Проглот

Владимир Мясоедов, 2013

Ох уж эти попаданцы! Куда ни попадут, все порядки нарушат, с ног на голову перевернут и под себя перестроят. А иначе им не жизнь. Вот был же нормальный такой мир Осха: маги в нем колдовали, эльфы стреляли из луков, придворные интриговали, гномы, понятное дело, пили, разбойники бесчинствовали, а нечисть да нежить жили потихоньку своей кошмарной жизнью. Красота! Но стоило появиться нашему земляку-попаданцу – и поехало! Ему там поначалу очень нелегко пришлось, так что и имя свое пришлось забыть, и обучиться откликаться на обидную кличку Проглот. Но зато потом… И ведь хотел-то как лучше. А получилось, сами понимаете как. Только еще интереснее. Ведь очень хорошо иметь не только голову на плечах, но и мускулы – кто бы чего ни говорил, а грубая физическая сила весьма весомый аргумент в любом споре…

Глава 3

Руки впились в толстый шмат нежно-розового мяса, испещренного темно-алыми прожилками, и разломили его на две части. Увы, столовый прибор под названием вилка был в этом мире неизвестен, а есть с ножа пока научиться не удалось. Да и вообще, опасно это, а запасных языков в комплектацию организма, увы, не входит. Меньший кусок, оказавшийся в пальцах, был придирчиво осмотрен на предмет костей достаточно крупных, чтобы причинить едоку неудобства, после чего немедленно отправился в рот. Хм. Неплохо. Травы, в которых обильно замочила филей сомяры старая негритянка, дали свой эффект, и гниловатого душка, из-за которого все вырезанные из туши мутанта трофеи едва не отправились на помойку, почти не ощущалось. Нет, его можно было уловить без труда, но… я после нескольких месяцев голодовки не брезгливый. И полуорк тоже. А кормить нас вровень с собой Грайден Молния, понятное дело, не собирался, и потому животного белка двум наемным слугам должно было доставаться маловато.

— Есть можно, — обрадовал я повариху, с профессиональным интересом наблюдающую за дегустацией очередного блюда, приготовленного из чудовища. Первые несколько вариантов, в которых плоть сомяры варили, жарили и даже пытались готовить на пару, провалились, но вот маринование спасло ситуацию. — Крот, попробуй!

— Не-не, — попытался откреститься от подобного угощения мой товарищ по несчастьям. — Не буду! Не могу! Я это… болею я!

И в качестве доказательства усиленно зашмыгал носом. Красным и распухшим. Но не сломанным. Даже в минуту самого страшного разочарования память о том, что перед опасным походом на кладбище напарника калечить нельзя, стучалась в голову и заставляла бить слабее, чем того заслуживала зеленомордая скотина. Кстати, и в самом деле, похоже, простудившаяся. Странно, вроде же в воде он почти не находился, и когда, спрашивается, успел?

Профессиональные волшебники, которых магистрат посулами и руганью собрал в одну кучку, прибегли к темной магии, вещи хоть и условно запрещенной, но достаточно распространенной и изученной среди опытных чародеев, после чего дистанционно остановили сомяре сердце. Получившие наводку от Грайдена, едва ли не возглавлявшего ритуал, когда это произошло, мы первыми достигли качающейся на волнах туши, по которой еще пробегали время от времени последние конвульсии. Рыба была на всякий случай проконтролирована методом поочередного засовывания ей в оба глаза сабли Крота, а потом подверглась безжалостному мародерству. Ей вскрыли брюхо, проверили кишки на предмет застрявших ценностей и быстро нарубили топором из спины мяса, похожего почему-то скорее на свинину, чем на какую-нибудь лососину. Во всяком случае пласт жира имелся. А потом мы едва унесли ноги от парочки алхимиков, явившихся за ценными ингредиентами и обнаруживших, что труп уже кем-то вовсю потрошится.

Гнездо полуорк показал мне тотчас же. И я, ежась от холода, провел почти полчаса, исследуя в мутной воде глубокого омута нагромождение топляков. Икру нашел. Сокровища — нет. Не было их там изначально. Мутант, вопреки уверениям Крота, обмазывал свое творение самым обычным илом. Ну или продукты его жизнедеятельности от обычного покрытия речного дна не отличались, а останки погибшего колдуна да и других съеденных им людей, вылетели из чудовища в другом месте. В результате обманщик получил легкие телесные повреждения от приложенных к нему кулаков жителя Земли, сопровождавшиеся половиной вырученной за мелкие слизистые комочки, несущие в себе зародыши рыбин, суммы. Которая составила всего-то одну серебряную монету с крохотным хвостиком, равным стоимости пары кружек пива. Хотел было сначала вообще отдать ему всего лишь треть в качестве компенсации за радужные мечты, обернувшиеся пшиком, но потом передумал. Нам скоро идти на дело, а зачем иметь за спиной кровно обиженного на тебя из-за самого святого в жизни обитателей городского дна, денег, типа? Побои-то он воспринимает скорее со стоическим спокойствием, как опытный пользователь Интернета, получивший на почтовый ящик очередную порцию бессмысленных рекламных объявлений. Сколько их было, и сколько еще будет. А вот за монеты полукровка мог бы и в спину свою сабельку вонзить, ибо грудь в грудь со мной сойтись, подозреваю, попросту побоится.

С немалым трудом и воплями протеста в Крота все-таки удалось впихнуть маленький кусочек добычи. А потом он, почавкав и подумав немного, набросился на нее, словно стая саранчи, производя настоящее опустошение на блюде, где лежало сначала замаринованное, а потом жаренное на живом огне мясо.

— Не, такое в этом доме никто, кроме вас двоих, есть точно не будет, — задумчиво пробормотала Тлайа, осторожно пробуя собственноручно состряпанное блюдо. — Даже меня не настолько дразнит тоска по молодости, чтобы жрать тухлятину. Да еще и, похоже, немного проклятую. Уж чтобы плохую волшбу почувствовать в пище, и ведьмой-то быть не надо. Вполне хватит способностей ее дочери, обделенной милостью духов.

— А вам доводилось? — удивился я, рассматривая седовласую чернокожую женщину, как оказалось, имеющую пусть и не полноценный магический дар, но его подобие. Вероятно, очень слабое, раз в слугах она до сих пор находится. Если ее талант лишь чуть выше общечеловеческого, то, может, мне удастся почерпнуть у негритянки хоть парочку оккультных приемов, для которых личные успехи в творении заклинаний не так и нужны? Хотя бы то же определение качества пищи, если подумать, не самый бесполезный навык. — И да, Грайден говорил, будто возможно магическое отравление. Слабое.

Крот, не слышавший про это ничего, в момент моей беседы с чародеем занятый отмыванием собственной туши, стремительно позеленел и попытался избавиться от еды. Повариха, по массе превосходящая, пожалуй, даже меня, проявила не свойственную людям ее размеров реакцию, подхватив его за шиворот и ткнув в окно. Закрытое. Впрочем, лоб потомка двух рас деревянные ставни распахнул с успехом. Как бы их теперь чинить не пришлось.

— Не отправляйся в странствия на дальний юг, мальчик, — посоветовала уроженка тех мест, аккуратно придерживая содрогающегося Крота. — А если все-таки сподобишься и умудришься выжить, возьми оттуда пару девочек с собой. Хоть рабыней, хоть наложницей, да хоть жертвой для ритуала или чучелом, для коллекции! Хуже им не будет.

— Ужасы какие говорите, — пробормотал я, задумчиво рассматривая остаток мяса на тарелке. — А поподробней можно?

— Не буду и пытаться, — покачала головой старая женщина. — Такое словами не передать. Это жить в том ежедневном кошмаре надо, не зная, проснешься ли на следующее утро и будешь ли к закату дня, который встретил нормальным человеком, еще иметь разум и душу. Так куски той жуткой рыбы я выкину?

— Не надо, — пошел на поводу у требующего мяса желудка я, доедая остаток оригинального шашлыка. — Сначала посмотрим, насколько серьезным будет то самое отравление. И как будет проявляться.

— Да словно обычное, — пожал плечами неизвестно когда зашедший в кухню Грайден, роющийся в небольших кувшинчиках, где хранились разные виды масел. — Жар, ломота в костях, обильные выделения… изо всех мест. Нашему сегодняшнему визиту на кладбище не помешает. Возьмете у Нальсилы кольчуги, кстати. Лечить нанесенные нежитью травмы я, конечно, умею, но очень не люблю.

И смылся к себе на второй этаж под негодующий вопль отпустившей полуорка поварихи.

— Опять будет продукты переводить на свои опыты, — вздохнула негритянка. — И чего, спрашивается, он с ними так возится? Лучше бы ребятишек завел. Главное, такая хорошая девочка в доме есть, а ему все не хочется.

Я осторожно удалился с кухни, не желая выслушивать потоки жалоб на подрастающее поколение, одинаковых, вероятно, у всех старушек всех миров. Крот явно хотел последовать тем же маршрутом, но Тлайа тут же сунула ему в руки деревянный совок и, отвлекшись на пару секунд от стенаний по поводу несерьезности поступков своего могущественного воспитанника, велела устранить созданную под окном помойку.

Старый слуга нашелся в саду. Дремлющим в теньке того же дерева, на котором несколько дней назад фантом умертвия гонял полуорка, словно белку. Однако стоило мне подойти, как глаза Нальсилы открылись, а рука рефлекторно потянулись к ножнам на поясе. Не пустым. Пенсионер, судя по неявным обрывкам полученной информации, молодость имел крайне боевую и даже когда-то скитался по городам и весям со своим собственным десятком наемников, пока к отцу чародея не прибился.

— Чего надо? — совсем недружелюбно поприветствовал он меня.

— Грайден сказал, что сегодня ночью идем на кладбище и у тебя можно получить кольчуги, — не стал тянуть кота за хвост я. — Кстати, а то оружие, которое я просил, ты купил?

— Как было договорено, — кивнул Нальсила, вновь смежая глаза. — Рогатину охотничью и топор. С тебя, кстати, еще пятнадцать медяшек, тех денег, что дал, не хватило.

Немного подумав, а также опустошив свои карманы от аванса, выданного волшебником, и вырученных средств с продажи икры, мной было принято решение привлечь к делу получения снаряжения профессионала. Проще говоря, старик должен был раздобыть максимально качественное средство удержания агрессивных тварей на одном месте, то есть короткое копье с поперечной перекладиной. Подобное препятствие по идее должно мешать монстрам добраться до тела охотника, просто нанизавшись на оружие. Также ему был заказан один инструмент для окончательного решения проблем с агрессивными формами жизни и нежизни в виде тяжелого топора на длинной ручке. Такого, чтобы размахнуться им было тяжело, но уж удар-то вынести просто невозможно. Не алебарды, способной справиться с рыцарскими доспехами, разумеется, но ее грубого подобия, способного одним ударом отрубить неподвижной цели голову, разнести череп на кусочки или же лишить чрезмерно агрессивную тварь конечности.

Правда, кому из нашего маленького отряда, состоящего из командира и подчиненного, чего вручить, я еще не придумал. С одной стороны, если тот, кто будет тормозить противника, не выдержит, вся стратегия пойдет насмарку. А значит, рогатина должна быть в руках самого сильного члена отряда. С другой, в бою точку надо ставить как можно быстрее. Получается, лучше мне взять топор. Похоже, придется разбираться с этим вопросом прямо на месте.

Мага, после некоторого размышления, решено было в расчетах не учитывать. Его способности прекрасны в дальнем бою, а вот в случае встречи с врагом лицом к лицу чародею будет лучше всего просто улететь, оставив нас прикрывать отступление, на безопасную позицию, с которой можно вдумчиво и не торопясь испепелить агрессора. Нет, меч на поясе он, конечно, носит и, полагаю, сможет им настругать и полуорка, и меня тонкими ломтиками, вот только рисковать собой в рукопашной при наличии специально нанятых помощников просто глупо!

— Ну? — потряс я пожилого слугу за плечо после минуты ожидания. — Чего лежишь? Давай показывай.

— А куда торопиться? — не пожелал проявить рвение Нальсила. — Еще даже смеркаться не начало, а раньше наступления полной темноты хозяин никуда не пойдет. Не будешь же полдня в кольчуге бегать с топором на плече? Подожди, займись чем-нибудь… Забор вон поправь, к примеру. Или выспись. Ночью тебе подремать, думаю, не удастся.

Чтобы не портить отношения с типом, стоящим выше в иерархии прислужников чародея, пришлось последовать совету. В смысле, сначала поправить высокий забор, сложенный из бревен и немного покосившийся в одном месте из-за подрытия его с наружной стороны неким неизвестным существом, предположительно бродячей собакой, а потом попробовать подремать, спустившись в подвал. Хоть он холодный и темный, но одно воспоминание о шалаше наполняет эти стены, заставившие бы многолетнего узника одиночной камеры впасть в депрессию, таким уютом, что просто не описать. Сон не шел. Предстоящее в скором времени действо на кладбище вызывало большие опасения. Живых мертвецов мне встречать пока не доводилось, если не считать достопамятного фантома, априори превосходящего простых смертных по своим способностям. Против такого монстра мне ловить однозначно нечего. А насколько слабее будут чрезмерно активные покойники, которых Грайден рассчитывает встретить на погосте? И самое главное, сколько их там окажется? Конечно, до масштабов зомби-апокалипсиса угроза разрастись не может просто по той причине, что обход могил и расправа с теми, кто оттуда встает, у мага является плановым мероприятием, но повстречаться лицом с мордами пары десятков упырей совсем не хочется. От такой стаи отмахаться не получится. И Крота для насыщения им не хватит.

— Жив еще? — В поле зрения полуприкрытых глаз появился волшебник, невесть зачем спустившийся в подземелье и освещающий себе путь горящим над головой шариком бледно-желтого света. — Отрадно. Ну и как самочувствие после мяса сомяры?

— Приемлемое. — Я прислушался к собственному организму. В животе немного побулькивало, давая понять, что желудок предложенную ему пищу оценил крайне низко, но никаких особых неудобств пока не наблюдалось. — Только вот неуютно как-то. Наверное, перед встречей с мертвецами мандражирую.

— Ты себя в зеркале видел? — участливо осведомился маг. — Хотя, впрочем, откуда тут зеркала-то? Их же в доме всего два, большое у меня, малое у Вессы.

— Что-то не так? — Ответ на вопрос чародей мог и не давать, сам уже догадался. Вопрос лишь в том, какая именно неприятность свалилась мне на голову.

— Сыпь красная по всему лицу высыпала, — подтвердил опасения Грайден. — Руки покажи. Так, а там еще нету. И кроме смутного беспокойства ничего не ощущаешь? Что ж, должно было быть хуже. Первоначальные прогнозы подтверждаются.

— Какие? — осторожно спросил я, начиная думать, что говорить, если маг догадался об иномировом происхождении. Это вообще по местным понятиям плюс или минус? Законы и обычаи тут своеобразные, и все их изучить было просто некогда. Да к тому же правила городского дна наверняка отличаются от свода заповедей для разнообразных чародеев или просто верхушки общества. Одни пункты отсутствуют, другие присутствуют, третьи вроде как обязательны для исполнения, но работали последний раз лет эдак триста назад.

— Твой организм по какой-то причине может похвастаться серьезной устойчивостью к магии, — обрадовал меня Грайден. — Вероятно, тут все дело в наличии не совсем обычных предков. Утопить русалку, простудить морозного великана или же заставить обжечься ифрита в принципе невозможно. Вот только почему наследство иных рас проявило себя так странно, даровав общую сопротивляемость? Ведь даже у полукровок обычно наследуется лишь чуть большее сродство с одной единственной стихией, похвастаться которым мог один из родителей.

— А что, повышенной защищенности от всего подряд не бывает? — осторожно уточнил я, мысленно ища причины для наличия у собственного тела таких аномалий. И одна была. Спонтанный перенос в этот мир в результате срабатывания стихийного волшебства, видимо, все-таки оставил какие-то последствия на подвергшемся контакту с черт знает какими энергиями организме.

— Ну почему же, — пожал плечами волшебник. — Те же гномы, например, демонстрируют замечательную устойчивость к заклинаниям всех возможных школ и направлений, даже самых экзотических. Кстати, лечить их по причине подобных талантов — сущее мучение, целители раза в три больше сил тратят, чем на людей, и потому побереги свое здоровье. Вот только на бородатых коротышек ты не похож совершенно. Может, встретились две линии, несущие кровь противоположных по стихиальной силе рас? Интересный феномен.

— Но как же тогда меня фантом гонял, словно матерый волкодав кошку? — удивился я, припомнив не такое уж и далекое избиение, замаскированное под тренировку. — И потом, мы же летали! А найти вас, спрятавшегося под чарами невидимости, не получалось, равно как и опознать в стоящей за магическим барьером фигуре иллюзию.

— Ты одно с другим не путай, — погрозил пальцем чародей. — Во-первых, магия на тебя действует. Да она на все живое и неживое в мире действует, просто применительно к тебе ее нужно приложить больше, чем к обычному человеку, чтобы получить нужный результат. Во-вторых, заклинания, направленные на окружающую среду, вроде тех, которые применяются мной для полета, подобные препоны вообще игнорируют, и, в-третьих, высшие иллюзии, использованные тогда, практически материальны, и им особенности организмов существ, с ними взаимодействующих, не очень-то и важны.

— Вы совсем меня запутали, — признался я, подавляя желание схватиться за голову. — И какие же преимущества тогда дает эта сопротивляемость? Недостатки-то я уже понял.

— Ну вот мясо разных магических мутантов, например, можешь трескать, отделываясь лишь легкой аллергией, в то время как нормальные люди получили бы как минимум средней силы понос, — хмыкнул чародей. — И стандартными заклятиями, которыми пользуется большинство слабых и средних по силе волшебников, тебя пронять сложнее. Наколдованная прямо в кровь отрава окажется слишком слабой, чтобы убить мгновенно, наведенный паралич будет частичным, а попавший в лоб огненный шар оставит не жалкую горстку пепла, а вполне себе целенький скелет. Пусть и обугленный. Но главное — то, что ментальные внушения, которыми в той или иной форме пользуется едва ли не четверть по-настоящему сильных чудовищ, охотящихся на людей, будут действовать хуже.

— Это как с сомярой? — уточнил я, припомнив свое краткое знакомство с гипнотическими способностями монстра.

— В точку, — кивнул довольный Грайден. — Именно это в вас двоих меня и заинтересовало поначалу, когда узнал о том, что ловушку лишь пара сумасшедших сооружала. Выжить после внушения, наведенного подобным существом, простой обыватель действительно может. Если ему кто-то или что-то помешает прямо в пасть чудовищу броситься. А вот сообразить, что с ним происходит, и тем более сопротивляться незащищенный представитель людской расы не способен. И оркской тоже. Вот у эльфа шансы будут, хоть и маленькие.

— Полезное свойство, — подумав, решил я. — А какие еще твари способны провернуть похожий фокус?

— Ну, если учесть, что нам уже скоро идти на кладбище, то ты должен знать, что в первую очередь разнообразными ментальными способностями пользуется вся нежить от призрака и выше, — хмыкнул Грайден. — Наводит страх и оцепенение, отводит от себя внимание, становится невидимой, маскируется под живых людей или детали пейзажа. Именно этим объясняется тот факт, что толпа испуганных и обозленных крестьян с вилами и факелами, в принципе способная растерзать даже шайку огров или троллей, ничего не может поделать с одним-единственным буянящим на кладбище покойником. К счастью, достаточно ума, чтобы с толком пользоваться полученными при перерождении талантами, имеют лишь редкие, особо древние и сильные экземпляры, во всех остальных случаях пользоваться собственной силой твари могут лишь, если управляются со стороны некромантом. Живым или не очень.

— И неужели нет никаких амулетов, способных защитить людей? — уточнил я.

— Вопрос в цене, — пожал плечами волшебник, а потом немного подумал и добавил: — И вере. Последняя тоже может дать неплохую защиту, причем не складывающуюся с защитным действием амулетов и учитывающуюся отдельно. Но знаешь, люди достаточно праведные, чтобы пользоваться милостью своего небесного покровителя, встречаются реже, чем те, кто способен выкладывать раз в пять-семь дней энную сумму за зарядку охранного артефакта.

— Сколько я, оказывается, не знаю о разных монстрах. — Да уж, большое упущение! Учитывая, что ближайшее время основной работой будет охота на них, его нужно срочно исправлять. А то загрызет какая-нибудь крокозябра, а я и знать не буду, что, чтобы она отстала, ей нужно, к примеру, вколотить осиновый кол между седьмым и шестым ребрами. Или просто не соваться в места обитания подобной твари без полного пластинчатого доспеха и отрядом меньше, чем пятнадцать человек. — Скажите, а можно у вас взять почитать какие-нибудь книги о них?

— А ты умеешь? — удивился Грайден. — И на каких же, позволь спросить, языках?

— Немного, — сознался я, пытаясь вспомнить, как называется диалект, применяемый для общения местными жителями. Не получалось. То ли совсем этого не знал, сконцентрировавшись на более важных вопросах, то ли слишком крепко забыл. — Но только на нашем.

— Пожалуй, если хорошо покажешь себя в ближайшие выходы, рискну выдавать тебе по очереди тома из своей библиотеки, — решил волшебник. — Помощник, не только способный сопротивляться вражеским чарам, но и образованный, принесет больше пользы. Но испортишь их, будешь расплачиваться из собственного жалованья, а учитывая, сколько они стоят, это займет как минимум год.

— Договорились, — поспешно кивнул я. — Буду очень-очень аккуратен!

Задумчиво хмыкнув, Грайден вновь осмотрел мое лицо с украсившей его сыпью и отправился куда-то по своим делам. А я настолько вымотался от нашего короткого разговора и воздействия ядовитого мяса сомяры, что сам не заметил, как уснул. Сумерки, словно в издевательскую компенсацию недавних мучений, когда глаза отказывались закрываться, наступили мгновенно. А вместе с ними и побудка в лице безжалостно тормошащего Нальсилы. И, как оказалось, не только его одного.

— Держи. — Крот, уже одетый в нечто, напоминающее свитый из толстой проволоки свитер, свалил мне едва ли не на ногу увесистую кучку металлолома. Поверх нее плюхнулось нечто, похожее на пожарный топор. Широкое лезвие с одной стороны, не слишком тонкий, но явно прямой острый шип с другой, а насажено все это великолепие было на длинное, может, даже чуть больше метра, отполированное древко.

— Странная какая форма у оружия. — Я удивленно рассматривал полуорка, напоминавшего сейчас карикатуру на христианского мученика. Над плоской зеленой клыкастой рожей торчал крест. Понять, что на самом деле это окончание снабженного широкой, очень широкой перекладиной копья, удалось не сразу. Интересно, как он прикрепил его к спине? — Как же его носить-то?

— Можно в руках, а лучше за поясом, — пожал плечами старый слуга. — Ты дылда здоровая, справишься. Чехол для лезвия, кстати, не забудь найти где-нибудь, чтобы лезвие не заржавело. Ну, думаю, как пользоваться, сообразишь. Широким и острым рубить плоть, узким и острым колоть броню, вдруг необычный какой противник встретится.

— Да, тут ножны явно под заказ шить придется. — Я задумчиво рассматривал свою покупку, сделанную через опытного человека, и с неудовольствием отмечал, что красивой или качественной ее назвать сложно. В обухе явно проглядывались две разнородные части, которые некий кузнец, судя по всему, соединил в горячем состоянии, и то, что у него получилось, закалил. В результате металл имел множество бугров, а также вряд ли мог похвастаться особой прочностью. Интересно, он у меня после первого же удара не развалится, оставив в руках лишь полированную рукоятку? Она, конечно, сама по себе та еще бита, но вряд ли хулиганистые обитатели кладбища впечатлятся переломами сгнивших костей.

— А чего ты хотел за свои смешные деньги? — Нальсила, видимо, понял терзающие меня сомнения. — Гномью секиру с рунным заговором? Скажи спасибо, что мэтр вам от своих щедрот нормальные кольчуги дал, а я их от масла протер. Ну, они, конечно, не парадные латы паладина, но и не гнилая тряпка из бычьей шкуры, под зубами нежити лопающаяся в момент.

— Угу, здорово! — Крот радовался обновкам, как ребенок. И тот факт, что за его копье платил я, а на кольчуге видны подозрительного вида дыры, счастья полуорка, заполучившего воинское обмундирование, видимо, нисколько не умалял.

— По-моему, тому, кто так заботится о своем доспехе, надо руки оторвать, — вздохнул я, оглядывая выданный мне комплект брони. Сапоги. Потертые, побитые, левый в одном месте укреплен чем-то вроде кожаного ремня, нашитого на манер заплатки. Но неожиданно большие, даже мою ногу, сильно превосходящую таковые у аборигенов, почти не жмут. Ну а разницей в два-три размера придется пренебречь. Плотные кожаные штаны, изначально слегка коротковатые, но кем-то удлиненные до нужных габаритов. Вроде бы и выстиранные, но следы въевшихся пятен угадываются невооруженным глазом. Кольчужная мини-юбка. Рваная и ржавая. Железная рубашка того же качества, с грудью и спиной, покрытыми неровными пластинами металла. Все. Надевать ее, судя по всему, планировалось поверх обычной одежды, ни о каком специальном поддоспешнике и речи не было. — И кстати, а где шлем?

— Там же, где и оторванные руки, — уверил меня старый слуга. — Хозяин эти трофеи с каких-то разбойников снял, но все утащить тогда не смог. Поторапливайтесь, кстати. Он уже во дворе ждет.

— Это объясняет происхождение некоторой части пятен, постараюсь сам таких для следующих владельцев не оставить, — вздохнул я и принялся облачаться в это убогое средневековое подобие бронежилета. Надеюсь, пенсионер хорошо вытер масло, и пятен на новой рубашке серого цвета, сделанной под мои выдающиеся габариты совсем недавно, не останется. Да и штаны пачкать бы не хотелось, пусть они по фактуре и напоминают пошедшую бы на Земле лишь на изготовление мешков дерюгу. Когда нормальная одежда имеется лишь в единственном экземпляре, волей-неволей начнешь заботиться о ней, чтобы не пришлось снова щеголять в обносках.

В комплекте к броне нашлись и рукавицы. Толстые, кожаные и, похоже, не первой свежести.

— Чтобы пальцы сразу не отгрызли, — прокомментировал Нальсила.

— Угу, секунды полторы они в клыках нежити продержатся, — согласился с ним я. — Так! Кроооот! Ты куда?

— Ну, это… — замялся полукровка, начавший, вероятно, под влиянием инстинкта самосохранения уходить куда-то подальше от нас и поближе к выходу из подвала. — В сортир!

В доме мага, кстати, имеющего неплохое представление о гигиене, действительно имелась дощатая прямоугольная коробка с глубокой ямой под ней, ничем принципиально не отличающаяся от подобных строений, расположенных в деревнях и на дачных участках покинутой мною Земли. Если не считать запаха внутри, конструкция даже некую ностальгию навевала. Жаль, что душа, пускай даже холодного, у чародея в поместье не было. Может, ему идею подкинуть?

— Правильная идея, — был вынужден принять я высказанное полуорком оправдание. — К нежити мы идем просто по работе, а не с личными претензиями, поэтому оставлять им пахучих гостинцев не надо. Да и если в живот ранят, шансов выжить больше будет с чистыми кишками. Надолго стратегически важный пункт не занимай, в общем, тоже его посещу.

— Мда, на королевскую гвардию вы не похожи, — резюмировал Грайден, придирчиво осмотрев свою силовую поддержку. — И даже на хороших разбойников не тянете. Если бы те так долго копались, то их жертвы успели бы не только сбегать за стражей, но и привести ее к месту грабежа раньше, чем преступники оттуда смоются! Где вас носило столько времени?

Крот попытался оправдываться. Я, как самый умный, молчал и преданно ел глазами начальство с выражением полного дебилизма на лице. В результате чародей обрушил на полукровку четыре ругательства, а на меня только два. Психология, однако. Интересно, а как дедушка Фрейд интерпретировал бы поход нескольких вооруженных людей на кладбище?

— В общем, так, недоумки, — выдавал подчиненным ценные указания опытный охотник на чудовищ. — Мы идем на кладбище, это понятно? А там могилы богатых и уважаемых людей. Ну, на большей части. Бедных хоронят на маленьком пятачке, иногда даже в общих могилах. Скоро, говорят, вообще два погоста станет вместо одного, но пока этого не случилось, упаси вас боги поцарапать чье-нибудь надгробие! Прикрывать сделавшего это недотепу от гнева какого-нибудь высокородного, захоронение почтенного прапрадеда которого случайно осквернили, я не буду.

— А как же нежить? — удивился полуорк, видимо, не знающий о том, что суровость дурацких приказов компенсируется необязательностью их исполнения. Кто будет доносить аристократу о том, что фамильный склеп потревожен именно нами, под покровом ночи, ловившими упырей? Фамильное привидение? Скорее уж он подумает на каких-нибудь недоброжелателей, заявившихся туда днем, или просто расшалившихся детей. Хм. Хотя они обычно не бегают с большими топорами по кладбищам. Тем более здесь, где ими действительно способен закусить какой-нибудь попавшийся на пути монстр, а страшные истории про чудовищ, рассказываемые друг другу у костра, вполне могут быть основаны на реальных событиях.

— Если мы ее встретим, то ее упокою я! — заявил Грайден. — Мягко и аккуратно. А ваша задача лишь не дать ей до меня дотянуться.

— Если? — Какое хорошее слово! Получается, мы можем просто погулять под луной и звездами? Действительно, не каждый день же покойники встают… даже в этом мире, полном магии, наверное, не каждый.

— Несколько свежих могил, что появились на кладбище со времени последнего моего визита туда, выделяют достаточно эманаций смерти, чтобы потенциально беспокойные мертвецы из числа новоприбывших зашевелились, — проинформировал нас маг. — Достаточно активно, чтобы представлять опасность. Так быстро закончить свое формирование, чтобы удалиться от погоста, они без посторонней помощи физически не могут, но вот за достаточно аппетитной приманкой могут и потянуться. А значит, есть вероятность, что они выберутся из земли раньше, чем я их найду. И обезврежу.

— А где же приманка? — закрутил головой по сторонам полуорк.

— Это мы, — проинформировал его я и посмотрел на чародея: — Верно?

— Не верно, — огорошил меня Грайден. — Ее создам на месте: достоверную для сгнивших мозгов иллюзию молоденькой девчонки-девственницы, истекающей кровью. А вы будете уничтожать всех, кто на нее покусится, пока я под покровом невидимости и неслышимости оббегаю могилы и проверю, насколько опасны их обитатели.

— Тогда зачем же вам помощники, если есть такой шикарный отвлекающий фактор? — удивился я.

— Случаи разные бывают, — пожал плечами чародей. — К примеру, моего хорошего знакомого растерзала нежить, возникшая из останков некроманта, инкогнито прибывшего в его родной город, да и помершего там своей смертью от старости. Поскольку путешествовал мастер темной магии инкогнито, не желая связываться с представителями закона и храмов, то одет был как бедняк. Ну и закопали его вместе с другими такими же. Через несколько дней при штатном обходе молодой лич пробудился, сопротивляясь чарам упокоения, и убил того, кто, оказавшись слишком самонадеянным, пытался усыпить его вечным сном. А потом кладбище пришлось зачищать при помощи дружин четырех окрестных рыцарей и освящать землю заново.

— И чем мы поможем, если нечто подобное снова произойдет? — удивился Крот. — Гарниром к магу поработаем, что ли?

Вот интересно: он временами соображает или временами притворяется идиотом? Как бы проверить?

— Возьмете лопаты, откопаете подозрительную могилу без всякой магии, чтобы не потревожить того, кто внутри, и расчлените его, — пожал плечами волшебник. — От подобного свежий лич не пробудится. А даже если и среагирует на живую кровь, так пока по нему магией не зарядить, не вспомнит, что и сам колдовать умеет.

— Ну, топором, допустим, много не накопаешь, — с сомнением осмотрел свое оружие я, вспоминая, не было ли на выданном нам оружии, то есть кинжале и сабле, следов использования в качестве садовых, то есть, тьфу ты, кладбищенских инструментов.

— Ничего, — успокоил Грайден Молния. — Я знаю, где лежат лопаты.

Ночью город практически пустел. Да уж, это не Земля, где ночь от дня в мегаполисе отличается лишь по окраске заливающего все и вся света. По пути нам попадались лишь крайне сомнительного вида личности, вроде тех, какими мы с Кротом были совсем недавно. Даже проститутки и грабители предпочитали убираться под защиту домов с наступлением темноты во избежание фатальных неприятностей, а парочка встретившихся патрулей стражи, судя по недовольным мордам, явно желала бы последовать их примеру.

— А какие вообще монстры имеются в окрестностях Ироля? — решил уточнить полуорк, которому, видно, стало скучно просто так шагать.

— Во-первых, нежить, с которой вы очень скоро повстречаетесь, — подбодрил его волшебник. — За семьсот лет существования города погост разросся до чудовищных размеров. Ну а как иначе? Мы живем в хлебной столице всего королевства, наша провинция дает четверть зерна всей страны, естественно, тут будет жить много людей. И нелюдей. И много умирать.

— А кладбища не переносили, когда границы жилой зоны расширяли? — заинтересовался я. — Ну, чтобы землю под дома освободить.

— Вот иногда умным кажешься, а иногда такую чушь сморозишь, будто бы только вчера из дикой чащобы вылез, — сочувственно посмотрел на меня Грайден. — Да ты хоть одного человека можешь назвать, согласившегося бы поселиться на могиле? Даже некромант на такое не пойдет, ибо в их среде есть те, кто соблюдает технику безопасности, и те, кто умирает молодыми.

— Почему? — не понял Крот. — Не в смысле, умирают, а почему не соглашаются жить. Мне вот, например, чьи-нибудь трупы мешать не будут. Ну, если их закопать поглубже, чтобы не воняли.

— Если по-простому, то примета плохая, — вздохнул чародей, которому, видно, тоже было скучно просто так идти. Иначе с чего бы он взялся работать для собственных слуг чуть ли не лектором по предмету «монстроведение для чайников». — А если по-научному, то эманации людей, которые ссорятся, мирятся, болеют, бывают ранены или занимаются любовью, стабильно имеющиеся в одном месте, очень хорошо привлекают различные паразитические энергоформы, известные в народе как призраки и злые духи, которые в конечном счете и ответственны за разупокоивание тел. К счастью, фон, выделяемый в процессе существования любых живых организмов, быстро развеивается, и достаточно всего лишь создать изоляционный барьер в виде расстояния, равного паре сотен шагов от стен жилища до кладбища, чтобы быть в полной безопасности.

— Ладно, оставим на время живых покойников, — попросил я, — они что-то последнее время уже оскомину набивают, хочется уж поскорее с ними встретиться, чтобы отмучиться. Ну, то есть их отмучить, чтобы больше не вставали. Какие еще монстры вам, а значит, и нам, по работе встречаются?

— Мутанты разных форм, вроде достопамятного сомяры, — пожал плечами Грайден. — Каждый из них имеет какие-то свои особенности, но общие направления изменений просматриваются и у птиц, и у рыб, и у зверей, и даже, в совсем уж редких случаях, у насекомых. Это почти обязательное увеличение размеров вкупе с аномальной живучестью, повышенный метаболизм, делающий применение большинства ядов бессмысленным, и как следствие — зверский аппетит. Магические способности тоже иногда возникают, но лишь у наиболее сильных монстров, и без них способных причинить множество хлопот когтями и зубами. Исключения из этих правил бывают, но редко.

Желудок недовольно булькнул. Вернее, не недовольно, а голодно. Он, похоже, дорвавшись до большого количества еды в доме мага, решил оторваться за многомесячное воздержание и регулярно требовал пищи. Хоть какой. Пусть даже это будет отравленная плоть чудовища. Хм, а если подумать, некоторые симптомы, демонстрируемые организмом, с описываемыми волшебником совпадают.

— А если люди попадают в эти стихийные, ну как их, — термины из местной магической науки вылетели из головы напрочь. — С ними что происходит?

— То же самое, — вздохнул Грайден. — Спонтанная перестройка организма. Кстати, одна из популярных в последнее время гипотез утверждает, что именно так появились разные расы, являющиеся на самом деле измененными потомками неких мифических предтеч. Это, кстати, объясняет возможность столь не схожих внешне народов свободно скрещиваться между собой.

— Чего? — Крот, похоже, понял в этой речи лишь предлоги. Да и до того, вероятно, считал, будто мы разговариваем на каком-то другом языке.

— А похоже на правду, — подумав, решил я, припомнив, что недостающее звено эволюции обезьян, приведшее к образованию вида хомо сапиенс, ученые Земли так и не нашли. — Есть в эльфах, орках и людях нечто общее. Человеческое, хе-хе… Или действительно относящееся к некому существу-прародителю. А вы сами таких измененных видели?

— Приходилось, — кивнул Грайден. — Мерзкое зрелище. Напоминают по размерам тех же троллей, но вылепленных из холодца, ибо мускулы и жир нарастают неравномерными буграми, а кожа от них отстает, туго натягивается и становится полупрозрачной, зубы острые, иногда в несколько рядов, клыки торчат, волосы либо вылезают совсем, как у младенцев, либо все тело покрывается грубой шерстью, в которой вязнут стрелы и клинки.

— Ну и уроды, — передернулся я, холодея от мысли, что, возможно, сам стану таким. — А как эта трансформация на разум влияет?

— К счастью для измененных, их личность исчезает от болевого шока, вызванного перестройкой организма, быстрее, чем они осознают всю печальность своего положения, — огорошил меня чародей. — Исключений нет. И в принципе быть не может.

— Почему так категорично? — удивился я. — Быть может, в каких-то особых условиях или если попадется на редкость выносливый индивидуум…

— О, кладбище! — оживился Крот, завидев нашу цель. Мы действительно вышли на окраину города и теперь должны были по достаточно утоптанной тропинке двинуться прямиком к погосту. На нем мне раньше пару раз бывать приходилось, но днем. В самом начале своих злоключений, когда еще местности не знал и шел куда глаза глядят. Понятное дело, торчащих как на Земле из стройных рядов холмиков крестов тут не было. Зато имелись целые лабиринты разнообразных склепов, украшенных резьбой, памятники с барельефами, принадлежащими состоятельным при жизни людям. Бюджетным вариантом захоронений считались насыпные мини-курганы, источенные ходами, словно сыр, внутри которых имелось множество ниш, куда складывались обработанные бальзамическими веществами и помещенные в гробы трупы, а не отдельные залы для саркофагов. В один из таких я даже забрел невзначай, но был выгнан взашей оказавшимся в то время внутри человеком, видимо, родней кого-то из усопших, пришедшим проведать близких. Тухлятиной и гнильем, помнится, не воняло, но резкий химический запах въевшихся в мертвую плоть веществ заставил вспомнить ощущения, возникающие во время покрасочных работ в плохо вентилируемой комнате.

— Существовала раньше в нашем королевстве, а кое-где практикуется и поныне казнь, заключающаяся в том, что приговоренного помещают в условия, где он должен подвергнуться воздействию магической аномалии, — сказал наконец Грайден, когда мы уже прошли половину пути до погоста. — Выживших, ну то есть сохранивших разум или хотя бы его осколки, традиционно считали помилованными богами. Но такие случаи удавалось пересчитать в течение века по пальцам одной руки, и объяснялись они тем, что переплетение энергетических линий, повинуясь неким невыясненным природным процессам, исчезало из старого места и появлялось на новом. Уцелеть же после близкого знакомства с подобным буйством дикой магии не удалось никому, что доказали поколения смертников. Ресурсов организма либо хватает на лавинообразное изменение, стирающее разум и личность немыслимой болью, либо нет, и тогда тело просто сжигает само себя в медленной, но все равно мучительной агонии летальных мутаций.

— И как долго эти процессы длятся? — уточнил я, нервно сглатывая и исполняясь плохих предчувствий.

— Четвертую часть дня примерно, — пожал плечами волшебник. — Когда заклинаниями пытались продлить страдания жертвы, то до суток.

Фух! Кажется, пронесло! В смысле, раз до сих пор не помер и не обратился в подобие подвергнувшейся радиоактивному облучению гориллы, то ничего больше здоровью не грозит. Наверное. Ведь в аномалию я все-таки попадал. Может, она была не того типа? Или вся разрядилась на перенос моего бренного тела из соседнего измерения?

— А почему сейчас так никого не казнят? — заинтересовался Крот, который как абориген городского дна считал себя по части полагающихся правонарушителям наказаний крупным специалистом. Видел многих своих знакомых, отправившихся в мир иной при большом скоплении народа в процессе совершения правосудия, да и сам имел неплохие шансы пополнить их число.

— Опасное слишком развлечение, — хмыкнул чародей. — Никогда точно нельзя знать, в какой момент приговоренный обретет силы монстра и попытается расправиться с палачами и зрителями. И насколько могущественен он будет. Хотя некоторые и видят в подобных рискованных забавах дополнительную остроту… Но довольно разговоров, ведь мы уже пришли.

Наша бравая команда из одного профессионального охотника на чудовищ и двух вынужденных любителей действительно стояла перед воротами, ведущими на кладбище. Открытыми. Мол, входи и выходи любой, кто не хочет перебираться через невысокий, буквально символический забор. Только руны, вырезанные на арке, как-то подозрительно светились в ночи нежно-зеленым светом. И в такт им мигал неяркий огонек на вершине рядом расположенного строения, больше всего похожего на наблюдательную вышку. Или избушку Бабы-яги, вскормленную генно-модифицированными продуктами. На трех длинных тонких ножках примерно трехметровой высоты располагалась прямоугольная коробка, вполне сравнимая размером с небольшим домом. Ну однозначно больше шалаша, в котором я недавно жил.

А потом Грайден Молния сделал то, чего я от него не ожидал. Он открыл рот и громко закричал:

— Жрец, открывай! Маг пришел!

Если здесь и имеются неупокоенные мертвецы, то они просто обязаны сбежаться на звук. Или разбежаться, если имеют достаточно мозгов, чтобы осознать услышанное. Интересно, может, колдун с ними в доле? Действительно, почему бы ему и не брать раз в месяц пару монет с каких-нибудь вампиров, при условии, что они на этом кладбище есть, понятное дело, за своевременное, так сказать, предупреждение о начале обхода и зачистки. Несколько секунд ничего не происходило, а потом в будке открылась дверь, откуда высунулся подсвечиваемый идущим изнутри светом настоящий монстр. Топор сам собой оказался в руках, а Крот, словно опытный ветеран, отражающий кавалерийскую атаку, уткнул в сторону угрозы копье, упав на одно колено. Хотя, возможно, у него просто ноги подкосились от ужаса.

— Ррр! — Губы существа, похожего на человека, с которого заживо содрали кожу, приподнялись, обнажая желтые клыки. Множество жутких шрамов, испещряющих его голову, казались настолько глубоки, что в их темноте подсознательно ожидалось увидеть свет от сквозного отверстия. Глаз не было. Вернее, когда-то имелись, но потом их кто-то очень неаккуратно вырезал. Или вырвал с мясом. Одна нога была нормальной, а вот от второй осталась только тонкая бледная кость, неизвестно как выдерживающая вес довольно массивной для своих размеров туши. В руке тварь сжимала короткий жезл, время от времени плевавшийся в стороны искрами. Неужели мы нарвались на лича?! — Ррраскричались тут, даррррмоеды!

Непонятное существо принялось спускаться по ведущей к земле лестнице, и секунд через пять оцепенения мне все-таки удалось опознать в нем орка. Жестоко искалеченного, но, похоже, все-таки живого. Отсутствие органов зрения ориентироваться ему, похоже, не мешало, поскольку нелюдь, ковыляя на своем протезе, безошибочно подошел к Грайдену и, кивнув в нашу сторону, осведомился:

— Эти молокососы с тобой?

— Угу, — без особой, похоже, охоты согласился с ним чародей. — Нанял вот себе… помощничков.

— Тогда ладно. — Многократный инвалид развернул свое слепое лицо в нашу сторону, и я содрогнулся еще раз. Интересно, кто ж его так? И чем? Нет, работать на местном кладбище сторожем лучше не соглашаться. — В общем, так, людишки, слушайте сюда. Пока все более-менее тихо, но в северррной части кладбища чувствуется какое-то непррриятное шебуррршание. Проверьте. В склеп Арррина Жестокого опять наведывались грабители. Прррриколотите там уже нормально дверррь и повесьте большую табличку: «Сокррровищ нет, все пропито наследниками». Сторррожевые ррруны по периметру начинают выгорррать, скоро их придется наносить заново. Все. Идите ррработайте!

— Это кто? — осторожно спросил Крот, наблюдая, как его дальний родственник неловко лезет обратно в свою будку.

— Жрец, — пожал плечами Грайден. — Одному из ваших дикарских богов служит. Во время набега со своим племенем в битве был изуродован и захвачен в плен. Однако же домой после освобождения не вернулся, а прижился тут. Слабенький он, правда, и старенький, из своей часовни почти не вылезает, ему все нужное прямо сюда приносят.

— А как же его представители других религий терпят? — удивился я. — Почему не выжили конкурента?

— Наверное, им просто неохота делать здесь очередной захудалый храм, куда будут отсылать лишь сильно провинившихся, — пожал плечами маг, уверенно шагая по явно знакомому маршруту. — Не оставишь же такой некрополь без присмотра? А Безглазый в качестве компенсации утерянного зрения развил такое магическое восприятие, что остается только позавидовать. За всем кладбищем следит. Сам, правда, почти ничего сделать не может, в силу физических кондиций, но как наблюдатель и сторож он бесценен. Все увидит, все запомнит, всех опознает. Кстати, нам сюда.

Мы остановились перед каким-то склепом. Дверь болталась на одной петле, замок был вырван с мясом.

— Чините! — велел волшебник, прислоняясь к стене постройки и закрывая глаза. — Инструменты найдете внутри, справа от входа. Могилу этого генерала раз пять в год оскверняют в поисках награбленных им сокровищ. А я пока приманку создам, мало ли…

Воздух в нескольких десятках шагов от нас замерцал и сгустился в фигурку девочки лет тринадцати, которая немедленно начала плакать, обнимая разбитую коленку. Достоверность потрясающая! Даже мне, знающему о фантомной природе ребенка, захотелось подойти и утешить.

Крот, успевший шагнуть внутрь склепа и начавший там чем-то шебуршать, наверное, найденными инструментами, вдруг затих.

— А этот жрец, — голос полуорка стал удивительно тонким, поднявшись практически до писка. Испуганного, — он тех расхитителей могил обратно выходящими видел? Ну, в смысле, чувствовал? А то тут шевелится чего-то. И, кажется, оно на меня смотрит!

— Нежити не чувствую, — удивился Грайден, подбираясь, словно хищник перед прыжком. Руки его засветились синим светом, и по ним стали пробегать разряды наколдованного электричества. — Живых существ тоже.

Я перехватил топор поудобнее и занес его над головой. Гхм. А вот кто бы теперь дверь открыл?

Из недр гробницы раздался треск, какой издает очень громко хрустнувшая ветка. Или переломившееся пополам копье.

— Мама! — как-то очень тихо сказал Крот и вылетел из склепа, словно торпеда, окончательно своротив дверь и едва не сшибя меня с ног. А следом под свет далеких звезд, сияющих где-то в вышине, выскочил здоровенный бугай в ржавых латах, размахивающий во все стороны двуручником хоть и не слишком быстро, но так, что соваться под более чем метровой длины лезвие не хотелось во избежание распадения тела на мелкие кусочки. На груди громилы, где-то в районе живота, красовалась неплохая вмятина, сильно выделяющаяся на общем фоне. Видимо, удар полуорка стряхнул пыль и грязь с лат и, может быть, даже причинил некоторые повреждения тому, кто прячется под ними. Не слишком крупные, если судить по тому, что я едва успел отпрыгнуть в сторону от лезвия, описавшего полукруг в районе шеи.

Разряд электричества, ударивший в грудь непонятного существа, заставил его сбиться с шага. Мой топор немедленно ухнул, устремляясь вниз, к своей цели. Ударившее о глухой шлем с маленькими прорезями лезвие отскочило в сторону, будто от камня.

— Не знаю, чего оно такое, но оно точно не живое! — обрадовал нас Крот, прекративший драпать и теперь сжимающий в руке свою саблю где-то за спиной волшебника. — Даже не ругается!

— Черт, шипом же надо было, — выругался я, видя, как чужой меч несется к моему телу в широком замахе, и судорожно пытаясь заблокировать удар рукояткой топора, удерживаемой двумя руками. Где-то на периферии сознания мелькнула отчетливая мысль: «Перерубит». К счастью, воплотиться в реальность ей было не суждено.

Ударная волна, состоящая из спрессованного до плотности скалы воздуха, качнула так, будто бы под зад отвесили хорошего пинка. Но противнику пришлось хуже. Он ударился о склеп с громким скрежетом, но оружия не выпустил. И в следующую же секунду начал вставать, напрочь игнорируя тот факт, что после попадания под подобное заклинание ему должно было превратить все кости в труху.

— Это голем, — мрачно констатировал Грайден, запуская в нашего противника еще одной молнией. — Видимо, наследничкам надоело собирать кости генерала по всей пещере и они таки раскошелились на надежного стража гробницы. А жрец его не учуял, это ж не нежить, которую он уже сколько лет ищет. И даже не гробокопатели.

— И как его остановить? — уточнил я, на пределе дальности рук и длинного топорища дотягиваясь шипом своей пародии на алебарду до брони. Увы, пробития не получилось, только длинная светлая царапина на пыльных латах. — Крот! Не лезешь вперед, так хоть камнями в него покидай, что ли!

— Учитывая, что в городе торгует ими только Красса Скала, никак, — обрадовал меня волшебник. — Ее творения легче уничтожить, чем деактивировать.

— Ну, так чего вы ждете?! — Удача решила повернуться ко мне тыльной частью, и вражеский меч, зацепившись за мое оружие, вырвал его и отбросил куда-то далеко, может быть, даже за границу кладбища. Конечно, руки тотчас же потащили из-за пояса кинжал, идеально гармонирующий по цвету с ржавыми латами противника. — Он меня сейчас прикончит!

В голема со скоростью и частотой выпущенных из пулемета пуль полетели камни, ветки, разный мусор. Грайден и Крот соревновались в метании подручных предметов магией и руками. Полуорк, понятное дело, проигрывал по силе, точности и частоте бросков, но он очень старался.

— Эта тварь иммунна к прямой магии! — выругался чародей, отсекая своим мечом кусок ближайшего склепа (!) и превращая его в подобие пушечного ядра. — Почти как ты, только круче! А управлять своим творением способна либо сама волшебница, либо те, кому она отдала нужный амулет!

Обломком то ли мрамора, то ли гранита, как-то в темноте ночи их особо не различаю, магический конструкт, намеревающийся настругать меня тонкими ломтиками, впечатало обратно в родную гробницу. На этот раз сильнее, с него даже шлем слетел, обнажив подобие головы и шеи. Но особых проблем рукотворному монстру это не доставило.

Конец ознакомительного фрагмента.