Про арбузы

Владимир Печников

Вот уже более пятнадцати лет, как я живу в деревне и нахожусь в состоянии повседневной работы во славу крестьянского хозяйства. Теперь, уже являясь непосредственным ведущим участником деревенской жизни, я, человек совершенно посторонний, до сих пор не могу объяснить самому себе этой беспрерывной тяги к труду на земле.

Вместо предисловия

Каждый человек хочет от жизни каких—то прекрасных мгновений, которые будут помниться на протяжении всего дальнейшего существования. Об этом совсем не стыдно будет рассказывать родным и знакомым. А когда повседневная рутинная суета начнет поглощать в свои сети, то можно запросто опереться на то лучшее и то светлое, которое, несомненно, облегчит жизнь тебе и окружающим тебя людям.

Красота, раздолье, немыслимое великолепие окружающего пространства, чарующие звуки и отголоски живой природы, разнообразие удивительных красок, с непередаваемыми ароматами! Вот вам и деревня, где ландыши, соловьи, очаровательные рассветы, умопомрачительные закаты и, наконец, чистый воздух и вода. Всё это, в своей совокупности многообразия манящей прелести, без всякого сомнения, влечет любого из нас в удивительный мир первозданного удовольствия, в самое сердце волшебной сказки. Там, конечно же, сбываются любые желания, и может даже невыполнимые мечты. Вот-вот, и так далее… до самой до бесконечности. Но есть одно не удаляемое но. Ведь все это природное восхищение я вижу с постоянно поднятой задницей на огороде. Вернее, именно она всем восхищается и это просто необходимое условие, предназначенное для того, чтобы заработать какую-то копейку для непродолжительного отдыха на той же природе. Встанешь утром на рассвете, откроешь дверь — сразу же попадаешь в чудесный портал, через который неотвратимо перенесёшься в благоухающий мир Божьего творения. Пробежит незаметно день, наполненный, насыщенный, утрамбованный, набитый до отказа. Заползешь на четвереньках в долгожданную, милую, родную хату и… истинно возрадуешься:

— Слава Богу! День прошёл!

Хоть и хотел бы, но не до песен тут, не до стихов! Напорешь голодное брюхо до невозможного отказа всем, что есть на столе, и завалишься храпеть до первых петухов.