Новый поэтический сборник писателя и поэта Владимира Невяровича «Два в одном» включает в себя два самостоятельных поэтических сборника: «Незабудки» и «Ода Небесам». Оба сборника создавались в 2019 году, однако имеют некоторые сюжетные отличия. Так, в «Букете из незабудок» больше представлено стихотворений православно-патриотического направления. А в сборнике стихов «Ода Небесам» предпочтение отдано пейзажной лирике, поэтическим посвящениям любимому городу Задонску, историческим миниатюрам.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Два в одном. Поэзия предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Дизайнер обложки Людмила Шилина
© Владимир Невярович, 2021
© Людмила Шилина, дизайн обложки, 2021
ISBN 978-5-0053-6735-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
НЕЗАБУДКИ
БУКЕТ ИЗ НЕЗАБУДОК
К могиле свежей генерала
Старушка подошла седая,
И на колени молча стала,
Крестясь и горестно вздыхая.
Кем же была для генерала
Старушка раньше в жизни светской?
Быть может, просто лишь знавала,
Или любила безответно?
Никто не ведал. Та ж молилась,
И слезы горькие печально
Из глаз старушечьих струились,
И дымкою парила тайна…
Потом с колен тихонько встала
И, подойдя к венкам роскошным,
Свой венчик маленький достала
И положила осторожно.
То был венок из незабудок.
Средь благородных всех соцветий
Казался он чрезмерно хрупок,
И мал, как слог у междометий.
Он простоты своей стеснялся,
И ежился, как гость незваный,
Который, хоть и задержался,
Но был пришелец нежеланный.
Ах, незабудки-незабудки,
Небесной сини отраженье,
Вы возвестили в те минутки
Безвестной памяти вторженье!
Найдется ль средь грядущих суток
Какой-нибудь приятель милый,
Чтоб положил из незабудок
Букетик на мою могилу?
ПЕРСТЕНЬ ГОСУДАРЯ
(Гибель Войкова)
Перстень Государя он носил на пальце,
И рубин, как капля царственной крови,
Опьянял убийцу, снявшего с Страдальца,
С длани Государя, талисман любви.
Иногда по пьянке перстнем он хвалился,
Вспоминал, как «выли» Дочери Царя,
Как штыки кололи, кровью пол залился,
Бойню сотворили, яростью горя!
Как потом сжигали, расчленяли трупы:
«Кислотой снабдил их, между прочим, я!
А народ российский в сказки верил, глупый,
Что убит Царь только, а не вся Семья!»…
Стал полпредом в Польше этот клоп террора,
Выкидыш крамолы и палач Царя,
Из таких, как Войков, состояла свора
Главарей России — бесов Октября.
Он не ждал возмездья, верил и гордился,
Что народец сломлен, потеряв Царя:
«Белых разгромили, строй наш укрепился,
Вековое злато продали не зря!»
Пьянство и распутство, почести и слава,
Он — вершитель судеб, революционер…
Вот перрон вокзала. Что тут за забава? —
Видит, как парнишка вынул револьвер.
На него наводит, целится, стреляет.
«За Россию мщу я, за своих друзей!»
Час возмездья пробил, Войков понимает —
Пистолет хватает: «Ну ж, стрельни скорей!».
Только пальцы сжаты. Перстень им мешает.
Почему мешает, Войков не поймет.
Страхом пальцы сводит, он, хотя стреляет,
Но не попадает, и сейчас умрет.
Выстрелы затихли. Раненый смертельно,
Все сжимал в бессилье Войков пистолет.
А из перстня свет вдруг брызнул и нетленный
Он увидел в дымке Царский Силуэт!
Примечание. 7 июня 1927 года на перроне Варшавского вокзала русский патриот Борис Софронович Коверда (1907—1987) совершил акт возмездия за совершенные злодеяния против России, убив одного из палачей Царской Семьи П. Л. Войкова, имя которого до сего дня носят заводы, шахты, многие улицы в России и станция метро в Москве.
По воспоминаниям Григория Беседовского, работавшего с Войковым в Варшавском полпредстве, Войков носил на пальце кольцо с рубином, снятое им с убитого Государя Николая II. Нынешние потомки войковых в последнее время пытаются всячески оправдать его, но многочисленные факты (начиная с причастности его к известным террористическим актам еще в Царской России) говорят об обратном.
ПОБОЛТАЛИ!
По мотивам воспоминаний митрополита Антония (Храповицкого)
Жил некий старец Феодосий
На новгородчине в скиту.
Сквозь мрак житейский, словно просинь,
Дарил он Неба чистоту.
Народ толпился, жаждал встречи.
Чернец из кельи выходил,
И приглашал войти сердечно
В хибарку, где отшельник жил.
Все получали вразумленье,
И разъясняли свой вопрос.
В те сокровенные мгновенья
Спадал с души страданий воз.
Средь ожидавших было двое,
Которых к старцу привело
Лишь любопытство бытовое,
Желанье испытать его.
Действительно ли прозорливый?
И правда ли, что Дух Святой,
Здесь почивает, всем на диво,
В каморке маленькой глухой?
Они открыто заявляли,
Что ждут, чтоб просто поболтать,
И нетерпенье выявляли:
Ну, сколько ж можно тут стоять!?
Но вот желанная минута:
Из кельи вышел вновь чернец,
Но не зовет их почему-то,
Отводит в очередь, в конец.
Вручает с ложкой кружку чая:
— Просил вам старец передать,
Чтоб вы в нем ложкой поболтали,
И не велел к нему пускать!
ПАЖ ХРИСТА
По мотивам воспоминаний митрополита Антония (Храповицкого)
К митрополиту Филарету
Пришел однажды генерал,
Монаршей милостью согретый,
И с огорчением сказал:
— Владыка, горе приключилось:
Мой сын внезапно вдруг оглох.
Мы безуспешно год лечились.
Быть может, нам поможет Бог?
Ведь мальчик предназначен пажем
Для Государя самого,
А как без слуха, если даже
И крик не обернет его?
Сказал митрополит, чтоб в Пасху
Сюда сынка отец привез.
Благословил мальчонку ласково,
Молясь, чтоб крест тот стойко нес…
В Святую Пасху после службы
Владыку встретил генерал,
Напомнил про сыновни нужды,
С ним мальчик рядышком стоял.
Владыка к сыну обратился,
Приветствуя: «Христос Воскрес!»
Тот вдруг в лице переменился,
Сказав: «Воистину Воскрес!».
И слух к глухому воротился,
Стал слышать все вокруг опять.
Отец от счастья весь светился,
Стал громко Бога прославлять!
— Теперь и с пажеством преграды
У нас все сняты чудом враз! —
Промолвил он. — Какой наградой
Благодарить теперь мне Вас?
Ответил киевский Владыка:
— Оставь здесь сына своего!
Смотри, как чист и светел ликом
Сей мальчик. Более того,
Пускай он здесь вступает в па́жи
К Владыке Господу Христу,
И не считай сей путь пропажей:
Бог указал дорогу ту…
Был выбор сделан, хоть и труден.
Жил в Лавре, Господом храним,
Известный старец-схиигумен,
Тот самый генеральский сын!
ОТЕЦ
(к одноименной картине Константина Савицкого, 1896 г.)
Картина художника Константина Савицкого «Отец», 1897 г.
Он работал на фабрике
От зари до зари,
Он трудился, все силы свои отдавая.
Вроде жил — не грешил,
Водки много не пил,
В кабаках не дурил, деньги все пропивая.
Но случилась беда:
Заболел, занемог
Их ребенок меньшой. «Нету больше надежды!» —
Так им доктор сказал,
Ни копейки не взял…
А младенец все спал, смежив бледные вежды!
Завернув в одеяльце,
Взял больное дитя,
И понес в храм святой к чудотворной иконе.
Онемевшие пальцы…
Несся к храму, летя,
В мыслях ниц припадал ко святым всем в поклоне.
А глаза? Ах, глаза!
В них бездонная боль,
Застекленная боль и безмерное горе.
Да опишет ли кто?
Ну, попробуй, изволь
Описать веру в Бога с надеждой во взоре!
Верь, надейся, отец,
Отодвинет конец
Милосердный Господь наградит исцеленьем.
И уймется слеза, унесется гроза,
И проснется дитя, снова здрав мановеньем!
РАЗМЫШЛЕНИЕ ПУТНИКА
в канун его дня рождения
Еще один год даровал Господь,
И сохранила в бурях бодрость плоть,
И память не померкла, не пропала,
И вера, удержавшись, крепче стала.
Стремительнее времени полет,
И крепче забытья холодный лед,
Но крылья не ослабли, хоть устали,
И чаще мимолетные печали.
Но путь не пройден, и зовет строка
Очерчивать события пока,
Явленных дней манящие страницы,
Волшебных снов таинственные лица…
Уж многих нет. И гаснут в небесах
Иные звезды, стрелки на часах
Все ускоряют ход, но снова лето
Мечтою манит ласково поэта.
Что дальше будет? Грусти вопреки
Плыть дальше по течению реки,
Которая зовется жизнью нашей,
И нет ее таинственней и краше!
Хоть путь земной — всего лишь только сон,
Лишь переход собой являет он
В страну, где вечная любовь и лето
И несказанная канва сюжета!
ФАКЕЛ ВО ТЬМЕ
(первопоходцы)
Пока есть жизнь, пока есть силы, не все потеряно!
(А.И.Деникин)
Компас — веление сердца,
Стрелки — знамение духа.
Не обмануть смерти,
Не променять слуха.
Те, кто еще не проснулись,
Слушайте глас зовущих.
Те, кто уже не вернулись,
В Божьи войдут кущи.
Символ гонимой России —
Этот отряд малый,
В скудности невыносимой,
Загнанный и усталый.
Только одно место,
Как это все грустно,
Где развивался трехцветный
Флаг еще наш русский.
Марков, Корнилов, Деникин, —
Как они все несхожи.
В душу поди-ка проникни!
Суд лишь один — Божий!
Не осуди с дури,
Не пригвозди с пыла,
Не испытав бури,
Кровь не пролив с жилы!
Жгут ледяные страницы
Правдой неугасимой!
Будем у них учиться
Верить, любить Россию!
28 ФЕВРАЛЯ
Последний февральский денек.
И грустно немного и радостно.
Он как бы еще поперек
Весне и грядущей благости.
Он как бы еще на пути
Мечтам о прекрасном лете.
Последний февральский денек,
И зимняя песенка спета!
СЕСТРЫ МИЛОСЕРДИЯ
К фотографии Императрицы Александры Федоровны с Царевнами Ольгой и Татьяной
Фрагмент фотографии с изображением Государыни Императрицы Александры Федоровны и Великих Княжон Ольги и Татьяны.
В тихой печали добрые лица,
Ольга, Татьяна с Царицей стоят.
Взгляд свой отводит Императрица,
Души огнем состраданья горят.
Раненых стоны не слышит столица,
Грязью бросает в святую Семью:
Нет Вам пощады, Императрица,
Как и Царю, что принес нам войну!..
Время придет, и страна отрезвится,
Будет в молитвах на Вас уповать…
Молится с Дочками Императрица,
Белой России Царица и Мать!
БЕЛЫЕ РЫЦАРИ РОССИИ
Русь называлась Белой,
Русь называлась Святой.
Шли защищать ее смело
Рыцари Белые в бой.
Скобелев, Минин, Пожарский, —
Всех их не перечесть!
Много в дружинах царских
Было хранивших честь,
Милость и благородство,
Верность стране родной;
Верили свято в господство
Правды Божьей святой.
Ставские братья (трое!)
В первой Великой войне
В сечах нашли покой свой
Вечный в могильном сне.
Братья Панаевы (трое!),
Трое — погибли все!
Рыцарски пали герои
В полузабытой войне.
Винберг, Каппель, Глебов,
Тютчев, Марков, Хвостов.
Видело грозное Небо
Мужество русских бойцов.
Пусть пронесутся годы,
Правды ворвется весть!
Вспомнят о них народы,
И воздадут им честь!
ПАСХА ХРИСТОВА
Пасха, Христова Пасха—
Свет в ночи!
Пасха, Христова Пасха—
Гимн звучит!
Мир затаенный вздрогнул —
Звон окрест!
Струны души тронул—
Благовест.
Тонут земные скорби —
В райском дне.
Солнце сияет бодро —
Мир весне!
Паки и паки всюду —
С разных мест
Льются слова чуда:
ХРИСТОС ВОСКРЕС!
СЛОВА
(поучения старца)
«…ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф.12,36)
Слова теряют смысл
Все более и боле.
Важнее наша жизнь:
Дела, поступки, воля.
Лишь жизнью ты своей
Другим о чем-то скажешь,
Пример дашь для людей
И убедишь в чем даже.
Слова, одни слова,
На нас поток обрушен.
В них правда — так мала,
А ложь тиранит душу.
Не спорь и не бросай
Напрасно слов на ветер,
Болтливых избегай,
И лжи на белом свете.
Найди в молчанье смысл
И в неприятье басен,
Очисти правдой мысль,
И будет путь прекрасен!
Зажжется тонкий луч
Средь мрака оглупленья,
И брызнет из-за туч
Небесный свет спасенья!
***
Отцвели одуванчики
В предрассветие лета,
Их белесые всюду головки…
Ветер дунул, и тонкие пальчики
Оторвал и понес так неловко.
И летят парашютики белые,
Легким пухом кружатся повсюду.
Время стрелки свои ошалелые
Передвинуло. Это ль не чудо?!
ЗАПРЕТИЛИ БЕХТЕЕВА
«На песни мои вам оков не надеть…»
(Сергей Бехтеев).
Запрещали Есенина,
Запрещали Ахматову,
А теперь вот Бехтеева
Запретили заклятого.
Запрещали погоны,
Новогодние елки,
Красных грез эпигоны,
Только не было толку.
Запрещали когда-то
Мечом и Христа,
Только вера все крепла,
Стала в муках чиста.
Туроверов и Савин,
Диксон, князь Кудашев…
Мир поэзии славен,
И запретов лишен…
Запретили Бехтеева,
Прокричали: «Ура!»,
А в Совет по культуре
Посадили Шнура!
ЗАПРЕТИЛИ СВЯТУЮ РУСЬ
реплика
Недавно прошедшая информация в сети интернет о запрете Роскомнадзором стиховорения «Святая Русь» русского поэта Певца Сергея Бехтеева вызвала многочисленные отклики со стороны читателей. Совершенно непонятны всем были мотивы запрета, а также не увязывалась со здравым смыслом сама возможность запретить отдельное стихотворение столь любимого и почитаемого среди русских людей поэта.
Именем Сергея Бехтеева названы улицы в ряде городов России (Липецке, Задонске, планируется назвать улицу его именем в Ельце). В стране ежегодно проводятся памятные мероприятия, ему посвященные: Бехтеевские чтения, университетские конференции, вечера памяти (Москва, Орел, Воронеж, Елец и другие города).
Существует даже «Бехтеевский фонд» любителей русской старины, активно популяризирующий творчество малоизвестных русских писателей и поэтов. Планируется открыть музей Сергея Бехтеева на его родине в селе Липовка Задонского района Липецкой области. Продолжают издаваться в столице и других городах книги стихов Бехтеева, сниматься фильмы о нем.
Книга автора этих строк «Певец Святой Руси», посвященная жизни и творчеству Сергея Бехтеева, удостоена Большой литературной премии России, которая присуждается Союзом писателей России.
Песни на стихи Сергея Бехтеева вошли в репертуар Жанны Бичевской, Светланы Копыловой и других известных исполнителей и хоровых коллективов. И вдруг такой дичайший запрет. Абсурд полнейший и мракобесие какое-то!
Когда-нибудь над этим решением будут истошно смеяться, а ныне плакать хочется! Ну, тогда уж, батеньки, запрещайте и Пушкина, вкупе с Гоголем, Лермонтовым, Достоевским, Куприным, Розановым, Тургеневым, Есениным и многими другими классиками русской литературы… Но дело, как говорится, сделано.
А мы пока можем лишь руками развести. Запретили «Святую Русь», стало быть, запретили! Правда, ничего при этом не изменив. Ибо Святая Русь Вам, господа запретители, неподвластна вовеки, как и ее лучшие представители!
АЛАПАЕВСКАЯ БОЙНЯ
Памяти мучеников, убиенных 18 июля 1918 года под Алапаевском
Обезображенные лица,
Святых увечные тела,
Мучений страшная страница,
На фотографиях всплыла!
А души? Души в поднебесье,
В небесной дольней вышине…
О них еще напишут песни,
И скажут правду о войне.
Войне с Царем, Христовым Царством,
Порядком, славой вековой,
С непобедимым государством,
Неодолимым злою тьмой.
О каждом из погибших в шахте:
Князей, Княгини, верных слуг, —
Синодик памятный составьте,
И повторяйте тихо вслух.
Молись за Русь, Елизавета,
Святая, верная Христу
И данному Ему Завету.
Ты с Ним была в минуту ту,
Когда, засыпанная в шахте,
Остаток жизни сохранив,
Ты перевязывала раны
У Князя в тот предсмертный миг.
Молитесь Игорь с Иоанном
И Константин — придет Ваш час,
Владимир, Сергий и Варвара,
И Федор — Бог прославит Вас!
Что в мире может быть позорней?
Что перед Господом грешней,
Чем алапаевская бойня
Святых и царственных людей?!
Примечание. 18 июля 1918 года, на следующий день после убийства Царской Семьи и верных их слуг, фактически теми же силами, тем же почерком с оттенком ритуальности (стихии подземелья, воды и огня) близ уральского города Алапаевска были зверски уничтожены родственники Царя.
Их, избивая прикладами ружей и обухом топора, сбросили в одну из местных шахт, а потом забросали гранатами и землей. Незадолго до этого все Романовы и их ближайшие верные слуги, сосланные после революции на Урал, были новой властью арестованы под предлогом побега Великого Князя Михаила (которого коварно сами же выкрали из гостиницы, без суда и следствия убили и ограбили)…
Некоторое время часть алапаевских мучеников, сброшенных в шахту, еще была жива; случайно проходившие местные жители слышали их голоса, стоны и молитвы…
В числе изуверски убитых под Алапаевском были Великая княгиня Елизавета Федоровна, Великий князь Сергей Михайлович, князья Императорской крови Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи, князь Владимир Павлович Палей, сестра Марфо-Мариинской обители Варвара (Яковлева), Федор Семенович Ремез. РПЦ за рубежом прославила всех алапаевских мучеников (кроме Федора Ремеза) в лике святых.
РУССКИЙ ЛЕС
По-прежнему горят леса,
Горят леса России!
Горят богатство и краса,
Неиствует стихия!
А кто поджег и как поджег? —
Горит природа!
А с ней какой быть может спрос? —
Творенье Бога!
Горят кедровые леса
И сосны вековые.
Горит зверье, Россия вся
Почти уж не Россия!
Как долго жгли российский лес,
Чего все ждали?
А дым взмывался до небес,
Клонил к Китаю.
И так сгорит под шашлычок
И козни злые,
Под болтовню и коньячок,
И вся Россия.
Под оскудение умов
И теле-шоу,
При одурение голов,
Где правда — клоун!
По-прежнему горят леса,
А гарь — вся в душу.
Горят богатство и краса,
А Васька слушает…
РЕВНИВЫЙ ПОРУЧИК
— Поручик, Вы слишком ревнивы.—
О, как это было давно!
Дышали прохладою нивы,
И пахло духами вино.
Звучали торжественно вальсы,
Под скрипки рыдал клавесин,
Слагались сонеты и стансы,
Сюжет был, конечно, один:
Любовь, бесконечное счастье!
Ну, что за пленительный бал!
— Поручик, Вы очень опасны!
— Ах, что Вы, я это не знал!
Смеялась в мазурке игриво,
И лебедем в вальсе плыла!
Ах, как это было красиво,
И сказкой их встреча была!
Но кончились дни золотые,
Ворвалась убийца-война.
И шли умирать молодые.
Как встарь, как в годины былые,
Сбиралась на битву страна!
Ушел он на фронт по призыву,
И ранен был в первом бою,
И слышались голос гугнивый
И ропот в солдатском строю.
Лилась пропаганда гнилая,
И сплетни плелись вкруг Царя…
Лечился он долго, страдая,
До осени, до октября.
Вновь фронт. Отступленье. Пехота.
Разящие бомбы врага.
Немного осталось от роты,
Когда пролетел ураган.
Писал он ей: «Богом хранимый,
Опять уцелев от смертей,
Я, бывший поручик ревнивый,
Теперь капитан на войне!
Но Вас я забыть не сумею,
Люблю, как и раньше любил.
И все вспоминаю аллею,
Которой наш путь проходил,
Картинку немеркнущей встречи
В беседке под томной луной,
Волшебный пленительный вечер
И нежный Ваш голос родной.
И если бы Вы захотели,
То после победной войны,
Вернулся б я к Вам сквозь метели
И вихри в желанные дни…»
Он фронт пережил и крамолу,
Лишившись погон-эполет,
Несли его белые кони,
И ждал не один лазарет.
Она же с любимой подругой,
Поруганная солдатней,
Прорвалась к желанному югу,
Вступила в отряд медсестрой.
Разграблен был дом и расхищен,
И вырублена вся семья,
Все сгинуло в пламени хищном
Бесовской стихии огня…
Как в жизни бывает все странно
И необъяснимо притом:
Он встретил ее вдруг нежданно
В походе бойцов Ледяном.
ГЕНЕРАЛ Е. К. МИЛЛЕР. ПРОРОЧЕСТВО О РОССИИ
Пройдет лет сто, а может, двести.
Пишу не в силу, злобы, мести;
Нет, слишком много будет чести,
Но чужд мне здесь позитивизм.
Не хватит никаких ресурсов,
Чтобы безумцев содержать,
Страну ведущих этим курсом —
Всепожирающую рать.
И вот, придут тогда на смену
Иные, восприняв всю власть,
Испорченное игом племя,
Пытаясь сделать перемену,
Покрасившись в иную масть.
Быть может, искренне поверив,
Что смогут в корне изменить
И подвиг предков повторить.
Но век бессилия без веры
Им не позволит победить…
Еще страшнее будет голод,
Всемерный голод на людей.
Ведь пролетарский серп и молот
Искоренит слой лучших, холод
В сердцах России будет всей.
Потомки, вроде бы, дворянства
Опять объявятся тогда;
Казачество и атаманство,
Игра в Отечество и Царство, —
Почти как в прежние года.
«Дворянские» создав собранья,
Преображенские полки,
Они лишь привлекут вниманье,
Но будут к правде далеки.
И не помогут: ни дипломы,
Ни ордена, ни внешний блеск,
Ни позы, полные апломба,
Ни воссозданье прежних мест.
И родословные воскреснут,
Найдутся графы и князья,
Которым доверять нельзя,
Все будет лживо, все померкнет…
И в этой скоморошьей мути,
От Бога страшно далеки,
Собой останутся, по сути,
Кухарки или пастухи.
Примечание. В этом стихотворении я постарался близко к тексту, но с некоторыми поэтическими вольными интерпретациями, передать очень яркое пророческое слово генерал-лейтенанта Евгения Карловича Миллера, произнесенное им 17 июля 1937 года в Париже незадолго до его похищения агентами НКВД.
ЗАПИСКА КОЛЕСНИКОВА
Светлой памяти капитана-лейтенанта АПЛ «Курск» Дмитрия Романовича Колесникова и его боевых товарищей-подводников
Записка Колесникова,
Конец ознакомительного фрагмента.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Два в одном. Поэзия предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других