Былинные Богатыри-Мифы и Правда

Владимир Петрович Бровко, 2020

В данной работе автором переставлены на суд читателя достоверные "биографии" двенадцати самых известных древнерусских богатырей: от Вольги Вячеславовича до Михаила Потыки. Кроме того автором параллельно с основным повествованием исследованы сложные вопросы зарождения в российской литературе такого жанра как "народное былинное творчество " и отдельные вопросы связанные с использование образов "былинных богатырей " в современной российской политической пропаганде. Книга предназначена для широкого круга читателей интересующихся российской историей. Содержит нецензурную брань.

Гл.2 Богатырь Дунай Иванович

О нашем втором герое из как бы современной его биографии известно следящее:

Дунай Иванович (Дунай-богатырь) — один из популярнейших богатырских образов в русских былинах. В отличие от трёх главных героев эпоса (Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алёши Поповича), Дунай Иванович — персонаж трагический.

Былинные сюжеты, главным героем которых является Дунай Иванович

По данным С. А. Азбелева, насчитывающего 53 сюжета героических былин, Дунай Иванович является главным героем трёх из них (№ 22-24 по составленному Азбелевым указателю).

22. Дунай Иванович и королевна

23. Поединок Дуная Ивановича с Добрыней Никитичем

24. Дунай Иванович — сват (Дунай и Добрыня добывают невесту для князя Владимира)

Последний сюжет относится к самым популярным в былинном эпосе: Азбелев выделяет десять его разновидностей (24А-24К); число отдельных вариантов, записанных от разных сказителей, исчисляется десятками.

Судьба Дуная Ивановича в былинах

Дунай и Добрыня отправляются в Литву, чтобы сосватать королевскую дочь Апраксу за князя Владимира. Выбор Дуная в качестве свата обычно мотивируется тем, что этот богатырь в прошлом служил Литовскому королю.

Дунай сперва является к прежнему своему господину один. Разгневанный чем-то король заключает его в погреба глубокие, но тут приходит на помощь остававшийся при конях Добрыня, который побивает литовскую дружину. Король отпускает Апраксу с богатырями в Киев.

Другой сюжет обычно служит продолжением: оказывается, у литовского короля есть и вторая дочь, сестра Апраксы Настасья, с которой у Дуная в прошлом была тайная любовь.

Когда Дунай попал из-за этой связи в беду, Настасья выкупила его у палачей и отпустила в Киев. Когда русские богатыри приехали за Апраксой, Настасья была уязвлена невниманием к ней Дуная.

На обратном пути богатыри обнаруживают чей-то богатырский след. Дунай отправляется на розыски и встречает богатыря, с которым вступает в бой.

Победив его, он вынимает нож для окончательного удара и узнаёт в противнике Настасью. Она напоминает ему о прошлом, и Дунай вновь поддаётся страсти, зовёт Настасью в Киев, чтобы пожениться.

В Киеве — двойная свадьба: Владимира с Апраксой и Дуная с Настасьей.

На пиру Дунай хвастает своей храбростью, а Настасья — меткостью в стрельбе из лука. Дунай воспринимает это как вызов, устраивается проверка, и Настасья трижды простреливает серебряное кольцо, лежащее на голове у Дуная.

Дунай не в силах признать превосходство жены и приказывает ей повторить опасное испытание в обратном варианте: кольцо теперь на голове у Настасьи, а стреляет Дунай.

Стрела Дуная попадает в Настасью.

Она умирает, а Дунай узнаёт, «распластавши ей чрево», что она была беременна чудесным младенцем: «по коленца ножки в серебре, по локоточки рученьки в золоте, на головушке по косицам звёзды частые» (Рыбн. 9).

Дунай бросается на свою саблю и умирает рядом с женой, из его крови берёт своё начало Дунай-река.

Интересные факты

Некалендарное имя «Дунай», вероятно, долгое время употреблялось на Руси. В Галицко-волынской летописи под 1281, 1282 и 1287 гг. есть упоминания о воеводе князя Владимира Васильковича Дунае

Под 1606 г. упоминается крестьянин Дунай Самсонов (Арзамас)

Художник Константин Васильев дважды обращался к сюжету «Смерть Дуная».

Широко распространенное употребление в песнях и былинах термина Дунай вполне объясняется выявляемым современной археологией широким расселением в Восточной Европе в VIII—X веках разрозненных групп дунайских славян, принёсших в восточнославянскую среду яркий образ и культ Дуная, представления о Дунае как земле изобилия, земле предков, пограничной реке….

Прочитали уважаемый читатель?

И если да, то тут надо прямо сказать, что в нашей истории имеет место тот факт, который в современной криминалистике называется «смерть на охоте»

Это когда охотники неумышленно убивают друг друга в ходе охоты или после нее упражняясь в меткости стрельбы! И в нашем случае мы с большой долей вероятности что в древнем Киеве в свое время и произошел такой бытовой случай, когда княжеский дружинник на пиру или после него, находясь в сильном состоянии опьянения и желая «показать свою меткость» другим участникам пира и решил толи повторить подвиги буйных викингов! При чем тут викинги вы узнаете далее.

Но получилось, что он как бы стал благодаря разного рода славянским «писателям» в восточноевропейской литературе как бы прообразом знаменитого «Вильгельма Теля» в западноевропейской литературе. Он как в последствии и В. Телль выставил в качестве «держателя мишени» живого человека — свою беременную. жену!!! Которая если верить былинам тоже была любительницей охоты и умела хорошо стрелять из лука!

А поскольку не все из вас уважаемые читатели знаете всю правду о Вильгельме Теле тоя ее вам далее расскажу. Эта информация покажет вам как в истории и народной памяти проходит процесс «мифологизации» того или иного героя! В том числе и нашего богатыря Дуная Ивановича!

Вильгельм Телль (нем. Wilhelm Tell; фр. Guillaume Tell; итал. Guglielmo Tell) — легендарный народный герой Швейцарии, уроженец кантона Ури, живший в конце XIII — начале XIV веков, искусный стрелок, борец за независимость своей страны от Австрии и Священной Римской империи. Долгое время считался историческим лицом. Сейчас подлинность легенды о Телле оспаривается.

Сказание о Вильгельме Телле

Впервые история Вильгельма Телля описана во второй части хроники Белая книга Зарнена городским писарем из Обвальдена Гансом Шрибером во второй половине XV столетия. Затем её пересказали люцернские хронисты Мельхиор Русс (1488) и Петерманн Эттерлин (1507).

Согласно наиболее распространённой её версии, жестокий наместник (фогт) германского императора в Швейцарии Альбрехт (или Герман) Гесслер повесил на площади города Альтдорфа на шесте шляпу австрийского герцога и отдал приказ, чтобы всякий проходящий кланялся шляпе. Молодой крестьянин Телль, известный как отличный стрелок, не исполнил этого приказания, и Гесслер в наказание заставил его стрелять из арбалета в яблоко, поставленное на голову сына стрелка.

Телль успешно справился с задачей, но затем он признался, что если бы попал в сына, то другой стрелой убил бы Гесслера.

По другой версии, в случае неудачи, Телль убил бы себя второй стрелой

. Его отправили в тюрьму, но он убежал в горы. Подстерёг Гесслера на дороге между скалами и убил его стрелой. Хронологически событие — это приурочено к 1307 году.

Легендарные стрелки у других народов

В песнях и сказаниях германских народов мотив об искусном стрелке играет важную роль. Уже в песне Эдды Volundarkvidha, относимой к VI в., затем в Вилькина-саге и Нифлунга-саге появляется сказание об искусном стрелке Эйгиле. По требованию шведского короля Надунга (то есть завистливого) Эйгиль сбивает стрелой яблоко, положенное на голове его трёхлетнего сына, причём говорит королю, что две другие стрелы пронзили бы его, если бы малютка (Орвандиль — Pfeilwinder, Pfeilarbeiter) был убит. Предполагают, что сага об Эйгиле возникла в Северной Германии, проникла на Скандинавский полуостров и оттуда вернулась в Германию в скандинавской обработке.

Вильгельм Телль

Сказание об искусном стрелке неоднократно встречается в норвежской истории. Так, Олав I Трюггвасон (ум. 1000 г.) понуждает к такой опасной стрельбе храброго воина Эйндриди. Король Харальд III (ум. 1066 г.) заставляет богатыря Хеминга стрелять в орех, положенный на голове его брата. На Фарерских островах записан рассказ о том, как Гейти, сын Аслака, по требованию короля сбил стрелой с головы брата лесной орех.

Сказание об искусном стрелке встречается у датского писателя XII в. Саксона Грамматика (ум. 1203 г.) в десятой книге его «Historia Danica» в таком виде: у короля Харальда Синезубого, жившего в X в., был в услужении искусный стрелок Токи.

Он похвастал в пьяном виде, что собьёт стрелой самое маленькое яблоко наверху шеста. Жестокий Харальд велел поставить вместо шеста маленького сына Токи.

Токи вынул из колчана три стрелы; одной стрелой он сбил яблоко на голове сына, а две другие предназначал в случае, если его сын был бы убит, для Харальда, как потом сам признался. Токи, как и Телль, убежал от преследования и впоследствии убил Харальда стрелой во время битвы Харальда с восставшим против него сыном.

Как в Швейцарии Гесслер, так и в Дании Харальд вызывают своими жестокостями народное возмущение и падают от руки ловкого стрелка.

В один ряд с германскими и скандинавскими сказаниями об искусном стрелке можно поставить финские. Воспоминание о национальном герое, отличавшемся меткой стрельбой, в Эстонии и Финляндии приурочено ко многим местным названиям, причём герой этот носит имя Телль или Толя. Эсты, карелы и финны указывают на камень Телля, гробницу Телля, развалины его замка. Финские сказания можно поставить в зависимость от скандинавских; но затем идут другие инородные сказания этого рода, происхождение которых представляется загадочным.

Существует целый ряд сказаний об искусном стрелке у народов, населяющих Венгрию, Буковину и Трансильванию.

Сказание одного типа с рассказом о Телле встречается в «Беседе птиц» персидского писателя второй половины XII в. Аттара. Здесь царь сбивает стрелой яблоко с головы своего любимого пажа, который умер от страха, хотя стрела не задела его.

К этому варианту можно отнести древнее сказание о Камбизе, переданное Геродотом: Камбиз стреляет в сына своего придворного Прексаспеса и поражает его в сердце.

В мифах об аргонавтах упоминается, что критянин (по другим текстам, афинянин) Алкон, товарищ Геракла и отец будущего аргонавта Фалера, сбил с его головы змею, не зацепив сына. Высказывается мнения об отсутствии связи между очевидно схожими легендами об Алконе и о Телле. — впрочем, встречаются и обратная версия о том, что именно греческий миф лёг в основу легенды о Телле.

Славянскому миру не чуждо сказание об искусном стрелке типа Телля. В болгарском сказании герой носит имя главного богатыря новогреческого героического эпоса Дигениса. Сербские сказания вошли в песню о женитьбе Душана и в песню о женитьбе Турча Смедеревца

На Украине предание вошло в фамильную историю Ханенков: Данило Ханенко сбил пулей головной убор красивой казачки и женился на ней.

Легенда или история?

Сказания об искусном стрелке заключают в себе, по-видимому, кое-какие мифологические черты, что дало повод немецким учёным, в особенности Эрнсту-Людвигу Рохгольцу (нем. Ernst Ludwig Rochholz), искать основной источник их в мифологии — другими словами, видеть в них одно из бесчисленных аллегорических выражений борьбы зимы с летом с окончательной победой последнего.

Рохгольц эпиграфом к первой главе своего исследования о Вильгельме Телле, озаглавленной «Die Naturmythe und die historisch gewordene Sage», избрал слова писателя XIV века Конрада фон Аменгаузена (нем. Konrad von Ammenhausen): «я расскажу тебе хорошую сказку, как прогнали мы зиму» (нем. ich will dir goute maere sagen, hin sont wir den winter jagen). Как на мифологические черты указывают на необыкновенную меткость стрельбы, на яблоко — как на символ солнца, на стрелы — как на обычный символ солнечных лучей и молнии.

При этом приводятся такие параллели, как индусские сказания об искусной стрельбе Индры, поражающего Вритру, греческие сказания о губительных стрелах Аполлона, скандинавские сказания о вооружённых стрелами солнечных богах Улле, Хёнире, Хеймдалле.

В пользу мифологичного характера сюжета говорит сербская песня о женитьбе Душана, где герой Милош Войнович выступает в обрисовке солнечного героя.

Когда он подъехал к красавице Роксанде, сбросил с плеча плащ, то «засияли сукно и бархат; засиял панцирь (или серебряные пластинки) на груди и вызолоченные пряжки на сапогах; заблистал Милош в зелёном поле, как яркое солнце на небе, и пошёл он по зелёной траве, рассыпал по ней кольца и перстни, мелкий бисер и драгоценные камни».

В литературе и идеологии

Наиболее известным произведением о Вильгельме Телле стала одноимённая драма Шиллера и поставленная по ней опера Россини. Хотя Шиллер подчёркивает консервативные аспекты легенды — швейцарцы сражаются за исконные обычаи и права, его пьеса воспринималась как прославление борьбы за национальную независимость и тираноубийства.

Она запрещалась в Третьем Рейхе. Вильгельм Телль упоминается у Альфонса Доде в «Тартарене из Тараскона», в русской литературе у А. Н. Радищева и Власа Дорошевича. Макс Фриш в книге «Вильгельм Телль для школы» (1971) создал антилегенду, сделав положительным персонажем не Телля, а габсбургского наместника Гесслера. Последний, по Фришу, стремился к компромиссу и не хотел обострять отношения со своими подданными, а швейцарский герой был мрачным, ограниченным горцем, боявшимся перемен и вероломно убившим фогта.

Ну, а в завершении рассказа о богатыре Дунае Ивановиче и его печальной судьбе то я категорически не согласен с тем, что от имени сего богатыря и получила своё название великая европейская река Дунай! И вот почему:

Дуна́й (рум. Dunărea, венг. Duna, нем. Donau, серб. Дунав, словацк. Dunaj, болг. Дунав, хорв. Dunav, укр. Дунай, лат. Danubius, Danuvius, др.-греч. Ἴστρος) — вторая по протяжённости река в Европе (после Волги), «интернациональная» река, самая длинная река на территории Европейского Союза. Длина — 2860 км.

Русское название реки восходит к праслав. *Dunajь, которое, по мнению М. Фасмера, было заимствовано через готск. *Dōnawi из кельтск. Dānuvius.

Польский учёный Ян Розвадовский высказал предположение, что словом *Dunajь славяне изначально называли Днепр (как это можно услышать в украинском и белорусском фольклоре)!!!

К. Мошинский поддержал это предположение, считая, что когда часть славян мигрировала в окрестности Дуная, название которого первоначально было заимствовано как *Dunavъ/*Dunavь, то произошёл перенос названия с известной ранее реки.

Мошинскому возражал Т. Лер-Сплавинский, который указывал на то, что словом «Дунай» и производными от него называется десяток рек и ручьёв на территории распространения славянских языков, кроме того, данное слово функционирует как апеллятив в польских и украинских говорах.

В связи с этим Лер-Сплавинский восстанавливает для праславянского языка нарицательное существительное *dunajь «большая вода», происходящее от пра-и.е. *dhounā

Выводы Лера-Сплавинского были проигнорированы в работе В. Н. Топорова и О. Н. Трубачёва «Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья», выводящих гидроним «Дунаец», встречающийся на славянских землях из названия Дуная, за что данную работу подверг критике З. Голомб

Но пока ученные спорят мы должны отрыть древние исторические книги и по ним видно, что в Римской империи не было никакой такой реки Дунай, а была великая река Истра!!!

Ранние достоверные сведения о Дунае содержатся в сочинениях древнегреческого историка Геродота (V век до н. э.), который писал во второй книге «Истории», что река Истр (древнегреческое название Дуная) начинается в стране кельтов и течёт, пересекая Европу посередине (II:33).

Впадает же река Истр в Эвксинский понт (Чёрное море) семью рукавами. Современное название дали кельты, которые обитали тут в первой половине первого тысячелетия до нашей эры.

В 105 году нашей эры римский император Траян построил первый каменный мост через Истр и было это примерно за 800 лет до правления в Киеве князя Владимира Святославовича он же «Красное солнышко», в дружине которого и служил «богатырь Дунай Иванович»….