Сборник фантастических рассказов

Владимир Плеханов

В предлагаемый Вашему вниманию сборник включены три рассказа, все герои которых – обычные люди, наши современники. Но невозможно предсказать, какие фантастические испытания могут выпасть на их долю и в каких необычных ситуациях они могут оказаться? Кто-то из них в итоге благополучно справляется с трудностями и даже получает жизненный бонус, а кому-то повезет меньше…

Клиническая смерть

— Остановка сердца! Срочно готовьте дефибриллятор! — быстро и четко скомандовал хирург-анестезиолог, услышав весьма неприятный уху резкий писк кардиомонитора и заметив на нем прямую линию, говорящую только об одном — о полном отсутствии у пациента сердечной деятельности. Клиническая смерть. Надо действовать предельно быстро. Всего семь минут в запасе пока еще жив мозг. В холодное время до двенадцати. Время пошло…

Но ведь только что все было просто отлично. Вся странность происходящего заключалось в том, что больному едва успели выполнить стандартную премедикацию, интубировать, подключить аппарат искусственной вентиляции легких и с минуту, как дать масочный наркоз закисью азота. Судя по реакции зрачков на свет, в сон больной погрузился полностью и стабильно. Однако хирургам не удалось сделать даже маленького надреза на ограниченном белоснежными пеленками и густо смазанном раствором йодоната операционном поле на животе пациента.

…Время пошло. В этот момент хирурги мгновенно отошли от операционного стола, отдав лежащего на нем мужчину в руки бригады анестезиологов. В считанные секунды все было подготовлено, на открытую грудную клетку приложили плоские электроды уже заряженного дефибриллятора и дали разряд средней силы, затем второй чуть мощнее, потом третий…

…Лежа на столе в операционной хирургического отделения городской клинической больницы, Николай Сергеевич Громов мысленно готовился к тому, чтобы стойко перенести аппендэктомию, то есть, удаление его неожиданно воспалившегося червеобразного отростка. Такая неприятность случилось с ним впервые, до этого ничего подобного ему не делали, еще никогда в своей жизни он, в прошлом врач-терапевт с приличным стажем, не ложился под нож хирурга. Разумеется, в былые годы, еще студентом лечебного факультета медицинского института, на практике он не раз ассистировал на операциях коллегам, но чтобы самого резали…

Однако жизнь преподнесла доктору небольшой сюрприз. Намедни у него нежданно-негаданно сильно разболелся живот, по классическим симптомам диагноз он смог поставить себе сам, и, не дожидаясь развития перитонита, сразу же вызвал «скорую», и в итоге оказался в хирургическом отделении. Что ни говори, а хоть и собирался Николай Сергеевич в ходе операции находиться под наркозом, но все равно для человеческого организма это в любом случае сильнейший стресс. Даже палец уколешь или царапнешь чем-нибудь, и то весь организм сразу начинает с этим бороться, включает все свои механизмы, чтобы восстановить, так сказать, гомеостаз, а тут целое оперативное вмешательство!..

Пока Николай Сергеевич размышлял обо всем этом, то не заметил, как его поглотил мягкий наркозный сон. Но сквозь него, как будто откуда-то издалека он вдруг расслышал едва различимые приглушенные голоса врачей, которые, как ему показалось, были чем-то обеспокоенными. «Похоже, там что-то случилось… Возможно даже со мной… Ведь на операционном столе в настоящий момент нахожусь именно я…», такие мысли мгновенно промелькнули в сознании Николая Сергеевича, видимо, не еще до конца отключенном подаваемой через трубку закисью азота…

Вдруг все резко изменилось. Голоса вообще исчезли, наступила необычная тишина, доктор почувствовал, что постепенно теряет связь со сном, хотя казалось, что его тело все еще продолжает лежать на операционном столе. «Странно, возможно, врачи бросили меня и уже покинули операционную? Но почему? Потому что я начинаю просыпаться. Вроде бы. Или, может быть, я вообще умер? Нет, нет! Постойте, я себя ощущаю, я думаю. «Мыслю, значит, существую», как говорил древний философ Рене Декарт… Гляди-ка, даже про него вспомнил, значит, я жив», думалось Громову. Надо было открывать глаза. Но мог ли он это сделать? Стоило только попробовать, тогда сразу все станет ясно… Или не станет? «Все, хватит ждать…», — решительно подумал Николай Сергеевич и резко поднял веки.

Первое, что бросилось в его открытые глаза, это яркий белый свет, и доктор тут же зажмурился, не успев сразу оценить обстановку. Когда глаза привыкли, то он уже мог разглядеть место, где оказался. Никакой операционной не было и в помине. Он находился где-то на открытом воздухе. Сверху на него смотрело синее безоблачное небо. Доктор немного приподнял голову и его взгляд окинул, наконец, окружающее пространство. Неширокая поляна, на которой он лежал, была плотно окружена сосновым лесом, под ним была мягкая зеленая трава. Все выглядело как обычно. Но чего-то не хватало. Потом Николай Сергеевич догадался, что не чувствует тепла или холода, а главное, он совсем не дышит. И самое странное, что это не доставляет ему никакого дискомфорта. «Так значит, я все-таки сплю! Ну, конечно! Какой же я не догадливый! Я же сейчас под наркозом, хирурги производят оперативное вмешательство, а я просто мирно сплю на операционном столе и вижу сон», — решил он после нескольких секунд размышлений.

Эта вполне себе правдоподобная версия окончательно успокоила Николая Сергеевича. Итак, что же делать теперь? Раз он спит, значит, надо просто плыть по течению сюжетной линии самого сна, потому что не всегда можно повлиять на то, что происходит в закоулках твоего подсознания. Обычно спящий человек просто остается во власти сна и переносится от эпизода к эпизоду, участвуя в предлагаемом подсознанием сонном действе, при этом, играя в нем разные роли, но, как правило, осознавая себя только самим собой.

Николай Сергеевич решил все-таки подняться с земли, и это ему с легкостью удалось. На себе он обнаружил одежду, но не операционный белый халат, а светло-серый легкий костюм с пиджаком и брюками без пуговиц, на ноги были надеты какие-то светлые мягкие тканевые тапочки. Доктор стряхнул рукой с брюк и пиджака остатки прилипшей луговой травы, еще раз огляделся вокруг и уверенным шагом пошел в случайно выбранном направлении. Раз он сейчас во сне, то совершенно не важно, куда ему идти и что делать. Надо просто двигаться куда-то вперед.

Дойдя до края поляны, он не остановился, а продолжил свой путь уже по смешанному лесному массиву. Во время движения он не слышал звука своих шагов по земле, не было привычного в лесу хруста веток под ногами. Не доносились до него ни голоса птиц, ни жужжание насекомых, он не ощущал ни малейшего дуновения ветра. За верхушками деревьев на небе совсем не было видно солнца. Но это нисколько не удивляло Николая Сергеевича, ведь он прекрасно понимал, что находится во сне, а там, знамо дело, всегда все по-другому. Правда, он не мог не заметить, насколько реальным казался этот сон. Все окружающие предметы очень четко различались, он даже мог дотронуться до своей руки и ощутить ее упругость, а значит, ее «реальное» состояние, и все-таки это был сон, а не явь, поэтому не стоило даже и питать иллюзий.

Пройдя какое-то расстояние, постоянно огибая плотно растущие деревья, он вдруг неожиданно вышел на хорошую асфальтированную дорогу, пролегающую перпендикулярно направлению его движения. Надо было решить, продолжать ли идти вперед дальше в лес, или пойти по дороге, повернув налево или направо. После недолгих раздумий Николай Сергеевич выбрал поворот направо, и уверенно зашагал по самой середине дорожного полотна. Дорога была совершенно пуста и с обеих сторон плотно охвачена тем же самым смешанным лесом. Неизвестно сколько времени наш герой шел по этой нереально совершенно прямой и ровной дороге, но пешая прогулка (даже во сне) доставляла ему удовольствие, потому что он совсем не чувствовал усталости. Заметил Николай Сергеевич, что полотно было без дорожной разметки, не встретилось ему ни одного дорожного знака, ни одной автобусной остановки, которые традиционно стоят на обочинах дорог в сельской местности…

День оставался таким же солнечным, вокруг ничего не менялось. Доктор продолжал идти, просто оглядываясь по сторонам, изучая местность. Но потом дорога внезапно закончилась, а за прерванным асфальтовым полотном прямо перед ним густой стеной вдруг вырос тот же смешанный лес. От неожиданности Николай Сергеевич на пару мгновений остановился, а потом все-таки решил сделать несколько шагов в том же самом направлении, сойдя с оборвавшегося дорожного асфальтового полотна. Однако, пройдя метра два вглубь леса, он обнаружил, что никакого леса вокруг уже не было. Доктор вдруг оказался на бескрайнем до самого горизонта заросшем травой заброшенном поле, и где-то вдалеке заметил некое маленькое сооружение серого цвета. Несколько минут спустя, пройдя через поле, он добрался до него и только тогда понял, что это был стоящий на земле явно бетонный куб, метра три в высоту, ширину и длину.

Николай Сергеевич приблизился к этому серому кубу, обошел его со всех сторон. Напоминал вход в бомбоубежище, только без окон и дверей. Одни бетонные стены. Ничего особенного в этом «домике», конечно, не было, только Громову непонятно было истинное предназначение этого странного сооружения. Доктор снова медленно обошел его, в то же время, думая, куда направиться дальше, но на этот раз оказалось, что в одной из стен куба вдруг образовался открытый проход. Николай Сергеевич нисколько не удивился этому факту, так как во сне все случается само собой и не требует объяснения. Все происходящее принимается носителем сна, как данность, как условия игры бесконтрольных уровней подсознания.

Некоторое время задержавшись возле чернеющего входа, доктор посчитал, что это приглашение для него, а потом уверенно и без колебаний, как принято во сне, прошел через бездверный проем. Он сделал несколько шагов, но внутреннее пространство куба почему-то не ограничивалось теми тремя метрами, которые виделись снаружи. Вдруг стало совсем темно, потому что проход в куб неожиданно закрылся, оставив Николая Сергеевича наедине с неизвестностью, а может быть даже в безвыходной ловушке. Но, понимая, что все это всего лишь сон, он не обратил на этот факт никакого внимания и твердо решил продолжать двигаться вперед, пока будет возможность, потому что путь назад все равно был отрезан.

Доктор сделал несколько осторожных шагов в полную темноту, и после такой долгой тишины окружающего его мнимого мира, он вдруг услышал вдалеке какой-то шум, показавшийся ему очень и очень знакомым. Ну да, конечно, так своеобразно гремят на рельсовых стыках только колеса поездов метрополитена. Теперь желание доктора Громова продолжать идти вперед, уже было вызвано обычным человеческим любопытством. «Что, я каким-то образом оказался в метро?», подумал доктор. Пройдя еще немного, вдали вдруг он заметил какой-то свет, это были огни, много маленьких огней. Скорее всего, именно там проходил тоннель метро. Пока Николай Сергеевич почти в полной темноте на ощупь, но с небывалым усердием продвигался вперед к виднеющимся вдали огням, не боясь в потемках обо что-то запнуться, растянуться на бетонном полу и пораниться, время от времени ему продолжал слышаться шум, издаваемый, как уже стало понятно, проносящимися поездами. С каждым шагом его приближения к тоннелю метро шум усиливался. При этом он все еще не испытывал даже намека на чувство усталости. Впрочем, как это и должно существовать во сне…

Вскоре доктор Громов и в самом деле, наконец, добрался до тоннеля, где действительно пролегал рельсово-шпальный путь с типичным для метрополитена дополнительным контактным рельсом. Покинув коридор, по которому он так долго добирался до этого места, доктор снова озадачился выбором, в какую именно сторону ему направиться, чтобы скорее дойти до ближайшей станции (куда же еще можно было пойти, находясь в тоннеле метро?). И на этот раз Николай Сергеевич наугад выбрал поворот налево.

Тоннель был слабо освещен дежурными фонарями, но за длительное время привыкшие к темноте глаза сносно различали дорогу. Неизвестно, как долго доктор совершал свой пеший променад по тоннелю, но за это время ему не попалось ни единого поезда. Это было очень странным даже для сна, потому что пока он шел сюда, издали регулярно мог слышать шум проносящихся по тоннелю многочисленных поездов, а тут все они как сквозь землю провалились, впрочем, возможно, движение было уже закрыто на ночь. Но это не стало для Николая Сергеевича проблемой, потому что по тускло освещенному пустынному тоннелю легче было передвигаться в тишине и покое. Впрочем, происходящее в его сне, не было таким уж радужным. Наоборот, все казалось каким-то скучным и мрачным, может быть, это побочный эффект от закиси азота, возможно, этот «веселящий газ» так неблаготворно воздействует на кору его головного мозга…

Вскоре взгляд спящего путешественника уловил впереди яркую точку. Скорее всего, это была долгожданная ближайшая станция. Наконец-то он добрался! Доктор с энтузиазмом прибавил шагу, и спустя считанные минуты, энергично прибыл на территорию метростанции. Его глаза пусть и недолго, но болезненно привыкали к яркому освещению после темного тоннеля. По маленькой железной лестнице, расположенной в техническом секторе станции, Николай Сергеевич с рельсового пути забрался на платформу и огляделся. Вокруг не было ни единой живой души. На потолке вдоль всей станции ярко светились люминесцентные лампы на широких в полметра и продолговатых металлических люстрах.

Сама станция была отделана очень просто, без изысков. Платформа располагалась посередине станционного помещения, своды подпирали два ряда колонн, покрытых кусками пестрого желто-зелено-фиолетового мрамора, поблескивающего в лучах искусственного света. Пол выложен широкой квадратной мраморной темно-бордовой плиткой, а сводчатый потолок просто замазан светло-голубой побелкой. На противоположной от платформы стене была надпись, обозначающая название станции, выполненная большими, но местами почерневшими от времени латунными буквами. «Шевелюхинская», прочитал доктор Громов и медленно пошел дальше по платформе. «Интересно, какой это метрополитен? Москва? Вроде бы не похоже, правда, сейчас там построено столько новых станций, что большинство их названий мне даже не знакомо. А может быть я в Питере? Впрочем, какая разница, теперь главное, выбраться наружу», размышлял Николай Сергеевич, продолжая медленно прохаживаться по платформе. При этом доктор вдруг обратил внимание на еще более странный факт — на станции нигде не было привычных указателей, помогающих пассажирам проще ориентироваться в лабиринтах метро… Но… Ничему не удивляться! Это только сон!..

На этом этапе своего сомнамбулического путешествия доктор снова должен был решить, куда направиться дальше, потому что на метростанциях традиционно было по два выхода на поверхность. Сейчас его внутренний мысленный жребий выбрал повернуть вправо, и доктор Громов пошагал к выходу, расположенному на том краю станции. Он спокойно дошел до работающего вхолостую пустующего эскалатора и осторожно встал на ближайшую движущуюся ступеньку…

Через минуту Николай Сергеевич был уже наверху, заметил большие стеклянные двери и уже намеревался, было, направиться к ним, чтобы выйти наружу, однако, пройдя через обратный пропускной турникет, он вдруг оказался в совершенно ином месте. Теперь он стоял перед двухстворчатыми деревянными дверями с округлыми окнами, сделанными по принципу пендельтюра. Выйдя через них наружу, он оказался на каком-то большом корабле, который еще и двигался, то есть, плыл по волнам неизвестного огромного моря.

В очередной раз, не удивляясь смене сюжета своего сна, доктор Громов, принимая все, как неизбежную данность, прошелся по широкой пустынной палубе по направлению к форштевню, где он надеялся непременно обнаружить капитанский мостик. Судно чем-то напоминало те многопалубные пассажирские водные паромы, которые регулярно курсируют по Балтийскому морю из Санкт-Петербурга в разные порты скандинавских стран, перевозя огромные толпы туристов и их транспортные средства. Судя по всему, палуба, где оказался доктор, располагалась на уровне восьмого или девятого этажа. Подойдя к фальшборту, Николай Сергеевич с высоты посмотрел на окружающее корабль необозримое море, где-то вдали плавно переходящее через линию горизонта в небесную безоблачную синеву.

Конец ознакомительного фрагмента.