Ледовый материк. Вангол-4

Владимир Прасолов, 2018

Книга завершает историю Вангола, человека невероятной судьбы, обладающего удивительными, сверхъестественными способностями. Разведывательная группа «Северный ветер», возглавляемая Ванголом, на подводных лодках достигает берегов Антарктиды. Здесь, в секретных лабораториях Новой Швабии, немцы создают супермощное оружие, с помощью которого Германия надеется покорить весь мир, конструируют летательные аппараты нового типа, культивируют новую совершенную расу. Многочисленные трудности и приключения выпадают на долю разведчиков, прежде чем они ступают на зеленый берег подледной Антарктиды. Пойдя на риск, бойцы отряда Вангола совместно с немецкими инженерами-антифашистами проводят успешную операцию по захвату поселка, где расположен закрытый технический комплекс, ведущий работу над проектом «Хронос». В подледной Антарктиде Вангол встречается со своей женой Ольгой, внедренной ранее в тыл врага. Но минуты личного счастья пролетают быстро – Ванголу, в совершенстве владеющему немецким языком, приходится под видом гауптмана Шварца отправиться на вражеской подводной лодке на Большую землю, чтобы передать командованию полученные разведданные. В этом походе Вангол отдает свою жизнь ради Победы, стремясь предотвратить доставку на фронт нового, обладающего разрушительной силой химического оружия.

Побережье Антарктиды. Вангол

Последнее «свидание», как в шутку, которой никто не улыбнулся, назвал встречу подлодок перед побережьем Антарктиды Степан Макушев, состоялось, согласно плану, тридцатого марта. Ночь, штиль, две лодки быстро нашли друг друга и сблизились бортами. Впервые за весь поход время встречи не было ограниченно. Вангол и командиры лодок совещались, экипажи, кто был свободен от вахты, наслаждались прохладным чистым воздухом и, конечно, дымом папирос. Плотный туман накрыл корабли, и, казалось, они парили в каком-то безмерном пространстве.

— Первый этап выполнен, дошли до материка, два часа хода — и мы у берега Королевы Мод, — подытожил доклады командиров лодок Вангол.

— Очень хорошо, что дошли без поломок и потерь. Отлично, что экипажи здоровы, — заметил Лузгин. — Теперь наша задача найти базу противника. Будем ходить и смотреть, лежать и слушать, главное, не обнаружить себя. Думаю, правильно будет разбить акваторию на сектора и составить график дежурств. И график всплытий для обмена информацией. Предлагается раз в три дня при подзарядке аккумуляторов в этом же месте.

— Согласен.

— У меня такое же мнение. Как только нащупаем, нанесем торпедный удар и десантируемся. — Аксенов даже стукнул кулаком по столу.

— Вот когда найдем их, тогда и примем решение, как действовать, хорошо, десантник? — улыбнулся Вангол.

— Хорошо, это я так, очень хочется ступить на неведомую землю. Антарктида!!! Никто мне не поверит!

— Да, Вангол, согласись, это — событие, да не смейся ты, мало кто может похвастать, что побывал здесь, — поддержал друга Лузгин.

— Да я не смеюсь, просто хорошо, что вы думаете о том, что будет возможность похвастать об этом. Значит, и задачу выполним, и вернемся, так?

Лузгин очень серьезно посмотрел на Вангола.

— Приказ надо выполнить, иначе быть не должно. Кто за нас это сделает? Никто. Значит, выполним, и точка.

Все одновременно кивнули.

— Вангол, твои навыки гидроакустика сейчас очень пригодятся.

— Я готов, Сергей, давай я сразу по две вахты нести буду.

— Нет. Зачем нарушать распорядок, просто в бодрствующей смене будь рядом с постом, в случае чего подключайся и слушай, слушай.

— Хорошо. Еще вопрос. Сколько времени у нас есть на обнаружение немцев, если судить по запасам топлива?

— Две, максимум три недели. Потом точка невозврата.

— Что это значит?

— Топлива на обратный путь даже одной лодке не хватит. Если, конечно, не прихватить его у противника.

— Будем надеяться на лучшее.

Через несколько часов лодки разошлись по своим секторам. Осмотрев через перископ береговую линию, они отошли и в режиме тишины легли на грунт. Несколько часов поиска и перемещение, затем еще один такой же цикл — так, согласно задуманному плану, за трое суток они должны были обследовать линию берега в двести километров. Важной точкой были координаты, полученные от Ольги, именно с этого места начинался поиск. Но берега в этом месте просто не было, стояла сплошная ледяная стена, громоздились огромные торосы, местами до двадцати метров в высоту. Никакого намека на бухту или шхеру, никаких признаков присутствия людей. Ни дымов, ни огней, ни шумов. Тихо, только иногда гул падающих кусков льда и дыхание океана.

Первые трое суток прошли, и лодки всплыли для встречи, чтобы обменяться информацией. Результата не было. Так прошли первая и вторая неделя. Вангол понимал, время работает против них, нужно было что-то предпринимать. Если вражеская база замаскирована на берегу, а это, естественно, так, то обнаружить ее с подводной лодки визуально практически невозможно. Если они не засекут субмарину или корабль противника на подходе, то операция будет провалена. Оставалось упорно ждать и слушать, слушать, слушать…

На вахте стоял гидроакустик Семенов, когда в его наушниках раздались шумы немецкого корабля. Он сразу доложил в центральный. В рубку пришел командир лодки, следом появился Вангол.

— Что слышишь?

— Шум винтов, пока неясный, очень слабый, далеко…

— Хорошо, Семенов, хорошо, слушай…

— Кажется, шум винтов подводной лодки… Точно, лодка. Приближается… Товарищ командир, она идет прямо на нас, скорость примерно двенадцать узлов.

— Глубина?

— Пятьдесят — шестьдесят метров.

— Центральный?

— Есть центральный.

— Наша глубина?

— Семьдесят четыре метра.

— Срочное погружение на сорок метров!

— Есть погружение сорок метров.

— Ныряй, старпом, быстрей, но тихо…

— Есть…

Вангол надел наушники. Он услышал шум винтов немецкой подводной лодки, затем внутренним взором увидел ее длинный корпус, пронзающий водную толщу уже в нескольких кабельтовых от них. Она шла выше, значительно выше, и угрозы столкновения не было.

— Командир, отмени погружение…

— Центральный, отставить погружение…

— Есть отставить погружение, но мы уже…

— Отставить.

— Есть…

— Мы сможем идти за ней?

— Они нас могут услышать и запеленговать.

— Думаете, они сейчас настороже? Будем рисковать, это единственный шанс засечь их базу. Будем идти на максимальном расстоянии, да вот только бы не упустить ее.

— Командир, отпустите лодку как можно дальше, я буду ее вести. — Вангол улыбнулся. — От меня не уйдет.

— Хорошо, я в центральный, действуем, веди, Вангол.

— Хорошо, командир.

— Семенов, работаем параллельно, как только ты перестаешь ее слышать, показываешь мне большой палец — да-да, вот так. Как только слышишь ее, просто держи сжатый кулак. Понял?

Семенов молча кивнул. Он был максимально сосредоточен на деле, казалось, он ничего не видит, все его естество воспринимало только то, что приходило извне, через эти черные резиновые наушники. Он сжал кулак и смотрел в никуда…

— Командир, я не знаю, какая скорость у немцев, но, случись отстать от лодки, мы ее будем хорошо слышать.

Лузгин дал команду уменьшить ход, немцы постепенно уходили дальше и дальше.

Семенов занервничал, шумы были уже еле слышны, и он, выполняя указание командира, поднял большой палец.

— Хорошо, Семенов, молодец. Ты их не слышишь, значит, и они нас перестали слышать. Я их пока слышу хорошо. Отпустим еще немного и двинемся за ними.

Через несколько минут Вангол сообщил в центральный:

— Товарищ командир, можно идти за ними, они нас не слышат, точно.

Преследование длилось около двух часов. Лодка немцев, не меняя курса, шла прямо к берегу материка. Именно в ту точку, координаты которой передала в шифровке Ольга.

— Они идут на свою базу. Уверенно идут. Спокойно, — заключил Вангол, когда Лузгин вновь появился у них в рубке.

— Это хорошо. У нас будет фактор внезапности. Максимум через час побережье, мы же проходили здесь, там сплошная ледяная стена.

— Значит, где-то есть скрытый проход.

— Его надо обнаружить, а там уже нам решать, как наведаться к фрицам в гости.

— Куда денутся, приведут… — Вдруг Вангол поднял ладонь, прося тишины. — Они немного снизили ход и погружаются. Курс прямо к берегу. До берега меньше двух кабельтовых! Они что, решили идти на таран ледника?

— Этого не должно быть!

— Это так, Сергей.

— Что будем делать?

— Преследовать до упора!

— Я в центральный, не упустите их! Возможно, у них что-то задумано, маневр какой-то хитрый. Будьте готовы…

— Не упустим.

Вангол каким-то образом видел, как немецкая субмарина, ускоряя движение, уходила к берегу, медленно увеличивая глубину. Впереди сплошная ледовая стена, но лодка шла, не сбавляя хода. Теперь уже, даже при такой скорости, она не сможет ни остановиться, ни отвернуть, столкновение неизбежно… Может быть, у них что-то случилось на борту. Еще несколько минут — и та же ситуация будет и на русской подлодке!

— Командир, немцы уже не смогут избежать столкновения, еще несколько минут — и мы тоже!

Лузгин молчал, вероятно, он лихорадочно соображал, что же делать…

Время неумолимо шло…

— Командир, столкновения нет, немцы прошли сквозь ледовую стену, там, вероятно, тоннель!

— Мы сможем его найти, если сейчас уйдем?

— Маловероятно.

— Тогда идем за ними, это единственное для нас решение, командир.

— А как же Аксенов?

— Вскроет пакет, если мы не вернемся, и продолжит выполнение приказа. Вперед, Сережа, они шли на десяти узлах, не меньше, значит, дыра там большая и…

Вангол поднял руку.

— Я вижу.

— Немцев? Лодку?

— Нет, проем в ледяной стене, не меньше пятидесяти метров в диаметре. Вход в ледник, куда ушли немцы.

— Центральный! Стоп машины! — прокричал Лузгин и спросил: — Мы их найдем, Вангол?

— Найдем, теперь, конечно, найдем, но нужно всплыть, чтобы как-то зафиксировать точку.

— Думаю, если за этим местом наблюдают, нельзя всплывать.

— Хорошо, надо уходить, будем искать по курсу. Как там твой штурман — справится, вычислит?

— Вычислит. Завтра встреча с Аксеновым, все обсудим, главное — мы их нашли…

На следующий день командиры лодок при встрече радостно пожали друг другу руки.

— Нашли! Главное — нашли!

— Товарищи командиры, немецкая субмарина нырнула и прошла через подводный проход в леднике, но куда она ушла, что там дальше, мы не знаем, а потому радоваться пока рано, — несколько остудил восторг своих товарищей Вангол.

— Что будем делать?

— Вариант первый — взорвать чертов проход.

— Что это нам даст?

— Ничего. Проход может быть восстановлен или проходов может быть несколько, база останется невредимой, мы обнаружим себя и задание, по существу, не выполним.

— Второй вариант — пройти за ними подо льдом и действовать по ситуации. Осуществим торпедный удар по базе и лодкам при их обнаружении и уйдем тем же путем. Уже потом уничтожим подводный тоннель.

— Вот это уже лучше, товарищ Лузгин. Принимается за основу, — улыбнулся Аксенов.

— Давайте продумаем всю операцию.

— Во-первых, обнаружить тоннель может только Вангол. Это значит, что проникнуть в него способна только одна наша лодка, — начал Лузгин.

— Да. Выходит, Аксенов остается страховать в районе норы и в случае чего — вдруг еще одна лодка немецкая нарисуется — на подходе ее будет топить. Иначе она нам выход перекроет. В том тоннеле две лодки вряд ли разойдутся. Поскольку связи нет и быть не может, придется тебе, Аксенов, ждать нас максимум трое суток и, если мы не вернемся, рвануть этот тоннель.

— Вангол, если вы не вернетесь, я должен буду подорвать этот тоннель? Верно?

— Ты все правильно понял, капитан, — похлопал его по плечу Вангол.

— В любом случае это, возможно, на длительный срок прервет связь немецкой базы с материком, а это важно… к тому же, сам понимаешь…

— Нам там задерживаться смысла нет, если только солярой разжиться… — размышлял Лузгин.

— Ударим по базе — и назад. Короче, если через трое суток мы не вернемся, посылай все торпеды в эту чертову нору и иди домой, это приказ.

— Есть! — коротко ответил Аксенов. — А жаль…

— Чего жаль?

— А десант на антарктическое побережье?

— Да ну тебя, ты подводник или десантник?.. — расхохотался Лузгин.

— Итак, восемь часов на отдых, подзарядку аккумуляторных батарей, и ровно в полночь начинаем операцию, — подвел итог Вангол.

— Вангол, как в вахтенном журнале назвать эту операцию?

— Напиши «Гостинец от Деда», — с улыбкой сказал Вангол.

— Как? От какого деда?

— Вернемся — лично познакомлю.

— Вангол, а что будет, если вы пойдете в тоннель, а немецкая лодка окажется там, идет с базы, что тогда?

— Тогда будет большущий взрыв, и ты о нем узнаешь первым… — Лузгин похлопал Аксенова по плечу и вышел из каюты.

— Это что, была шутка?

— Это самый плохой вариант, но мы его просчитать не можем… Да, еще Макушева я у тебя забираю, наша группа пойдет на лодке Лузгина, так что бери себе торпедиста из этого экипажа.

— Хорошо.

Вангол шел по отсекам подводного корабля, здороваясь и кивая ставшим такими родными морякам экипажа лодки. В каюте он разделся, прилег и три часа пятьдесят минут крепко спал, так спать приучила его жизнь на подлодке. Проснувшись, сходил в гальюн, рядом с которым была оборудована крошечная душевая. Окатился холодной забортной водой, умылся и через десять минут уже шел в центральный отсек. Его не покидала мысль о том, что он наконец добрался туда, где должна быть Ольга, бесконечно любимая им женщина.

— Как же я по вам всем соскучился, мужики, — пожимая руки друзьям, искренне радовался Степан Макушев, перешедший на лодку Лузгина.

— Я тоже по вам скучал, очень-очень, — улыбаясь, съязвил Владимир Арефьев.

— Ну что, Степан, повоюем?

— Повоюем, Вангол, где наша не пропадала…

— Степан, мы их нашли. Точнее, нашли вход в подводный тоннель. Идем через него, туда, куда ушла немецкая лодка. Задача — обнаружить и уничтожить противника, разгромить его базу и все, что сможем, и по возможности вернуться. Ты отвечаешь за торпедную атаку вместе с командиром первого отсека.

— Есть.

— Группе собраться в первом отсеке.

— Есть.

Все разошлись, и Вангол остался с Лузгиным.

— Сергей, я хочу обговорить с тобой действия моей группы.

— Не понял, разве мы не в одной лодке?

— Сейчас да, но как только мы обнаружим базу противника, нам необходимо будет десантироваться на берег. Далее ты действуешь по утвержденному плану, то есть производишь торпедную атаку, выставляешь мины на фарватер, уничтожаешь все, что сможешь, и возвращаешься в открытое море. Мы же действуем по своему особому плану.

— А как вы вернетесь?

— Сергей, ваше возвращение домой с выполненным заданием — это главное. Наше возвращение тоже состоится, только позже. Прости, но более я тебе рассказать не могу. У нас есть надувная лодка и легководолазное снаряжение, сейчас мы должны все проверить и приготовить. Скажи, как будем выходить? Через аппараты?

— Подвсплывем на перископную глубину, посмотрим и решим на месте.

— Хорошо.

Лузгин был очень огорчен услышанным и не скрывал этого. Он озадаченно морщил лоб, ерошил волосы. Через минуту заговорил:

— Вангол, это неправильно. Я не смогу уйти без вас. Что я скажу своим людям? Что бросил друзей? Пойми, как бы там ни было, давай изменим план.

— Это приказ. Тебе известно, что приказы не обсуждаются, — сухо ответил Вангол.

— Да, но мы не знаем наверняка, что нас ждет после тоннеля. Может быть, будет правильнее действительно высадить твою группу, разведать там все, а уже потом принять решение о дальнейших действиях?

— Если будет возможность действовать скрытно, в этом есть резон, — подумав, согласился Вангол.

— Нам нужно проявить осторожность. — В голосе Лузгина сквозила тревога за жизнь вверенных ему людей, за сохранность подлодки.

— Хорошо. Проходим через эту ледяную дыру, осматриваемся, если есть возможность скрыть наше присутствие, высаживаем группу и ждем от нее разведданных, затем действуем либо по принятому плану, либо меняем его по новым обстоятельствам. В любом случае, Сергей, если нашу группу или лодку немцы засекут, то действуем как договорились: торпедный удар, минное заграждение и вы уходите. Понял?

— Понял, Вангол.

— Вот и ладно, Сергей. А теперь ближе к делу. Я в первый, там снаряжение.

В первом отсеке было людно, вся команда Вангола наконец собралась вместе. Степан Макушев, Владимир Арефьев, Федор Сизов. Все ждали его. Вангол, улыбнувшись, поздоровался и подначил товарищей:

— Ну что, не надоело в подводниках?

— Тесновато тут, командир, а так ничего, жить можно… — отшутился Степан.

— Вот-вот, товарища Макушева надо тут и оставить, если он борт покинет, лодка погрузиться не сможет, веса не хватит, — острил с серьезным лицом Арефьев, готовый расхохотаться в следующую секунду.

— Вижу, соскучились… — рассмеялся Вангол. — А вот товарищ Макушев действительно останется на борту лодки, если выходить будем через торпедные аппараты. Извини, Степан, ты через него не пролезешь никак.

Улыбка слетела с лица Макушева.

— Елы-палы, да как же так?

— Но, возможно, удастся сойти с надводного положения, тогда идем вместе. Потому готовим все: надувную лодку, спасательные аппараты. Все проверить, самим быть предельно готовыми к высадке, разбирайте оружие, боекомплекты, одежду, снаряжение, питание. Через три часа начинается операция. Сначала идем к ним в логово, потом, если все нормально, высаживаемся и проводим разведку. Если разведка невозможна и нас, я имею в виду лодку, немцы обнаружат на подходе, высаживаемся скрытно и уходим от преследования для выполнения диверсионных задач. Вопросы есть?

— Вопросов нет, — за всех доложил Федор.

— Тогда приступайте к подготовке. Арефьев, ты здесь все укладывал, выдавай.

— Есть. Только, Вангол, я серьезно, гидрокомбинезона на Макушева нет. Нет такого размера, не выпускается промышленностью. Самый большой, что был, я взял, но боюсь, на него не налезет.

— Спасательные аппараты на всех есть?

— Да, конечно, ИСА-М, самые современные, на которых учились.

— Вангол, ежели что, я без комбинезона пойду, аппарат есть, и ладно.

— Степан, за бортом минус тридцать, вода плюс два-три, десять минут в такой воде — и конец. Без гидро-комбеза не пойдешь, без обсуждений.

Макушев опустил голову и, пряча глаза, присел на торпеду, лежавшую на нижнем стеллаже.

— Товарищ капитан, осторожнее, раздавите боеприпас…

— Арефьев, кончай базар. Все, шутки в сторону, мужики, работаем, — тихо сказал Сизов.

Конец марта в Антарктиде — это уже осень, больше похожая на зиму. Полярная ночь, накрывшая шестой материк своим непроницаемым покрывалом, была очень кстати. Редкие всполохи сияния озаряли небосвод. Глубокое, бездонное, усыпанное незнакомыми звездами небо висело над двумя подлодками перед боевой операцией, всплывшими на последнее «свидание». Решили оставшиеся перед тайным проходом во льду мили преодолеть в надводном положении. Вангол был уверен, что найдет этот вход, увидит его, почувствует. Когда лодка пошла на глубину, он уже не снимал наушников гидроакустика. Вскоре штурман доложил — прямо по курсу искомый квадрат, точнее он определиться не сможет. Сбавили ход до самого малого. Вангол вслушивался в сигналы гидролокатора. Лодка Аксенова осталась за кормой и зависла в режиме тишины, чтобы не мешать Лузгину и Ванголу.

— Внимание, слышу сигнал. — Вангол поднял руку. Через минуту, сориентировавшись, он пояснил:

— Только это сигнал гидромаяка. Сергей, вот почему они так уверенно шли. А мы за ними этот сигнал не слышали. Жаль, Аксенову это невозможно сообщить. По маяку и он бы прошел, как думаешь?

— Не знаю, теперь об этом поздно думать. У нас своя задача. Ну что, Вангол, идем в нору?

— Идем.

Сигнал боевой тревоги расставил экипаж по местам, лодка на малом ходу приближалась к входу в ледовый тоннель, который Вангол уже хорошо ощущал, он практически его видел. Он засек время, когда лодка в него вошла. Секунды медленно превращали время в минуты, прошло три, пять, двенадцать минут хода в тоннеле.

— Центральный, мы выходим, дайте право руля, там чисто, надо уйти от действия гидроакустики немцев. Маяк — узконаправленный луч. Скорее, Сережа! Я вырубаю наш локатор, чтобы не засветиться.

Через несколько минут маневрирования Вангол доложил в центральный:

— Все, мы вне зоны их радара, можно остановиться и всплыть на перископную глубину.

— Вангол, передай вахту дежурному, ждем тебя в центральном.

— Хорошо, сейчас буду.

Лодка медленно всплывала, продували цистерны аккуратно, не создавая лишних пузырей. На перископной глубине зависли и осторожно подняли прибор. Лузгин долго всматривался в окуляры, медленно поворачивая перископ. Все это время он молчал. Потом передал его Ванголу.

— Не может быть! — первое, что произнес Вангол через несколько секунд наблюдения. — Как они сюда прошли?

— Вот и я о том же думаю, — ответил озадаченно Лузгин.

В перископ плохо, но было видно скалистое побережье с небольшой бухтой, в которой стояли океанское грузовое судно и несколько подводных лодок. Транспортник разгружался под светом мощных прожекторов. На причале двигались какие-то небольшие машины и люди. Никаких признаков тревоги. Вангол всматривался в береговую линию, но даже он не заметил ни орудий, ни зениток. Вообще, военных береговой службы видно не было, только экипажи судов небольшими группами двигались между укрытых в скалах строений.

— Нас не засекли, это хорошо. Удобно устроились, да и то сказать, кто бы их тут нашел…

— Вангол, вероятно, в бухту для транспортных судов есть какой-то другой проход, скорее всего, вдоль береговой линии, вот там левее у скал вижу буи. Скорее всего, это фарватер для транспортных судов, он непроходим для лодок. А вход может быть далеко, там, где мы видели сплошные торосы и айсберги. Там, возможно, их встречает вон тот ледокол-буксир. Хорошо придумано, молодцы фашисты. Бухта закрыта с моря на сто процентов. А для лодок сделали проход во льду.

Вангол заметил две очень большие субмарины и одну среднего водоизмещения, какую-то не совсем обычную, почти без рубки. Что это за лодка?..

— Надо десантироваться. Посмотри, где можно подойти максимально близко к берегу, так чтобы фрицы не обнаружили.

— Сложно сказать, видимость плохая, но вот если только там, изгиб, скала, может быть, под нее уйти. Штурман, глубины?

Через полчаса лодка всплыла в тени огромной скалы, свесившейся над водой примерно в двух километрах от немецких причалов. Ровно десять минут — и она скрылась в глубине, оставив в черных волнах в лодке двоих. Вангол и Федор Сизов, одетые в немецкую военно-морскую офицерскую форму, быстро гребли к скалистому берегу. Еще через час они стояли возле какого-то сооружения и наблюдали, как немецкие моряки опустошают запасы пива в задымленной табаком забегаловке, сколоченной из пустых ящиков. Этими же ящиками, горы которых лежали вокруг пирса, жарко топили большую буржуйку в центре заведения. Было холодно, около двадцати градусов мороза, при абсолютном штиле.

— Вангол, здесь какой-то перевалочный пункт, смотри, сколько разной тары. Явно распаковывают здесь и перегружают…

— Вот в эту небольшую подводную лодку, — продолжил Вангол.

— И куда же они везут столько добра?

— Вот это и надо у них спросить…

Как обер-боцман с немецкого военно-транспортного судна Ганс Литке оказался на борту русской подлодки, он никогда не узнает. Теперь ему было уже все равно. Он сидел в баре «У причала» и пил пиво. Несколько раз выходил «освежиться» и вот очнулся в каюте командира советской субмарины. Это было ужасно…

Болела голова и немного челюсть. Он понял, что его военной карьере пришел конец и все, что вбивали ему в течение многих лет о великой миссии Германии, уже ничего для него не значит. А жить хотелось, очень хотелось, поэтому он сразу решил, что расскажет все… Только несколько глотков пива — и он будет говорить. Поскольку пива на борту лодки не было, несколько глотков спирта так развязали немцу язык, что он говорил почти два часа, рассказывая обо всем, чему был лично свидетелем и о чем не знал, но слышал. То есть говорил о земле обетованной, сокрытой под ледяным панцирем материка. Вангол переводил, все остальные слушали этот фантастический рассказ. Арефьев, по поручению Вангола, тщательно записывал. Когда немец устал говорить, его отправили отсыпаться.

— Ну и что это было?

— В других условиях я бы принял его за психа и отправил в больничку, — сказал Макушев.

— Да, Степан, в других условиях я бы его просто шлепнул как ненормального и потому бесполезного «языка». А здесь и сейчас мы, к сожалению, видим реальные подтверждения его бреда.

— Если хоть какая-то часть его слов правда, то мы еще только на пороге тайны. Наша задача несколько меняется. Во-первых, необходимо проникнуть туда, в таинственную Новую Швабию. Во-вторых, уничтожить этот перевалочный пункт и пути подхода к нему. В-третьих… А вот в-третьих пока не ясно, решать будем на месте.

— Как это сделать? Ганса скоро хватятся. Нас обнаружат очень быстро, гавань небольшая. Неизвестно, сколько у нас останется тогда времени.

— Он сказал, что «челноки», эти подлодки, каждый день уходят в Новую Швабию с грузами и людьми.

— Да-да, каждый день. Значит, мы должны сесть им на хвост и пойти туда. Там их база, значит, там наша цель. Здесь просто склады, и Аксенов их грохнет, если ударит всеми торпедами из тоннеля. Пятнадцать минут хода — и вот она, грузовая площадка прямо напротив этой гавани. Нам необходимо вернуться и разработать новый план операции.

— Согласен, что делать с немцем?

— Возьмем Ганса с собой, передадим Аксенову. Этот немец много знает, пусть его на Большой земле наши еще попытают. По-трезвому-то, может, чего ценного расскажет. О входе в эту чертову гавань по воде, к примеру. А здесь, надеюсь, за сутки его не хватятся. Тем более он с транспортника, который, как он говорит, только пришел.

— Согласен. Выходим немедленно. Я на акустику, командир.

За три часа они, преодолев тоннель, ушли и всплыли в условленном месте. Аксенов еще на выходе из «норы» услышал их ход и присоединился.

— Ну что там? — Первый вопрос Аксенова был предсказуем.

— Там нечто, требующее немедленного изменения всего нашего плана. — Вангол был непривычно серьезен. — Подробнее потом, сейчас уходим вместе. Перед самым тоннелем, на той строне, немцы поставили гидромаяк, идем вместе через эту «нору», сначала проходим мы, вы ждете полчаса и идете по этому маяку. При скорости восемь узлов хода пятнадцать минут — и уходишь вправо на тридцать градусов, еще пятнадцать минут хода — и всплывай на перископ. Оттуда хорошо все видно, и для атаки место превосходное. Во время хода акустику не включать, только слушайте. Сергей, может быть, отдашь ему на этот случай Семенова, он уже прошел туда-сюда этот тоннель?

Лузгин согласно кивнул.

— Теперь дальше, — продолжал Вангол. — Там, в скалах, бухта и немецкая гавань. Как установлено — перевалочная база. У дальнего причала стоит специальная подводная лодка, которая должна уйти куда-то еще дальше, по словам немца, в Новую Швабию. Мы не знаем, где это, потому должны сесть ей на хвост и следовать за ней. Аксенов, наблюдай, как только немецкая подлодка с маленькой рубкой уйдет от самого левого от вас причала, значит, за ней уйдем мы. Выжди полчаса-час, торпедируй все, что там есть, и уходи назад той же дорогой. После чего, дорогой ты наш, прокладывай курс к родным берегам и возвращайся домой. Вся надежда на тебя. Дойдешь до наших — расскажешь, как все было. Вот тебе пакет, там совершенно секретная информация, только для Деда, протокол допроса пленного немецкого моряка. Передашь пакет и немца, которого мы тебе сейчас передадим, начальнику контрразведки штаба флота лично в руки. Ясно?

Аксенов машинально кивнул, лишь затем спросил:

— Какого еще немца?

— Обыкновенного фашиста, Ганса Литке, боцмана с немецкого транспортника. По просьбе Вангола он решил дальше советским подводником служить… — усмехаясь, ответил Лузгин.

— Теперь ясно, но как мне этого немца до своих довезти, его что, под охраной на лодке держать придется?

— Значит, придется. Решишь сам. Но имей в виду, он очень ценный военнопленный, желательно, чтобы он попал в нашу контрразведку живым.

— Будет исполнено, товарищ командир.

— Вот в целом такой план операции. — Вангол поднялся. — Детали обсуждать некогда, немецкая лодка может в любую минуту уйти, тогда придется ждать, а это опасно, поэтому прошу немедленно приступить к выполнению задачи.

Лузгин и Аксенов, выслушав Вангола, молча кивнули. На этом совещание было закончено. Еще через два часа лодка Лузгина вошла в тоннель и, пройдя его, ушла в то же место, где Вангол в прошлый раз десантировался на берег. Ждали вторую лодку.

Мучительно медленно текли минуты. Вангол и Лузгин в рубке оживленно обсуждали положение, в котором оказались.

— Как думаешь, пройдет Аксенов?

— Семенов хороший гидроакустик, проведет.

— Я тоже так думаю. По времени пора им показаться, но я их не слышу.

— Может, не сразу нашли сигнал маяка? Будем ждать.

— Слышу шум винтов справа по борту. Два кабельтовых. Судно, скорее всего, тральщик.

— Режим тишины в отсеках!

— Неужели нас засекли?

— Нет. Если бы запеленговали на подходе, нас бы уже встречали.

Тральщик медленно прошел мимо лодки, лежащей почти на грунте в сотне метров от него, и удалился за скалистый выступ.

— Впереди шум винтов нашей лодки, идет Аксенов, идет.

— Что будем делать, тральщик недалеко, в любой момент может вернуться.

— Придется рисковать. Аксенов о тральщике вообще не знает.

— Все, слышу его, идет в сторону своей позиции.

— Молодец, прошел-таки… Вангол, ты послушай внимательно, куда этот фашист делся…

— Не слышу его, ушел за береговую линию.

— Хорошо, значит, и он нас не слышит, всплываем на перископную.

Осмотревшись, поняли, что на базе ничего не изменилось. Никаких признаков тревоги. Шла разгрузка транспортного судна и погрузка каких-то грузов в лодку-челнок. Все делалось размеренно, с перерывами на отдых. Некоторая суета около лодки говорила о том, что скоро она будет готова к отплытию.

— Интересно, куда ее потащит буксир, вправо или влево? Если влево, то нам придется в этой узкой горловине каким-то образом развернуться. Вангол, надо сейчас встать так, чтобы потом не потерять время на маневре.

— Действуй, командир.

Маневрирование заняло минут двадцать, после чего они снова подвсплыли на перископную глубину и Лузгин буквально впился в прибор.

— Твою мать! Ее нет, Вангол.

— Как нет?! А в акватории бухты?

— Ее нет нигде. Не могли так быстро утащить лодку от причала! Нет ни буксиров, ни вообще никаких судов, гавань пустая, кроме тех двух лодок и транспортных судов!

— Мы ее упустили, Сергей.

— Вангол, она же не могла погрузиться у причала и задним ходом выходить?

— А может быть, ей и не надо было никуда выходить, а нужно было погрузиться и нырнуть в новую «нору»?

— Через двадцать — двадцать пять минут Аксенов может начать атаку, он же думает, что мы ушли за этой лодкой.

— Надо проверить то, о чем я говорил. Сергей, ныряем, включай гидроакустику и давай к причалу, где она стояла.

— Понял. Срочное погружение! Штурман, курс к причалу!

Лодка, набирая скорость и глубину, шла прямо к причалу, где совсем недавно стояла немецкая субмарина. Вангол буквально всматривался, напрягая свое внутреннее зрение в водные глубины, подмечая все, что отражало сигналы гидролокатора лодки. Он видел скальное, уходящее в глубину дно, обломки какого-то небольшого деревянного судна, очень слабо, но услышал шум винтов упущенной ими субмарины. Далеко и очень быстро она уходила прямо под материк.

— Командир! Слышу ее прямо по курсу, уходит, скорость высокая, по-моему, мы опять в какой-то «норе», но довольно узкой…

— Вангол, понял тебя, глубина тридцать пять метров, попробуем увеличить ход, веди…

Через тридцать минут преследования стало ясно, что догнать немецкую лодку не удастся, она, вероятно, имела скоростные преимущества. Но не это было главным. Ударная волна от взрывов торпед, выпущенных Аксеновым по немцам в гавани, догнала подводную лодку Лузгина. Этого никто предусмотреть не смог. Вангол потерял связь, он не слышал немецкую лодку, не ощущал ее уже несколько минут. Максимально активизировав свои способности, он вел корабль в узком тоннеле. Вдруг стенки тоннеля раздвинулись, он увидел огромную полость с множеством выходов, на мгновение ему показалось, что из одного из них слышен шум винтов, но гидравлический удар швырнул лодку вперед, и Вангол потерял картинку, а вместе с ней и сознание, сильно ударившись головой о переборку.

— Вангол, как ты? — очнувшись, услышал он голос Сизова.

— Что случилось?

— Не знаю, лодку сильно ударило чем-то в корму. Сильно, даже дизеля посрывало с фундаментов. Хорошо, что не загорелись, кое-где проводка в кабель-каналах разорвана, потому света нет и связь не работает.

— Как наши, экипаж?

— Наши все целы, побились маленько. В экипаже много убитых, есть раненые, но в целом команда жизнеспособна, прочный корпус остался невредим, течи устранили быстро.

— Кто погиб?

— Командир лодки Лузгин, замполит Поливахин, штурман Седов, еще девятнадцать человек. Старпом, капитан-лейтенант Сергей Шедлеров принял командование кораблем.

— Позови его.

На какое-то время Вангол снова погрузился в забытье, а когда очнулся, рядом с ним сидел капитан-лейтенант Шедлеров.

— Вангол, я знаю, что вы руководите всей операцией, Лузгин мне говорил об этом, поэтому ничего объяснять не надо.

— Что с лодкой?

— Находимся на глубине шестьдесят два метра, плавучесть стабильна, управляемость кораблем нулевая, восстанавливаем энергоснабжение, аккумуляторные батареи в обоих отсеках целы, дизеля, думаю, тоже, но требуется небольшой ремонт.

— Что случилось, как вы считаете? — Вангол попытался приподняться на койке.

— Думаю, мы получили гидроудар в корму. Насколько мне известно, Аксенов атаковал немцев, вот нам и прилетели отголоски. Мы же фактически шли в трубе. Еще повезло, что были уже далеко и удар был косвенным, то есть отраженным. В торпеде триста килограммов тротила, если бы прямая волна была, нас просто размазало бы здесь.

— Да, согласен, повезло. Лодка сможет двигаться?

— Да, через два-три часа, когда устраним поломки и запустим моторы.

— Что будем делать с погибшими?

— Захороним по морским обычаям при всплытии.

— Моя помощь нужна?

— Благодарю, справимся. К вам сейчас санитар придет, перевязка нужна. Рана на голове кровит…

— Пусть заходит. Когда связь будет?

— Уже наладили, видите, лампочка мигнула.

— Хорошо, идите, по готовности доложите, пойдем дальше.

На самом деле Вангол с трудом представлял, куда идти дальше. Последнее, что он помнил, — это огромная полость со множеством больших и малых тоннелей. Какой из них ведет к немцам? Теперь уже не важно, назад пути нет.

Через три с половиной часа лодка была готова к движению. Вангол, как гидроакустик, повел корабль в один из широких проемов, повел наугад, поскольку ничего другого не оставалось. Шли медленно, пять-шесть узлов, Вангол не мог видеть дальше, а тоннель плавно, но менял направления. Шли уже несколько часов, потом остановились. Вангол устал, сказывался сильный ушиб головы. Без его «глаз» лодка двигаться не могла. Ждали три часа, пока он спал, потом снова начали движение. Так продолжалось двое суток. Вангол понимал, что от него зависит сейчас все, но, когда картинка в его голове пропадала, он вынужден был отдыхать.

— Вангол, еще сутки хода — и у нас кончится заряд аккумуляторных батарей, с кислородом тоже проблема.

— Что вы предлагаете?

Шедлеров задумался.

— У немцев технические характеристики лодок примерно такие же, значит, мы скоро должны прийти к какому-то финишу. Нужно увеличить скорость, иначе мы не выйдем из тоннеля. Немцы шли значительно быстрее.

— Да, верно, я вас понял.

Когда в отсеках от духоты и нехватки кислорода люди стали терять сознание, Вангол стоял вахту по двенадцать часов. Максимально, что можно было сделать, делалось, лодка шла на последних ресурсах.

— Командир, сколько у нас еще времени?

— Максимум три часа, Вангол.

— Увеличить ход можем?

— Нет, посадим батареи через час.

Прошло еще немного времени, и в переговорном устройстве снова зазвучал голос Шедлерова:

— Вангол, это центральный, забортное давление падает, мы идем вверх. Глубина тридцать, двадцать пять, двадцать метров. Вангол, мы не трогаем рули и не используем балластные цистерны. Нас выносит из глубины сам тоннель. Это парадокс, но мы всплываем.

— Сергей Павлович, здесь все загадка и парадокс, не удивляйтесь. Как люди?

— Держатся из последних сил.

— Прошли, выходим из тоннеля, впереди чисто, командир.

— Глубина двадцать метров, выходим на перископ. Вангол, ждем в центральном.

Когда в отсеки хлынул свежий воздух из выдвижного воздухозаборника, никто не обратил внимания, что воздух был теплым. Только Вангол сразу почувствовал это. Он, не отрывая глаз от прибора, долго и внимательно осматривал все вокруг. Вангол не мог поверить своим глазам. Они всплыли в глубокой лагуне огромного озера, скалистые берега которого были покрыты густой зеленью.

— Будем всплывать, командир, насколько я вижу, здесь абсолютно безопасно.

— Есть. Всплываем, самый малый вперед. Дифферент на корму. Продуть носовые и средние цистерны главного балласта!

Сжатый воздух рванулся в легкий корпус корабля, освобождая его от воды. Лодка на самом малом ходу легко пошла вверх.

— За бортом плюс двадцать! Где мы, Вангол? Это Антарктида?

— Сергей, посмотри вверх, ты небо видишь?

— Нет, сплошной туман или облачность…

— Вот и я о том, это не облачность, скорее всего, туман, но он светится. Нечто подобное я уже видел в пещерах. Мы под ледовой поверхностью материка. Это и есть земля, которую немцы нашли. Вот только где они на этой земле обосновались? Мы ошиблись тоннелем, назад водой пути у нас нет. Будем искать на суше. Распорядитесь вынести погибших, похороним на берегу в братской могиле.