«Красная Армия всех сильней…»

Владимир Михайлович Далецкий

В книге собрал собственные воспоминания и рассказы друзей, знакомых о незабываемых деньках службы в Советской армии. Как говорится, было разное. Но зато настоящее.

«Эти горестные проводы…»

Из военкомата пришла повестка, и скоро нужно отправляться в областной центр. Там, в военкомате, направят нас, призывников, по частям, где и будем проходить срочную службу. Как заведено, пригласили соседей, родственников на проводы. Такая в те времена была заведенка. Обязательно организовать стол в несколько десятков приглашенных, чтобы отметить отправку в Вооруженные Силы СССР.

Отгудели проводы, напутствия от более опытных товарищей, в свое время отдавших долг родине. Каждый гость положил трешку (три рубля) — «солдату на папиросы». Давняя традиция. Обычно в конце застолья по столу пускали блюдо, куда и складывались пожертвования.

Последняя ночь в родном доме. Немного печально, но неизвестность манит. Что там ждет впереди? Так хочется изменить свою жизнь. Увидеть что-то новое, неизведанное. Надоели десять лет учебы, так что в институт не было никакого желания поступать. Да и вряд ли прошел по конкурсу, если трезво оценить мои знания.

В три часа утра к районному военкомату подходит автобус. Призывники с вещмешками, чемоданчиками, сумками и другими приспособлениями для переноски припасов на длительную поездку «в армию» в разном состоянии «подпитости» загружаются. Кое-кто тоже еще не протрезвел после застолья. Традиция.

Где-то звучит гармонь, о чем-то кричит провожающая молодежь. Возле военкомата — небольшая толпа: мужчины, женщины, в том числе и в цветастых платках. Лают собаки. Какие-то нетрезвые мужики орут неразборчивую песню. По обочинам — телеги с запряженными лошадьми (это призывников из сельской местности привезли).

Последние напутствия прапорщика от военкомата. Тот еще ухитрился проверить, чтобы призывники не прихватили с собой бутылки со спиртным. Вся «контрабанда» изымалась, даже не знаю в чью пользу. Провожающие подшучивают над незадачливыми призывниками, попавшими под прапорщицкую гребенку.

Наконец звучит команда «по машинам» и мы вваливаемся в старый автобус. За окном проплывают провожающие, машущими руками. И вот автобус выезжает на главную улицу нашего городка. Где-то далеко затихают гармошка, собачий лай. Призывники притихли. Кто-то дремлет, кто-то смотрит в окно.

Мой одноклассник Вася явно еще не очухался. Всю дорогу спит, прислонившись к окну автобуса. Везет же парню! А тут все гложут разные мысли. Может, все же нужно было поступать? Это же два года придется «пахать». По слухам, армия — это не дом отдыха. Те, кто отслужил, о какой-то дедовщине рассказывали.

В областном военкомате прошли медицинскую комиссию и стали дожидаться, как тогда говорили, купцов. Ночевали в большой комнате на двухъярусных нарах. Мне не спалось. Кто-то из призывников разговаривал во сне, кто-то вскрикивал, ворочался с боку на бок на голых досках. Наконец пришло утро.

Выдали в дорогу «сухпай» — и на вокзал. Сопровождает нас старший лейтенант. Как он рассказал, нас повезут в Севастополь. Открыли консервы с гречкой, в которой якобы есть мясо, перекусили. Пошли курить в тамбур. Через оконце в двери видно, что в соседнем тамбуре курят такие же призывники. Один из них, явно на подпитии, обнимает за плечи подполковника и что-то ему «втирает». Потом узнали, что эти крепкие ребята тоже отправляются на «юга».

Как говорили, вначале их прочили в какой-то милицейский спецназ, но потом отменили решение. Просто ребятки наделали на своем молодом теле наколок, а с такими украшениями их решили от греха подальше отправить в морпехи. Вот и галивудят понемногу. Отмечают новое назначение. Романтика! Да, не хватает молодым людям этой самой движухи. Хоть в армию, но все что-то новенькое.

А колеса стучат и стучат. В Днепропетровске отправились на прогулку по городу. Затарились «чернилом» — и в парк. Там и приняли по сто граммов на скамеечке. Пытались познакомиться с какими-то девчатами, но не выгорело. Да и разговаривают они как-то не так. И на поезд пора. В Киеве снова остановка. Там уже деньжата иссякли, так что пришлось обойтись пока еще сохранившимся сухпаем.

А потом снова в дорогу. Лежал на багажной полке и вспоминал свою гражданскую жизнь. Какая-то она у меня непутевая. Вот везут невесть куда! Ну, протолкаюсь я два года в этой армии, а что потом? Снова на завод, где я ошивался до призыва и даже какой-то разряд слесаря отхватил. Но вот и железнодорожные тоннели. Свет меркнет, затем зажигается освещение в вагоне. Выезжаем из тоннеля — гаснет. И так несколько раз. Наконец поезд выезжает на простор.

Из окна видна большая Севастопольская бухта, где на рейде стоят военные корабли. Кто-то даже узнает их по силуэтам. Хотя в те времена это была большая тайна. Совершенно секретно. Из вагона выбираемся на вокзале. Затем строем идем по улицам города. Крутим головами по сторонам.

Кто-то указывает на памятник матросу Кошке. Весь строй поворачивает головы. Рассматриваем. Словно к легенде прикоснулись. Приводят нас на распределительный пункт. Сколько здесь призывников! Все кучкуются, что-то обсуждают. Подходят какие-то матросики и о чем-то заговаривают с призывниками.

Как оказалось, просят отдать деньги, которые из дому прихватили. Мол, они вам больше не понадобятся. Будете на всем казенном. Все смеются. Ищите дураков в соседнем ауле. А деньги на курево? А в матросское кафе? Не надо нас дурить. Матросики несолоно хлебавши отходят. Не на тех напали. Еще и посмеиваемся над хитрованами.

Тут, на распределительном пункте, проходим еще одну медицинскую комиссию. Кто-то не проходит по зрению, поэтому вынужден будет служить в береговых частях. Кто-то не смог осилить барокамеру, поэтому на подводные лодки ему нет ходу. Кто-то мечтает служить три года, кто-то предпочитает ограничиться двумя.

В почтовом отделении, что на территории распредпункта, самые аккуратные упаковывает свои гражданские шмотки, чтобы отослать домой. Большинство же просто их выбрасывает. Вот еще возиться! Затем всех отправляют в душевую, а затем на получение обмундирования. В результате очень скоро обряжаемся в военно-морскую форму.

А потом снова в дорогу — в Николаев. Там нам дадут путевку в жизнь. Какая она будет эта служивая жизнь!