Дикарь

Владимир Минеев, 2020

Дикарь! Кто он и откуда появился? Почему живёт в лесу возле тихого провинциального городка? И почему скрывается от всех? Какие цели он преследует? А, кто-то охотится на него, открыв сезон охоты, гоняя его по кругу и не давая возможности ему передохнуть. Как ему удаётся запутывать следы, уходя от преследователей? Но чьей победой закончится охота и закончится ли она вообще?

Новоселье Екатерина решила отметить в субботу и задумалась над списком, кого можно пригласить? Отца нужно пригласить обязательно, но он придёт с молодой женой. Это означает, что нельзя пригласить маму. Свести их, значит испортить праздник. Скорее всего, нужно пригласить друзей. За те шесть лет, ряды друзей, явно поредели. Кого можно разыскать? Новицкую Ларису. С тех пор, как мы обе влюбились в одного парня, она больше мне не подруга. Хотя, она отбила его у меня, ни зависти, ни злобы у меня на неё нет. Ладно, кто ещё в городе? Как-то видела Опанасенко Татьяну, но не обозналась ли я. А, кто из парней может придти? Язев Тимур, обязательно. Он влюблен в меня с пятого класса. Жаль, он мне совсем не нравился. Возмужал, наверное, солидным стал, хотя в Армию не пошел из-за болезни. Интересно, чем он болен? Совсем забыла про Кузнецова Сергея. А, ведь он тоже был в меня влюблен. Правда, я этого не замечала, а жаль. Кто же мне об этом сказал? Лебедева Машка, но стоит ли ей верить? Да, она сама была в него влюблена, и видимо, таким вот образом хотела проверить. На выпускном, только и бегала за ним. И домой она его увела, это я точно видела. Вот, интересно, где сейчас Зыков Олег, в которого была влюблена вместе с Лариской? Хотя, наверное, не была влюблена, а просто хотела побороться за парня с лучшей подругой. Да, она победила, выиграв этот приз, но мне почему-то, от этого ни жарко, ни холодно.

Неожиданно её размышления прервал телефонный звонок. Что, если это отец? Скажу, что никакого новоселья устраивать не буду.

Женский голос сообщил, что примерно час назад в больнице скончалась мать. Добиться подробностей не удалось, так как трубку положили. Сначала Екатерина решила, что ошиблись номером, но тут, же вспомнила, что женщина назвала фамилию. Но от чего она умерла? Час назад, а сообщили только сейчас.

Это сообщение вызвало у неё шок. Мысли перепутались, но она знала точно, что должна ехать в больницу. Придя в себя, она быстро переоделась, и через считанные минуты была в машине. Горечь потери близкого человека, слезы катились по щекам, и она не помнит, как добралась до больницы. Бросив машину на стоянке, она бросилась в больницу, расталкивая всех, кто стоял на её пути. Увидев женщину в белом халате, она устремилась к ней.

— Скажите, где моя мама?

Женщина удивленно уставилась на неё.

— Простите, а кто ваша мама?

— Мне сказали, она умерла здесь, час назад, в больнице. Горобец Татьяна Евгеньевна.

Женщина с интересом смерила Екатерину с головы до ног, и пожала плечами.

— Первый раз слышу. Мало того, как бы ни сглазить, но последние два года, у нас вообще никто не умирал.

— И сегодня тоже?

— Я скоро сдаю смену, и, конечно нет. Я бы об этом точно знала.

— Странно, мне позвонили, — растерялась Екатерина.

— Кто? Хотя, вы можете узнать об этом у главврача.

— Спасибо.

Женщина кивнула и пошла дальше, а Екатерина достала телефон и набрала номер отца.

— Слушаю тебя дочка.

— Ты знаешь, что час назад умерла мама? Вот, только не знаю, в какой больнице.

Он прокашлялся, прежде чем что-то сказать.

— Что за бред! Десять минут назад, я с ней разговаривал.

Она знала, что у матери есть телефон, но дозвониться туда невозможно. Если мать хочет позвонить, то поднимается на гору. Значит, отец с ней мог разговаривать, если она ему позвонила, или он был у неё лично.

— По телефону? — решила уточнить она.

— Нет, я в машине, еду от неё. Думаю, над тобой кто-то пошутил.

— А, разве такими вещами шутят? — возмутилась Катя.

— Люди злыми бывают.

Спрашивать у отца, зачем он ездил к матери, бесполезно. У них свои дела, и они тщательно это скрывают от всёх, в том числе и от неё. Не успела она обдумать вопрос, как отец отключил телефон. Она положила телефон в сумочку и задумалась. Если кто-то пошутил, как утверждает отец, то кто? А главное, зачем? В каждой шутке, есть доля правды. Зачем отец навещал мать, если они расстались?

Решение возникло, само собой. Нужно ехать к матери и самой убедиться, что с ней всё в порядке. Решение было принято, и она направила свой автомобиль в деревню к матери.

Клубы пыли на дороге Валентин увидел давно. Судя по приближению, автомобиль мчался на большой скорости. Но здесь разобран мост, и знает ли водитель об этом. Может, это те парни экстремалы, которые утром разбирали мост. Вполне возможно, решили на большой скорости, перепрыгнуть через него.

На всякий случай, он решил поближе подойти, и спустился с дерева. Спрятавшись за кустом смородины, он стал наблюдать за стремительно приближающимся автомобилем. Интересно, перепрыгнет через мост, или нет. Делаем ставки господа.

Метров за сто, автомобиль неожиданно, стал резко тормозить. Не понятно, толи водитель испугался, толи не знал, что мост разобран. Становится всё интереснее, сможет ли автомобиль остановиться, и не свалиться с моста. Не позавидуешь водителю в такой ситуации. Ему не только пригодилось умение давить на педаль тормоза, а ещё удержать автомобиль на дороге. Его мотало из стороны в сторону. Всё произошло в считанные секунды. Автомобиль выскочил на мост, повис передними колесами, на секунду замер, и рухнул, уткнувшись капотом в землю.

— Потрясающе! — воскликнул он. — Такое не часто увидишь.

Прошла минута, другая, а из машины никто не выходил. Он не торопясь подошел, и увидел, что за рулем — девушка. Стало понятно, что она не знала, что мост разобран. Но, судя по тому, с какой скоростью она ехала, эта дорога ей знакома. Он дернул дверцу, но она не поддалась. Тогда он обошел автомобиль, и открыл дверцу, с другой стороны. В салоне кроме неё никого не было. Только тут он заметил, что она пострадала. Кровь на руле, бесспорно от полученной травмы. Освободив от ремня безопасности, он вытащил её из автомобиля, отнес к дереву, под тень, и стал рассматривать. Внешне она пострадала незначительно. Рана на лбу, рана на коленке. Перед ним была молодая и симпатичная девушка, лет двадцати пяти или чуть больше. Волосы распущенные и крашенные в каштановый цвет. Нос прямой, чуть вздернутый, губы тонкие. Тонкие губы говорят о волевом характере. Пальцы тонкие, ухоженные, да одежда не из дешевых. Дорогой иностранный автомобиль, дорогая одежда, кольцо на пальце антикварное, говорит о том, что она хорошо зарабатывает или богатые родители. Во всяком случае, не его поля ягода.

Девушка открыла глаза, и посмотрела на него. Как он заметил, испуга в глазах не было, скорее недоумение.

Неожиданно раздался страшный грохот, взорвалась машина. Валентин прикрыл её своим телом. Обломки с шумом и свистом падали вокруг. Когда всё утихло, девушка отпихнула его от себя, и села, болезненно скривив лицо.

— И что это было? — спросил он, кивая в сторону, где ещё минуту назад находился её автомобиль.

— Авария, разве не понятно. Месяц назад я проезжала здесь, и мост был в порядке.

— Правильно, — подтвердил он. — Только вчера вечером, два парня его зачем-то сломали.

Она подозрительно посмотрела на него. Перед ней был мужчина, абсолютно заросший и грязный. Ну, дикарь какой-то.

— А где второй? — спросила она, настороженно наблюдая за дикарём.

— Понятно, под дурочку решила закосить.

— Что вам от меня нужно? — нервно спросила она.

— Вообще-то, это у меня были к тебе вопросы, но пошла вон.

Он развел руки в стороны, тем самым показывая, что она может идти в любом направлении, и направился к мосту. Она решила последовать за ним, чтоб посмотреть, что осталось от её автомобиля. С трудом ей удалось подняться, но наступив на пораненную ногу, ощутила острую боль, и упала.

— Послушайте, я не могу идти, — жалобно проговорила она.

Он становился, и медленно повернулся. Оказывается, дела обстоят на много хуже, чем он предполагал. Для полного счастья, этого ему только не хватало.

— Это ещё почему?

— Кажется, я сломала ногу. Колено очень болит.

— Не выдумывай. Скорее всего, сместилась коленная чашечка. Могу вправить, если не брезгуешь моих грязных рук. Хотя, думаю, ты лучше будешь терпеть боль, чем позволишь касаться тебя.

— Нет.

— Ну, нет, и суда нет.

Он снова повернулся, и направился к мосту. Она со злости ударила кулаком по земле. Вот дикарь!

— Ты меня не так понял, — прокричала она. — Нет, это то, что я не буду терпеть боль, и позволю тебе дотронуться до меня.

На её крик, он не реагировал специально. Боль — это такая вещь, которая делает человека разговорчивее. Присев на корточки, он стал внимательно осматривать, всё, что осталось от машины. А то, что её подорвали, не вызывало сомнения. Интересно, на кого покушались? На неё или на него. Нужно собрать мысли в порядок, и подумать. И, так! Допустим, кто-то узнал, что я здесь прячусь. Искать меня в лесу, всё равно, что иголку в стоге сена. Значит, нужно ловить на живца. Два парня, разбирают мост, чтобы по этой дороге нельзя было проехать. Зачем? Чтобы тот, кто поедет, начнет здесь разворачиваться. А если водитель девушка, то большая вероятность того, что машина свалится в кювет. Конечно, я в таком случае приду на помощь. Пришел, помог, и взрыв. Бац, и нет меня. А, как же девушка? Не верю, что она на смерть пошла сознательно. Должны быть варианты отхода. Какие? Предложить мне сесть за руль, а сама отбежит в сторону. Логично. Правильно, будет делать вид, что не хочет путаться под ногами. Какие ещё варианты? Предположим, что девушка не знает, что у неё в машине заложена бомба. Судя по взрыву, бомба с часовым механизмом. Правда, нет гарантии, что к назначенному времени, я уже буду рядом. Заложили бомбу на удачу? Не верю. Что, если пульт у неё в кармане. Тогда как она привела его в действие, если была без сознания? Да, и зачем взрывать автомобиль, если рядом никого нет. Тут он услышал, как она начала кричать.

— Послушайте, вы могли бы вызвать «скорую помощь».

— Если у тебя есть телефон, то вызови сама, — с этими словами, он повернулся к ней лицом, и стал наблюдать за её действиями. Но она, только в отчаяние ударила кулаком о землю, и закрыла глаза.

Только когда он подошел к ней, она открыла глаза, и жалобно посмотрела на него.

— У тебя нет телефона? — удивленно спросил Валентин.

— Чёрт, он был в машине. Может, ты вправишь мне эту чёртову коленку. Я умру от этой нудной боли.

Усмехнувшись, он присел перед ней на корточках, но к ноге притрагиваться не спешил.

— Я поставлю тебе коленку на место, но прежде ты ответишь на мои вопросы.

— Ты, что дикарь! Нельзя сначала вставить, а потом задавать вопросы?

— Можно, но только ответы будут фальшивыми. Я вижу, ты из обеспеченных, и гонору у тебя много. Так, или я задаю вопросы, а ты честно на них отвечаешь, или остаешься здесь, а я ухожу.

— Ты, точно дикарь! Вот так ты можешь бросить беспомощную девушку в лесу?

— А, кто знает, что я был здесь, и не оказал помощь?

Она задумчиво посмотрела на него. Он прав, никто не знает, что она поехала к матери, и, именно по старой дороге. Никому в голову не придёт, искать её здесь. Если учесть, что перезваниваются они с отцом редко, то схватятся её не сразу. А, что может сделать мама? Только позвонить. А телефона нет, и абонент недоступен. Да! В таком положении, далеко не уйдёшь.

— Ладно, задавай вопросы, — согласилась она, хотя старалась показать, что не довольна им в частности. В конце концов, мог бы сначала оказать помощь, а потом спрашивать.

— Тебя как зовут?

— Катя.

— А фамилия на Ч начинается?

— Черняева. Откуда ты знаешь?

— Нашел кусочек водительского удостоверения. И чем ты занимаешься, Катя?

— Пока ничем. Я закончила курсы ресторатора.

— Что ты собираешься реставрировать?

— Не реставратора, а ресторатора.

— И какая в этом разница?

— Ресторатор — это ресторанный бизнес. Как можно не знать это, ты, что действительно дикарь. Кстати, как тебя зовут?

— А, так и зови, Дикарь.

— Больше вопросов нет, тогда приступай к лечению.

Она специально высказалась командным голосом, чтобы показать этому Дикарю, что у неё сильный характер. И не дай Бог, он что-нибудь, с ней сделает.

— Есть вопросы и их достаточно много, — так же твердо ответил Валентин.

— Хорошо. Родилась я в 1978 году. Не замужем… пока. Есть парень, которого я люблю, и на следующий год, мы поженимся. Что тебя ещё интересует?

— Чем занимается твой отец?

— Папа предприниматель, у него свой ресторан, в котором я намерена работать в дальнейшем.

— А, мама?

— Мама живёт в деревне, в которую я направлялась.

— Интересно. Папа живёт в городе, а мама в деревне. Почему так?

— Мои родители жили в гражданском браке. Около года назад, отец женился на молодой, и мама переехала в деревню. Там жили её родители. Впрочем, папа тоже там жил, пока не переехал в город, и не купил ресторан.

Валентин задумчиво осмотрелся по сторонам. Причём здесь ресторан? Неужели не его хотели убить. Тогда не понятно, за что её?

— А, чем занимается твой жених?

— Работает в ресторане отца, шеф — поваром.

— Он был женат?

— Нет.

— У него была до тебя девушка?

— Что за глупые вопросы. Откуда мне знать. Почему ты об этом спрашиваешь? И, как это связано с тем, что я свалилась с моста?

— Ты не просто свалилась, аварию подстроили. Для верности, в твою машину заложили бомбу.

— Что за бред? Кому это надо? — недоверчиво проговорила Катя. — Может бомба была под мостом?

— Нет, её там точно не было. Бомбу ты привезла с собой, и это меня напрягает. Скажи Катя, куда ты направлялась?

— В деревню, к маме.

— За год, я видел здесь всего три единицы техники. Мотоцикл с рыбаками, вчера двух парней, которые разобрали мост и тебя. Далеко ли деревня, и почему туда никто не проезжает?

— От моста километров двадцать. Это старая дорога, и в дождь здесь нельзя проехать. Есть новая дорога вокруг, но она на сорок километров длиннее.

— Но, если дорога хорошая, то сорок километров проехать быстрее, чем здесь и вот так.

— Ничуть! На дороге установили знаки ограничивающее движение. Так что, сильно не разбежишься. И потом, там постоянно дежурят гаишники, которые постоянно останавливают, и придираются.

— Хорошо, ты честно отвечала на мои вопросы, теперь займемся твоей ногой.

Он взял ногу, и обеими руками проверил её со всех сторон в районе колена, нет ли перелома, и резким движением согнул. Раздался щелчок, и острая боль начала затихать. Она вскрикнула, но тут, же сжала зубы. Убедившись, что всё на месте, он нежно, успокаивающе погладил по ноге.

— Минут через пять, будешь бегать, как газель.

Она властно скинула его руку с ноги, и, посмотрев укоризненно, проговорила.

— Ты, правда, Дикарь. Перед тобой девушка, а ты, как костолом на мясокомбинате.

— Это, твоя благодарность за помощь? Сразу видно, не бита ты жизнью. В достатке жила. Автомобиль тебе отец купил?

— Нет. Дедушка по отцу и две бабушки. Когда мне исполнилось восемнадцать.

— Кто у тебя дедушка?

— Долгое время был директором совхоза.

— А его бабушка?

Впервые за всё время общения, она улыбнулась. Этот Дикарь, располагал к себе. Хоть внешне он выглядел страшным, обросшим, грозным, но руки его нежные и молодые. Первоначально она думала, что ему лет пятьдесят, а то и больше. Теперь она уверена, что ему не больше, чем ей.

Валентин услышал шум приближающегося автомобили, а повернув голову, увидел клубы пыли.

— У нас гости, и нужно делать ноги.

— Это ещё зачем? — не поняла она. Зачем им прятаться.

— А ты не понимаешь? Первоначально, я думал, что покушались на мою жизнь, а теперь уверен на все девяносто, что на твою.

— Бред какой-то. Кому нужна моя смерть?

— Я тоже хотел бы это знать, поэтому задавал тебе вопросы.

— А причём здесь бабушка с дедушкой? Их уже давно нет.

— По себе знаю, что каждая мелочь важна.

— Кто ты такой? Может ты леший?

— Дикарь. Наряду с именем и фамилией, каждый получает определенную кличку. Ты назвала меня Дикарем, и мне это нравится. А, теперь прячемся от греха подальше.

Он завел её за поваленное дерево, из-за которого не видно их, но хорошо видно дорогу и мост. Тем временем, машина плавно остановилась у моста. Валентин тронул её за плечо, и прошептал.

— Вчера вечером эта машина была здесь. Это они мост сломали.

Она понимающе кивнула, и стала наблюдать за происходящим. Из машины, «Жигули» вышли два парня. Водитель в джинсах и черной майке, второй, в бейсболке, джинсах, синей рубашке, из-под которой видно тельняшку. Они оба бегом направились к мосту, одновременно осматривая дорогу. Но взглянув на то, что осталось от машины, водитель выругался матом. Второй, дружески похлопав напарника, спустился под мост, и взяв палку, стал разгребать груду металла. От машины практически ничего не осталось. Её разорвало, и раскидало на несколько метров вокруг.

— Её здесь нет, — крикнул он, отбрасывая палку в сторону. — Вот сука! Удачливая оказалась.

Без всякого сомнения, Катя поняла, что речь идёт о ней. Когда она посмотрела на него, в глазах был испуг. Она представить не могла, почему эти парни хотят её убить.

— Ну, Лик, где будем искать эту суку? — спросил водитель.

— Нужно подумать. К матери в деревню пошла или в город вернулась.

— Говорил же тебе, что сразу нужно было ехать, после взрыва. А ты думал, что она раненая будет, и добивать придётся. Не хотел руки марать, а теперь вон как вышло. Она жива, здорова, и где искать? В деревню нам здесь не проехать. Ручеек маленький, но не переехать. А если вокруг, то думаю, не успеем. Что будем делать?

— Жива стерва, но не здорова. Кровь я видел. Поехали вокруг. Не успеем перехватить, её счастье.

Они сели в машину и быстро развернувшись, умчались обратно. Катя в недоумении посмотрела на него.

— Я ничего не знаю. Почему они преследуют меня?

— Скажи Катя, кольцо на пальце у тебя, фамильное?

— Нет. — Она внимательно, с интересом стала рассматривать кольцо. — Это кольцо купили в ломбарде. Стоп, ты думаешь, что им нужно это кольцо?

— Я ничего не думаю. Просто ищу ниточку, за которую можно ухватиться. Нет дыма без огня. Нужна причина, чтоб убить человека. Эти парни выполняют чей-то заказ.

— Ты хочешь сказать, что меня кто-то заказал?

— Думаю, да.

— И, ты думаешь, что из-за этого кольца?

— Всё возможно. Так как, и по какому поводу, его тебе купили?

— Во-первых, кольцо покупали не мне. Дело было так! Отец решил на день рождения мамы, подарить, что-нибудь стоящее. Они зашли в ломбард, и маме понравилось это кольцо. Папа купил, а пальцы у неё толстые, и кольцо не подошло. Чтоб не валялось, мама отдала его мне.

— Историю кольца, ты конечно не знаешь. Дело в том Катя, что некоторые вещи, могут быть семейными ценностями. У кого-то были финансовые трудности, и он сдал кольцо в ломбард. Вот, выкупить его обратно, нет возможности, а вернуть семейную ценность необходимо. Вот почему люди готовы убить за это.

— Дикарь, я всё спросить, хотела. А ты, что в лесу делаешь?

— Живу.

— Почему ты от людей ушел? Кстати, почему ты подумал, что тебя хотели убить?

— На то были свои причины. Скажи-ка Катя, ты всегда так быстро ездишь, или только сегодня спешила?

Она неторопливо поднялась с земли, стряхнула прилипшую сухую траву с юбки, и пристально посмотрела на него.

— Правда, с опозданием, но хочу сказать тебе спасибо. Я только сейчас поняла, что ты спас мне жизнь. Я в полном недоумении, почему меня хотят убить. Конечно, я смотрю фильмы, и понимаю, что эти парни выполняют чей-то заказ. Но у меня нет никаких мыслей, кто это мог быть. А, что касается вождения, то стараюсь не превышать скорость, и соблюдать правила. Конечно, я не Ангел на дороге, иногда приходится нарушать. Вот я была в Германии, там женщина за рулём, это обычное явление. У нас до сих пор, женщина за рулём, объект для издевательств. Провоцируют такую ситуацию, когда нужно нарушать правила или разбить машину. Меня, например, неоднократно выпихивали за сплошную линию на встречную полосу.

— А, сегодня? Чем вызвана спешка? Вот, если б ты ехала медленно, то не упала бы с моста.

— Знаешь, а я рада, что упала с моста. Если бы не это, меня бы разорвало в клочья.

— Тут я полностью с тобой согласен. А тебе машину не жалко?

— Конечно, жалко, но это железо. Автомобиль можно купить, а человека воскресить невозможно.

Он одобрительно кивнул, поднялся, и пошел вглубь леса.

— А, куда ты пошел?

— Чай пить.

Она в недоумении посмотрела на него. Он, что, правда, живёт в лесу? Хотя, скорее всего в отпуске, на охоте или рыбалке. Сейчас модно стало уединяться на природе, от городской суеты, сотовых телефонов, от выхлопных газов.

Они прошли вдоль ручья, фактически по непроходимой тайге несколько метров, и он остановился.

— Ну, вот, здесь моё жилище.

Катя осмотрелась, но ни домика, ни шалаша, ни палатки не увидела. Мох, кусты, поваленные деревья, и ей стало страшно. Зачем он привел её сюда? Нет ли у него, каких-то дурных мыслей? Преодолевая испуг, она пытливо посмотрела на него.

— И, где твоё жилище?

— Там, — он кивнул на дерево, а точнее на небо.

Она недоверчиво подняла голову. Если не знаешь, что искать, то вряд ли заметишь в кроне дерева, какое-то строение. И, всё-таки испуг прошел.

— Оригинально! А почему на дереве?

— Потому, что боюсь медведей и змей.

— Признаюсь, я тоже змей боюсь. И, как попасть в твоё жилище?

Он взял едва заметную проволоку, и стал быстро перебирать. Перед ней спустилась веревочная лестница. Несомненно, это её удивило, но главное она поняла, что это не временное сооружение, которое возводят на скорую руку. Но только она взялась за веревку, как он отодвинул её в сторону.

— Я первый, а ты за мной.

— Понимаю, у тебя не прибрано, — усмехнулась она, пытаясь пошутить.

Он даже не улыбнулся, и взявшись крепко за лестницу начал подниматься.

— Нет, не хочу заглядывать тебе под юбку.

Она смутилась. Только сейчас она осознала, что находится в лесу, с незнакомым мужчиной наедине. И, какой бы он не был страшный, он всё же мужчина. Или особь мужского пола. Нет гарантии, что ему не захочется заняться с ней любовью, даже если она этого не желает. Она с опаской осмотрелась вокруг. Лес навевал животный страх. Это ловушка, но выхода нет.

Поднявшись по шатающейся, неустойчивой лестнице, она попала в его жилище. Помещение небольшое, но уютное. Бросилось в глаза, что это не временное жилище.

Стены из бревен, потолок и пол, тоже. Есть спиртовая горелка, есть даже мебель.

Пока она осматривалась, он поставил чайник на горелку, и пригласил её за стол. Стол тоже был оригинальной конструкции. Кусок ДСП, прибитый на шарнирах к стене, откидывался, превращаясь в стол.

— Да, оригинально, — подытожила она, заканчивая осмотр. — А, что дальше?

— Будем пить чай со смородиной или мёдом. Потом разговаривать, и я решу, что делать дальше. Сопроводить тебя в деревню сегодня или отложить это до завтра.

— Шутишь, до завтра! Я здесь на ночь не останусь, — уверенно произнесла она.

— Я догадываюсь, о чём ты подумала, и это правильно. В целом ты держишься молодцом. Я бы на твоём месте, давно бы в штаны наложил от страха. Значит, поступим следующим образом. Пей чай, и топай в деревню.

— Спасибо. До деревни двадцать километров, плюс медведи.

— Ты зверей не бойся, бойся людей. Говорят, царь зверей — это лев. А, ведь это не так! Царь зверей — человек.

— Что ты сейчас говоришь, может и правильно, но мне от этого не легче. Да, я знаю эту дорогу. Отец меня в школу по ней возил, но в лесу я никогда не была.

— Так не лезь, куда тебя не просят.

— Ты сказал, что нужно бояться людей. Вот, иду я по дороге, а навстречу те парни на машине. Есть два варианта. Остаться на дороге, и ждать, когда они тебя схватят, и убьют. Или не разбирая дороги бежать в лес. Какой вариант ты бы выбрал.

— Убежал бы в лес, естественно.

— Для тебя это естественно, а для меня смерть.

— Ладно, что ты предлагаешь?

— Проводить меня до деревни.

— Слушай, ты уже поняла, что я не от хорошей жизни здесь скрываюсь. Если, скажу больше, ты здесь от страха в штаны наложишь.

— А ты скажи, — настаивала она, признав, что он на самом деле не такой страшный, как казалось в начале.

— Ладно, всё равно я жилище своё засветил. Нужно менять место дислокации. Короче, я беглый зек. Ну, что, страшно?

По спине побежали мурашки, но она не подала вида, что ей действительно стало не по себе. Если он беглый, то ему действительно терять нечего. Вот, интересно, за что его посадили.

— За что тебя посадили? Как тебе удалось сбежать? А, сколько лет тебе отмерили?

Вопросы сыпались один за другим, и видно было, что она от нервного стресса не могла остановиться. Валентин удивился, с какой быстротой женщина может разговаривать. Да, он хотел её напугать, но не ожидал, что это вызовет такую реакцию.

— Займемся арифметикой, — задумчиво проговорил он. — Двадцать километров ты пройдёшь примерно за пять часов. Учитывая, что скорость человека пять километров в час — это идеальные условия. Тридцать минут на объяснения, и тридцать минут на машине, чтоб добраться сюда. В моём распоряжении шесть часов. За это время, мне необходимо разрушить это жилище, прихватить с собой необходимые вещи, и убраться отсюда, как можно дальше. Значит, пей чай с оладушками, я провожу тебя до поворота, чтоб убедиться, что ты ушла, и не следишь за мной. На этом расстанемся.

Сначала Катя это приняла, как шутку, но по глазам прочитала, он говорит серьёзно.

— До первого поворота, всего двести метров.

— Откуда тебе известно, такое точное расстояние?

— Зимой, когда отец меня возил каждый день в школу, мы застряли на этом повороте. Вообще-то её чистили, но не каждый день. Ночью была пурга, а рано утром нужно было отвести меня в школу. Короче, мы пробрались, только до этого поворота, и застряли капитально. В деревне раньше считали, да считают до сих пор, что этот поворот, проклятое место. Сама не видела, но по рассказам знаю, что на этом повороте, свалился, и сгорел гусеничный трактор. На этом повороте, разбился на мотоцикле механизатор. Там же погибли трое парней перевозившие сено на тракторе «Беларусь». Там же пострадал мальчишка на велосипеде, который остался калекой на всю жизнь. Что касается метров, то это объясняется так. До деревни восемнадцать поворотов, и каждый определяется по каким-то признакам. Первый поворот, второй поворот от деревни. Поворот у сломанной сосны. Поворот у километрового столба. И в общем, в таком духе. Поворот за двести метров до моста. Я не знаю, кто и когда это измерял, но все в деревне знают, что там двести метров. Ты мне веришь?

Кажется, она объяснила понятно. Успокоившись, она сделала глоток, и убедилась, что чай действительно с медом. Значит, он не такой Дикарь, если покупает продукты. Тогда не понятно, зачем он прячется в лесу? А может, он ворует. В сущности, если он сидел в тюрьме, значит, мог попасть за воровство.

— Вкусно, — подтвердила она.

— Не верю. Я никому не верю. Меня так много предавали те, кому я верил.

Катя поняла, что он не о чае говорит.

— Скажи, ты давно живешь в лесу?

— Четыре года. Какое это имеет значение?

— А, какой срок тебе отмерили?

— Не твоё дело.

— Интересно просто. Вот, ты сказал, что сбежал из тюрьмы, но, наверное, была причина. Почему ты не досидел свой срок?

— Ах, вот, что ты хочешь выяснить! — усмехнулся он. Несмотря на страх, она способна логически мыслить. Если бежал, значит, должна быть причина. Чаще всего, побег совершают из-за женщины.

— Я просто хочу выяснить, почему ты не хочешь, проводить меня до деревни. Кстати, где ты берешь мёд для чая?

Понятно, она просто заговаривает зубы. Правда, не ясно, зачем тянуть время, если хочешь попасть в деревню до темноты.

— У диких пчёл. Вернее, у домашних, но когда-то вылетевший рой, обосновался в лесу и одичал.

— Хорошо. А, молоко? — Она указала на бутылку с белой жидкостью.

Он посмотрел на бутылку, и засмеялся.

Правда, из-за его растительности, она не видела его губ, но слышала его смех.

— Это лосиное молоко.

— Не верю, — замотала она головой.

— Это твоё дело. Хотя в принципе, здесь ничего особенного нет. Люди давно доят коров, коз, лошадей, верблюдиц. Так почему нельзя подоить лосиху? Кстати, можешь попробовать, очень вкусное молоко.

— Нет, спасибо, — замахала она руками, и брезгливо сморщила лицо.

— Отказываешься, только потому, что никто никогда этого не делал.

— Вот, именно! Тогда, у меня другой вопрос. Откуда у тебя мука?

— С поля. Хочу сказать, что лес в состоянии прокормить человека, если обладаешь знаниями. Дичь — это мясо. Поймать зайца, утку, куропатку, не составляет особого труда. К тому же, есть ещё лягушки и змеи, которые тоже очень вкусные. Есть грибы и ягоды. Есть заброшенные поля, где несмотря ни на что, растёт пшеница, овес и горох. Есть водоёмы, где водится рыба. Есть тысяча растений, которые можно употреблять в пищу. И, есть дикие пчёлы, у которых можно брать мёд.

— Что ж, убедительно, и я даже верю. Но, как тебе удалось подоить лосиху?

— Подоить, не проблема. Труднее всего выследить, и спутать её.

— Понятно, значит, к людям ты не выходишь. Как долго ты намерен так жить?

— Не знаю, пока моё время не наступило.

— И, всё-таки, какой срок ты получил?

— Если тебя интересует цифра, то, она равна одиннадцати.

— Ого! За что же ты получил такой срок? Теперь, если поймают, то добавят. А, сколько отсидел, до побега?

— Нисколько.

— Почему? — удивилась искренне она.

— Бежал при транспортировке.

— Ах, вот так значит? Теперь понятно, почему ты прячешься в лесу. Значит, тебя разыскивают. Могу заверить, что в деревне милиции нет. К тому же, стационарных телефонов, тоже. Есть сотовые, но они в деревне не работают. Нужно подниматься на возвышенность, если хочешь позвонить. У меня телефона нет, ты это знаешь. Телефон есть у мамы, но ты его можешь забрать сразу, как только придём в деревню. Так сказать, для твоей безопасности.

— Логично, — кивком головы подтвердил он. — Как только я соберусь уйти, возвращаю телефон, ты бежишь на возвышенность, и сообщаешь в полицию. Интересно, как далеко я смогу уйти. И зачем мне себя показывать в деревне?

— Значит, ты думаешь, я могу предать человека, который спас мне жизнь.

— Я не исключаю эту возможность. Я уже говорил, что меня предавали те, кому я доверял. Ладно, расскажу, что со мной произошло. Четыре года назад я служил в отряде особого назначения. В общем, в спецназе. Начались рейдерские захваты предприятий, где нас использовали, для усиления. Вот, на одном таком рейдерском захвате, я стал свидетелем. Скажу сразу, не желанным свидетелем преступления. Мне пришлось бежать, чтоб не быть убитым. На юридическом языке — это дезертирство. Мне пришили преступление, которому я был свидетелем, и я стал матерым преступником. Меня укрыл друг, которому я верил, а он предал меня. Как говорится, сдал. Тогда мне удалось ускользнуть, и нашел я убежище, у своей подруги. Даже больше, чем подруга, она была моей невестой. Но, она тоже меня предала. Проще говоря, таким, каким я к ней пришел, я ей был не нужен. Как можно клясться в любви, и подсыпать снотворное. Когда я отключился, она сдала меня тепленьким. Меня взяли в час ночи, прямо в постели. Через неделю был суд, и мне присудили одиннадцать лет. В зале суда я узнал, что убил директора из личной неприязни. На суд пришла девушка. Что греха таить, довольно симпатичная, и сказала, что мы в скором времени должны были пожениться. Хоть видел я её впервые, но в целом мне понравилось, что она собиралась за меня замуж. Жаль, что об этом я узнал только в суде. К тому же она сказала, что директор к ней постоянно приставал. Она мне об этом рассказывала, и я неоднократно грозился убить его.

— И, ей поверили?

— Ещё бы. В её квартире, нашли мою рубашку с пятнами крови директора. Я приказал её выбросить, а она забыла. Мой адвокат, понял, что это подстава, попросил отложить суд, для ознакомления дела, но суд отклонил его просьбу. После приговора суда, он посоветовал, подать апелляцию. Меня повезли в тюрьму, но по дороге, неожиданно сломалась машина. Конечно, всякое бывает, но здесь особый случай. Когда меня выпустили из машины, и сняли наручники, я понял, что меня сейчас убьют, как будто была попытка к бегству. Умирать не хотелось, поэтому я стал действовать на опережение. Я положил конвой на землю, забрал оружие, и ушел в лес.

— Да, если ты убил конвой, то ты действительно преступник, — высказала своё мнение Екатерина.

— Ошибаешься, не убивал я их. Живы они и здоровы. Я отключил их на короткое время, как выключатель. Кстати, именно они стали охотниками, а я зверем. На меня устраивали облаву, устраивали засады, но я не такой наивный, как они думают. Теперь понимаешь, почему я тебе не верю. Откровенно говоря, я считаю тебя «засланным казачком». Приманка, которая выведет меня из леса.

— Теперь ясно, почему ты не хочешь, проводить меня до деревни. На ночь глядя, я, конечно, не пойду, поэтому останусь здесь до утра. Не знаю, хватит ли мне смелости завтра пройти по лесу двадцать километров одной, но утро вечера мудрее.

— Не боишься остаться с Дикарём в одной хижине?

— Конечно, боюсь, но из всех зол, выбираю меньшее. Кажется, у меня три варианта: или меня съедят звери, или я умру от страха, или ты изнасилуешь меня. Во всяком случае, после этого, я надеюсь, ты меня не убьёшь. Если на тебе нет крови, то зачем тебе моя.

— Логично, — одобрительно кивнул он. — Значит, поступим следующим образом. Ты допиваешь чай, и топаешь в деревню. У меня мало времени. Понятно?

От негодования, она сжала кулаки. С каким бы наслаждением, она бы сейчас врезала ему по небритой морде. Он понимает, что выгоняет её на съедение зверям.

— Зачем ты спас мне жизнь, если желаешь, чтобы меня съели звери?

Он задумчиво осмотрел своё жилище. Уступить ей гамак, значит, самому спать на полу. Вот, только постелить нечего, спальными принадлежностями не располагаю. Хотя, спать, скорее всего, не придётся. Ночь будет тревожной. Или прогнать? Да, только это тоже не лучший вариант. В этом случае, нужно спешно менять место пребывания. Допустим, час на сборы и пять часов на ходьбу. А, стемнеет, хорошую стоянку, трудно будет найти. Можно согласиться проводить её до деревни. Только выдвигаться нужно, часиков в пять. Пять часов ходу, и будет десять. В одиннадцать темнеет. Если это спланированная засада, то будут ли «охотники» искать меня в ночном лесу. Скорее всего, нет, значит, можно рискнуть. Какие последствия? Быстрым шагом, я доберусь до жилища за четыре часа. Час на сборы, это четыре часа утра. Да, в пять уже светает. Скорее всего, с рассветом они отправятся на поиски. Судя по всему, поедут сразу к мосту. На это уйдёт ещё час. Значит, в моём распоряжении два часа. За это время, мне нужно на значительное расстояние оторваться от «охотников». Необходимо заранее определить направление, на Север, на Юг, Запад или Восток. А, может двигаться к деревне? Хорошая идея. За два часа я буду на полдороге. Значит, если они поедут к мосту, я их увижу. Если не поедут, значит, идут лесом. Тоже неплохо. Спрятаться, пропустить их, и двигаться дальше. Предчувствие меня ещё не подводило, а искать у самой деревни, они точно не будут. Чтоб быть абсолютно уверенным, нужно убедить девушку, что я стараюсь держаться подальше от людей.

Когда он не ответил и стал задумчивым, Катя поняла, что он принимает трудное решение. С другой стороны, она стала свидетелем его места пребывания. А ему в данной ситуации, нужно быть крайне осторожным. Пожалуй, прав он в том, когда предают друзья, нельзя доверять никому. Даже, если он прогонит меня, я никуда не пойду. В крайнем случае, буду ночевать под деревом. Или на лестнице, это безопаснее. Ночевать — это громко сказано. Ночь, конечно, будет бессонной.

Он пристально посмотрел на неё, и указал на кружку.

— Допивай чай, я отлучусь на время.

Катя поняла это, не как будто он выйдет на десять минут, и скоро вернётся. Судя по всему, пока она пьёт чай, он решил смыться.

— Я пойду с тобой, — решительно заявила она. Её пугало, не только одиночная прогулка по лесу, но и остаться здесь в одиночестве.

— Нет, ты останешься здесь, — приказал он.

— Я поняла, ты хочешь меня здесь бросить.

— Не говори ерунды, — отмахнулся он. — Я просто хочу в туалет.

Она расслабилась. Она вообразила себе, Бог знает, что, а он всего лишь хочет в туалет. Смешно. Караулить, когда он будет справлять нужду.

— Извини.

Он понимающе кивнул, и вышел. Спустившись на землю, пробрался к мосту, и внимательно осмотрелся, не упуская из вида никакую мелочь. Ничего не изменилось, да и движения не наблюдалось. Прислушался к щебетанию птиц. Если понимаешь, то от них можно получить полезную информацию. По пению птицы можно узнать, о приближении человека или зверя. Судя по всему, ни тех, ни других в радиусе километра, нет. Вернувшись в хижину, он увидел, Катя, прислонившись головой к стене, дремала. Убедившись в очередной раз, что она довольно привлекательная женщина, и при других обстоятельствах, непременно бы закрутил с ней роман.

Но стоило ему сделать шаг, как она открыла глаза. Карие глаза, полные доверия.

— Тебе предстоит дальняя дорога, если хочешь отдохнуть, я растяну гамак.

— Ты прогоняешь меня?

— Думаю, нужно было это сделать раньше. Вот, только, после драки, кулаками не машут.

Она с облегчением выдохнула из себя воздух.

— Значит, я остаюсь?

— Нет, я провожу тебя до деревни. Но, не сейчас. Так что, у тебя есть время отдохнуть, и набраться сил. Предупреждаю, нянчиться я с тобой не буду.

— Я вообще-то выросла в деревне, — не без гордости заявила она. — Я не городская, которые с детства привыкли ездить на транспорте. И, отдыхать я не буду, так как не верю тебе.

— Не веришь, или не доверяешь?

— Не доверяю.

— А, не доверяешь в чём?

— Я не глупая девочка, как ты думаешь. Понимаю, что стала не нужным свидетелем. Ты осторожный, поэтому тебе необходимо от меня избавиться. Как я понимаю, убивать ты меня не собираешься. Как только я усну, ты тихо уйдёшь.

Из-за растительности она не видела его губ, но услышала смех.

— Ничего смешного, — возмутилась она. — Я предполагаю, что в чай ты мне подсыпал снотворного.

— Странно, а почему не яд?

— Думаю потому, что ты не хочешь моей смерти. Только мне одной не дойти, ни до города, ни до деревни.

— Ладно, не заводи себя. Я человек слова. Если сказал, что провожу до деревни, то сделаю это. Ладно, не хочешь отдыхать, тогда побеседуем.

— Давай, — согласилась она, хотя с подозрением.

— Как я понял, эта дорога тебе хорошо знакома. Если, ты знала, что за мостом, коварный поворот, почему мчалась сломя голову?

— Не так часто я пользуюсь этой дорогой, и, несомненно, знаю дорогу. То, что сегодня произошло, это обычное дело. От трассы до моста, я прохожу с максимальной скоростью. Здесь всегда была дорога хорошая и ровная. За сто метров до моста, я начинаю притормаживать. Мост узкий, и на большой скорости, в него трудно попасть. Поэтому на мост заезжаешь в пределах сорока километров в час. Поворот рядом, поэтому его проходишь с той же скоростью. Дальше всё зависит от состояния дороги.

— Вот, это главные слова, которые я хотел услышать. Всё зависит от состояния дороги. Почему в таком случае, не поехать по трассе?

— Да, там асфальт, но много останавливают гаишники. Как говорит Альберт, женщина за рулем, источник повышенной опасности. А ещё лох, и толстый кошелёк. Особенно, если женщина на иномарке. Вот, однажды, позвонила мне мама. Нужно было купить лекарство, а в аптеке, без рецепта его не дают. Еду в деревню со скоростью восемьдесят километров в час. Останавливают гаишники. Нужно составлять протокол за превышение скорости, хотя никакого знака об ограничении скорости там нет. Это они так решили, что на этом участке, скорость ограниченна до шестидесяти километров в час. Откровенно намекают, что могут взять наличными без протокола. Цена вопроса, сто рублей. Отдаю сто рублей, и следую дальше. Беру у мамы рецепт, и следую в город. На том же самом месте, но уже другой экипаж, останавливает меня. Заметь, я ехала со скоростью шестьдесят километров в час. Оказывается, в обратном направлении скорость ограничили до-сорока. Спорить не стала, себе дороже, отдала сто рублей. Купила лекарство, и возвращаюсь в деревню. Издалека увидела автомобиль, и сбросила скорость до-сорока. Кажется, придраться не к чему, и всё равно останавливают. Им показалось подозрительным, что я так медленно двигаюсь. Когда я сказала, что выполняю их правила, придраться было не к чему. Ну, это только казалось. Оказывается, я обогнала автомобиль с выездом на встречную полосу. Во-первых, никакой автомобиль я не обгоняла. И, второе, с какой скоростью двигался автомобиль, если я на скорости сорок километров в час, обогнала его. Надуманное обвинение, но спорить бесполезно. Это нарушение, мне обошлось в двести рублей. Ну, и это ещё не всё. Возвращаюсь в город, снова останавливают. Что ты думаешь, они придумали на этот раз?

Валентин в недоумение пожал плечами. Такими темпами, придумать можно всё, что душе угодно.

— Ни за что, не догадаешься. Нарочно не придумаешь. Мой автомобиль в пыли, а у них неделя под лозунгом. «В город на чистом автомобиле».

— Сколько? — перебил он рассказ.

— Чего?

— Взяли сколько?

— Последние сто рублей, хотя просили больше. Ради дамы, они сделали исключение, и взяли вполовину меньше, чем положено за это нарушение. Они хорошо знают мой автомобиль, даже маршрут, и последнее время, не спрашивают документы. Молча, протягивает руку, в которую я должна положить сто рублей, и отпускают. Как собачку надрессировали. Когда мне надоедает, я еду по старой дороге.

— Скажи Катя, сегодня тебя вызвала мама, или ты поехала по собственной инициативе?

— Сегодня произошло нечто непонятное. Позвонила женщина, якобы из больницы, и сообщила, что час назад скончалась мама. Я в шоке, приезжаю в больницу, а там о ней ничего не знают. Я позвонила отцу, и сообщила эту новость. А, он смеется, говорит, что надо мной кто-то пошутил. Тут я выясняю, что он в машине, и едет, как раз от неё. Мне не удалось узнать, что с ней, и что он у неё делал. Понимаешь, после того, как отец женился на молодой, они не встречаются. С уверенностью сказать не могу, но краем уха слышала, что молодая жена запрещает ему встречаться с мамой.

— Как давно твоя мама живёт в деревне?

— Год. Нет, чуть больше года. А, что?

Он задумчиво потрепал бороду.

— Может, я накручиваю себя, и это покушение не на тебя, а на неё? Правда, мотив пока не понятен. Мало информации для понимания.

— Что тебя ещё интересует?

— Расскажи о своей маме. Я понимаю, что ты всего знать не можешь, но хотя бы то, что знаешь.

Катя задумчиво похлопала в ладоши.

— Даже не знаю, что сказать. Странно, прожили столько лет вместе, а рассказать нечего. Одним словом, дед по отцу был директором совхоза. Бабушка домохозяйка, хотя иногда работала, заведующей склада. Дедушка по маме был главным инженером в совхозе, а бабашка главным зоотехником. Отец начинал, как заведующим мастерскими, а мама главным бухгалтером. Потом дедушка — директор, по состоянию здоровья ушел на пенсию, а директором совхоза поставили моего отца. В начале девяностых, совхоз стал разваливаться, и пришел в упадок. Мы переехали в город, и отец приобрёл ресторан. Мы жили в деревне, и с отцом каждый день ездили в город. Он в свой ресторан, я в школу. Когда мне исполнилось восемнадцать, мне подарили автомобиль. Тот самый, который стал грудой металла под мостом. В ту пору, я уже закончила школу, и откровенно говоря, развлекалась. Да, в тот год отец купил квартиру, и мы переехали в город. В тот год, умер один дедушка. В тот год я поняла, что моё благосостояние зависит не от родителей, а от бабушек и дедушки. Тогда я впервые задумалась. Если умрут они, кто меня будет содержать? Тогда я стала искать себе богатого мужа. Вскоре поняла, что все они заняты, а устраивать соревнование, по перетягиванию одеяла на себя, не хотела. Двухтысячный год был самым трудным и драматичным. Умер второй дедушка, через месяц в автомобильной аварии, погибли обе бабушки. Они ехали на автобусе, и врезались в грузовик. Отец наотрез отказался меня финансировать. Теперь я думаю, что он правильно сделал, так как я вела праздный образ жизни. Тогда я поняла, что меня окружают лживые друзья. Они дружат со мной, потому лишь, что были деньги. Как только денег не стало, друзей тоже. Отец предложил поработать у него в ресторане официанткой, и я согласилась. Мама была против, и я впервые в жизни услышала, как они ругались. Через неделю, я услышала, как они ругались во второй раз, и мама переехала жить в деревню. Отец отправил меня на курсы рестораторов, а сам в это время женился на молодой. Вот, всё, что я могу рассказать.

— Хотя я просил, рассказать о своей маме, ты рассказала обо всей семье. Хорошо. Значит, первый скандал, произошел, после того, как отец взял тебя на работу. А слова ты слышала?

— Увы. Нужно не забывать, что мать и отец из деревни. Когда ругаются, это мат на мате, и ни одного нормального предложения или слова. Да, я слышала, что они ругаются, но понять невозможно. Кажется, я догадываюсь, почему ты спрашиваешь об этом. Ты думаешь, что это мама хотела меня убить?

— Я не думаю, а только предполагаю. Чтоб убить человека, нужен мотив. Вот, поэтому, хочу определить, кому это нужно. Хотя зачем мне чужие проблемы, у меня своих хватает. Собирайся, я провожу тебя до деревни.

— Но мы не успеем до темноты, — высказалась она.

— Правильно, так я и подсчитал. Мне нужно время, и оно у меня будет. Если там засада, но ночью в лес они не сунутся.

— Скажи, а ты не боишься ночью в лесу?

— Мой дед был егерем. С малых лет, я воспитывался у него. Это благодаря ему, для меня лес, как родной дом.

Они спустились по лестнице, он, дергая за проволочку, поднял её, и они пошли к дороге, перебираясь через поваленные деревья. Екатерина, наступая на сухой сук, вскрикивала, ойкала, если нога застревала, а он, молча, смотрел на неё. Она решила, что он над ней насмехается. Следуя за ним, она невольно обратила внимание на его походку. Как зверь, крадущейся к добыче, он передвигался бесшумно, плавно, не делая лишних движений. Да, действительно, лес для него, как родной дом. Когда выбрались на дорогу, он шагал быстро, и в тоже время, мягким кошачьим шагом. Она едва поспевала за ним, и быстро устала.

— Послушай, у меня не такие длинные ноги, как у тебя. Если я буду постоянно за тобой бежать, то упаду через пять километров.

Он остановился, внимательно выслушал её, и смерил с головы до ног. По его глазам было видно, что он впервые заметил, что она ниже его ростом.

— Да, я понял из твоего рассказа, что ты избалованная девочка. Принцесса, которая искала мужа, способного носить тебя на руках. Если не хочешь сломать ноги, то сними туфли.

— Что!? Да босиком я сто метров не пройду. Ну, ты и дикарь!

— Дикарь, — подтвердил он, — но нести тебя на себе не буду. Вообще, что ты предлагаешь?

— Идти медленнее.

Он деловито, потрепал бороду.

— Это не входило в мои планы. Мы должны придти к одиннадцати, и не позже. Ладно, снимай свои туфли, и одень вот эти мокасины. — Он вытащил из-за пазухи, сшитые кожаные носки, и протянул ей.

Вот хитрец, подумала она про себя, ведь знал, что я не смогу быстро идти на каблуках.

— Да, они очень большие.

— Намотай на ноги, и мягче будет идти.

Она недоверчиво посмотрела на него. А он, как волшебник, извлек два рукава, от её же куртки, и как не в чём небывало, протянул ей.

— Я так думаю, что ты всё равно её не оденешь.

Катя прекрасно знала, что эта куртка у неё лежала на заднем сиденье. Да, практичный мужчина. Интересно, сколько ему лет? Впрочем, не важно, ей всегда нравились, мужчины в возрасте. Да, но при этом они должны быть богатыми. А, какое богатство у него? Интересно, у него есть деньги? Ну, хоть десять рублей.

— Как тебя зовут? Ты не сказал своего имени.

— Дикарь. Ты же сама выбрала мне имя.

Екатерина даже обиделась. Неужели так трудно сказать имя.

Тем временем, он приказал ей сесть на обочину дороги. Снял с неё туфли, и сунул за пазуху. Надел рукава на ноги, а сверху мокасины. Жестом велел подняться.

— Прочувствуй свои ноги, нет ли складок, а то мозоли натрёшь.

Она попыталась прочувствовать, но толи у неё не получилось, толи складок не было.

— Кажется, нормально.

— Когда кажется, креститься надо. Ладно, пошли.

Они прошли несколько метров, и Катя поняла, насколько удобнее идти в мокасинах, чем в туфлях на каблуках. Тут она вспомнила о прерванном разговоре.

— Я всё поняла. Честное слово забыла, что ты в розыске.

— Верно. Зачем тебе моё имя, если мы только попутчики. Вот, ты садишься в автобус. Ты на нём часто ездишь. Водителя знаешь в лицо. Почему ты не спрашиваешь его имя? Только потому, что вы непродолжительные попутчики. Мы тоже попутчики. Вот, провожу тебя до деревни, и если ты не подсадная утка, то возможно не увидимся больше никогда. Другие примеры тебя интересуют?

— Да.

— Ты когда-нибудь, отдыхала на курорте?

— Да, но только ребенком.

— Уверен, что ты знакомилась там с мальчиками.

— В общем, да.

— Сомневаюсь, что ты запомнила, хоть одно имя.

— Нет, не помню. А, какое отношение это имеет к нам?

— Если посмотреть с большого дерева, то самое прямое. Как только мы расстанемся, ты тут же забудешь, как меня звали.

— И, останешься ты в моей памяти — Дикарём.

— Пусть так, если совсем никак.

— А, сколько тебе лет?

— Достаточно, чтоб не терять голову от каждой привлекательной девушки или женщины.

Неожиданно, в лесу поднялась стая мелких птичек. Валентин, резко остановился, и остановил её. Она затаила дыхание.

— Что это? — спросила она шепотом.

Он несколько секунд присматривался, прислушивался, и усмехался.

— Зверь. Маленький зверь спугнул птиц.

— А, как ты определил? — недоверчиво спросила она.

— Эх, Катя, я на расстоянии километра, могу найти человека по щебетанию птиц.

Конечно, она не поверила и засмеялась.

— Гонишь.

— Хочешь, тебя научу, может пригодиться.

— Ладно, научи, — весело ответила она. За разговором, дорога короче.

— Ты заметила, что птички взлетели, и практически остались на месте. А, щебетание было такое, которое говорило, что здесь маленький зверь, и его не стоит бояться. Вот, если бы их спугнул большой зверь, то они бы непременно улетели подальше. И, щебетание у них говорит, что это большой зверь и опасный. Человек тоже большой, но неопасный. Многие птицы кормятся с рук. А, в их щебетании можно услышать: человек, человек, человек. От человека они не улетают далеко.

Он замолчал, а она ещё больше засмеялась.

— Если я подсадная утка, ты не боишься, что я тебя найду?

— Нет, — ответил он, и даже не удивился такому вопросу. — Ты посмотри на меня.

Она посмотрела, и пожала плечами.

— В чем фишка? На, что мне следует, обратить внимание?

— На мой внешний вид.

— Оборванный и небритый, а так ничего особенного.

— Особенность в том, что они не видят во мне человека. Бесспорно, они распознают животных и человека. Но в таком виде, как я, они не могут определить, кто перед ними. Если нельзя определить, значит, нужно держаться от такого подальше. Так, на всякий случай.

— Если бородатый мужчина заблудился в лесу, то птицы не поймут, кто перед ними? Выходит, по твоей теории, бородатого мужчину, найти в лесу нельзя.

— Можно, — утвердительно ответил он. — Собака не видит далеко, она полагается на нюх. Не видя лица, она по походке, может узнать хозяина. То же самое птицы. Вот, интересно наблюдать за повадками животных и птиц. Ты жила в деревне, и не раз наблюдала за поведением куриц. Во дворе гуляют курицы, и вот появилась сорока. Они на неё ноль внимания. Но вот в небе появился ястреб. По размерам он больше, чем сорока, но высоко. Тем не менее, петух издаёт крик, и все курицы прячутся.

Кате стало по-настоящему весело. В общем, он говорит о знакомых вещах, но раньше она не считала это интересным.

— Да, я видела, как курицы прятались от коршуна.

— Ну, вот! Это говорит о том, что животные и птицы, могут различать не только по габаритам, и конкретно знать, кто перед ними. Ты согласна со мной?

— Да, согласна. Только, почему они тебя опознать не могут, как ты утверждаешь.

— Ты заметила, как я передвигаюсь по лесу? На Востоке, это называется «походка тигра».

— И, животные не могут определить, кто ты, человек или тигр, — продолжила она.

— Стоп! — неожиданно, он резко остановил её.

Конечно, это было неожиданно, но она не думала пугаться. За ним, как за каменной стеной. С ним, и лес, не такой страшный. Это скорее прогулка по парку в центре города.

— Кто на этот раз? — спросила она с любопытством.

— Змея. Пока стоим на месте.

По спине мгновенно пробежали мурашки.

— До смерти боюсь змей. Где она?

— Переползает дорогу. Не будем ей мешать. Хочу заметить, что у неё вкусное мясо.

— Брр. Я ни за что не стану есть змею.

— Ты просто не умеешь её готовить.

— И, не собираюсь учиться.

— Зря. В жизни всё пригодится. В народе говорят. Не зарекайся от сумы и тюрьмы. Я разве думал, что стану уголовником? Что буду жить в лесу? Конечно, нет. Но, я благодарен деду, что он меня научил всему.

— Кто у тебя родители?

— Обычные люди. Правда, для меня это болезненная тема. Отца зарезали на улице, когда, я ещё под стол пешком ходил. Естественно, я его не помню. Мама работала учительницей в школе. Преподавала зоологию. Потом, в известные тебе годы перестройки, торговала на рынке вещами, которые сама привозила из Турции. На неё стали наезжать. Неоднократно громили, и поджигали палатку. В итоге, разорилась. Залезла в долги. Пошла в церковь у Господа просить помощи, так там и осталась. Однажды хотел поговорить с ней, финансово помочь, но понял, что мы стали чужими друг другу.

— Когда погиб твой отец, она не вышла замуж?

— Выходить, не выходила, а мужчины у нас в доме жили. Толи проклятие, какое, толи колдовство, но она прослыла «черной вдовой». Первого, после отца не помню, но слышал, что его якобы, бывшая жена отравила. А, как было на самом деле, мне неизвестно. Вот, второго, помню. Альпинистом он был, и на гитаре играл. Лавиной его накрыло. Третий пил много, поэтому меня мать к деду отправляла. Помню его плохо, хотя он у нас больше двух лет жил. Точной информации о его смерти у меня нет. Одни говорили, что он с моста упал, и утонул. Другие говорят, что сгорел от водки.

— А, дедушка — егерь, чей папа?

— Матери.

— Он живой?

— Нет. Дед у меня боевой. В разведке служил. В сорок четвертом был ранен. Осколок под сердцем носил. Сразу после госпиталя, устроился егерем. Ни семьи, ни близких. Однажды в лесу девчонка заблудилась, и пришла к нему. Ему в ту пору сорок семь было, а ей семнадцать. Тем не менее, родила мою мать. Ей уже девятнадцать было, когда её телегой придавило. На лошади до магазина ездили. Дождь был, и лошадь устала. Бабка с телеги слезла, и рядом пошла. Телега опрокинулась, и придавила её. Дед рассказывал, что утром только нашли. Она уже мертвая была.

— Ты хочешь сказать, что она всю ночь под телегой пролежала?

— Да.

— Почему не схватились раньше.

— Так она из этой деревни родом была. Там родственники были, и она часто оставалась у них ночевать. Дед утром по рации спросил, когда домой собирается. А, ему сказали, что она вчера после обеда уехала. Тогда начали искать. Как похоронили, дед сказал моей матери, чтобы в город ехала, и жизнь свою устраивала. Мама поступила в Педагогический институт. Там встретила отца, и поженились.

— Значит, отец у тебя тоже педагогом был.

— Не совсем. Скорее спортсменом. В принципе, после спортивной карьеры, мог бы преподавать физкультуру в школе.

За разговорами, они незаметно подошли до деревни. На околице, он опять резко остановил её. Надвигались сумерки, слышно, как по всей деревне лаяли собаки.

— В деревне чужие, и не нравится мне это. Я знал, что тебе нельзя доверять. Ладно, ступай, я не причиню тебе зла.

Она оттолкнула его руки, и покосилась на него.

— Он не причинит мне зла! Ты сказал, что в деревне чужие люди. Ты забыл про тех парней на «Жигулях»? Они же хотели объехать мост, по новой трассе. Если, мы не встретили их по дороге, значит, они там. Ты уверен, что в деревне чужие люди? Поздно уже.

— Собаки Катя, так на своих не лают. Я своё обещание выполнил. Доставил тебя в целости и сохранности. Я беглый, но добрый уголовник. Прощай.

— Нет! — прокричала она, хотя не громко. — Ты не понимаешь, что если они в деревне, то я труп. Они охотятся за мной.

— Послушай дорогая, ты мне уже порядком надоела. Что тебе ещё нужно от меня?

— Если ты спас мне однажды жизнь, то почему хочешь моей смерти?

— Всё это очень подозрительно. Ладно, где живёт твоя мама?

— Отсюда, третий дом слева.

— Ладно, рискну. Что не сделаешь ради красивой женщины. Так и быть, провожу тебя до дома твоей матери. Учти, всё это время, я, грубо говоря, держал оборону, но могу перейти в наступление. Значит так, если это засада, то ты умрёшь первой.

— Что ты меня пугаешь? — возмутилась она. — Не убьёшь ты, убьют они. У меня вариантов не много.

— Ладно, не скули, выход всегда есть, если есть вход. Пошли. Старайся не шуметь, и держись от меня на расстояние метра. И, не дыши мне в спину, я этого не люблю.

— Дикарь, а женщин ты любишь?

— Люблю, но тебя это не касается.

Сумерки практически поглотили всё пространство. Сегодня стемнело раньше обычного, из-за тучи. Она не видела его глаз, но по голосу определила, что ничего он ей не сделает. И, даже то, что её это не касается — это ложь.

Он медленно двинулся к дому, придерживаясь городьбы. Она незамедлительно двинулась за ним, едва различая его силуэт. Миновав два дома, и почти приблизившись к дому матери, он замер, и поднял руку вверх. Это было так неожиданно, что она уткнулась ему в спину.

— Что там? — прошептала она, настороженно.

— Невероятно, но ты оказалась права. У дома твоей матери стоят те самые «Жигули».

— Я не вижу, — проговорила она, всматриваясь в темноту.

— Значит, пора носить очки. Курица слепая.

— Тоже мне орел нашелся! — парировала она. — Нашел время шутить, когда коленки от страха трясутся. Если, они там, то зачем мы туда пойдём? Наверняка, они ждут меня.

— А, мать у тебя дома одна?

— Да, с кем же ещё ей быть.

— Не берусь утверждать, но думаю, что твоей матери сейчас очень плохо.

Она только сейчас представила весь ужас, что может происходить в доме. Даже возможно, они её убили. Неужели из-за этого старинного кольца.

Он осторожно стал прокрадываться к дому, а она, затаив дыхание, двинулась за ним в след. Ведь он не приказывал ей остаться. Заглянув в окно кухни, она едва не закричала от ужаса. Он, прикрыл ей рот рукой мгновенно.

В центре кухни на стуле сидела связанная, по рукам и ногам мать. Лицо её было в кровоподтеках. Без всякого сомнения, её пытали, и продолжают пытать. Один из парней, кружился перед ней, жестикулируя ножом. Другой стоял у двери, и спокойно, даже с наслаждением взирал, как его друг пытает женщину.

— Они хотят убить мою мать — прошептала Катя, буквально через руку, прикрывавшую ей рот.

— Хотели бы убить, давно бы убили. Им, что-то нужно от неё. Ладно, стой здесь, и, что бы ни случилось, не высовывайся.

Она хотела узнать, что он намерен делать, но он шагнул вперед, и моментально растворился в темноте. Затаив дыхание, она стала прислушиваться, но быстро поняла, что он передвигается настолько тихо, что определить невозможно.

Валентин подошел к машине, открыл дверцу, и сел. Оторвав провода от замка зажигания, он соединил два провода, и завел машину. Он стал отчаянно газовать, мигать фарами, и в целом привлекать внимание. Из дома, не заставив себя долго ждать, выбежал водитель, и тотчас подбежал к машине.

— Ты, что делаешь придурок? — рявкнул он, хватая его за воротник.

— Играю. А, что? Мне Катя всегда разрешает, посидеть в машине.

Парень взбесился не на шутку. Он вытащил его из машины, и хотел врезать. Вот, только кулак его пролетел мимо лица, по инерции, его живот лег на плечо, и он, как мешок перевалился через Валентина. Не успел он сообразить, что произошло, как сильный удар локтём в грудную клетку, сбил дыхание. Тут же последовал ещё удар в челюсть, и парень затих.

Валентин выпрямился, и отправился в дом. Катя всё это видела, в свете включенных фар. Несмотря на предупреждение, она устремилась за ним. Переступив порог кухни, парень стоял к ним спиной. Он даже не обернулся, только спросил: — Ну, что там?

— Полный порядок, — ответил Валентин.

Парень резко обернулся, в руках был нож. Увидев перед собой незнакомого человека, принял удобную стойку для атаки.

— Опасно, порезаться можешь, — добродушно сказал Валентин, и усмехнулся. Он сразу обратил внимание, что парни не профессионалы, хотя опыт кое-какой в этом имеют.

— Ты, кто? — спросил Лик, одновременно стараясь рассмотреть лицо Екатерины у него за спиной.

— Твоя смерть. Можем поторговаться.

Лик ехидно усмехнулся, сменил позу, по-пижонски выставив ногу вперед, и поигрывая ножом в руке.

— Ты хочешь умереть? — самонадеянно спросил он, продолжая бравировать ножом.

— Если б хотел, то давно бы умер. Правда, от тебя бы, такой услуги не потребовалось.

— А, где Суслик? — поинтересовался Лик, понимая, что его товарища нет.

— Кто такой Суслик? — в свою очередь спросил Валентин.

— Мой кореш, водитель.

— Ах, этот! Устал он, прилег отдохнуть.

— Понятно, только я не Суслик.

— Конечно, — согласился Валентин, — ты, как я заметил, бравый десантник.

— И, что? Да, я таких чучел вроде тебя, пачками укладывал.

— Сомневаюсь. Слушай Лик, давай по-хорошему, обсудим сложившуюся ситуацию.

— А, какая ситуация? — прикинулся Лик, выдавая недоумение.

— Ситуация следующая. Я понимаю, что вам кто-то заказал вот эту девушку, — он кивнул за спину на Катю. — Ты говоришь, кто и почему, и вы с другом, уезжаете домой. Идёт?

— Не боишься, что я тебя на ленточки порежу.

— Страха нет, а идея в целом хорошая. Правда, я плохой мясник, на ленточки резать не буду, но обещаю, что этот нож воткну тебе в задницу.

Потеряв голову, Лик бросился на него, выставив перед собой нож, и целясь в живот. Валентин специально провоцировал его, и ждал нападения. Всё произошло мгновенно. Пропустив руку с ножом подмышкой, он тут же зажал её, и резким движение изогнулся назад. Раздался хруст ломающейся кости. Нож упал с шумом на пол, и одновременно раздался душераздирающий крик. Но, от резкого удара ребром ладони по горлу, крик перешел на хрип. Глаза закатились, тело обмякло, и когда Валентин отпустил руку, он рухнул на пол.

Только потому, что он ещё продолжал слабо хрипеть, Катя поняла, что он жив. Она подбежала к матери, и стала развязывать её.

— Катя, кто этот человек?

— Дикарь, мама.

— Почему он здесь? Где ты его нашла?

— В лесу, мама. Ты не представляешь. Эти двое, хотели меня убить. Подложили мне бомбу в машину, а Дикарь меня спас.

— А, машина?

— От машины осталось только гора металла. Её разорвало на куски. А, вот, что они от тебя хотели?

— Как ни странно, они хотели узнать, где ты. Я понятия не имела, что ты ко мне поехала. Кстати, от них я узнала, что ты идёшь ко мне пешком. Вообще они думали, что я тебя прячу. Решили, если будут надо мной издеваться, то ты выйдешь. Не понимаю, зачем ты им нужна.

— Я тоже не понимаю мама.

Валентин, вмешался в разговор.

— Вас как зовут? — обратился он к матери.

— Татьяна Евгеньевна Горобец. А, вас?

— Дикарь. Впрочем, так меня назвала ваша дочь.

— Нормальное имя у вас есть?

— Лучше вам его не знать. Меньше знаешь, лучше спишь. У вас свои проблемы, зачем вам чужие. Я вот, что хотел спросить у вас, Татьяна Евгеньевна. Как мне известно, это кольцо, вам муж купил в ломбарде.

— Да, Илья мне купил его в ломбарде. Правда, оно мне не подошло, и я подарила его дочери. В чём собственно дело? Я, так понимаю, это ваше кольцо, да?

— Нет, не моё. В нашей семье, украшения не носили. Даже обручальных колец. Значит, историю этого кольца вы не знаете. Ладно, пойду, приведу Суслика, может он, что знает.

Валентин вышел, а мать потерла места, где была веревка. При этом она пристально смотрела на дочь.

— Почему он так подробно расспрашивает про кольцо?

— Для убийства должна быть причина. Он решил, что меня хотят убить из-за этого кольца.

— Неужели из-за кольца, можно убить человека? — возмутилась Татьяна Евгеньевна.

— Вполне, если оно является семейной ценностью.

В дом вошел Дикарь с Сусликом. Парень выглядел неважно. Его можно было принять за пьяного.

Валентин усадил парня на стул.

— Я тебя связывать не буду, а дернешься, прихлопну, как муху.

Парень понимающе кивнул.

— Зачем ты привел сюда этого парня? — спросила Екатерина. — Нам одного хрипящего мало, что ли?

— Лик ничего не скажет. Я переусердствовал малость. Думаю, он больше вообще не сможет говорить. — Тут он посмотрел на Суслика, и задал вопрос ему. — Откуда у твоего друга такое имя?

Парень посмотрел на храпящего друга, на вывернутую руку, и сник.

— От фамилии, Иконников.

— А, тебя, почему Сусликом зовут?

— От фамилии, Суслов.

— Кто вас нанял убить девушку?

— Друзей не предаю.

— Понятно. Сколько за работу вам обещали?

— Кольцо, что у неё на пальце.

Валентин обратился к Татьяне Евгеньевне.

— Скажите, за сколько ваш муж купил кольцо?

— 600.000 рублей. Правда, в то время, у нас в стране все миллионерами были.

— Значит, по нынешним временам, оно стоит 600 рублей. Убить человека, и так дешево. Что-то не больно вериться Суслик.

— Как 600? Он сказал, оно больше миллиона стоит.

— С чего ради, оно будет стоить таких денег? Да, кольцо старинное, но алюминиевое с золотым напылением. Камушек маленький, большой ценности не имеет. Ценность данного кольца, может, представлять, только, как семейная реликвия.

Суслик сжал кулаки от злости, и заскрипел зубами.

— Альберт сука подставил нас, — проговорил он сквозь зубы.

На полу зашевелился Лик. Он тяжело поднялся, сел, прислонившись к стене, и прохрапел. Конечно, слов никто не разобрал, но было видно, что он хочет, что-то сказать. Правда, сломанная рука и перебитое горло, причиняли ему невыносимую боль.

Валентин подошел, и одним резким движением, свернул ему шею.

— Вы убили его! — воскликнула Татьяна Евгеньевна с ужасом в глазах, глядя на происходящее.

— На войне, как на войне Татьяна Евгеньевна. Или они тебя, или ты их. Киллер знает, что рано или поздно, его ждёт расплата. Не милиция, так родственники или друзья, тех, кого он убил, рассчитаются с ним по полной. — Он посмотрел на парня. — Хочу сказать Суслик, что тебя ждёт та же участь. Скорее всего, тебя убьют те, кто нанимал. Хочешь жить, колись.

Парень посмотрел на мертвого друга, и, опустив голову, задумался. Валентин, подперев косяк, сложив руки на груди, терпеливо ждал. Через минуту не выдержала Татьяна Евгеньевна.

— Может, вызвать «скорую»? — робко спросила она.

— Кому? — пожал плечами Валентин.

— Тому, как его там. — Она кивнула в сторону Лика.

— Скажи Суслик, а, правда, что он в десанте служил?

Парень поднял голову, и посмотрел на друга.

— Мы втроем служили в одной части.

— И, Альберт?

— Да.

— Зачем Альберту убивать Черняеву?

— О каком Альберте идёт речь? — вмешалась в разговор Екатерина. — Моего жениха зовут Альберт, и он тоже в десанте служил.

— Шеф — повар в ресторане и бывший десантник, как-то не сочетается, — усомнился Валентин.

— В Армии тоже поварами служат. Я вот, водителем, продукты возил. А, Лик в пекарне хлеб выпекал.

— Значит, твой жених тебя заказал, — утвердительно заявил, Валентин обращаясь к Екатерине.

— Не нравился мне он, — высказалась Татьяна Евгеньевна.

— Только, сердцу не прикажешь, — парировал Валентин.

Екатерина нервно потерла руку.

— За что? Что я ему сделала?

— Мешала, — вставил Суслик.

— Я мешала? Ну, знаете ли! Может, он хотел на моё место? Бред. Отец бы его никогда не поставил на моё место. Но, главное, мы с ним ещё никогда не ссорились.

— Вопрос интересный. Давай с самого начала Катя, — предложил Валентин. — Конечно, в этом деле нужно разобраться.

— А, что ты хочешь узнать?

— Начни с самого начала. Как вы познакомились? Когда ты впервые его увидела?

Катя задумчиво почесала за ухом. Как они познакомились, если работали вместе? Да, это вполне естественно.

— Впервые я увидела его, когда стала работать официанткой. Ты знаешь, какие у меня были требования к мужчинам, и на него я практически не обратила внимание. Сам понимаешь, не тот уровень. Однажды, после работы, мы вышли на улицу, а там ливень. Я в машину прыгнула, и вижу, стоит он. Скрючился, промок весь, и жалко мне его стало. Предложила довести до дома. По дороге разговорились. Он оказался веселым, остроумным парнем. С этого момента, я стала каждый день отвозить его домой. Кстати, оказалось, что нам по пути. Постепенно дружба, переросла в привязанность и любовь. Однажды, я сама попросила поцеловать меня, а то, сам бы он не решился. Мне нравится, что он не летает в облаках, и не строит несбыточных планов. Ему удалось, изменить мои взгляды на жизнь, вообще.

— А, кто из вас, сделал предложение?

— Конечно я. Правда, он сказал, торопиться не будем. Хотел, квартиру сначала купить, а потом жениться. Он не предполагал, что отец мне квартиру купит.

— Возможно, что из-за квартиры, он решил от тебя избавиться, — предположил Валентин.

— Думаешь, обиделся? Даже, если так! То, зачем меня убивать?

— Тоже верно, — согласился Валентин.

— Дикарь, ты о чём сейчас подумал? — спросила Екатерина, после непродолжительной паузы.

— Думаю, что Альберту не выгодно, именно сейчас убивать тебя. Богатая невеста, это находка для парня. Может, он тебе не верит, а ты изменила ему? Ревность?

— Какая ревность! Ничего подобного. Когда мы с ним стали встречаться, у меня друзей не осталось. Кстати, он тоже был одинок.

— Куда там! — подал голос Суслов. — У них с Викой роман.

— О какой Вике идёт речь? — настороженно спросила Татьяна Евгеньевна. — Не о молодой жене, моего бывшего супруга?

— О ней самой.

— Понятно. Рассказывай, что ты знаешь об этом? — приказал Валентин.

— Альберт рассказывал нам, что на гражданке у него есть девчонка. Она обещала, пока он служит, она выйдет замуж за состоятельного старичка, и унаследует его состояние. В общем, когда вернётся, у них будет всё.

— Понятно. Правда, не понятно, причём здесь Катя?

— Что такие глупые. После смерти старика, наследство нужно будет делить с его дочерью. А, так, всё ей достанется.

— Что ты так легко предаёшь своего друга? — спросил Валентин, подозрительно посмотрев на Суслова.

— Лик у него кореш, а я просто земляк, который служил с ними вместе в одной части.

— Интересно, как это Альберт уговорил вас убить человека? — поинтересовался Валентин.

— Он с Ликом дело имел, а я только водитель. Она на машине, вот, Лику машина понадобилась. Как она с курсов вернулась, мы стали за ней следить. Если, честно сказать, я не знал, что готовится убийство. Думал, что Альберт решил проверить свою невесту. Ведь, неделю, мы просто следили за ней, и Лик по телефону звонил Альберту. А сегодня, Лик сказал, что нужно принимать решительные меры. Когда она приедет к больнице, нужно поставить в её машину бомбу. У меня автомастерская неподалеку.

— Стоп! Откуда у вас бомба?

— Альберт изготовил. По разговорам, я понял, что Альберт, ещё до Армии, пиротехникой баловался.

— У меня такое чувство Суслик, что ты всё валишь на Альберта, и кого-то выгораживаешь.

— Никого я не выгораживаю.

— Почему тогда сдаёшь Альберта?

— Я пошел на это дело, потому, что хотел заработать. По крайней мере, рассчитывал, получить пол лимона. А, кольцо стоит 600 рублей. Выходит, что я просто так, в убыток на дядю работал. На, что он рассчитывал? Что мы не потребуем нормальной оплаты?

Валентин внимательно выслушал Суслова, и пристально посмотрел на Катю.

— Скажи Катя, Альберт знал, сколько стоит кольцо?

— Я сейчас вспомнила, Альберт действительно интересовался кольцом, а точнее камушком. Сама я не знала, за какую цену отец купил кольцо, но мама сказала, что оно не дорогое.

— Да, я действительно так сказала дочери, — подтвердила Татьяна Евгеньевна. — Только не о цене шла речь. Я сказала, что оно не дорого мне, как подарок.

— Я не знала, сколько оно стоит, поэтому придумала историю. Я сказала, что это кольцо мне изготовил друг из пятака, а камушек, это простое стекло. Он ещё спросил, что, мол, такую дешевку носишь. Я ответила, чтобы палец не оторвали из-за кольца. Больше он про кольцо не спрашивал.

— Значит, он знал, что оно дешевое. Тогда парень, с тобой не собирались рассчитываться.

— Лик бы все равно с него выбил, — ответил Суслов, но не уверенно.

— Думаю, у Лика свои дела были с Альбертом. Есть два варианта. Или вас обоих решили убрать, или, только тебя одного. Теперь расскажи, как была спланирована операция? Всё подробно, не упуская мелочей.

Парень задумчиво утёр нос, и уставился в стену, напротив.

— Значит так! Вчера вечером в мастерскую пришел Лик. Он сказал, что на старой дороге, нужно разобрать мост. Это было часов в шесть вечера.

— А, ты спросил, зачем это ему?

— Я не задаю лишних вопросов. Меньше знаешь, лучше спишь.

— Хорошая позиция. Моя хата с краю, я ничего не знаю. Ладно, продолжай.

— Вчера мы разобрали мост, а сегодня, он с утра пришел. Говорит, что нужно автомобиль открыть, вон той девчонки. Да, он сказал, что она непременно подъедет к больнице. Действительно, мы подождали десять минут, и она подъехала. Автомобиль вскрывать не пришлось, она даже дверцу не закрыла. Он открыл капот, и установил там бомбу. Моя задача была, испортить тормоза, или точнее, сделать так, чтобы пару раз могла затормозить. Когда она свернула на старую дорогу, мы тоже. Остановились, услышали взрыв, подождали немного. Я терпеть не могу смотреть, как кровь из ран выплескивается.

— Откуда такая уверенность, что она под капот полезет?

— Ясное дело, девчонка. Проверено. Чтобы не случилось, они под капот лезут. Капот открывает, а тут взрыв. Голову точно снесёт.

— Есть опыт?

— Лик говорил, что это верное дело. Голову сносит, как топором отрубает.

— А, не жалко девчонку?

— Жалко, но деньги нужнее. Я ведь автомастерскую открыл, в кредит залез. Отдавать нужно, а пока не раскрутился, отдавать нечем. Вот, приходиться браться за сомнительные дела.

— Это чистая уголовщина, парень. Хотя, тебя бы тоже убрали.

— Не думаю.

— А подумать не мешало бы. Когда ввязываешься в такие вот дела, нужно просчитать последствия. — Валентин повернулся к женщинам. — Татьяна Евгеньевна, у вас есть фонарик?

— Да, где-то был.

— Пойду, посмотрю его машину. Не приготовил ли Альберт сюрприз для друзей.

Татьяна Евгеньевна ушла на кухню, и через минуту вернулась с фонариком. Валентин взял фонарик, проверил, и посмотрел на парня.

— Я сейчас выйду, а ты сиди тихо. Будешь выпендриваться, отверну головенку, как котёнку.

Не дожидаясь его обещаний, он вышел, оставив дам наедине с Сусловым. Мать нервно посмотрела на дочь. Катя не испытывала чувства страха. Ещё бы, когда её защищает Дикарь. Теперь она знает, на что он способен, и бояться ей нечего.

Наконец пришел Валентин, с черным пакетом в руках. Положив его на стол, посмотрел на парня, и покачал головой.

— Ты в рубашке родился парень. Скажи, если бы всё у вас получилось, где бы ты был в четыре часа дня?

— Скорее всего, у себя в мастерской.

— А, Лик?

— Наверное, дома.

— Значит, с Ликом у Альберта особые отношения, а тебя они решили убрать вместе с мастерской. В общем, как ненужного свидетеля.

— Что в этом пакете?

— Бомба с часовым механизмом. Поставлено на четыре часа дня.

— Но, сейчас уже двенадцать. Почему не взорвалась? Можно посмотреть?

Валентин достал из пакета взрывное устройство, и положил на стол. Суслов внимательно издалека рассмотрел его, и закивал головой.

— Это изготовил Лик. Тогда не понятно, что он подложил под капот ей.

— Под капотом была граната. Открываешь капот, выдергивается чека.

— Как же она осталась цела и невредима?

— Когда она увидела, что мост сломан, надавила на тормоз. Известное тебе дело, машина на тормозах дошла до моста, и свалилась. Катя ударилась о руль, пришлось её вытаскивать. Когда вытаскивал, видимо от тряски, капот всё же открылся. Но, я уже успел её оттащить в сторону.

— Катя, это правда? — встревоженная спросила Татьяна Евгеньевна.

— Да, мама. Он спас мне жизнь. Теперь я должна ему помочь.

— Мне?! — удивился Валентин. — Сними розовые очки девочка. На тебя идёт охота. Себе нужно помогать, а не думать о других.

— Слушай Дикарь! Во-первых, я не девочка. Во-вторых, ты не знаешь моих возможностей.

— Если я правильно понял, твои возможности скончались, как только отец женился на Вике.

— Подождите, что это, получается, — подал голос Суслов. — Лик не знал, что в машине установлена бомба. Если бы знал, то не стал бы, находиться постоянно в машине. Почему машина не взлетела на воздух?

— Часы остановились в десять тридцать две. В это время вы, как раз разворачивались. Часы работают от аккумулятора, и при развороте, вы зацепились за траву. Думаю, там вы оторвали провода. Поэтому часы остановились. Если не Лик, то, кто мог установить в твоей машине бомбу? Альберт приходил к тебе?

— Вспомнил! — оживился Суслов. — Когда мы разобрали мост, и вернулись, пришел Альберт. Он был, вот с этим пакетом. Он приходил, якобы поточить ножи. Только станок находится в боксе, где обычно стоит моя машина. Вот, падла!

— Я ничего не понимаю, — призналась Татьяна Евгеньевна. — Кто желает смерти моей дочери? Вика? Альберт?

— Или отец, — добавил Валентин. — Вы можете рассказать, почему вы прожили с ним много лет в гражданском браке, и вдруг разбежались? При этом он жениться на молодой Вике? Понимаете, я не просто так интересуюсь, а хочу понять, кто охотник? Вы, конечно, понимаете, что эти парни, Альберт и даже Вика, всего лишь исполнители.

— В общем, да! — согласилась Татьяна Евгеньевна. — Я понимаю, что вы хотите спасти мою дочь.

— Возможно, но прежде всего, я спасаю свою жизнь. Для тонущего, соломинка, кажется бревном.

Татьяна Евгеньевна, понимающе кивнула, и пристально посмотрела на дочь. Конечно, ей не хотелось, чтоб она это слышала, но это необходимо сделать. В конце концов, она уже не маленькая. Набрав полные легкие воздуху, она начала рассказывать.

— Наши родители дружили семьями. Естественно, мы с Ильей были друзьями, или даже больше, как брат и сестра. Деревня одна и друзья общие. Мы выросли, поехали учиться, и там у каждого из нас, появились новые друзья. У меня парень, у него девушка, и всё было замечательно. По окончанию учёбы, я вернулась в деревню, и объявила родителям, что выхожу замуж. То, что произошло потом, уму непостижимо. Разразился скандал. Его и мои родители, мечтали, что мы поженимся. Потом, всё внезапно стихло, и мне, вроде как, разрешили выйти замуж по любви. Когда до свадьбы осталось два дня, Илья изнасиловал меня. Самое страшное, что сделал он это, практически в присутствие родителей. Я кричала, а они находились в соседней комнате, и даже пальцем не пошевелили, чтобы прийти мне на помощь. После этого, произошел долгий и серьёзный разговор. Было выяснено, что им нужен внук или внучка, а после того, как я рожу, мы можем разбежаться. Что было делать, если мой парень меня бросил. А, от Ильи ушла его девушка. Мы стали жить в гражданском браке, а потом родилась Катя. Мы не питали друг к другу страстной любви, но неприязни не испытывали. Потом, Катя нас соединила. В целом, я понимала, что он не виноват в этом, его заставили сделать это, родители. При этом мы могли в любой момент расстаться. Катя выросла, родители наши погибли, и он решил найти, ту, свою первую любовь. Она оказалась замужем. Если он не может жениться на ней, то решил жениться на её дочери Вике. Естественно, я не стала возражать, прекрасно понимая его состояние. Он всю жизнь чувствовал вину перед той женщиной. А, когда он сказал, что женится, мне пришлось покинуть его, и перебраться в деревню.

Как только Татьяна Евгеньевна замолчала, Валентин задумчиво посмотрел себе под ноги. Значит, ко всем этим убийствам и взрывам, он не имеет никакого отношения. Теперь точно можно сказать, что охотятся не за ним.

Томительную тишину нарушил Суслов.

— Что теперь будет? — спросил он, сам у себя, не обращаясь ни к кому из присутствующих. — Девчонку не убрали, Лик мертвый, и я не взорвался в своём автомобиле.

— Стоп! — остановил его размышления вслух Валентин. — Значит, ты знал, что вы должны убить Катю?

Парень пристально посмотрел на него.

— Сегодня утром, когда Лик пришел ко мне, он сказал, что нужно устранить одну девчонку. Сказал, что нам за это хорошо заплатят. Сказал, что у девчонки, дорогое колечко на пальце, и оно будет нашим.

— А, ты не спросил, за что?

— Когда он сказал про деньги за колечко, а я получу, как минимум половина лимона, я ни о чём больше не спрашивал.

— Ладно, отпущу я тебя с миром. Что будешь делать?

— Вот, сижу, и голову ломаю. Эта сука Альберт, убьёт меня, к гадалке не ходи. Влип, по самое не хочу.

— Хочешь жить?

— Хочу.

— У меня есть план. Готов, его выполнить?

— Больше, в слепую ничего делать не буду.

— Я готов рассказать. Дам тебе время подумать.

— Говори.

— Ты забираешь труп Лика, и едешь к Альберту.

— Не понял?

— Расскажешь душераздирающею историю, как нарвались на байкеров. Они убили Лика, и наподдавали тебе. Толпа большая, и вы ничего не могли сделать. Куда делась девчонка, вы тоже не знаете. Точнее, ты не знаешь, так как Лик тебе ничего толком не объяснил.

— Что он будет делать с трупом Лика?

— А, это его проблемы. Под любым предлогом откажись помогать ему. У тебя будет шанс, держать его на крючке.

— Да, он меня убьёт за это!

— Он, что, такой «крутой»?

— Он мясник. До Армии на мясокомбинате работал. Сам рассказывал. Ему никакой разницы нет, убить животное или человека.

— Говорить, это одно, а сделать, совсем другое. Он людей убивал, или, только собирался на словах?

— В Армии, он одного старослужащего ножом в бок пырнул.

Валентин задумчиво посмотрел на парня, и понял, что шансов у парня совсем мало. Если смотреть правде в глаза, его дело труба. Вот, только труп Лика, всё равно нужно отсюда убирать. И, убрать его должен непременно Суслов. Других вариантов быть не может.

— Короче, дело к ночи! — изрек он, и покосился на Катю. Такое впечатление, что эта девушка смотрит на происходящее по телевизору. А ведь она должна побеспокоиться о своём положении, если на неё открыли охоту. Может, она считает, что всё закончилось? Думаю, она глубоко ошибается. — Ты парень, забираешь труп своего друга, и сваливаешь отсюда.

— И, что мне с ним делать?

— Это твои проблемы. Вас сюда никто не звал. Если нагадили, то за вас никто убирать, не намерен. Ты меня понял?

— Понять то, понял, но меня может остановить полиция. Что я скажу, когда они обнаружат труп в машине?

— А, ты его хочешь в багажник засунуть, что ли?

— В общем, да.

— Сразу видно, пионер. Посади рядом на пассажирское место, и привяжи ремнём. Если остановит милиция, то можно сослаться, что спит пассажир. Не забывай, ночь на дворе.

Неожиданно, как бы очнулась Катя.

— Дикарь, ты, что его отпускаешь?

— А ты жаждешь крови? — с иронией спросил Валентин. — Я не палач.

— Но, они хотели меня убить, — напомнила она. — Теперь, я должна опасаться его вдвойне. Мне кажется, он будет мстить за своего товарища.

— Если есть голова на плечах, и она способна думать, то ляжет на дно. Он же не захочет, чтобы ему, как другу свернули шею. И, не нужно забывать, что в его машине, тоже была заложена бомба. Значит, заказчику он живой не нужен. Ему самое время, сейчас безвести пропасть.

Парень с минуту обдумывал предложение. Его брови, то поднимались вверх, то резко опускались. Лоб морщинился.

— У меня в городе мастерская, мать и девушка, — произнёс он, наконец. — По большому счёту, мне идти некуда.

— А, я не говорил тебе, что нужно покинуть город. Просто нужно не попадаться Альберту на глаза. Предупреди мать. Она тебя не выдаст. Мастерскую, временно закрой. Девушке позвони, скажи, что должен уехать ненадолго. Если Альберт не знает адрес твоей девушки, то можно у неё отсидеться. Вариантов куча и маленькая тележка. Пошли, я помогу Лика в машину перенести.

Парень тяжело поднялся, и брезгливо посмотрел на распластанное тело Лика.

— Нет, с ним я не поеду, — замотал головой Суслов.

— Тогда, я вынужден тебя убить, — предупредил Валентин. — Скидаю трупы в машину, и утоплю в реке. Без друга ты отсюда не уедешь.

Парень нехотя подошел к Лику, и взялся за ноги. Валентин, взялся за плечи, и по команде подняли его, и вынесли на улицу. Но только донесли до машины, Суслов бросил труп, и побежал за руль.

— Куда! — крикнул Валентин. — У тебя провода оторваны. Хотя, спасибо, кое-чему ты меня научил. Я сопровожу тебя до трассы, а дальше сам, как знаешь.

Суслов, понимающе кивнул, и вышел из автомобиля. Снова взялся за ноги, и они посадили Лика на сиденье. Валентин пристегнул труп ремнями безопасности, и сел на заднее сиденье. Суслову ничего не оставалось, как сесть за руль, и вести до трассы.

— Мама, что ты об этом думаешь? — спросила Катя, сразу, как завелась машина, и отъехала от дома.

— Думаю, твой Дикарь поступает разумно. Представь себе, если утром в нашем доме, нашли труп этого парня. Пришлось бы объяснять, что был какой-то дикий, грязный мужик, и он свернул ему шею. Какие приметы? Только то, что он весь обросший. Кто бы нам поверил?

Екатерина, соглашаясь, кивнула.

— Но, он зря, как мне кажется, отпустил Суслика.

— Тебе мало крови? Было бы два трупа. И, что прикажешь с ними делать?

— Но, он, же говорил, что утопит их в речке. Лучше бы, он именно так сделал. Не верю я этому Суслику. Потом, с чего ты взяла, что Дикарь, мой?

— Но, он же, с тобой пришел. Думаю, кстати.

— На, что ты намекаешь мама?

— Скажи честно, вы занимались любовью? — довольно требовательно спросила Татьяна Евгеньевна, при этом пристально всматриваясь в её глаза.

— Нет. Даже намека на это не было. Ты, мне веришь?

Татьяна Евгеньевна кивнула, и Катя рассказала, как началось сегодня её утро. Как позвонили из больницы, как она отправилась к ней по старой дороге. Как свалилась с моста, который оказался разобранным. Как Дикарь спас её, а потом прогремел взрыв. Не забыла сказать, что он накрыл её своим телом, от пролетающих обломков. Как она посетила его жилище на дереве. Как пили чай с мёдом. Потом, он проводил её до деревни, а дальше всё она сама знает.

— Как ты думаешь, мама, он вернётся? — закончила она рассказ, вопросом.

— Думаю, вернётся, только потому, что ты ему понравилась. Вопрос в другом, нужен ли он тебе?

— Я не знаю, мама. С одной стороны, когда он рядом, я чувствую себя защищенной. С другой стороны, когда его нет рядом, вот, как сейчас. Мне кажется, что я голая. Как ты думаешь, он старый?

— По лицу, конечно, определить сложно. Уж больно зарос. А, вот, по голосу и рукам, могу сказать, что ему лет тридцать, не более того.

— Кстати, я тоже предположила, что ему не больше тридцати.

Проговорив всю ночь, они так и не дождались Дикаря. Поутру стали смыкаться глаза. Они уже практически погрузились в сон, как услышали, что к дому подъехала машина. Буквально, заставив себя открыть глаза, они одновременно бросились к окну. Перед домом стоял милицейский Уазик. Чувство тревоги возникло, и они переглянулись. Тем временем, из автомобиля, вышел парень в штатском, размял ноги, потянулся, и, прихватив папку, направился в дом.

— С утра пораньше, милиция, это не к добру, — проговорила Татьяна Евгеньевна, кивая дочери, на дверь. — Неужели твоего спасателя забрали в милицию? — высказала предположение она.

Катя пожала плечами, и пошла, встречать раннего гостя.

Переступив порог, парень осмотрелся, и представился: — Следователь уголовного розыска, старший лейтенант Ковтун Сергей Александрович. А, вы Черняева Екатерина Ильинична? — обратился он, непосредственно к Татьяне Евгеньевне.

— Черняева она, а в чём собственно дело? Катя моя дочь.

Он посмотрел на Екатерину, одобрительно кивнул, и сел на стул за стол. Положив перед собой папку, раскрыл её, и после этого, снова посмотрел на Катю.

— Вам знаком Суслов Олег Николаевич? Или Иконников Леонид Константинович?

— Впервые слышу, — мгновенно ответила Катя.

— Сергей Александрович, — вмешалась Татьяна Евгеньевна, — дело в том, что таких подробностей мы не знаем. Вчера вечером, а точнее в четырнадцать тридцать или тридцать пять, они явились сюда на машине. Они искали Катю, и считали, что я её прячу. Думали, если они начнут надо мной издеваться, то она не выдержит, и выйдет. Но, её действительно не было в доме. Вот, доказательство того, что они меня пытали — она продемонстрировала синяки на лице и ссадины на руках.

— Да, я верю. Суслов сам сказал, что они пытали вас. Что произошло потом?

— Потом пришла Катя с каким-то парнем. Он называет себя Дикарём. Так вот, этот Дикарь заступился за меня. Он выманил Суслова на улицу, и вырубил его. Потом вошел в дом, и столкнулся с этим, Иконниковым. Суслов называл его Ликом. Так вот, этот Лик бросился на Дикаря с ножом, а тот, сначала сломал ему руку, а потом свернул шею.

— Скажите Екатерина Ильинична, где вы познакомились с этим Дикарём?

— В лесу.

— А, что он там делал?

Катя не собиралась говорить, что он там живёт.

— Откуда мне знать! Наверное, собирал грибы. В общем, я думаю, что он бомж.

— А, как он выглядит? Вы можете составить словесный портрет?

— Думаю, что, нет. Грязный, обросший и всё. Через бурную растительность, видно только глаза и кончик носа.

— Что было потом?

— Когда, потом? — не поняла Екатерина, его вопроса.

— У вас был с ним интимные отношения?

— Нет. А, какое это имеет отношение к убийству Иконникова?

— Я пытаюсь, понять, почему этот человек заступился за вас. Вмешался, значит, была причина.

— Думаю, это нормально, когда мужчина заступается за женщину — ответила Татьяна Евгеньевна, за Катю. — А, вы разве не заступились бы?

— Он нет, — ответил Валентин, стоявший на пороге.

Ковтун, оборачиваясь, одновременно полез в кобуру за пистолетом. Всё произошло мгновенно. Дикарь, мгновенно приблизился, ребром ладони нанес удар по шее, голова милиционера лбом ударилась о стол. Тело обмякло, и свисло, каким-то чудом удерживаясь на стуле. Валентин вытащил пистолет, проверил содержание патронов, и сунул его себе в карман.

— Вот, этого не стоило было делать, — высказалась Татьяна Евгеньевна, неодобрительно покачивая головой. — Он представитель власти, а её руками лучше не трогать.

— Правильно Татьяна Евгеньевна, власть трогать нельзя. Вот, только этот лейтенант, оборотень в погонах. Во-первых, он не следователь, а инспектор ДПС. Во-вторых, он член преступной банды. А, в-третьих, он приехал сюда за вами, дорогие дамы. А, вы, уши развесили.

— Дикарь, что это всё значит? — возмутилась Екатерина, так как ей не понравилось предложение о развешанных ушах.

Пришел в себя Ковтун, и, приподняв голову, медленно, снова потянулся к кобуре. Когда его пальцы достигли кобуры, он понял, что пистолета там нет. Он с усмешкой на губах, потер шею, где был нанесён удар, затем, резким движением поднялся, откидывая стул, и встал в боевую стойку. С одной стороны, это выглядело опасно, но глядя на Дикаря, Катя поняла, что это скорее выглядит комично. Но, через несколько секунд, он сам осознал, что Дикарь, физически сильнее и опытнее. Если уж Лику сломал руку, и свернул шею. Да, и этот удар по шее, выполнен профессионально.

— Рано или поздно, вас поймают, и посадят. Думаю, надолго. Убийство Иконникова, сопротивление представителю власти, плюс присвоение табельного оружия.

— О, да! — охотно подтвердил Дикарь. — Боюсь, что ты не увидишь всего этого. Одним трупом больше, одним меньше, существенной разницы нет. Тем более, я избавлю человечество от такой мрази как ты.

— Кто ты такой? — выкрикнул Ковтун, и опустил руки. Теперь он выглядел жалким и подавленным.

— Дикарь.

В разговор вмешалась Катя.

— Может, объяснишь, что произошло, Дикарь?

— Произошло следующее…. Я проследил за Сусликом, и выяснил, что он в одном из дворов встретился с Альбертом. Через полчаса к ним присоединился, вот этот милиционер. Мне удалось подобраться поближе, и я слышал их разговор. После долгих обсуждений ситуации, они не пришли к единому плану, и вызвали, некую женщину, по имени Алёна. Вам это имя ничего не говорит?

— Чёрт! У меня просто вылетело из головы, — спохватилась Татьяна Евгеньевна. — Ковтун, фамилия Виктории. Выходит, этот милиционер, ей какой-то родственник.

— Я тоже вспомнила, — спохватилась Катя. — Когда Вика приглашала меня на свадьбу, намекала, что у неё есть младший брат.

Конец ознакомительного фрагмента.