Молчание небес

Владимир Потапов, 2019

В этом сборнике вы найдёте рассказы с неожиданными развязками, которые порой заставят посмеяться от души, непременно удивят и, возможно, пробудят лёгкую грусть. Вырезанные из обычной жизни простых людей сценки очень атмосферные. Они проникнуты неподдельными эмоциями. Автор заглядывает в души своих героев, рисует обстановку вокруг, показывает их стремления и надежды, всегда оставляя на потом что-то особенное, что заставит иначе посмотреть и на человека, и на ситуацию. В результате получаются очень неординарные и интересные выводы философского толка. Главный из них – не всё такое, каким кажется. Согласны? Если сомневаетесь, самое время убедиться!

Ах, любовь, любовь…

Новенькая зашла минут через десять после начала лекции.

Он и внимания на неё не обратил: мелькнул чей-то силуэт слева, сел чуть спереди. Не до неё было: преподаватель как раз дошёл до нужной темы, и он старался законспектировать вслед за ним как можно больше.

Запах — вот что напомнило о незнакомке. И даже не запах… еле-еле ощутимый нюанс чего-то знакомого, волнующего…

Окно у кафедры было открыто, но не оттуда доносилась свежесть. Свежестью пахла новенькая. Еле уловимой, послегрозовой, с едва заметным запахом поля…

Он знал этот запах. Так пахло от Ритки Малышевой. Это был запах его первой школьной любви.

Внутри всё закаменело от предчувствия. Он, отчего-то пугаясь, медленно поднял голову.

Завиток волос за ушком золотился в лучах солнца. Дужка таких же золотистых очков с цепочкой. И само ушко… розовое на солнце, аккуратное, маленькое…

И всё-таки, кажется, не она…

Он уже не слушал лектора. Рука машинально двигалась по тетради, выводя какие-то каракули, но суть темы ускользала. Да и речь лектора постепенно превратилась в невнятный бубнёж и совсем исчезла из сознания.

Ритка! Ритка, милая! Ну, окажись ею! Обернись!

Он осторожно тронул незнакомку за плечо. И она обернулась.

Это была не Ритка. Это была не его первая любовь. Те же серые распахнутые глаза. Удивлённые, с искринкой. Прямой нос, чуть припухшие, будто от ночных поцелуев, губы.

Но это была не она.

Незнакомка молчаливо и вопрошающе смотрела на него. И он видел, как у неё постепенно начал изгибаться в усмешке уголок рта. И непроизвольно улыбнулся в ответ. А сердце продолжало стучать всё сильней и сильней. И что-то внутри задрожало минорной струной. Сначала тихо, а потом всё громче и громче — до крещендо. И ему страшно было спугнуть это предчувствие любви.

— Артамонов! — преподаватель строго постучал карандашом по столу. — Ну, если вам неинтересно — не отвлекайте, по крайней мере, остальных! Я излагаю важную тему! Это — основа всего цикла!

И он, и она невольно встрепенулись, опустили глаза и прыснули в ладошки, как первоклассники.

— Сергей Сергеевич, — через силу, борясь с весельем, проговорил он. — Я не буду больше.

Преподаватель, седой, полный, лет семидесяти, недовольно пожевал губы, помолчал для значительности и продолжил занятие.

А он, Артамонов, сидел, опустив глаза к тетради, и замирал от счастья.

Слева и чуть спереди сидела его любовь. Он это понял с первой секунды, как заглянул в её глаза.

Да, не Ритка. И, если приглядеться, даже совсем не похожа. Но, Боже мой, какая разница! Этот колокол в груди стучал: Она! Она! Она! И замолкать не хотел!

Лучи солнца, искрящиеся от пылинок, сдвинулись к ранимой шее с голубоватой пульсирующей жилкой. И такая вдруг волна нежности и умиления охватила его, что он чуть не расплакался! Вырвал тетрадный листок и крупно написал:

МЕНЯ ЗОВУТ ПАВЕЛ.

И легонько-легонько тронул незнакомку за плечо.

Та скосила глаза и просунула под мышкой открытую ладонь. Артамонов украдкой положил записку и честными глазами посмотрел на преподавателя. Но тот стоял спиной к аудитории и что-то чертил на доске. Павел попытался вникнуть, но ничего не понял: голова напрочь отказывалась что-либо соображать. Он и на брошенную-то ему ответную записку тупо глядел секунд десять. Потом спохватился.

Меня зовут Юлия.

«Юлия… Юлька… Как Машкову, на первом курсе… Что ж за совпадения-то такие? И Ритка, и Юлька…

Да при чём здесь это?! Ну, любил… Ну, тебя любили… Но здесь-то — другое совсем!.. Эта-то!.. Вот! Перед тобой! При чём здесь те, оставшиеся в воспоминаниях? Другое же!.. Сердце-то как ноет! Дрожу весь… И даже взмок… Как перед затаённым… несбыточным…

Господи, Пашка! Да ты влюбился!» Вновь застрочил на листке.

Встретимся после занятия?

Она прочитала и, не оборачиваясь, слегка кивнула.

Он откинулся на спинку стула и облегчённо вздохнул. А с лица так и не сошла счастливая блаженная улыбка.

–…На этом давайте закончим на сегодня. — Сергей Сергеевич вытер тряпкой испачканные мелом руки. — На следующем занятии я расскажу вам о методах пасынкования и органической подкормки томатов. Все свободны.

Павел пригладил остатки когда-то могучих волос, намотал на шею кашне и, подхватив палочку, захромал вслед за пассией. Да та и не спешила. А чего в шестьдесят лет торопиться-то? Трудно! Тем более — от любви. Да и садоводческий семинар на сегодня кончился.