Когда не приходит весна

Владимир Михайлович Марченко, 2011

Антиутопия – это место, где за тебя всё решено. Хотя сейчас трудно понять, где утопия, а где антиутопия. Не может разобраться в этом и социолог Эн Гэйл, обитатель планеты Авалон-6. Безнадёжный романтик, сломленный авторитарным строем, он рассуждает о жизни, любви, философии, деньгах и успехе. В этом ему помогает представитель другой цивилизации, более развитой и прогрессивной. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что прогресс и демократия тоже по-своему переделывают людей, превращая их в кукол-потребителей и навязывая убогие идеалы. И вырваться из этой пучины не способен никто.

Глава 2

В тот год редко шли дожди. Её я увидел как раз в нетипичный дождливый день, через два месяца после начала учебы. Словами не описать, понять невозможно, остаётся только почувствовать. Когда она проходила мимо, я смотрел. Она проплывала, я закрывал глаза. Она летела, я глядел мимо. Она мелькала вдалеке, я вглядывался. Она шествовала, я опускал взгляд. Она пробегала, я оборачивался. Она спешила, я замедлялся. Она смотрела на меня, я — на неё. Так мы и жили: отдельные, разорванные, но уже связанные, ещё не вместе, но уже — рядом.

Мелькали дни, уроки, лица, блики редкого зимнего солнца, тройки и десятки, пропущенные голы и взятые мячи, пройденные и заброшенные компьютерные игры, съеденные обеды и недоеденные завтраки, новостройки и знакомые пятиэтажки, под ногами хлюпала вода. Неизменным теперь оставалось только одно — ожидание встречи с тобой…

Били далёкие столичные куранты, шампанское переливалось через края бокалов, снег едва доходил до щиколоток, тринадцать горнолыжников разбились в Тегусигальпах. Я пожелал только одного — тебя…

Потом преддверие сказки окончилось, всё опять пошло как всегда. Ночи сменяли дни, ночи были долгими, ветер завывал в щелях между антирадиационными ставнями, морозы приковывали звездолеты к земле, трубы лопались ежедневно. Зима затягивалась, небо было налито свинцом, посыпались предвыборные обещания кандидатов во Всенародные, инфляция прыгнула вверх, Авалон-1 потребовал рассчитаться за натуральное топливо. Но это всё было далеко, не важно, не нужно. Нужна была только ты.

Заканчивались каникулы, потонувшие в безделье, морозы ослабевали, я не видел тебя целую неделю, и ты была такой новой, такой недоступной и такой желанной.

Мне надели красную повязку дежурного и я бродил по тихой школе во время уроков, вышагивал по коридорам, расцвеченным под летнюю аллею. Над головой светило псевдосолнце, шелестели листья, щебетали редкие птицы, дорога казалась бесконечной. Неожиданно из последнего класса вышла ты и направилась прямо по аллее ко мне.

И тогда пришла весна.

Белоснежный, с красно-синей полосой на борту, двухъярусный звездолёт чужих авиалиний мягко посапывал соплами вертикального взлёта-посадки и легко самортизировал на бетон нашего аэропорта Синеркус-2. К нему резво покатили автотрапы с выдвижными лестницами.

Я смотрел, как пассажиры выходят из тёмного провала в корпусе звездолёта и не спеша спускаются к зонам досмотра.

Мне хотелось оттянуть момент нашего знакомства с социологом Звёздной империи Ариадной Дэнис. Я, разумеется, уже видел её на экране своего начальника, когда он долго и нудно инструктировал меня о том, что обязательно стоит показать и рассказать нашей гостье, а о чём она не должна знать. Чужестранке следовало узнать о нашей планете только то, что значилось в Инструкции как сведения, доступные для усвоения инопланетниками. Наконец, он молча придвинул мне сенсорный планшет, где я должен был черкнуть свою цифровую подпись под словами «С правилами ознакомлен». Увы, инструктаж на этом не закончился. Начальник услужливо распахнул дверь перед майором службы Внутренней безопасности, который смерив меня полупрезрительным взглядом, уселся в кресло. Видимо, я ему не понравился (и это было взаимно):

— Почему именно этот?

— Таково условие мисс Дэнис. Она много читала о нашей планете, но больше всего ей понравились статьи Гэйла.

— Ещё бы! Они не могли ей не понравиться, потому как гражданин Гэйл слишком смел в своих высказываниях и иногда позволяет себе сомневаться в правильности пути сильной и процветающей планеты Авалон-6. Вива Авалон!

— Вива! — подобострастно щёлкнул каблуками начальник.

Я остался неподвижен, чем окончательно вывел майора из себя.

— Гражданин Гэйл, видимо, считает что его псевдопрогрессивные идеи могут и дальше печататься и распространяться. Здесь он ошибается, — сверкнул глазами майор. — Нам надоело возиться с оппозицией, которая финансируется звёздноимперцами, Независимым Галактическим Союзом либо прихвостнями с Авалона-1. Мы намерены привлечь некоторых особо рьяных противников политики Всенародно Избранного к ответственности. В полной мере это коснётся тех, кто будет встречаться с агентами западных спецслужб, — майор сжал руки и посмотрел, как мне показалось, прямо в душу.

Дело принимало скверный оборот. Мои смелые статьи, оказывается, приковали внимание тех людей, чей повышенный интерес был мне вовсе не нужен. Неважно, кто сидел передо мной — майор Внутбеза, или капитан Народной полиции, или крючкотворец из Комитета общего надзора — все они «Чиновники», у них у всех есть полномочия в любой момент отправить меня на урановые рудники или обслуживать свалку в Зоне-7.

— Что я должен делать? — сглотнув, спросил я.

— Ничего сверхъестественного. Излагать в беседах с западным гостем официальные данные об урожае, валовом продукте, производстве, безработице, инфляции. Рассказывать, что на нашей планете созданы все условия для учебы, работы, нормальной жизни. Словом, чему я вас учу?! Вы должны отвечать как достойный гражданин Авалона-6…

— Как достойному гражданину, мне надоело смотреть на пьяниц, коррупцию, вседозволенность!

— Тише-тише. Может, вы предпочитаете ораторствовать, стоя перед урановой шахтой? То-то. Правительство работает. Всенародный лично контролирует наиболее важные сферы общественной жизни, устраняет нерадивых чиновников. Беспокоиться не о чем.

Этот малоприятный, но типичный в подобных ситуациях разговор, снова, так некстати, всплыл у меня в памяти. Тем временем, пассажиры уже продвигались через контроль-пункты.

Ариадна появилась в конце небольшой очереди. Типичная звёздноимперка в моем представлении — невысокая, слегка полноватая от генно-модифицированной «быстрой» пищи, со штампованной белоснежной улыбкой, обнажающей верхний ряд зубов, в антисолнечных очках (это сейчас-то, в мае, когда весна к нам так и не пришла!).

Очередь продвигалась. Мимо меня прошел звёздноимперец в ковбойской шляпе с сигарой в зубах, лениво поглядывавший на робота, везшего его багаж. Наконец, мисс Дэнис заняла свое место у КПП.

Пройдя досмотр, она стремительно пошла вперёд и тут увидела меня.

— Мисс Дэнис?

— Да, добрый день! (штампованная улыбка). Вы социолог Эн Гэйл? Очень рада знакомству! — она протянула мне маленькую ручку.

— Здравствуйте, мисс Дэнис!

— Можно просто Ариадна (снова улыбка).

— Да, Ариадна, я буду рад помочь вам в более детальном изучении нашей планеты. Но вы, вероятно, очень устали?

— Если честно, чертовски, Эн. Можно я буду вас так называть? Давайте на сегодня договоримся о следующем — я отдохну в отеле, а завтра с утра мы встретимся и начнём исследования.

— Хорошо мисс… Ариадна.

Мы спустились к стоянке таксолётов.

— Вы не водите звездолёт? — удивлённо спросила меня девушка.

— Нет, я слишком рассеян для этого. К тому же стоимость такси у нас копеечная, это одно из завоеваний нашей комплексной частно-государственной экономики.

Я постарался выбрать таксолёт получше, но от внимания Ариадны не ускользнуло, что большинство такси составляли звездолёты старых моделей.

— Куда? — небритый шофёр повернул свое бледное лицо ко мне.

— Отель «Империум», — ответила Дэнис.

— Сделаем, — коротко бросил шофер и мы, слегка покачиваясь, взмыли над бетонной площадкой.

Я смотрел на знакомый Метрополис, пока мы двигались по выделенному уровню. Знакомые многоэтажки, магазинчики, трассы. Глядя на все это «великолепие», я думал, как мне убедить эту девушку, что Авалон-6 практически земной рай.