Пещера многоногов

Владимир Михайлов, 1967

Признанный мастер отечественной фантастики… Писатель, дебютировавший еще сорок лет назад повестью «Особая необходимость» – и всем своим творчеством доказавший, что литературные идеалы научной фантастики 60-х гг. живы и теперь. Писатель, чей творческий стиль оказался настолько безупречным, что выдержал испытание временем, – и чьи книги читаются сейчас так же легко и увлекательно, как и много лет назад… Вот лишь немногое, что можно сказать о Владимире Дмитриевиче Михайлове. Не верите? Прочитайте – и убедитесь сами!

2

Покой нарушился только через полчаса.

Сначала могло показаться, что одна из волн, по-прежнему медленно накатывавшихся на берег, украсилась необычным, четких очертаний гребнем. Он быстро вырастал; затем обогнал волну в ее неторопливом беге к границе материка. За серебристым куполом из воды показалась покатая палуба. Легкий мостик протянулся и лег на берег, воткнувшись блестящими остриями в плотный у самой кромки прибоя песок.

Четверо сбежали по нему на сушу. Инна была среди них. Она сделала несколько шагов вперед, потом остановилась, растерянно оглядываясь.

— Это было здесь… — пробормотала она.

Это было здесь. Полотенца валялись на песке, они успели высохнуть. Больше не было ничего. И никого.

— Ищите следы, — сказал один из прибывших.

— Бесполезно, — откликнулся другой. — На этом песке следы исчезают через пять минут.

— Если он и очнулся, то не мог уйти далеко.

— Да, за полчаса… Он бы оставался еще в поле зрения. Укрыться здесь негде.

— Он мог упасть, — с трудом сказала Инна. — Где-нибудь в полукилометре. Тогда отсюда его не заметить.

— Ты говорила, что пульса не было?

— Нет.

— Как знать, мог и быть, очень редкий. Ты проверяла дыхание?

Она отрицательно покачала головой.

— Так что возможно все.

— Погодите. Ни один океанист, имея фильтр, не станет уходить по суше.

— Да, если он в сознании…

— Все равно. Это у нас уже инстинкт.

— Итак?..

— Сделаем круг на средней глубине. Там мы можем наткнуться на след. Все на борт!

— Это ужасно, — сказала Инна. — Ужасно…

Она повернулась и, волоча ноги по песку, направилась к трапу. Грудь ее порывисто вздрагивала, голова бессильно поникла. Двое шли за ней. Последний еще раз внимательно оглядел побережье. Потом и он скрылся в куполе, люк бесшумно захлопнулся за ним. Трал втянулся внутрь. Купол дрогнул и начал стремительно погружаться. Там, где он исчез, еще с полминуты держался небольшой водоворот, но море быстро осилило его и стерло последний след пребывания людей.

А они были уже на большой глубине. Привычно откинувшись в креслах, люди чувствовали, как убегает из-под ног палуба. Стены купола внезапно обрели прозрачность. Снаружи неспешно мерк свет солнца, временами мимо проносились длинные тела рыб.

Четверо сидели неподвижно, пятый, не покидавший подводной лодки, медленно передвигал головку рулевого управления. Лодка проваливалась в глубину, и все смотрели в глубь воды, чтобы не останавливать взгляда на шестом, опустевшем кресле. Однако временами то один, то другой непроизвольно поворачивал голову, словно надеясь, что место это вдруг окажется занятым.

— Ну, допустим, моллюск, — как будто продолжая прерванный разговор, внезапно промолвил юноша, сидевший рядом с Инной. — Пусть даже электрический моллюск. Впрочем, науке такие неизвестны… Но даже существуй подобный — он не нападал бы на суше. Если моллюсков выкидывает океан, они гибнут. Ты говоришь, это был электрический разряд?

— Да… — с трудом выдохнула Инна.

— Как ты полагаешь, это была оборона или нападение?

Это спросил сидевший справа. Он медленно провел ладонью по коротким ртутно-серым от седины волосам. — Пройдем вдоль берега, Эдик. Где-то здесь он должен был оставить свой след.

— Да, если он действительно нырнул.

— Если нет, его найдут аграпланы. Сейчас они, пожалуй, уже приступили к поиску. Медленно, на малой высоте пройдут надо всем побережьем. Так что ты думаешь?

— Не активное нападение, — сказала Инна. — Но защита? Валерий долго стоял около этого… При желании, тот мог бы скрыться. Хотя бы двинуться… Но он лежал неподвижно…

— Как в засаде… — задумчиво произнес седоволосый. — И он не уступил места человеку. Все живое уступает, а он не уступил.

— Это открытие, — сказал юноша. — Важнейшее открытие! Замечательная находка!

— Замечательной находкой будет сам Валерий, — сказал Седой.

— Но до сих пор след не обнаружен… — вступил в разговор четвертый.

— Испариться он не мог, Сандро, — раздраженно сказал Седой. — Будь тело на берегу, нам бы уже сообщили. Значит, Валерий где-то здесь. Океанист утонуть не может. Раз уж он добрался до воды…

Седой умолк, щека его чуть вздулась — это командир привычно нащупал языком небольшую припухлость в том месте, где была вшита под кожу капсула с катализатором. Это устройство помогало океанистам дышать под водой: растворенный в ней кислород в присутствии катализатора выделялся очень интенсивно. Если избегать значительных усилий, можно было находиться в воде долгое время без всяких дыхательных аппаратов.

— Вообще-то, — сказал юноша, — он виноват сам. Контактироваться с неопознанными объектами запрещено. Если бы он не нарушил правила…

— Георг! — с укором прервал его Седой.

— Что? Пусть она его любит, но я-то — нет.

— Знаешь, — сказал Сандро. — Сейчас не надо.

— Прости его, Инна, — Седой коснулся ее плеча. — Дети беспощадны…

— Намного она старше! — обиженно буркнул Георг.

— Ничего, Инна, — сказал Сандро. — Найдем, спасем…

— Будь он на вашем месте, — звонко сказала Инна, — он уже нашел бы. И не разговаривал бы столько!

— Мы на заданной глубине, — негромко прервал ее Эдик, управлявший лодкой.

— Опишем поисковую циркуляцию.

Под ногами загудело. Рыбы стремительно разлетались с пути вытянутой, увенчанной куполом лодки. Из динамиков ультразвукового приема понеслись чириканье, визг, хриплые вздохи. Георг торопливо вытащил пластмассовую тетрадку для заметок, потянулся к магнитофону, но Седой, сморщившись, выключил ультразвуковой преобразователь.

— Не время… Всем следить за своими направлениями. Смотреть зорко: очень далеко уйти он не мог.

— Конечно, хвалиться он мастер, — проговорил Сандро.

— Так я ему и скажу.

— Хорошо бы, Сандро… — про себя пробормотал Седой.

— Если сможешь… Как привыкли вы быть царями природы, ваши величества. Вы так и не поняли еще, что такое — агрессивные обитатели…

Он проворчал все это едва слышно, потому что его слова никому, кроме него самого, пока что не предназначались: сейчас надо было заниматься поисками, а не оплакивать возможную потерю. Пока всех волновала не тяжесть, а лишь необычность происшедшего.

Лодка шла, описывая широкую окружность на заданной глубине. Седой не следил за приборами: в этом отношении он полагался на Эдика даже больше, чем на самого себя. Непрерывно, слегка поворачивая голову влево и вправо, он старался глубже проникнуть взглядом в зеленоватые пласты воды, чтобы не пропустить того момента, когда, где-нибудь в пределах видимости промелькнет вытянутая, напоминающая морского обитателя и в то же время отличающаяся от любого морежителя фигура плывущего под водой океаниста. Отличающаяся потому, что кислород, извлеченный для дыхания из морской воды, при выдохе устремлялся вверх, к поверхности, целой гроздью пузырьков, и это было свойственно только человеку, и никому другому. Эти пузырьки и следовало искать взглядом, в то время как приборы тоже искали человека, но совершенно по иному принципу. Такой двойной поиск мог…

Седой вздрогнул, и точно так же вздрогнули все остальные, за исключением, пожалуй, Эдика, глаза которого сразу устремились в левый верхний угол приборной доски, где находилась шкала искателя запахов. Туда же, только на долю секунды позже, повернулись головы его товарищей.

— Человек, — ровным голосом проговорил Эдик.

— Моторы стоп! — скомандовал Седой почти одновременно. — Включи идентификатор.

— Уже, — буркнул Эдик.

— Ах, как меня умиляет твое спокойствие, — тихо и зло сказала Инна.

Седой покосился на нее.

— Георг, его шифр…

Юноша, нагнувшись, выдвинул один из стенных ящичков, занимавших почти всю переборку. Торопливо вынул какую-то из заполнявших его тонких пластинок, вставил в узкую прорезь аппарата, находившегося возле кресла. Сидевший с краю Сандро — невысокий, широкоплечий, весь в буграх мускулов — завертел рукоятками настройки идентификатора. На экране вспыхнула широкая белая полоса, вздымавшаяся острым пиком по самой середине экрана. Сандро медленно поворачивал верньер. На экране возникла вторая полоса — зеленая, которая в одном месте тоже устремлялась вверх высоким всплеском. Полоса поползла в сторону белой, совместилась с ней, сузилась и замерла.

— Это он, — сказал Сандро облегченно.

— Да, левая часть его спектра запахов, — кивнул Седой, глядя на экран. — Эдик, возьми направление поточнее…

Но лодка уже Медленно поворачивалась вокруг вертикальной оси. Полосы на экране задвигались, то удаляясь от центра экрана, то вновь приближаясь к нему. Наконец они, чуть подрагивая, замерли. Одновременно длинная стрелка искателя курса, переключенная Эдиком с гироскопа на установку по запаху, совпали с неподвижной прорезью. Лодка стояла на курсе.

— По следу — полный! — скомандовал Седой.

Вода за кормой помутнела, вверх рванулись большие, торопливые пузыри. Подводный разведчик стремительно набирал ход. Эдик не отводил взгляда от указателя курса, иногда чуть заметным движением поворачивал рукоятку и дернувшаяся было стрелка опять успокаивалась.

— Он шел спиралями в глубину. Я не знаю… — Инна зябко повела плечами. — У меня все время такое впечатление, что мы гонимся за мертвым. Ведь все-таки не было пульса, не было ничего…

— Недавно и я боялся того же, — сказал Седой. — Теперь — нет. Теперь ясно, что он жив.

Инна на миг прильнула головой к плечу Седого.

— Но почему он терял время, опускаясь по спирали?

— Единственная причина: он еще не окончательно пришел в себя. Он вошел в воду и нырнул инстинктивно, как я и предполагал.

— Интересно, — сказал Сандро. — К его запаху примешиваются какие-то помехи.

— Да… — медленно протянул Седой. — Попробуйте определить, кому они могут принадлежать, эти запахи…

Георг снова выдвинул ящичек с пластинками, на которых были запечатлены спектры запахов обитателей океана. Поглядывая на экран, перебрал несколько карточек. Наконец вытащил одну.

— Попробуем эту.

Он вложил пластинку во второй аппарат. С досадой мотнул головой.

— Не то…

Он перебрал еще несколько пластинок, и с каждой попыткой установить владельца запаха, выражение досады все сильнее проступало на лице юноши. Наконец он виновато взглянул на Седого.

— Что-то не могу.

— Это не делает тебе чести, — сухо сказал Седой.

— У нас нет таких карт.

— Насколько мне известно, у нас есть все карты.

— Все, нам известные, — как бы про себя заметил Эдик, не отрывая взгляда от приборов.

— Ты думаешь? Пожалуй, да… — озадаченно проговорил Седой. — Но тогда… Тогда это может означать, что запах принадлежит этому — агрессивному?..

— Валерий гонится за ним, вот что это значит! — воскликнул Сандро. — Это все объясняет, и спуск по спирали тоже. Это погоня, понял?

— Тогда — быстро вниз! — скомандовал Седой.

Под палубой взвыли компрессоры цистерн. Круто опуская нос, лодка стремглав рванулась в глубину. Не успевшие очистить дорогу рыбы стукнулись о прозрачную стену купола, отлетали в сторону и исчезали за кормой, подхваченные стремительным течением.

Потом на миг перегрузка, подобная космической, вдавила людей в кресла. Лодка выпрямилась, встала на ровный киль, и Эдик выключил двигатели.

— Мы его опередили, — сказал он. — Запахов нет.

— Всплывать помалу, — приказал Седой.

Лодка двинулась вверх едва ощутимо. Казалось она вовсе не поднимается, а неподвижно стоит в могучей толще моря, вросла, словно вмерзла в нее, и никогда уже прозрачный купол не покажется над вечно колеблющейся и рассыпающей солнечные блики поверхностью. Чудилось, что лодка стоит, и только разноцветные и разнообразные, утонченно-нервные или словно погрузившиеся в созерцание рыбы медленно, не шевеля ни единым плавником, опускаются вниз, все глубже погружаясь в свой, гораздо более ощутимый, чем на суше, и привольный даже на взгляд мир. На самом же деле обитатели океана стояли на месте, и лишь лодка с прозрачным куполом, под которым сидели пятеро представителей другого дыхания, неторопливо, словно нехотя, поднималась все выше, в пронизанные светом и беспокойством слои жидкого монолита. Глубомер пощелкивал лениво и ритмично, как настроенный на замедленный темп метроном. Седой, перегнувшись, включил ультразвуковой преобразователь, и отзвуки во многом еще непонятной, но устоявшейся и прочной жизни океана ворвались в тишину купола и заметались в тесном пространстве, отражаясь от прозрачных стен и гася возникшее, как обычно во время медленного движения под водой, представление об идиллической безмятежности этого мира.

Медленно скользя в толще воды, трудно было поверить, что здесь, в нескольких сотнях метров, человек преследует какое-то не только загадочное, но и опасное, агрессивное существо, и преследование это — вовсе не игра, как бывало, а возможно, лишь продолжение схватки, которая началась еще там, на поверхности. Тем труднее было примириться с ленивым движением корабля.

— Почему так медленно, Эдик? — резко спросила Инна. — Проснись!

Рулевой пожал плечами.

— Иначе потеряем след, — невозмутимо ответил он.

— Спокойно, спокойно, — пробормотал Седой, вглядываясь в воду за переборкой. Затем он перевел глаза на приборный щит. — Двоим подготовиться к выходу.

Он не взглянул ни на кого, словно не желая использовать право начальника назначать людей. Коренастый Сандро и юношески стройный Георг вскочили, но Инна опередила их.

— Я пойду, — сказала она. Тон ее не допускал и мысли о возражениях. Седой все так же, не глядя, кивнул.

— И Сандро. Сразу же в барокамеру. Иначе как вдвоем его не убедишь отложить это преследование.

Юноша вновь уселся в кресло, обиженно сдвинул брови, но не сказал ни слова, потому что и сам понимал преимущества гораздо более опытной Инны.

— Итак, отложить? — спросила Инна.

— Конечно. Район обитания нам теперь ясен, а Валерия надо везти на базу, в отряд. Уверен, что медики ждут его с нетерпением. Так что хватайте его и тащите в лодку…

Инна и Сандро исчезли в люке. Им предстояло сейчас войти в тесную барокамеру, где давление, постоянно повышаясь, будет доведено до забортного. Только тогда они могут выйти в воду на этой глубине. Трое в куполе продолжали внимательно всматриваться в воду.

В многоэтажном мире океана царил покой, рыбы словно грелись в солнечных, еще доходивших сюда лучах. И только одна длинная, там, наверху, вдруг неожиданно сорвалась с места, неуловимым движением взмахнула плавниками и распяленным хвостом и, мимолетно сверкнув, исчезла. Это было, как знакомая с детства цепная реакция: в следующий миг в стороны бросились еще три, за ними — еще и еще, и поле зрения в мгновение ока совершенно очистилось, а ультразвуковой шум, на миг усилившийся и заполнивший кабину до отказа, прекратился. Одновременно раздалась трель искателя запахов, и его экранчик затеплился бледным светом. Седой удовлетворенно кивнул, но внезапно лицо его вытянулось, пальцы обхватили подлокотники кресла, брови сдвинулись у переносицы.

— Стоп! — проговорил он. — Это что-то не то…

И еще через мгновение:

— Кажется, Автандил сам не знает, насколько он прав…