабах

Гальдер: «4-я танковая группа выходит на рубеж Порхов — Псков, однако она не выйдет за него и не начнет наступление на Ленинград, прежде чем LVI моторизованный корпус, совершив маневр на северо-восток, подтянется ближе к XXXXI армейскому корпусу».[105]

Риттер фон Лееб: «На основании телеграммы от ОКХ, предписывающей 4-й танковой группе продвигаться главными силами на юго-восточном и южном фланге в направлении Ленинграда, 4-я танковая группа получила распоряжение, переданное по телефону: правым крылом обогнуть район западнее озера Ильмень, направив туда свой основной удар. Ей же предоставляется возможность начать наступление 41-м моторизованным корпусом через Псков в направлении Луги. Кроме того, она должна в максимально короткие сроки освободить дорогу вдоль восточного берега Псковского озера для прохода 18-й армии…»[106]

Боевой дневник ГА «Север»

«01.30 Нач. ген. штаба нач. 4-й Т. Группы, 16-й и 18-й ОАК:

09.25 4-я ТГр стоит между оз. Ильмень и Псковом и готова к броску на Ленинград. Выступает 10.7. Она замыкает Ленинград между Ладожским оз. и Кронштадтской бухтой так плотно, как только ее силы позволят. Заняв Нарвское дефиле между Нарвской бухтой и оз. Пейпус предотвращает отход врага из Эстонии…

10.40 Нач. ген. штаба майору Шадтке:…

3. Главком спрашивает, насколько серьезны опасения насчет левого фланга ТГр XXXXI АК и позволяют ли они двинуться на Лугу, пока не подошел LVI АК.

ТГр отклоняет предложение нач. штаба перебросить пехотный полк 16-й АК на грузовиках ТГр на защиту левого фланга. Войска не должны подвергаться опасности, что могло бы привести к потери мобильности…

11.00…

3. ТГр наконец-то дала возможность XXXXI АК двинуться к Пог. Горе[107] Приказ ТГр двинуться на Лугу будет одобрен Главкомом тотчас же, как только подтянется LVI АК…

19.15 доклад в ОКХ: 4-я ТГр с XXXXI АК наконец-то выдвинута к линии Порхов — Пог. Гора, чтобы с этой линии двинуться на Ленинград тотчас, как только LVI АК подтянется на северо-восток и примкнет ближе к XXXXI АК…»[108]

41-й моторизованный корпус 4-й танковой группы обошел Псков с востока и начал развивать наступление на Лугу.

9 июля войска Северо-Западного фронта оставили Псков, чем завершилась Прибалтийская стратегическая оборонительная операция.

Далее 4-я танковая группа изготовилась к броску на Ленинград по Киевскому шоссе.

Исаев: «Использование крупного шоссе в качестве оси наступления было типичным решением для немецких “блицкригов”. Также традиционно для немецкой практики боевых действий 1-я танковая дивизия была разбита на боевые группы, наступавшие по параллельным маршрутам. Первая, так называемая боевая группа Вестховена, была “мотопехотной”. Она строилась вокруг мотопехотного полка, и ей была придана всего рота танков. Соответственно вторая группа была “танковой”. Она называлась боевой группой Крюгера и объединяла танковый и мотопехотный полки. Лидером каждой боевой группы была “бронегруппа” из танков и батальона на БТР. Только в одном случае это была рота (18 машин), а в другом — почти два батальона. Впереди группы Крюгера наступала ударная группа Кнопфа (37-й саперный батальон). Саперы расчищали дорогу танкам. Инженерное обеспечение действий танков стало одним из “ноу хау” Второй мировой… Крюгером был сформирован передовой отряд из 10 Pz.III, 2 Pz.IV, мотопехоты на 16 БТРах, двух самоходных 20-мм зенитных автоматов и батареи легких гаубиц».[109]

Таким же образом была разделена и 6-я танковая дивизия.

— Боевая группа подполковника Эриха Фридриха барона фон Зекендорфа состояла в начале июля из 2-х батальонов стрелкового полка и артбатареи 75-мм орудий;

— Танковый разведбатальон майора Линбрунна включал батальон истребителей танков и мотоциклетный батальон;

— Боевая группа полковника Эрхарда Рауса включала танковый полк (239 танков) майора Колля, два батальона мотопехоты, артбатарею 105-мм пушек (12 орудий), а к моменту маршброска на Лугу ей была придана зенитная батарея из 4-х 88-мм зенитных орудий;

— Саперный танковый батальон лейтенанта Гебхарта;

— Батальон истребителей танков лейтенанта Венгенрота.[110]

Таким образом, немецкие танковые дивизии представляли собой весьма самостоятельные подвижные соединения, способные выполнять многообразные боевые задачи. Благодаря этому момент внезапности продолжал работать и далее.

Разделение боевых групп между несколькими маршрутами позволяло эффективнее использовать имеющиеся силы. Если одна боевая группа натыкалась на заслон, успешнее наступавшая боевая группа могла нанести удар во фланг и тыл противника, занявшего оборону перед фронтом ее соседа.

Время от времени германские генералы выбирали наступление по двум неравноценным маршрутам, с использованием ударной мощи сразу двух дивизий. Именно по такому сценарию была использована 6-я танковая дивизия в первые недели войны с СССР. В ее распоряжении не было крупных шоссе, дивизия двигалась по проселкам.

Группе армий «Север» предстояло пройти около 750 км. Это вполне реальное расстояние для двух-трех недель активных боевых действий хорошо накатанной мощной военной машины.

И поначалу немецкий блицкриг развивался согласно планам Верховного главнокомандования вермахта. Территория буферных государств была поглощена в считанные дни. В начале июля немецкие войска уже преодолели и старую границу России, а 9 июля — на девятнадцатый день войны — достигли Пскова. Теперь 520 км были позади, и осталось пройти всего 230. Однако дальше продвижение немецких войск начало на всех направления замедляться.

Официальная советская трактовка, представленная в изданной в 70-х гг. XX века Военным издательством Министерства обороны СССР «Истории Второй мировой войны», выглядит следующим образом:

«В середине июля 1941 г. обстановка на фронте для Советской Армии продолжала оставаться неблагоприятной. Боевые действия проходили в 120 км от Ленинграда, в районе Смоленска и на подступах к Киеву…

Большого напряжения достигла борьба на северных и северо-восточных подступах к Ленинграду…

Наступление на Ленинград в середине июля вела немецкая 4-я танковая группа. Ее левофланговый 41-й моторизованный корпус наносил удар по кратчайшему направлению — через Лугу, а другой, 56-й мотокорпус, — в обход с востока через Новгород. На подходе к Лужской линии они встретили упорное сопротивление советских войск. Боевые действия Лужской оперативной группы поддерживала авиация Северного и Северо-Западного фронтов.

Дивизии немецкого 41-го корпуса, не сумев отбросить передовые отряды Лужской оперативной группы, повернули на северо-запад, рассчитывая прорваться к Ленинграду через Кингисепп. Но и здесь попытки врага преодолеть Лужскую линию обороны закончились неудачей…

Таким образом, возросшее сопротивление Советской Армии во второй половине июля сорвало планы немецко-фашистского командования завершить захват Прибалтики и сходу овладеть Ленинградом…»[111]

Эта официальная оценка событий представлена и в предисловии к книге Ю. Кринова «Лужский рубеж», написанном доктором исторических наук Ю. Перечневым. Согласно ей, немцы стали искать обходные пути, наткнувшись на крепкую оборону, созданную защитниками Ленинграда в районе Луги. Но и на обходных путях у них ничего не получилось. В официальной истории осторожно не сказано о том, что немцев при обходном маневре задержали на рубеже реки Луги 2-я дивизия народного ополчения и курсанты, но и не дается точного определения, почему обходной маневр закончился неудачей.

В нашей историографии всеми возможными средствами создается ощущение, что именно и только героизм и самоотверженность защитников города остановили немцев в июле на дальних подступах к Ленинграду и не позволили им сходу захватить город.

Немецкая сторона с этим не согласна.

Высокая мобильность немецких соединений в июле месяце все еще продолжала приносить плоды. Немецкие механизированные соединения раз за разом форсированными маршами выходили в новые районы сосредоточения и наносили сокрушительные удары. Советская разведка не успевала отслеживать эти перемещения, а советское командование, соответственно, реагировало на них с запаздыванием. Но теперь это происходило уже не в первые дни войны, когда еще вовсю работала порожденная внезапностью нападения «растерянность» личного состава и командования Красной Армии, и носило немного иной характер — характер постоянно запаздывающей реакции. Мобильность немецких соединений воистину была чрезвычайно высока. Никто не ожидал тогда столь быстрого появления вражеских войск на псковщине.

Представление о тактике действий немецких соединений у наших командиров к этому моменту уже были вполне отчетливые, что можно видеть по докладной записке начальника артиллерии 11-й армии генерал-майора артиллерии Соловьева с описанием боевых действий с 22 июня по 9 июля 1941 года:

«4. В Результате боевых действий выявлено, что действия противника являлись разрозненными, т. е. небольшими колоннами (подвижными отрядами — мотоциклисты, броневики, мото-пехота и небольшая группа танков). Бой, как правило, завязывают мотоциклисты, в дальнейшем огонь ружейный заменяется губительным минометным огнем (55-мм минометы и меньших калибров). Живая сила — пехота — атаки не принимает и боится этих атак. Массированные действия танков и артиллерии — основа…

5. По части отхода наших частей еще с границы отрицательно сказался не вооруженный по сути дела отряд строителей, они начали в беспорядке отходить и за ними подверглись панике часть (мало устойчивая комначсостава и рядового состава кадра). В основном бойцы и командиры дрались с упорством…»[112]

Как видим, с упорством дрались бойцы и в Прибалтийской оборонительной операции. И к этому в последнее время выявляется все больше и больше подтверждений. Однако громадный перевес в живой силе и технике делал свое неизбежное дело, фактически сводя на нет самые героические усилия.

Что же случилось после вступления немецких войск на псковскую землю?

Конец ознакомительного фрагмента.

← Из предисловия ко второму изданию. И дольше века длится жизнь…

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Дивизия без вести пропавших. Десять дней июля 1941 года на Лужском рубеже обороны предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Примечания

10

Я перевожу здесь немецкое Kriegstagebuch (КТВ) буквально. А. В. Исаев предпочитает употреблять название аналогичного русского документа Журнал боевых действий (ЖБД). Скорее всего, он делает правильно. Однако в контексте данного исследования мне представляется более целесообразным «развести» эти документы.

11

Последняя фраза говорит о многом. Так и представляешь лихорадочные попытки наших командиров разобраться в происходящем и принять адекватные обстановке решения. Нетрудно догадаться о том, какие потоки вопросов, восклицаний и проклятий неслись в эфир. Немцы, должно быть, ужасно веселились. Дляних началась очередная «веселая война».

12

Т 311 R 53 1.f 7,065,769.

13

ЦАМО, фонд 221, опись 1351, дело 57-1. СС. 22–26.

14

ОКХ — от нем.: Oberkommando des Heeres — Верховное командование сухопутными войсками вермахта.

15

Здесь любопытно отметить расхождение оценок начальника генерального штаба и командующего группой армий «Север». Фон Лееб: «Общее впечатление: наше наступление не было неожиданностью дляпротивника, поскольку он, по всей видимости, отвел свои главные силы. Тем не менее на отдельныхучастках наши атаки в предрассветные часы оказались для него сюрпризом». (Ю. Лебедев, с. 20.)

16

Гальдер, М. ОЛМА-ПРЕСС Звездный мир, 2004. С. 24

17

Манштейн, С. 188.

18

Исаев А. Иной 1941. М.: «Яуза», «Эксмо», 2011. С. 41

19

Обозначение расшифровывается следующим образом: 1-й батальон 4-го моторизованного полка. И так же во всех остальных случаях. Сначала стоит номер отделения (Abteilung) — рота, батальон, батарея, затем — подразделения — армия, дивизия, полк.

20

Раус, СС. 50–51.

21

Антюфеев Леонтий Макарович с 1939 по 1944 год заведовал оргинструкторским отделом Ленинградского горкома партии. С июля по сентябрь 1941 года являлся членом Военного совета Ленинградской армии народного ополчения.

22

Ополченцы, С. 13.

23

Новиков, СС. 51–52.

24

Оборона Ленинграда, СС. 43–44.

25

Т 311 R 53 f 7065776-7065777.

26

Лебедев Ю., С. 24.

27

Скорее всего у Катаускяй. Раус далее пишет (с. 58), что этот мост находился по дороге на Шилуву.

28

Раус, С. 53.

29

Здесь вписано от руки и впоследствии вычеркнуто: «е) в частях ощущается недостаток боеприпасов, резины и запчастей. ж)»

30

Буква приписана от руки.

31

«5 тд» зачеркнуто и вписано от руки на полях слева: «По данным требующим поверки 5 тд 22.3 вела тяжелые бои с танками пр-ка на переправах через Неман и к наступлению темноты была оттеснена отпереправ».

32

Номер вписан от руки.

33

ЦАМО, фонд 221, опись 1351, дело 57-1. СС. 6–8.

34

Здесь лист обрывается, далее с новой страницы, похоже, окончание другого текста.

35

По всей видимости, 11 стр. вставлена раньше, чем следовало, так как на 12 стр., похоже, продолжение 10 стр.

36

ЦАМО, фонд 221, опись 1351, дело 57-1. С. 10.

37

Т 311 R 53 f 7,065,778.

38

Вписано от руки.

39

В приведенной на стр. 56 той же папки телеграфной расклейке «в 13.15 часов».

40

ЦАМО, фонд 221, опись 1351, дело 57-1. СС. 37–39.

41

Так в документе.

42

ЦАМО, фонд 221, опись 1351, дело 57_1, с. 66. Написано от руки. На следующей странице приводится телеграфная выклейка. Передал плк Киносян…

43

NARA Т315 R16 f 939.

44

Исаев, Иной 1941, СС. 82–84.

45

Ополченцы, СС. 13–14. Еще до конца июня в Ленинграде было создано 168 добровольческих истребительных батальонов, в которые вошло свыше 36 тысяч человек.

46

Бычевский, С. 7.

47

Гальдер, М. ОЛМА-ПРЕСС Звездный мир, 2004. С. 33.

48

ЦАМО, Ф. 221, оп. 2467сс, д. 39, лл. 286–293.

49

ЦАМО, Ф. 221, оп. 2467сс, д. 39, лл. 320–323.

50

ЦАМО, Ф. 221, оп. 2467сс, д. 39, л. 324.

51

Зачеркнуто и вписано цв. карандашом — семи.

52

ЦАМО, ф. 221, оп. 1351, д. 57-2, л. 560.

53

Лебедев Ю., СС. 25–26.

54

Оборона Ленинграда, СС. 44–45.

55

Лебедев Ю., С. 29.

56

Раус, С. 77.

57

ВИЖ. 1988. № 6. С. 54.

58

Исаев, Иной 1941, С. 96.

59

Бычевский, СС. 7-10.

60

ЦАМО, Ф. 221, оп. 2467сс, д. 39, л. 269.

61

ЦАМО, Ф. 221, оп. 2467сс, д. 39, лл. 346–348.

62

ЦАМО, Ф. 221, оп. 2467сс, д. 39, л. 339.

63

Лебедев Ю., С. 30.

64

Гальдер, Русская кампания. СС. 25–26.

65

Лебедев Ю., С. 35.

66

Лебедев Ю., С. 36.

67

Ополченцы, С. 45.

68

Ополченцы, СС. 14–15.

69

ЦАМО, Ф. 344, оп. 2759сс, д. 4, л. 44.

70

Лебедев Ю., С. 38.

71

Лебедев Ю., С. 39.

72

Писатель, бывший боец 1-й дивизии народного ополчения.

73

Ополченцы, С. 7.

74

Ополченцы, С. 17.

75

Лебедев Ю., С. 41.

76

Лебедев Ю., С. 41.

77

Лебедев Ю., С. 42.

78

Сводки, сообщения Совинформбюро и Приказы Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами СССР. 1941–1945 гг.

79

Лебедев Ю., С. 45.

80

Лебедев Ю., С. 45.

81

Исаев цитирует фрагмент записи в КТБ 6-й тд от 2 июля 1941 г. (NARA T 315 R 323 f 52). Только речь в этом фрагменте идет не о Велозене, а о небольшом латышском городке Виляны. В самом началецитируемого документа так и сказано: «В 4.10 57 полк выступил по левой дороге на Велонен. Около мостана Малте в 5.00 вражеское сопротивление, мост взорван…»

82

Исаев А. Иной 1941. М.: «Яуза», «Эксмо», 2011. СС. 191–192.

83

ЛАНО — Ленинградская армия народного ополчения.

84

Ополченцы, С. 18.

85

Гальдер, Русская кампания. СС. 49–50.

86

Гальдер, Русская кампания. СС. 49–50.

87

Лебедев Ю., С. 46.

88

Лебедев Ю., СС. 47–48.

89

Ополченцы, СС. 18–19.

90

Ж.д. станция Брянчаниново находится на ветке Пыталово — Остров (примерно посередине).

91

Река Лжа, левый приток реки Утроя.

92

Раус, С. 87.

93

Раус, С. 88. Оборону против 6-й тд держала только что прибывшая из Костромы свежесформированная 118-я стрелковая дивизия. За оставление позиций «без приказа» командир дивизии Николай Михайлович Гловацкий был расстрелян 3 августа 1941 г. Реабилитирован 8 декабря 1958 г.

94

Из интервью газете «Ленинградская правда», 1941 г. 5 июля, № 158.

95

Гальдер, Русская кампания. С. 57.

96

Лебедев Ю., С. 53.

97

Лебедев Ю., С. 53.

98

NARA T 314, R 979, f 356.

99

Лебедев Ю., С. 68.

100

Лебедев Ю., С. 55.

101

Гальдер, Русская кампания 1941–1942. М.: Центрполиграф, 2007. С. 63.

102

Лебедев Ю., С. 58.

103

Гальдер, Русская кампания 1941–1942. М.: Центрполиграф, 2007. С. 64.

104

Исаев, «Иной 1941», с. 228.

105

Гальдер, с. 68.

106

Лебедев Ю., СС. 59–60.

107

Возможно, Бор-Гора.

108

NARA Т 311 R 53 f 065847-065848.

109

Исаев А. Иной 1941. М.: «Яуза», «Эксмо», 2011. С. 41.

110

ANNEX A: Task Organization to Operation BARBAROSSA.

111

«История второй мировой войны 1939–1945». М.: Воениздат, 1975. Т. 4, СС. 60–66.

112

1941 год. Страна в огне…, С. 120.

Смотрите также

3-я Ленинградская дивизия народного ополчения. Документы из небытия. Часть 2

Виталий Воронин, 2022

Последние дни обороны Севастополя. Неизвестные страницы знаменитой битвы. Июнь – июль 1942 г.

Александр Неменко, 2021

Июнь 1941 года. Причины и последствия

Валентин Рунов, 2021

Вставай, страна огромная! Великая Отечественная война 1941–1945 гг. (к 75-летию начала войны)

Алексей Вербовой, 2017

Воздушная битва за Ленинград. От Балтики до Валдая. 1941–1944

Дмитрий Дёгтев, 2023

От границы до Ленинграда. Правда против мифов о 1941 годе

Алексей Исаев, 2020

Оборона Крыма 1941 г. Прорыв Манштейна

Александр Неменко, 2017

В июле 1942. Оборона Касторного. Правда и вымысел

Игорь Сдвижков, 2019

Первый контрудар Сталина. Отстоять Ленинград!

Одиссей Мамонов, 2014

Краснодар: годы испытаний 1942-1943 годы. Книга первая

Борис Иванович Оленский, 2022

Сила Непостижимая: Десница Вышнего над Россией в годы Великой Отечественной войны

Галина Чинякова, 2020

Записки человека из Атлантиды

Артём Кирпичёнок, 2023

Старотомниково

Андрей Присич

Истоки Фурю

Олег Торбин

Робертины

Siegfried herzog von Babenberg

Мы остаёмся молодыми… Альманах. Том 1

Любовь Рябинкина
а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я