Кротовая нора. Иронические рассказы

Владимир Положенцев

Прошлое всегда лучше настоящего. Вернуть его невозможно, но столкнуться с ним нос к носу можно в любой момент через кротовую нору сознания. И тогда мы погружаемся в цветущий сад изобилия, каким бы неоднозначным и ироничным прошедшее ни было.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Кротовая нора. Иронические рассказы предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

© Владимир Положенцев, 2018

ISBN 978-5-4493-8142-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Розовая свинья

Говорят, любовь — лишь набор химических реакций в организме. Взаимодействие всяких там окситоцинов, допаминов, эндофринов. Эти вещества затуманивают мозг похлеще алкоголя, поэтому влюбленные часто похожи на пьяных идиотов. Признаюсь, в свое время я был, в этом плане, хроническим алкоголиком и неисправимым психом. Но гормональный фон спадает гораздо быстрее радиационного, а потому, набив себя «по пьяни» не мало шишек, я в конце концов, успокоился.

Хм, как ни крути, а человек по сути никогда не меняется. Родился серым голубем, журавлем не станешь. Это я к тому, что завязавшим алкашам нельзя давать нюхать и капли спиртного. Однако, как известно, свинья всегда грязи найдет. И в один прекрасный день, господа, меня накрыло на старые генетические дрожжи по полной программе.

Я влюбился в нее сразу. И в кого бы вы думали? В послушницу, торговавшую на православной выставке-ярмарке пучками каких-то целебных трав, мазями и эликсирами. Не знаю даже что меня в ней зацепило. А что в женщинах цепляет? Знал бы, жил без валидола.

На ярмарку-то я идти не предполагал. Гулял по парку, размышляя о жизни, и вдруг почувствовал как в воздухе что-то разлилось. Вязкое, с острым гвоздичным запахом. И словно дорожка эфирная протянулась. Потянуло меня по ней, будто магнитом и привела она меня точно к круглому павильону, на выставку.

Не понравилась мне эта ярмарка. На прилавках — иконы, кресты, свечи, прочая церковная утварь, а рядом — копченая скумбрия, икра, специи, медовуха. Потребности души и желудка в одном флаконе. Жуткая смесь, ничего возвышенного.

Ну раз пришел, не терять же время понапрасну. Решил на халяву напробоваться меда. Про медовуху тоже не забыл. Когда от сладкого зачесались уши, удовлетворенный пошел к выходу.

В крайнем ряду, там где продавали культовую литературу вперемежку с турецкими золотыми побрякушками, в одной из секций с табличкой «Зареченский женский монастырь. N-ское подворье» и увидел ее.

Меня так током и прошибло. Она перебирала длинными, аристократическими пальцами без маникюра пакетики с травами. Её лицо было вылеплено словно из бледно-желтого воска. Ровное, красивое, почти детское, без каких-либо изъянов… и эмоций. На лбу — темно-серый платок, глаза смиренные, отрешенные, опрокинутые в себя.

Я застыл как столб. Что же это делается, господа, такая молодая, красивая и уже божья невеста! С чего бы радостей жизни себя лишила?

Я незаметно сфотографировал ее на айфон.

Вообще-то, я всегда несколько комплексую перед красивыми женщинами, а тут как черт меня в охапку взял. Наверное, и медовуха сыграла свою роль.

— А что, — спрашиваю, будто не своим языком, — вы делаете сегодня вечером?

У монашки аж платок со лба съехал на переносицу, она застыла как от заморозки. Но глаз не подняла.

— Возьмите бальзам лесной, от хвори в суставах помогает, — наконец тихо произнесла она.

— Да бог с ним, с бальзамом, как вас зовут?

Довольно долгое молчание.

— Нам не положено на эту тему. Послушница Мария. Травяной целебный чай с зверобоем и мятой.

— Ага, значит, еще не монахиня, только готовитесь, — обрадовался я. — А ЕМУ это надо, чтобы вы всю жизнь перед иконами коленки протирали? Человек рожден для счастья.

— Мое счастье в служении, — произнесла девушка опять после паузы.

— Вот и служите, выполняйте свое прямое предназначение, продолжайте род человеческий. Сказано же в писании: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю.

Мария залилась розовой краской. Глаза по-прежнему были опущены долу.

— Вы будете что-нибудь брать?

— Как вам не стыдно, — понесло меня дальше, — вы совершаете преступление, закапывая свою красоту и молодость! Опомнитесь, природа вам этого не простит. Пойдемте лучше сегодня в ресторан. В Останкино есть замечательное место, «Розовая свинья» называется.

Видно, говорил я громко. Откуда-то сбоку появился низкорослый попик в просторной рясе, с окладистой, торчащей вперед бородой. Он напоминал персонаж из фильма о Нарнии.

— Что здесь происходит? — спросил он, слегка коснувшись меня своим кругленьким животом. В его взгляде читалась угроза.

— А это еще кто, ваш душеприказчик?

Она ничего не ответила, а попик обежал меня справа, подбоченился. Наклонил голову, прищурился.

— Ведите себя прилично, сын мой, не на рынке.

— Да, а где же я? Вы святые лики и писания вместе с вареной колбасой продаете, позор! Только бы нажиться. И травы ваши дрянь, поди, под забором собирали, а теперь гражданам втюхиваете.

— Ну уж, это знаете ли…, — задохнулся служитель культа, — вообще ни в какие ворота. Буду сейчас охрану вызывать.

— Не надо, — вдруг сказала послушница и подняла глаза.

Это были оазисы на фоне желтой пустыни лица, из которых хотелось напиться. В них плескались голубая вода и прозрачное небо одновременно, а, главное, они были живые, осмысленные и даже несколько ироничные.

Вот тебе и послушница, еще не успела иссохнуть. Недаром меня сюда принесло.

— Почему не надо? — изумился келарь. Или кто он там был. — Что, понравился? Я всегда говорил, что тебя и в трудницы нельзя было брать, не то что в послушницы. Бесстыдница. Я тебе еще прогулки под луной с Борей Бочкиным из пекарни припомню. Все расскажу о твоих похождениях матушке-настоятельнице, она тебя высечет и в кладовку запрет.

— Рассказывай, отец Василий! — вспылила Мария и больше не оставалось в ее глазах ни капли послушания и отрешения, цвет лица ее преобразился, стал закатным. — Надоели вы мне все пуще горькой редьки, уйду от вас!

Кажется, она слегка подмигнула келарю. А он ей в ответ. Или показалось? Точно показалось, так как Мария продолжила свою гневную речь:

— Ты сам, ключник, старый развратник, видала я, как ты на Троицу, с двумя сестрами на кухне заперся, а на Благовещение с семинаристом в сарае. Он потом себе смартфон, прости господи, купил. А еще, отец Василий, ты портвейн молдавский пьешь без меры, а затем недозволительные речи со служками ведешь. Знаем мы вас, вольнодумцев.

— Что?!

— А то, — зло засмеялась послушница. — Тебя и твоих дружков бородатых, давно пора в органы сдать. И с кем я связалась, подумать только! Но вот он, — девушка указала на меня пучком травы, — мне глаза открыл. — Всё, пропадите вы пропадом со своими молебнами, ночными бдениями, постами, воздержаниями и прочей чепухой. Надоело! Жить хочу полной грудью. Спать с мужиками и рожать детей!

Я слушал и не верил своим ушам. Не может быть! Неужели это я подтолкнул красавицу к бунту? Неужто и она в меня с первого взгляда влюбилась? А почему бы нет? — влюбиться, все равно что из колодца напиться, не проблема. Правда, потом похмелье, как от паленой водки, может замучить.

Но все же придержал свою радость — видимо, у нее давно назревало, а я просто вовремя подвернулся, проколол ее терпение, словно воздушный шарик иголкой. Что ж, бывает.

Мария выбралась из-за прилавка, сдернула с головы мышиный платок. Боже, какие у нее оказались шикарные волосы — пышные, пшеничные, в серебряных перышках.

Странно, подумал я, она что подкрашивается, разве в монастырях сие разрешается? Впрочем, женщина везде хочет выглядеть красивой, даже в гробу.

А она схватила пакеты с травяными сборами, банки с мазями, бутылочки с эликсирами и швырнула их в лицо отцу Василию.

Это был, конечно, перебор, но душа моя возликовала, я явственно ощутил большую, искреннюю любовь. До судного дня.

Посетители ярмарки и торговцы, среди которых было немало безликих послушниц, замерли, затихли. Мария же взяла меня под руку, окинула всех презрительным взглядом, сплюнула в сторону попа и, прижавшись ко мне теплым, видимо, измученным долгим томлением телом, шепнула:

— Веди в твою «Розовую свинью», здесь душно, дышать нечем.

В чудеса не верю, но в редкие подарки судьбы очень даже. Она, злодейка, может годами смеяться над тобой, подставлять ножки, а потом ни с того ни сего вдруг раз — и предоставит удивительный шанс. А тут уж не зевай. Проморгаешь, потом всю жизнь локти кусать будешь.

В тот момент я готов был отправиться не в ресторан, а сразу в ЗАГС.

На улице обдало свежим воздухом и первым колючим снегом. Так и дошли мы с ней до выхода из парка, а на трамвайной остановке она сжала мне локоть, подняла на меня свои синие оазисы.

Вдруг всплакнула и сказала такое, от чего душа моя провалилась в пятки, а в сердце будто вбили осиновый кол.

— Знаешь, я не могу пойти с тобой в «Розовую свинью». Вообще никуда.

— Как же так? Почему?!

— Я люблю Борю Бочкина. Из-за него и в монастырь ушла. Он спутался с Зинкой из Тюмени. А теперь пишет, что раскаивается и просит прощения. Если, говорит, не простишь и не вернешься, женюсь на Зинке через неделю. Что посоветуешь? Ты, вижу, мудрый.

Да, я обтекал горящей смолой, но как порядочный и гордый человек не мог ответить иначе:

— Выбор есть всегда, главное — не промахнуться. Рад за тебя. Если любишь, конечно, возвращайся.

Сказал и вспомнил слова двоюродной бабки из деревни: «Близка чужая радость, когда и тебе от нее малость». А что мне от того, что она вернется к хлебомесу Бочкину? Думал, подарок судьбы, оказалось — опять подножка.

— Денег нет на дорогу. От Красноярска до Абакана лететь, а там на перекладных, — опустила она глаза, будто вновь оказалась за прилавком с травами.

Скотина все же этот Боря — если не вернешься, через неделю женюсь на другой. Нормальные люди разве так поступают? Но я не стал говорить об этом Марии. Влюбленные все упрямы, как парнокопытные, их не переубедишь, хоть на голове стой. Не видят, вернее, не хотят видеть самых элементарных вещей. Как жаль, что эта удивительная девушка не находит во мне того, что нашла для себя в каком-то провинциальном пекаре. Ну лицом, может, и не Мастрояни, но душой… Ладно, будешь вспоминать порядочного человека!

— Хорошо, — говорю, — сколько вам нужно? — перешел я на «вы». Она последовала моему примеру.

— Не сомневайтесь, — засуетилась послушница, — я все до копейки вам верну. Почтой вышлю или на электронный счет положу, какой у вас номер телефона? Нужно тридцать семь тысяч восемьсот пятьдесят рублей, я все посчитала. Самолет, питание, местный транспорт и на одежду. Не пойдешь же к жениху в таких обносках.

Однако, точность. Я машинально полез за айфоном, но так и не достал. Деньги на карточке, конечно, были, скопил, чтобы ноутбук заменить. Покупку придется отложить. Жалко, но решил, значит решил. Указал в сторону торгового центра:

— Прошу к банкомату.

Мария бежала за мной козочкой и что-то блеяла, но мне уже было не интересно что именно. Обида, огромная обида на себя, на нее, на весь мир. Снова удача прошла мимо. Не успокаивала и мысль, что, делая добро, ты преображаешь мир и оно вернется к тебе в трехкратном размере. Ну да, как кто-то верно заметил, обычно оно возвращается, садится на шею и свешивает ноги.

Банкомат в магазине не работал, пришлось снимать деньги в ближайшем отделении банка. Она держала купюры в руках и не верила своему счастью.

— Вы благородный и честный человек, дайте я вас поцелую.

Мария чмокнула меня в щечку и сказала:

— Ну, ладно, мне пора на вокзал. Не провожайте, плохая примета.

Развернулась и пошла.

— А номер моего телефона?! — сорвался мой голос на петушиный крик.

— Ах, да! — обернулась послушница и на ее лице появилась кислая гримаса.

Своего мобильника у нее не оказалось, поэтому я записал номер на бумажке, туда же приписал адрес, фамилию и имя отчество. Молча протянул ей. Еще теплилась надежда — вдруг бросится на шею и начнет горячо целовать! Ага, сейчас.

Она растворилась в начавшейся метели, послав мне на прощание воздушный поцелуй.

Прошло около двух недель, а средств на моем виртуальном счете так и не прибавлялось. Перевода тоже не было. Что ж, рассуждал я, видно, вышла замуж за Борю и денег пока нет. Пришлет, обязательно пришлет.

А где-то еще дней через пять я заглянул на рынок в соседнем районе. Вдруг вижу выходит из него с полными авоськами тот самый поп Василий, только в обычной цивильной одежде и без бороды. Глаз у меня цепкий, наметанный.

И тут сразу, как шприцем укололо. Да меня же развели, словно последнего ежика в тумане! Целый спектакль разыграли. Потому и перемигивались. Вот тебе и послушница! Вот тебе и келарь! Психологи, ничего не скажешь.

Перехватил я «ключника» у наземного перехода, положил руку на его низкое плечо.

— Привет, — говорю, — святой отец. Узнаешь?

Тот поднял свои совиные глаза, шмыгнул носом:

— Обознались, молодой человек.

Не успел я еще и слова сказать, как он запрыгнул в такси, которое тут же тронулось, обдав меня вонючим дымом. А я так и остался стоять с разинутым ртом.

Понятно, все понятно. Что ж, придется наконец включать мозги.

Спустился в подземку и поехал в парк. Выставка-ярмарка к моему счастью еще работала.

Секция, где торговала Мария, была пуста.

Подошел к охраннику-великану с квадратным лицом, вежливо поздоровался. Протянул пятьсот рублей. Купюра сначала скрылась в кармане, потом уже в глазах амбала появился интерес.

Я показал ему фото на мобильнике.

— Тут послушница Мария травками всякими торговала из Зареченского женского монастыря N-ского подворья. За ней еще низенький поп с рыжей бородой присматривал.

— Помню, в первом ряду. Что, облапошили, травки пустые подсунули? — осклабился охранник.

— Типа того. Как бы мне узнать их фамилии? Жалобу хочу в департамент написать.

Квадратная голова оказалась у моего уха:

— Правильно. Скажу по секрету, тут почти все жулики, тухлой рыбой и разбавленным медом торгуют, а уж от их лечебных эликсиров — одно расстройство желудка.

— Как же так? А администрация куда смотрит?

— Думаешь, у торгашей бумаги требуют? Главное, за аренду места заплати, а кто ты, какую табличку над павильоном повесишь, во что оденешься, никого вообще не волнует. Хоть Римским папой наряжайся. Директора комплекса давно под суд пора, во взятках погряз. Своим знакомым и родственникам бесплатно павильоны для спекуляций сдает.

— Вот, значит, как.

— А то! Как и повсюду.

— Может, и послушница Мария его родственница?

— Не исключено. Хотя, думаю, любовница. Родственниц по кабакам не водят. Я тут в ресторанчике «Три сосны», что на 5-й аллее подрабатываю, так видел их там вместе пару раз.

— Что же сразу не сказал?

— А ты и не спрашивал.

Узнав, что директора зовут Паша Семипалов, выдав охраннику еще пятьсот рублей, я откланялся.

Остальное было делом техники. В «Трех соснах» я оставил почти последние деньги, посещая целую неделю довольно затхлое, но помпезное заведение. Наконец в субботу мне повезло.

Часов в восемь вечера появилась долгожданная парочка. Моя «возлюбленная» в изумительном синем платье со свежей прической, под ручку с толстеньким пижоном в кремовом пиджаке и зеленом галстуке с блестящей заколкой. Он постоянно потел и вытирал морщинистый лоб маленькой ладонью.

Когда они уселись, я незаметно их сфотографировал. К парочке тут же подбежал официант, по-старинному раскланялся. Буквально через полминуты на их столике с ажурной лампой появились закуски и бутылка вина.

Я неспешно подошел, взял в руки бутылку. Чилийское сухое Frontera.

— Что же вы, — обращаюсь к мужику, — дешевым напитком даму сердца угощаете? Такое только в подворотнях употребляют. Могли бы со своих барышей французским Sauvignon Napa Valley урожая 1941 года угостить.

Ухажер выпучил мутные глаза в красных прожилках, а моя Мария сощурилась. Испуга и удивления на ее лице не было. Крепкая штучка.

— Ближе к народу, больше кислороду, — с вызовом произнесла она. — Присаживайтесь, закажите себе, что считаете нужным.

— Хорошая идея, — похвалил я девушку, щелкнул пальцами.

Прибежавшему кельнеру прошептал заказ на ухо, загородившись ладонью.

— Ну, как поживаете? — спросил я. — Удачна ли была сегодня охота?

— Не каждый день крупная дичь попадается, — сказала Мария.

— Кто это, Наденька? — наконец поинтересовался мужчина, уронив каплю пота в тарелку с крабовой закуской.

Значит, Наденька. Забавно. Мне с Наденьками всю жизнь не везло, всё какие-то вертихвостки попадались.

— Товарищ из общественных органов, Пашенька.

— Из карательных, — уточнил я. — А вы, Пашенька, подождите, не перебивайте аппетит, сейчас очень вкусные блюда подадут.

Расторопный официант уже ставил на стол копченый осетровый бок, плошку черной икры, вазочку красной, бутылку шампанского Вдова Клико, прочих дорогущих вин и закусок, на которые у меня хватило фантазии. Когда тарелки и бутылки уже ставить было некуда, я самолично открыл шампанское. Пробка отлетела в потолок, отскочив, попала директору в темечко.

— Ой, — по-бабьи воскликнул Семипалов, подобострастно хихикнув.

— Извините, — сказал я, — шикарная жизнь требует жертв. — Что ж вы сидите, как на собственных похоронах, кушайте! А то отощаете, в академии не признают, обратно не примут.

Словарь известных мне блатных слов был скромен, но я знал, что «академией» на жаргоне называется — зона.

— Береги Наденьку, Пашенька. Ведь главное надежда, без нее-и жизнь не жизнь. Прогресс, конечно, на лицо, — открыл я телефон и продемонстрировал снимок «послушницы» на ярмарке.-Такой серенькой, худенькой была Надюша еще пару недель назад, а сейчас просто дама из высшего света.

Теперь «послушница» покраснела, скорее всего, от злобы, попыталась согнуть вилку. Семипалов, отличавшийся, как я успел заметить, туповатостью, никак не отреагировал на фото. Явно не он в шайке главный.

— Так вот, — говорю, — о сих метаморфозах с личностью пока еще не знают мои коллеги из Зареченского карательного филиала. Пока не знают. Кстати, на днях я встретил вашего бородатого келаря и имел с ним содержательную беседу. Где бы вы думали встретил? На рынке. Всё понятно?

Наденька хотела, вероятно, сказать что-то многозначительное, но осеклась, обреченно кивнула головой:

— Более чем.

— Так-то оно лучше.

Я оторвал у горячего лобстера клешню, смачно высосал содержимое. Сок попал на лицо директора, но он не произнес ни слова, только вопросительно посмотрел на девушку. Сомнений нет — она главарь банды. Без «послушницы» ничего не решается. А он так, голубой воришка.

Я же свою задачу выполнил. Обильно запив лобстера шампанским Вдова Клико, бросил на стол накрахмаленную салфетку, поднялся.

— Приятно провести время, звоните.

Сомнения, конечно, были. Жуликам известен мой адрес, могут покалечить или вовсе убить. Но, кажется, я рассчитал всё верно. Они же не знают каким образом я вычислил Марию-Надю и бородатого келаря, может, я действительно служу в органах а, значит, ничего криминального предпринимать не станут.

Мой расчет оказался верным, но не совсем. Деньги уже на следующий день были переведены на мой электронный счет, причем аж 80 тысяч, а вот в четверг мне позвонила сама Наденька.

— Надеюсь, мы квиты? — спросила «послушница».

— Не совсем, — ответил я неожиданно для себя. — Я приглашал тебя в «Розовую свинью». Приглашение остается в силе, тем более, деньги теперь есть.

Наденька оказалась никакой не бандиткой, а отчисленной с пятого курса студенткой мясо-молочного института. Училась на платном отделении да кончились деньги. Папа, он же ряженный бородатый поп, через двоюродного племянника Диму, работающего охранником в парковом комплексе, узнал об открытии православной ярмарки. На ней, мол, можно неплохо заработать, продавая втридорога всякие травки, купленные на обычном рынке у старух. Золотая жила. На религиозные выставки народ валом валит и скупает все подряд, надеясь, что под сенью церкви их не обманут. Дима познакомил Надю с директором Семипаловым, а тот сразу на нее запал. Ходила с ним в рестораны, но ничего лишнего ему не позволяла. Да он и сам активности не проявлял. Жулик по призванию, но прибитый пентюх. Встречаются и такие уникумы.

— Для чего влюбленную разыграла, как вообще пришло подобное в голову?

— Экспромт, чистая импровизация, папа меня всегда с полуслова понимает.

— Зачем же тогда Дима выдал мне директора и тебя вместе с ним?

— Из мести. Ревновал меня к Паше. Кузены, говорит, за границей могут жениться на своих сестрах. Дурак одним словом. Забудем, а?

— Откуда ты знаешь, что я не мент? Надену сейчас наручники и в кутузку.

— Был бы ментом, — сказала со вздохом Наденька, — уже надел. К тому же я проследила, куда на работу ездишь. На телевидение.

— Хитрая.

— По другому сегодня нельзя.

Когда мы вышли из ресторана, в небе ярко горели звезды, некоторые из них падали. Но загадывать желаний я не собирался.

— Ну вот, теперь я полностью выполнил намеченную программу, — сказал я удовлетворенно.

— Всю на сегодня? — лукаво спросила Наденька.

Я ее прекрасно понял, она готова была ехать ко мне. Открыл дверцу, стоявшего у ресторана такси:

— Отвезете девушку домой.

— Как?! — растерялась Наденька.

— Вот так, мадемуазель. Я человек порядочный и после не смогу с вами расстаться. Но жить с человеком, который, не моргнув глазом, способен тебя в любой момент обмануть, не в моих правилах. Рецидивисты на путь исправления не встают.

— Для чего же в «свинью» приглашал?

— А судьбе язык показать, не все ей надо мной куражиться. Пошел!

Такси плавно тронулось с места и навсегда увезло от меня Наденьку. Больше она не звонила и не приходила, а я и не жалел.

От влюбленности не осталось и следа.

Нет, все эти чувства — точно химия. Одна лишняя капля и термическая реакция переходит в эндотермическую. Главное, чтобы взрыва во время опыта не произошло, вон сколько вокруг покалеченных.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Кротовая нора. Иронические рассказы предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я