Подлинная история жизни и смерти Михаила Ломоносова

Владимир Петрович Бровко, 2019

Данная книга представляет собой новую версию биографии российского ученного-химика и литератора Михаила Ломоносова.

Часть 1

Положение Михаила Ломоносова в российской истории

А начнем мы наше повествование, с полного цитирования важнейшего российского энциклопедического источника «Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон. 1890—1907.» и вот что та сказано о Ломоносове в изложении незаслуженно забытого ныне киевского профессора П. Владимирова.

(Справка: П. В. Владимиров — профессор университета св. Владимира по кафедре русского языка и словесности; род. в Казани в 1854 г.; оставленный по окончании образования в Казанском университете для приготовления к профессорскому званию, В. занялся изучением древнерусских рукописей и старопечатных книг в московских и петербургских книгохранилищах.

В 1885 г. защитил в Казани магистерскую диссертацию"Великое Зерцало", а в 1888 г. за соч."Доктор Франц. Скорина, его переводы, печатные издания и язык"получил в Петербурге степень доктора русской словесности. Кроме вышеупомянутых сочинений, можно отметить еще"Очерки из истории общественного движения на Севере России во второй половине XVII в."("Ж. M. H. П.", 1879),"Обзор южнорусских и западнорусских памятников письменности от XI до XVII ст."("Чтение в Общ. Нестора летописца", кн. IV) и несколько статей о Гоголе ("Киев. унив. изв.", 1891).

«Ломоносов (Михаил Васильевич, 1711-1765) — знаменитый поэт и ученый. Он был первым русским, который с полным правом мог стоять наряду с современными ему европейскими учеными по многочисленности, разнообразию и самобытности научных трудов по физике, химии, металлургии, механике и др. Первоклассные ученые XVIII в., как Эйлер, Вольф и др., отдавали справедливость таланту и трудам Л.

Современные нам русские ученые находят у Л. блестящие мысли по естествознанию, опередившие свой век. Но Л. по условиям времени не мог вполне отдаться науке и был преимущественно замечательным популяризатором естествознания.

Главная заслуга Л. состоит в обработке русского литературного языка; в этом смысле он был"отцом новой русской литературы".

Кроме прозаического языка для научных сочинений, для торжественных речей, Л. создал и поэтический язык, преимущественно в своих одах.

Он дал также теорию языка и словесности в первой русской грамматике и риторике.

Почти целое столетие господствовала эта теория в русской литературе, и во имя ее в начале настоящего столетия открылась борьба последователей Шишкова против Карамзина и его школы; более значительное изменение в русской литературной речи произошло только с Пушкина, отрицавшего"однообразные и стеснительные формы полуславянской, полулатинской"конструкции прозы Л. ("Мысли на дороге", 1834).

Опыты Л. в эпосе, трагедии и истории были менее удачны, и он уже в свое время должен был уступить в них первенство другим писателям.

Литературная слава Л. создалась его"одами", в которых он является последователем европейского ложноклассицизма.

Как национальный поэт, Л. в одах проявил сильный и выразительный язык, часто истинное поэтическое одушевление, возбуждавшееся в нем картинами великих явлений природы, наукой, славными событиями современной истории, особенно деятельностью Петра Великого, наконец — мечтаниями о славной будущности отечества.

Как безусловный патриот,"для пользы отечества"Л. не щадил ни времени, ни сил.

В массе проектов и писем он, как публицист и общественный деятель, излагал свои мысли о развитии русского просвещения и как истый сын народа — о поднятии народного благосостояния. Современники называли его"звездой первой величины","великим человеком","славным гражданином"(Дмитревский, Штелин).

Пушкин, осуждавший прозу Л., сказал о его значении:"Л. был великий человек.

Между Петром I и Екатериной II он один является самобытным сподвижником просвещения. Он создал первый русский университет; он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом".

По официальным данным М.Ломоносов родился в Архангельской губ., в Куроостровской волости, в деревне Денисовке, Болото тож, близ Холмогор, в 1711 г. (как значится на могильном памятнике Л. в Александро-Невской лавре; иные свидетельства указывают на 1709, 1710 и даже 1715 гг.; см. Пекарский,"История Академии Наук"II, 267), от зажиточного крестьянина Василия Дорофеева Ломоносова и дочери дьякона из Матигор Елены Ивановой.

У отца Л. была земельная собственность и морские суда, на которых он занимался рыбной ловлей и совершал далекие морские разъезды с казенной и частной кладью.

В этих разъездах участвовал и юный Михаил, с таким одушевлением вспоминавший впоследствии в своих ученых и поэтических сочинениях Северный океан, Белое море, природу их берегов, жизнь моря и северное сияние.

В литературной деятельности Л. отчасти отразилось также влияние народной поэзии, столь живучей на севере России. И в грамматике, и в риторике, и в поэтическ. произведениях Л. мы находим отражение этого влияния. Еще Сумароков упрекал Л."холмогорским"наречием.

На родине же Л. наслышался о Петре Великом и напитался церковнославянской книжной стариной, которою жили поморские старообрядцы. Отчасти под этим последним влиянием, отчасти под влиянием матери Л. выучился грамоте и получил любовь к чтению.

Но мать Л. рано умерла, а мачеха не любила его книжных занятий: по собственным его словам (в письме к И. И. Шувалову, 1753), он"принужден был читать и учиться, чему возможно было, в уединенных и пустых местах и терпеть стужу и голод".

Грамотные куроостровские крестьяне Шубные, Дудины и Пятухин, служивший приказчиком в Москве, снабжали Л. книгами, из которых он особенно полюбил славянскую грамматику Мелетия Смотрицкого, Псалтирь в силлабических стихах Симеона Полоцкого и Арифметику Магницкого.

Эти же крестьяне помогли Л. отправиться в Москву для обучения наукам в 1730 г.

Сохранились записи в волостной книге куроостровской волости взносов подушной подати за М. Л. с 1730 по 1747 г., причем с 1732 г. он показывался в бегах.

После различных мытарств Л. попал в Московскую"славяно-латинскую"академию или"школу", в которой преподавали питомцы киевской академии.

Здесь Л. изучил латинский язык, пиитику, риторику и отчасти философию. О своей жизни этого первого школьного периода Л. так писал Я. И. Шувалову в 1753 г.:"имея один алтын в день жалованья, нельзя было иметь на пропитание в день больше как за денежку хлеба и на денежку квасу, протчее на бумагу, на обувь и другие нужды.

Таким образом жил я пять лет (1731-1736), и наук не оставил".

Не без основания предполагают, что в этот период Л. побывал в Киеве, в академии. Описание днепровских берегов в"Идиллии Полидор"(1750) свидетельствует о живых впечатлениях Л. от"тихого Днепра", который"в себе изображает ивы, что густо по крутым краям его растут"; поэт упоминает волов, соловья, свирелки пастухов, днепровские пороги и проч.

В архиве Киевской духовной акд. нет никаких следов о пребывании в академии Л., но рассказ первого жизнеописателя Л., Штелина (Пекарский,"История Акд. Наук", II, стр. 284), вполне вероятен.

Уже в московской акд. Л. написал стихи, которые впервые напечатал акад. Лепехин в описании своего"Путешествия":"Услышали мухи медовые духи, прилетевши сели, в радости запели. Егда стали ясти, попали в напасти, увязли по ноги. Ах, плачут убоги: меду полизали, а сами пропали".

Несомненно, что изучение пиитики и риторики в московской акд. имело значение в развитии Л. как поэта и оратора, хотя главным образом ему способствовало дальнейшее образование за границей.

Счастливая случайность — вызов в 1735 г. из московской академии в академию наук 12 способных учеников — решила судьбу Л.

Трое из этих учеников, в том числе Л., были отправлены в сентябре 1736 г. в Германию, в марбургский унив., к"славному"в то время проф. Вольфу (см.), известному немецкому философу. Л. занимался под руководством Вольфа математикой, физикой и философией и затем еще в Фрейберге, у проф. Генкеля, химией и металлургией, всего пять лет.

Вместе с похвальными отзывами о занятиях Л. за границей руководители его не раз писали о беспорядочной жизни, которая кончилась для Л. в 1740 г. браком в Марбурге с Елизаветой-Христиной Цильх, дочерью умершего члена городской думы.

Беспорядочная жизнь, кутежи, долги, переезды из города в город были не только последствием увлекающейся натуры Л., но и отвечали общему характеру тогдашней студенческой жизни.

В немецком студенчестве Л. нашел и то увлечение поэзией, которое выразилось в двух одах, присланных им из-за границы в акд. наук: в 1738 г. — "Ода Фенелона"и в 1739 г. — "Ода на взятие Хотина"(к последней Л. приложил"Письмо о правилах российского стихотворства"). Эти две оды, несмотря на их громадное значение в истории русской поэзии, не были в свое время напечатаны и послужили только для акд. наук доказательством литературных способностей Л.

Между тем, с"оды на взятие Хотина"и"Письма о правилах российского стихосложения"начинается история нашей новой поэзии.

С большим поэтическим талантом, чем Тредьяковский, раньше выступавший с теорией тонического стихосложения, Л., указывая на"неосновательность"принесенного к нам из Польши силлабического стихосложения, предлагает свою версификацию, основанную на свойствах российского яз., на силе ударений, а не на долготе слогов. Замечательно, что уже в этом первом опыте Л. является не поклонником рифмачества, а указывает на значение и выбор поэтических слов, на сокровищницу русского яз. —

После разных злоключений (вербовки в немецкие солдаты, побега из крепости Везель) Л. возвратился в Петербург в июне 1741 г.

В августе того же года в"Примечаниях к Петербургским Ведомостям (ч. 66-69) помещены были его"Ода на торжественный праздник рождения Императора Иоанна III"и"Первые трофеи Его Величества Иоанна III чрез преславную над шведами победу"(обе оды составляют библиографическую редкость, так как подверглись общей участи — истреблению всего, что относилось ко времени имп. Иоанна Антоновича).

Несмотря на оды, переводы сочинений иностранцев-академиков и занятия по кабинетам, студент Л. не получал ни места, ни жалованья. Только с восшествием на престол Елизаветы Петровны, в январе 1742 г., Л. был определен в акд. адъюнктом физики.

В 1743 г. Л. обращается к переложению в стихи псалмов и сочиняет две лучшие свои оды:"Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния"и"Утреннее размышление о Божием величестве".

В этом же году Л. вследствие"продерзостей", непослушания конференции акд. и частых ссор с немцами в пьяном виде более семи месяцев"содержался под караулом"и целый год оставался без жалованья; на просьбы о вознаграждении для пропитания и на лекарства он получил только разрешение взять академических изданий на 80 р.

В прошении об определении его проф. химии (1745) Л. ничего не говорит о своих одах, упоминая только о своих"переводах физических, механических и пиитических с латинского, немецкого и французского языков на российский, о сочинении горной книги и риторики, об обучении студентов, об изобретении новых химических опытов и о значительном присовокуплении своих знаний".

Назначение в академию — профессором химии — совпало с приездом жены Л. из-за границы. С этого времени начинается более обеспеченная и спокойная жизнь Л. среди научных трудов, литературных занятий и лучших общественных отношений.

В 1745 г. он хлопочет о разрешении читать публичные лекции на русском языке, в 1746 г. — о наборе студентов из семинарий, об умножении переводных книг, о практическом приложении естественных наук и проч.

В предисловии к сделанному им тогда же переводу Вольфовой физики Л. определительно и понятно рассказал об успехах наук в XVII-XVIII вв.

Это была совершенная новинка на русском языке, для которой Л. должен был изобретать научную терминологию.

Такое же популяризированное изложение науки проявилось в академических речах Л. о пользе химии и пр.

С 1747 г., кроме торжественных од, Л. должен был составлять стихотворные надписи на иллюминации и фейерверки, на спуск кораблей, маскарады, даже писать по заказу трагедии ("Тамира и Селим", 1750;"Демофонт", 1752).

В 1747 г. по поводу утверждения имп. Елизаветой нового устава для академии и новых штатов Л. написал знаменитую оду, начинающуюся известными стихами:"

Царей и царств земных отрада, возлюбленная тишина, блаженство сел, градов ограда, коль ты полезна и красна!".

Здесь поэт воспел и свой идеал, свой кумир — Петра Великого ("Послав в Россию человека, какой не слыхан был от века"), а вместе с ним и науки — "божественные чистейшего ума плоды"("науки юношей питают, отраду старым подают").

В одной из заключительных строф этой оды Л. восклицает:

"О вы, которых ожидает отечество от недр своих,

и видеть таковых желает,

каких зовет от стран чужих,

о ваши дни благословенны!

Дерзайте, ныне ободренны,

раченьем вашим показать,

что может собственных Платонов

и быстрых разумом Невтонов

Российская земля рождать".

Есть в этой оде кое-что заимствованное из древних классических писателей, из которых Л. в том же году сделал стихотворные переводы.

Между тем Л. продолжал свои научные занятия физикой, химией и издавал латинские диссертации, находившие полное одобрение со стороны таких заграничных ученых, как берлинский академик Эйлер.

Благодаря вниманию Эйлера Л. добился, наконец, устройства химической лаборатории (1748).

В 1748 г. при академии возникли исторический департамент и историческое собрание, в заседаниях которых Л. повел борьбу против Миллера, обвиняя его в умышленном поношении славян, Нестора летописца и других российских авторитетов и в предпочтении, отдаваемом иностранцам.

В том же году он издал первую на русском языке риторику, воспользовавшись не только старыми латинскими риториками Кауссина и Помея, но и современными ему работами Готшеда и Вольфа. Между литературными и научными трудами Л. существовала самая тесная связь; лучшая его ода,"Вечернее размышление", полная поэтического одушевления и неподдельного чувства, по словам самого Л. содержит его"давнейшее мнение, что северное сияние движением Ефира произведено быть может".

И стихом, и русским языком Л. владел лучше, чем два других выдающихся литератора его времени — Тредьяковский и Сумароков.

Последние вели с Л. постоянную борьбу, вызывая на споры о языке, о стиле и литературе. Иногда эти споры, по условиям времени, принимали и грубую форму; но Л. всегда выходил из них победителем.

В торжественном собрании академии наук в 1749 г. Л. произнес:"Слово похвальное имп. Елизавете Петровне", в котором, как и в одах, прославлял Петра Великого и науки в их практическом приложении к пользе и славе России.

Похвалы императрице обратили внимание на Л. при дворе, а в академии создали ему немало завистников, во главе которых стоял сильный Шумахер.

Около 1750 г. Л. нашел"патрона"в лице любимца имп. Елизаветы, И. И. Шувалова, к которому поэт написал несколько задушевных писем в стихах и в прозе, имеющих ценное автобиографическое значение.

В одном из них Л. говорит о себе:"воспомяни, что мой покоя дух не знает, воспомяни мое раченье и труды.

Меж стен и при огне лишь только обращаюсь; отрада вся, когда о лете я пишу; о лете я пишу, а им не наслаждаюсь и радости в одном мечтании ищу".

В это время Л. был особенно занят мозаикой, стеклянными и бисерными заводами.

В 1751 г. Л. напечатал первое издание своих сочинений:"Собрание разных сочинений в стихах и прозе"(1400 экз.).

По приказанию президента акад., гр. Разумовского, Л. сочинил"российскую речь ученой материи", выбрав предметом"Слово о пользе химии"(1754 г., 6 сентября).

Слово начинается доказательствами превосходства"учения"европейских жителей перед дикостью"скитающихся американцев"; далее говорится о важном значении математики для химии, об ожидаемых результатах дальнейшего движения науки.

Это"Слово", как и последовавшие затем слова — "О явлениях воздушных от электрической силы происходящих"(1753),"О происхождении света, новую теорию о цветах представляющее"(1756),"О рождении металлов от трясения земли"(1757),"О большей точности морского пути"(1759),"Явление венеры, на солнце наблюденное"(1761) — ясно указывают на самостоятельные опытные труды Л. в широкой области"испытания натуры".

Замечательна манера научного изложения у Л.: обращение от отвлеченных научных понятий к обыденной жизни, в частности — к жизни русской.

Ежегодно Л. печатал латинские диссертации в академич. изданиях.

В 1753 г. Л. получил привилегию на основание фабрики мозаики и бисера и 211 душ с землей в Копорском у.

В это именно время он написал свое известное дидактическое стихотворение:"Письмо о пользе стекла"("Неправо о вещах те думают, Шувалов, которые стекло чтут ниже минералов").

Через Шувалова Л. имел возможность провести важные планы, например, основание в 1755 г. московского университета, для которого Л. написал первоначальный проект, основываясь на"учреждениях, узаконениях, обрядах и обыкновениях"иностранных университетов".

В 1753 г. Л. долго занимал вопрос об электричестве, связанный с несчастной смертью проф. Рихмана, которого"убило громом"во время опытов с машиной.

Л. писал Шувалову о пенсии семье Рихмана и о том,"чтобы сей случай не был протолкован противу приращения наук".

"Российская Грамматика Михаила Ломоносова"вышла в 1755 г. и выдержала 14 изданий (перепечат. в"Ученых Записках 2 отд. акд. наук", кн. III, 1856, с предисл. академика

Давыдова).

Несмотря на то, что"Грамматика"Л. основана на"Грамматике"Смотрицкого, в ней много оригинального для того времени: Л. различал уже буквы от звуков и, как естествоиспытатель, определял происхождение звуков анатомо-физиологическое и акустическое; говорил о трех наречиях русского яз. (московском, северном и украинском), изображал фонетический выговор звуков в словах.

В примерах Л. нередко приводит личную свою жизнь:"стихотворство моя утеха, физика мои упражнения".

В 1756 г. Л. отстаивал против Миллера права низшего русского сословия на образование в гимназии и университете.

Прямота и смелость Л. тем более поразительны, что он не раз подвергался тяжелым обвинениям и попадал в щекотливое положение (см. Пекарский, стр. 488:"Дело тобольского купца Зубарева о руде"и стр. 603:"О богопротивном пашквиле Л. — Гимн бороде")."Гимн бороде"(1757) вызвал грубые нападки на Л. со стороны Тредьяковского и др. В 1757 г. И. И. Шувалов содействовал изданию сочинений Л., с портретом автора, в Москве, во вновь учрежденной университетской типографии.

В этом собрании появилось впервые рассуждение Л."О пользе книг церковных в российском языке".

Это"Рассуждение"объясняло теоретически то, что было совершено всей литературной деятельностью Л., начиная с его первых опытов 1739 г., т. е. создание русского литературного языка.

В церковной литературе Л. видел множество мест"невразумительных"вследствие включения в перевод"свойств греческих, славенскому языку странных". В современной ему русской литературе Л. находил"дитя и странные слова", входящие к нам из чужих языков.

Свою теорию"чистого российского слова"Л. построил на соединении яз. церковнославянского с простонародным российским, разумея под последним преимущественно московское наречие.

Вообще в"рассуждении"Л. признавал близость русского яз. к церковнославянскому и близость русских наречий и говоров друг к другу — большую, чем, напр., между немецкими наречиями и др.

Учение о штилях Л. основывал на различии следующих"речений" — слов российского яз.:

1) общеупотребительных в церковнославянском и русском,

2) книжных по преимуществу, исключая весьма обветшалых и неупотребительных,

и 3) простонародных, исключая"презренных, подлых слов".

Отсюда Л. выводил три"штиля": высокий, из слов славенороссийских, для составления героических поэм, од, прозаичных речей о важных материях; средний — "не надутый и не подлый", из слов славенороссийских и русских, для составления стихотворных дружеских писем, сатир, эклог, элегий и прозы описательной; низкий — из соединения среднего стиля с простонародными"низкими словами", для составления комедий, эпиграмм, песен, прозаических дружеских писем и"писания обыкновенных дел".

Эта стилистическая теория Л. вместе с синтаксическим построением Ломоносовской литературной речи в периодах и создала русский литературный яз. XVIII в. — язык поэзии, ораторского искусства и прозы.

Насколько современники и такие покровители Л., как Шувалов, почитали поэта и ученого, видно из следующих стихов Шувалова, помещенных под портретом Л. в издании l7o7 г.:"Московской здесь Парнас изобразил витию, что чистой слог стихов и прозы ввел в Россию, что в Риме Цицерон и что Виргилий был, то он один в своем понятии вместил, открыл натуры храм богатым словом Россов, пример их остроты в науках — Ломоносов".

Даже враг Л., Сумароков, позднее говорил про него:"он наших стран Малгерб, он Пиндару подобен".

Около этого времени Л. переехал с казенной академической квартиры в собственный дом, существовавший на Мойке до 1830 г.

В 1759 г. Л. занимался устройством гимназии и составлением устава для нее и университета при академии, причем всеми силами отстаивал права низших сословий на образование и возражал на раздававшиеся голоса:"куда с учеными людьми?"

Ученые люди, по словам Л., нужны"для Сибири, горных дел, фабрик, сохранения народа, архитектуры, правосудия, исправления нравов, купечества, единства чистыя веры, земледельства и предзнания погод, военного дела, хода севером и сообщения с ориентом".

В то же время Л. занимался по географическому департаменту собиранием сведений о России. В 1760 г. вышел из печати его"Краткий российский летописец с родословием".

В 1763 г. он начал печатать"Древнюю Российскую историю от начала российского народа до кончины вел. кн. Ярослава I, или до 1054 г."(она вышла уже по смерти Л., в 1766 г.).

Несмотря на тенденциозность русской истории Л., на риторическое направление ее, в ней замечательно, по словам С. М. Соловьева ("Писатели русской истории XVIII века"), пользование иностранными источниками о славянах и древней Руси, а также сближение древних языческих верований с простонародными обрядами, играми и песнями.

В 1760-1761 гг. Л. напечатал неоконченную героическую поэму"Петр Великий".

Несмотря на слабость этой поэмы, она замечательна по изображению севера России — родины Л. Сумароков не преминул посмеяться в стихах над поэмой Л.

Напрасно Шувалов, отчасти в виде шутки, старался свести и помирить двух знаменитых писателей.

Л. отвечал Шувалову длинным письмом, в котором с обычным сознанием своего высокого значения и достоинства писал:"не токмо у стола знатных господ или у каких земных владетелей дураком быть не хочу, но ниже у самого Господа Бога, который мне дал смысл, пока разве отнимет". В целом ряде бумаг, которые писал Л., напр., по поводу"приведения академии наук в доброе состояние", он проводил мысль о"недоброхотстве ученых иноземцев к русскому юношеству", к его обучению.

Обращаясь постоянно с просьбами по общим и своим личным делам, Л. иногда тяготился таким положением, завидуя в стихах (1761 г.,"Стихи, сочиненные по дороге в Петергоф") кузнечику, который"не просит ни о чем, не должен никому"и жалуясь в письмах на необходимость"кланяться подьячим".

В знаменитом письме"О сохранении и размножении русского народа"(1761) Л. является замечательным публицистом; недаром он несколько раз хлопотал, но безуспешно, об издании газеты или журнала. Он говорит в этом письме о необходимости хорошей врачебной помощи, об уничтожении суеверий народных, об излишнем усердии к постам, о праздничных излишествах, неравных браках.

Кроме того, Л. имел в виду коснуться вопросов"об истреблении праздности, о исправлении нравов и о большем народа просвещении, о исправлении земледелия, о исправлении и размножении ремесленных дел и художеств, о лучших пользах купечества, о лучшей государственной экономии и о сохранении военного искусства во время долговременного мира". Замечательно, что письмо это могло появиться в печати в своем полном виде только в 1871 г., а до того времени допускалось к печатанию только с значительными урезками.

После восшествия на престол Екатерины II, в 1762 г., Л. написал"Оду", в которой сравнивал новую императрицу с Елизаветой и ожидал, что Екатерина II"златой наукам век восставит и от презрения избавит возлюбленный Российский род".

В одах 1763-65 гг. Л. приветствовал великие начинания Екатерины на пользу русского просвещения и воспитания.

Эти оды сливаются с одами Державина; у Л. мы уже находим такие слова, обращенные к императрице:"Народну грубость, умягчает, И всех к блаженству приближает Теченьем обновленных прав". B 1764 г. была снаряжена экспедиция в Сибирь под влиянием сочин. Л."О северном ходу в Ост-Индию Сибирским океаном".

В это же время Л. издал"Первые основания металлургии"и начал готовить труд по минералогии.

В конце жизни Л. был избран в почетные члены стокгольмской и болонской академий.

В июне 1764 г. Екатерина II посетила дом Л. и в течение 2-х часов смотрела"работы мозаичного художества, новоизобретенные Л. физические инструменты и некоторые физические и химические опыты".

При отъезде императрицы Л. подал ей стихи.

До конца жизни Л. не переставал помогать родным своим, вызывал их в Петербург и переписывался с ними.

Сохранилось письмо Л. к сестре, написанное за месяц до его смерти, последовавшей 4 апреля 1765 г., на второй день Пасхи.

Конец ознакомительного фрагмента.