Злюка

Владимир Николаевич Малый (2024)

Вторая книга цикла «А можно выйти?!». Героя, знакомого читателю по книге Плакса с его боевыми товарищами ждет полная приключений и испытаний дорога, новые знания, знакомства и повороты сюжета. Читаем, переживаем, комментируем!

Глава II. Горе от ума

Эдвардс — ну, чисто копия Шварценеггера из фильма «Коммандос» тащит на плече тот самый ствол дерева, которым мы плющили змею, доносит его до поляны, сбрасывает с плеча и с отраженным на лице чувством глубочайшего удовлетворения смотрит на то, как мрут раздавленные мыши.

Как только бревно перестает катиться, Пройдоха пинает его ногой, и смертельная жатва набирает новые обороты. Меня он уже выдернул из-под пищаще-грызущей серой массы, отряхнул и отбросил себе за спину в то место, где живых мышей уже не осталось. Через несколько секунд ко мне в гости прилетела и наемница. Если я приземлился на задницу, то она красно-серое покрытие земли пропахала прямо лицом. Собственно, после этого Язва и отползла в ближайшие кусты, чтобы попытаться вывернуть себя наизнанку.

Вначале я тактично отвернулся, но с другой стороны зрелище было еще печальнее. Пришлось, за неимением лучшего, присмотреться к себе.

Все тело жгло от сотен укусов. Раны ныли и начинали чесаться. На глаз было непонятно, чьей крови на мне больше: моей или мышиной.

В прошлой жизни я слегка побаивался вида собственной крови. Чужой мог хоть водопад просмотреть без всяких эмоций, а вот своя, родимая, покидающая организм всегда вызывала ощутимое беспокойство.

Здесь и сейчас кровь была не совсем моя, но факт уменьшения ее объема в теле провоцировал некоторую озабоченность ситуацией.

Я посмотрел в сторону наемницы. Та с завидной целеустремленностью пыталась логически завершить свои желудочные спазмы.

Пожалуй, если она себе сейчас помочь не может, то мне и подавно здесь ловить нечего.

— Эдвардс! — позвал я. — Меня тут покусали немного.

— Да, — весело отозвался тот, — мне тоже на слово не поверили, что я невкусный. Потерпи немного, еще чуть-чуть и я тут закончу, а потом уже займемся групповым лечением. Как там Язва, жить будет?

— Сейчас уточню, — отозвался я и, осторожно шагая, направился к кустам.

Не могу сказать, насколько все плохо было у наемницы. С уверенностью можно было утверждать только то, что физические мучения беспокоили ее меньше психологической травмы.

Просто стоять рядом и смотреть на ее потуги показалось мне глупым занятием. Однако чем ей помочь я не знал. Вспомнив, как в такие моменты поступают девушки, я решил соответствовать ситуации, подошел к наемнице и убрал ей волосы за спину, придерживая их, чтобы не свесились назад.

— В подружки мне набиваешься? — зло спросила Язва в коротких перерывах между позывами.

— Да иди ты козе пуп царапать! — возмутился я любимой присказкой деда. — В гробу увидеть такую подружку — заветная мечта любого адекватного человека!

Но Язва меня уже не слышала — ей было не до этого. У нее, наконец-таки, получилось совершить маленькое чудо — опорожнить и без того пустой желудок. Причем, в тот самый момент, когда я отпустил волосы…

Помог, так сказать!

Тем временем Эдвардс закончил геноцид мышиного племени и, поскальзываясь почти на каждом шагу, приблизился к нашей шумной компании.

— Экстренная помощь кому-нибудь нужна? — уточнил он, сбрасывая со спины рюкзак.

— Нет! — сделав самые честные в мире глаза, ответил я. — Сыграть в ящик пока никто не собирается.

— Тогда я сейчас активирую некоторые ингредиенты, смешаю их и получу универсальное лекарство от всех физических болезней, кроме старости и смерти!

Сказав это, он тут же принялся за дело.

Чтобы хоть как-то отвлечься от болезненных ощущений и от того, что я с головы до ног покрыт всякой гадостью, я начал наблюдать за действиями Пройдохи.

Он достал небольшую чашку и пачку толстостенных стеклянных ампул. Разбивая ампулы друг о друга, Эдвардс ссыпал их содержимое в чашку. Один раз ампулы не разбились, и он сквозь зубы чертыхнулся.

— Глаза пекут, — пояснил Эдвардс, видя, что я заинтересовался его приготовлениями, — не рассмотрел, что взял не ту склянку. Их, понимаешь ли, можно расколоть, только ударив о конкретную одну единственную напарницу. Иначе, результат в лучшем случае будет нулевой.

— Дорого, наверное, обошлись? — поинтересовался я, проникнувшись сложностью приготовления. — С большой земли привез?

— Не то слово! — подтвердил Пройдоха. — Половину состояния отвалил за две порции. Обычно они стоят гораздо дешевле, но тут стекло волшебное, оно не давало Дару испариться в нашем проклятом месте. К тому же, получившееся снадобье будет обладать не только лечебными свойствами, но еще и профилактическими — станет работать на опережение.

— Это как? — не понял до конца, но уже немного обрадовался я.

— Даст иммунитет к ядам и придаст коже необычную прочность вкупе с ускоренной регенерацией, — отозвалась из-за спины Язва, — правда, все это ненадолго.

— Ну, будет же и вторая порция, — возразил я.

— Она только на самый крайний случай! — сказал, как отрезал, Эдвардс. — Очень хочется верить, что того времени, которое будет действовать снадобье, нам хватит, чтобы миновать самые опасные участки.

— Хочется верить, что мы обойдет стороной такие участки, — усмехнулась наемница, аккуратно подходя к нам.

— Золотые слова! — согласился Эдвардс. — Что ж, почти готово!

С этими словами он достал последнюю склянку и прислонил ее к одной из множества своих кровоточащих ран. Кровь словно прожгла дыру в волшебном стекле, и Пройдоха вылил всю жидкость из склянки в чашку, откуда тут же повалил густой пар.

— Все окунаем в чашку указательный палец правой руки и ждем! — приказал Эдвардс, сам показывая пример.

Мы сгрудились вокруг снадобья, стараясь не касаться друг друга, хотя, были абсолютно одинаково грязными.

Как я ни прислушивался к ощущениям, все равно, ничего особенного не уловил, зато на секунду мое сознание раздвоилось — Экуппа выбралась из своего убежища.

— Вот это совсем другое дело! — искренне обрадовалась она. — Теперь я верю, что твое неосмотрительное решение лезть сюда вслед за двумя авантюристами, не обязательно нас погубит! Да извинят меня эти двое, но часть их порции я возьму себе. Мне это сейчас нужнее!

— Только не слишком уж жадничай, — попросил я, — им ведь тоже хочется выжить.

— Это их война, а не наша с тобой, — резонно возразила девушка, — они знали, на что идут. А вот ты, принимая судьбоносное решение за нас обоих, не совсем понимал, что делаешь…

Вот оно что. Наконец-таки, я понял, что с ней случилось, и почему она недавно попыталась взять ситуацию под свой контроль.

— Прости! — сказал я. — Сам не знаю, что со мной тогда случилось. Просто поддался какому-то внезапному порыву. Трезвый рассудок в тот момент и рядом не стоял. Поэтому, наверное, я даже не подумал посовещаться с тобой.

— Забудем пока, — предложила Экуппа, — сейчас мне слишком хорошо, чтобы продолжать на тебя злиться.

— То есть, ты подождешь, когда у тебя снова будет плохое настроение, и тогда еще раз все мне припомнишь? — изумился я такому повороту беседы.

Ответа не последовало. Видимо, девчонка взяла, что хотела, и снова ушла в себя.

Наверное, только я не чувствовал, как на нас всех действовало снадобье. Потому что Эдвардс и Язва одновременно, без всякой команды, вынули свои пальцы из чашки и, довольно улыбаясь, не сговариваясь, пошли в сторону ручья.

Я тоже запоздало вынул из чашки палец. Пожалуй, сейчас он был самой чистой часть моего тела. Определенно, нужно было вымыться, причем так тщательно, как я не мылся ни разу в жизни!

Направляясь к ручью, я размышлял над тем, как наша разнополая компания будет одновременно принимать водные процедуры? Но узнать это, мне было пока не суждено: из-за кустов послышался яростный вопль наемницы.

За секунду продравшись сквозь заросли, я сразу же все понял, и сам безумно расстроился: ручья на его привычном месте попросту не было.

Язва сидела на земле и яростно молотила ее кулаками.

«А ведь она при этом еще и потеет!» — мелькнула в голове ехидная мысль, вызвавшая мимолетную улыбку на моих губах.

Переведя взгляд на огорченного Эдвардса, я уточнил, если ли в его рюкзаке какое-нибудь чудо на подобный случай. В ответ Пройдоха только отрицательно покачал грязной и наверняка вонючей головой.

— Язва, ты дождь, случайно, вызывать не умеешь? — громко спросил я, боясь близко к ней подходить.

Наемница перестала истерить, посмотрела на меня и начала шарить руками по земле явно в поисках чего-нибудь, что можно было бы в меня швырнуть.

Я понял, что она пока еще не готова к конструктивному диалогу и, на всякий случай, сменил позицию, став так, чтобы на линии огня между мной и Язвой стоял Эдвардс.

— Нам в любом случае нужно избавиться если не от грязи, то от запаха, — задумчиво пробормотал Пройдоха, — иначе все хищники и падальщики в округе будут нашими.

Меня такой расклад не очень устраивал, а наемница так и вовсе была категорически против полумер. Пришлось всем заняться не самым привычным для таких геройских ребят, как мы, делом — подумать.

Поскольку я был самым скромным героем из нашего трио, умная мысль выбрала своим пристанищем именно мою голову.

Осмотрев окрестности, я обратил внимание на то, что изменились они не полностью, а, как бы, фрагментарно, грубо говоря, широкими полосками. За нашими спинами все еще оставалась мышиная поляна, перед нами расстилался незнакомый ландшафт, а граница изменений проходила по четкой прямой линии, что было заметно даже по растительности под ногами, не говоря уже о кустах и деревьях.

Я прекрасно понимал, что в мире с магией полно своих неизвестных и непонятных мне законов, но и то, что ручей течет не по прямой линии, тоже было ясно как день. Пройдя метров двадцать — не больше — вдоль того места, где было русло ручья, и заглянув за высокую траву я увидел заводь.

Не скрою, какое-то время пришлось побороться с собой, отгоняя желание окунуться самому в еще кристально чистой воде, а уже потом звать товарищей, но укол совести привел меня в чувство.

После восторженных междометий Язвы было решено, что сначала мы с ней приводим себя в порядок, а Эдвардс занимается уходом за своим оружием, потом мы меняемся местами. Верхняя одежда стирается в последнюю очередь, потому что воды не слишком много, а одежда пострадала, мягко говоря, изрядно.

— Почему ты разделась не полностью? — слышу я вопрос наемницы.

После того, как я нашел воду, Язва мгновенно стала относиться ко мне на порядок приветливее. Не думаю, что это продлится сколько-нибудь долгое время, но уже на этом спасибо.

— Тут постоянно что-то происходит, — отвечаю, не глядя в ее сторону, — не хочу, чтобы какая-нибудь тварь застигла меня с абсолютно голым задом!

— Не уверена, что твой зад спасет этот кусок материи, но тебе виднее, — не стала развивать спор наемница, — помоги мне, пожалуйста, оттереть спину и посмотри, все ли в порядке с волосами — меня все еще преследует этот запах и ощущения…

Ну что ж, я пытался не смотреть. А, между прочим, зря! Язва выглядела очень хорошо! Честно скажу, я получил эстетическое удовольствие, наблюдая ее без одежды. Не скажу, что она вот совсем меня не заинтересовала, как живой человек, но, все же, большей частью я видел перед собой красивую ожившую картинку. Наверное, все-таки гормоны сильно мешали мне раньше, в том теле, ценить подобные моменты.

В общем, спину я ей оттер, а волосы и без моего вмешательства были в полном порядке. Потом уже она, не дожидаясь моей просьбы, произвела надо мной те же манипуляции. И, точно так же, ежик моих волос не потребовал ее вмешательства при наведении в нем чистоты.

— Долго вы еще там плескаться будете? Мы, вообще-то, торопимся! — напомнил о себе Эдвардс.

— Выходим, — отозвалась Язва, — не шуми.

Пройдоха заткнул меня за пояс: если я купался в нижнем белье, но он вообще направился к водоему, застегивая на себе пояс с ножнами.

— Вы, случайно, не родственники? — усмехнулась Язва, провожая его нескромным взглядом.

Я лишь неопределенно пожал плечами.

Эдвардс, как истинный мужчина, на водные процедуры потратил буквально две-три минуты. Язва даже не успела еще приступить к осмотру своего арсенала, как вынуждена была перепрофилироваться в прачку.

Я, кстати сказать, оказался куда более сноровист в вопросах стирки одежды, чем эти двое воителей вместе взятые. Зато, после моего урока Эдвардсу, как правильно выкручивать мокрые вещи, мы могли уже не тратить время на их сушку.

Все-таки, поразительно он силен! А вот меня уже немного покачивало от усталости и голода. Но, когда я спросил, не планируется ли у нас в ближайшем будущем прием пищи, то удостоился от наемницы такого ледяного взгляда, что понял — отношение ко мне снова опустилось на уровень плинтуса.

Хорошо, хоть Эдвардс объяснил мне, что нам сейчас нужно двигаться вдоль направления изменения ландшафта, тогда есть небольшая вероятность, что нас в один из моментов просто выбросит на похитителей Элизи. Ну, и на нее саму тоже, естественно.

Пришлось бежать. Благо, новая местность это позволяла.

Поскольку сразу стало не до разговоров, я продолжил усиленно думать. Из головы все не шли толпы атакующих нас мышей. Что они делали в джунглях? У них ведь здесь нет кормовой базы. Может, они оказались поблизости из-за перестроения местности? Тогда поблизости должно быть какое-нибудь поле. А оно, в свою очередь, подразумевает…

На этом мои размышления оборвались, потому что внезапно прекратился наш бег. Настолько внезапно, что я едва не врезался в спины Эдвардса и Язвы. Они стояли и смотрели перед собой. Мне даже не нужно было выглядывать из-за них, чтобы понять, что сбило товарищей с толку: все было видно и так — бесконечное поле пшеницы от нас и до самого горизонта.

— Я туда не пойду, — сказала наемница, ни к кому конкретно не обращаясь, — мало того, что этого поля здесь быть не может, так там еще могут ждать нас родственники тех ребят, что остались лежать на поляне.

— К тому же, поле подразумевает людей, его засадивших и за ним ухаживающих! — обрадовался я случаю додумать мысль и огласить свои умозаключения.

Все-таки я был немного горд тем, что смог предсказать эту находку.

— Меня больше волнует другое, — включился в разговор Эдвардс, — будь я мышью, то по своей воле отсюда никуда бы не ушел. Их явно кто-то выгнал с насиженных мест. Какой-то новый сосед.

— Нет, что-то тут не так, — вслух засомневался я, — поле какое-то бесконечное, уходит за горизонт. Тут от врага можно веками прятаться. Вон, сама пшеница почти в человеческий рост. В ней даже я спрячусь, не то, что мышь. Может, у них возникла та же проблема, что и у нас? Воды не стало? Вот мы, например, искупались и постирались, а воду во флягу Эдвардса не набрали.

— Она сама наполнится утром от росы, что выпадет вокруг, — возразил Пройдоха. По ту сторону Черты это ее свойство не работало, но здесь будет действовать исправно. Но, как бы то ни было, мы спешим, и с полем нужно что-то решать. Оно уходит не только за горизонт, слева и справа его тоже, похоже, не обойти.

— А те экспедиции, чьи отчеты ты читал, о поле что-то говорили? — уточнила Язва.

— Нет, — покачал головой Эдвардс, — там были короткие упоминания об участках с фрагментами остаточной человеческой деятельности, в виде опустевших мелких ферм и прочего. Это бы с некоторой натяжкой могло объяснить толпу мышей, но безбрежного моря пшеницы никто не упоминал.

— Я туда не пойду, — упрямо повторила наемница, — мне мышей до конца жизни хватит. Буду сидеть здесь, грызть зерна и запивать их водой до самой смерти!

Кажется, у нее снова начинается истерика. Надо бы Эдвардсу, как старшему группы, как-то это купировать, пока Язва не наломала дров.

Пройдоха, словно бы услышав меня, приобнял Язву за плечи и, отведя в сторонку, начал что-то ей тихо рассказывать.

Я же стоял, смотрел на желтое море и снова — если уж начал, то не могу остановиться — усиленно думал.

Не сходилось. Снова не сходилось! Не могло поле существовать само по себе. Тем более, если в округе нет людей. Хотя, стоп, в непосредственной близости людей может и не быть, но тогда должен быть охранник. Сторож должен быть!

И вновь я был вознагражден за прозорливость, потому что сторож не замедлил появиться, вот только этому ни я, ни остальные ой как не обрадовались.