Вселенная отличников

Владимир Матвеев, 2021

Мир, в котором СССР не только не распался, но победил в холодной войне. Мир, в котором человечество вместо массового поклонения «золотому тельцу» занимается освоением космоса и пробивает дорогу в другие пространства. Мир, в котором все «по уму» и все на своих местах… Вымысел? Сказка? Утопия? А может и не так, чтобы очень? Может, как раз это мы на определенной исторической развилке свернули не туда, потому и мучаемся сейчас? Герой романа сталкивается с таинственной организацией, члены которой способны легко гулять по параллельным мирам. Герою предстоит многое освоить и многому научиться. А еще понять нечто фундаментально важное о себе и об окружающем мире. Ну и кое-что совершить…

Глава 6

Павел Геннадьевич оказался на месте. Увидев, как я ворвался в комнату, где «работал» он и другие, не фэйковые, сотрудники, этот «акробат фарса» мгновенно встал из-за стола и пошел мне навстречу.

Наверное, мой вид был таков, что у Павла возникло опасение, что я сейчас скажу лишнее при посторонних и тогда возможны осложнения. Следует признать, его опасения были отнюдь не напрасны. Сказать я действительно хотел очень многое и мне в тот момент было плевать, что это может кто-то там услышать.

Более того, я был настолько зол, что не остановился бы даже перед меры физического воздействия!

Пока добирался до «работы», сформировалась уверенность, что назначенный мне в гиды старший товарищ попросту то ли усыпил, то ли загипнотизировал своего подопечного. И с каждой минутой для меня становилось все очевидное, что совершил он данный недружественный акт, несомненно, для решения своих, сугубо низменных задач. Не имеющих ничего общего с моими интересами и моим благополучием. Поэтому праведный гнев переполнял молодого псевдоинженера, как пар кипящую кастрюлю, и о последствиях своих поступков он, когда ворвался, наконец, в свое КБ, совершенно не думал.

К счастью, Павел Геннадьевич, едва увидев своего временного партнера по путешествиям в крайне взвинченном состоянии, сразу все правильно оценил и направился к выходу из комнаты, давая понять, тем самым, что партнеру надлежит проследовать за ним.

Что ж, мне ничего не оставалось, кроме как опять пойти у проводника на поводу.

Мы дошли по коридору до лестницы. Там и произошло выяснение отношений. Началось оно довольно неожиданно и первое слово было не за мной:

— Какова этимология слова пердимонокль? — вопрос прозвучал, едва мы расположились на расстоянии какого-то метра друг от друга.

Короче, вышло так, что провожатый по кругам ада и здесь сумел меня и опередить и удивить. Он мастерски нанес превентивный удар, которым не только сумел ошарашить агрессивно настроенного собеседника, но и вогнать в легкий транс.

— Чё? — именно это, совсем не интеллигентное междометие стало единственным, что я сумел в тот момент выдавить из себя.

Между тем, Павел развивал успех:

— А ведь Море Спокойствия сегодня безмятежно, как никогда!

— Ты чё, спятил? — я и правда не нашелся в ту секунду сформулировать, что-то более конструктивное в адрес предположительного состояния лунного пейзажа, на которое зачем-то ссылался мой визави.

— Ну вот, начинается конструктивный разговор. — выражение лица Павла Геннадьевича при произнесении этих слов являло образчик глубочайшей удовлетворенности собой и жизнью. Как будто он доктор, сумевший моментально успокоить буйного пациента. Впрочем, данное утверждение было не так уж недалеко от истины — я действительно каким-то непостижимым образом успокоился. И это явно стало заметно со стороны.

Некоторое время оба молчали. Я обдумывал, с помощью каких-таких хитрых приемов стоящий передо мной манипулятор вновь сумел так ловко разрулить ситуацию в свою пользу? Ну и аплодировал мысленно, не без этого. Меня всегда восхищали мастера своего дела. Даже если лично мне они антипатичны.

— Поздравляю.

— С чем, позвольте полюбопытствовать?

— С тем, как ловко Вы меня осадили. Я уж собирался вам морду бить.

— С какой, позвольте еще раз полюбопытствовать, стати?

— Полагаю, что это именно вам я обязан своим вчерашним беспамятным состоянием?

Услышав данное обвинение, Павел Геннадьевич отошел еще на полшага назад (мы стояли на пролеты лестницы, которую сотрудники использовали в качестве курилки) и посмотрел на меня таким взглядом, как если бы увидел в первый раз. Наверное так смотрел бы университетский профессор, заставший нерадивого студента гадящим себе на коврик перед входной дверью.

Надо сказать, ему удалось меня смутить. Вот только что, буквально несколько минут назад Александра Соколова переполнял праведный гнев, а сейчас он начал чувствовать что-то вроде чувства вины. Как же: оболгал невинного человека!

Неимоверным усилием удалось взять себя в руки — противостоять мощи манипулятивного давления, исходящего от стоящего напротив мастера-виртуоза межличностных отношений оказалось невероятно сложно. Может он и правда маг-гипнотизер?

— Немедленно прекратите свои фокусы! Я был раздражен, Вы меня успокоили. На этом все. Теперь я жду нормальных ответов на свои вопросы.

Как ни странно, моя спонтанная эскапада попала в точку. По крайней мере, я ощутил, что внешнее давление со стороны оппонента прекратилось.

— Что ж, раз Вы хотите нормальных ответов, полагаю, что будет правильно услышать их в нормальном месте, а не здесь, не так ли?

Тут, к слову, он оказался совершенно прав. Рабочий день в НИИ уже начался и первые сотрудники потихоньку потянулись в курилку. А тут мы со своими разборками. Следовало немедленно выбираться! Чему мы и посвятили ближайшие несколько минут.

Мне представлялось, что выйти из института окажется совсем не просто. Все же, мы находимся в 1952-м году и играть предстоит по правилам этого времени. Между тем, в ту эпоху распорядок рабочего дня и другие вопросы, касающиеся рабочего времени сотрудников, администрировались весьма и весьма жестко. Относилось это не только к «нашему» НИИ — любому государственному учреждению.

То есть, для того, чтобы покинуть не только рабочее место в рабочий же день, но и само предприятие, требовалась веская причина. У нас с Павлом ее не имелось. А выйти за проходную, между тем, было совершенно необходимо! И вот тут-то и пригодились «незадокументированные возможности» моего спутника.

На вопрос о том, как мы станем выбираться, он просто сказал:

— Пошли.

И мы пошли. Спустились по лестнице до первого этажа, преодолели лабиринт коридоров и очутились на проходной.

Павел Геннадьевич даже не подумал сбавлять шаг. Я не отставал. Может он задумал прямо сейчас применить известный трюк торговых агентов?

Представители данной профессии трудятся по принципу «они нас в дверь, а мы в окно». И за десятилетия противоборства разного рода запретам продавцы выработали массу техник «взятия препятствий». Одна из них называется «морда кирпичом». Это когда тебе нужно пройти через проходную и ты бодро топаешь с таким выражением лица, как будто «право имеешь». На вахтера, при этом, вообще обращать внимания не следует, как будто его нет… Говорят, если все проделать на должном уровне, то прокатывает. Но для успеха необходима непоколебимая уверенность в себе.

Один мой приятель, от которого я и услышал все эти премудрости, хвалился, что таким способом он взял не одну крепость. Однако, по его же словам, требуется постоянная практика. И для того, чтобы поверить в свои возможности и для того, чтобы не растерять форму.

Увы, но практики у меня не имелось. Ни постоянной, ни переменной — никакой. Так что червь сомнения в успехе предстоящего взятия преграды поневоле начал подтачивать душу.

А вот за «проводника» волноваться не стоило. Полагаю, что будь он один, легко обошелся бы безо всяких дополнительных ухищрений и спокойно прошел наружу. А так, в следствии обремененности бестолковым спутником, ему пришлось демонстрировать народу свои сверхвозможности.

Он достал какую-то мятую бумажку из кармана и, как ни в чем не бывало, предъявил данный «документ» вахтерше. В поведении той ничего сомнамбулического не проявилось. Она спокойно взяла бумажку в руку, почитала с минуту, протянула обратно и сказала:

— Проходите.

Мы не заставили себя ждать: быстренько сунули ненужные теперь пропуска в окошко и потопали на выход.

Не удержался и поинтересовался у Павла:

— Что это Вы ей такое подсунули?

Он молча протянул мне кусок оберточной бумаги. Чистой бумаги, не запятнанной никакими текстовыми символами.

«Вольф Мессинг» — сказали бы в этом времени. Или не совсем в этом? Не помню, имел ли всесоюзную известность данный персонаж в текущем году? Вроде как он сбежал в СССР от нацистов в конце тридцатых и при Хрущеве уже точно гремел. Но вот при Сталине… Ладно, не суть.

— С такими талантами, и на свободе. — не преминул я заюзать баянистую хохму.

— Работаем потихоньку. — ответ прозвучал бодро, жизнеутверждающе так прозвучал. Стало быть, Павел находился «на позитивной волне». Это радовало.

— И куда мы теперь?

— Для начала, за билетами на вокзал, а там посмотрим.

— Мы что же, будем возвращаться в Казань? Зачем??? — я и правда слегка оторопел от такой перспективы.

Павел взглянул на меня, как Microsoft Edge на Widows 7.

— Ну разумеется. Если путешествие началось в определенной точке пространства, в ней оно должно и закончиться.

Путь до вокзала описывать не стану. Скажу лишь, что пока добирались, мой спутник разговором и ответами на многочисленные вопросы удостаивать младшего товарища не счел нужным. Видимо и здесь у него имеется заготовочка: какое-нибудь «атмосферное» кафе, наилучшим образом подходящее для задушевной беседы.

В целом я не ошибся. Только вместо кафе Павел привел меня в какое-то совсем уж странное место.

Но сначала он приобрел в кассе Казанского вокзала четыре билета, забронировав таким образом целое купе. Удивило, что в этом времени для покупки билета не требовались ни паспорт, ни командировочное удостоверение, ни какой другой документ — просто покупай и езжай, куда хочешь. Позднее Павел мне пояснил, что паспорт не требовался и при посадке в вагон. И это все в годы «жесточайшего тоталитаризма»!

Так вот, обеспечив себя местами в вечернем поезде, для проведения столь долгожданного и столь судьбоносного разговора мы прибыли знаете, куда? В овощной магазин!

И оказалось, что это не ошибка и отнюдь не шутка. Поначалу я подумал было, что Павлу захотелось свежей морковки, потому мы и свернули в одну из дверей в одном из переулков Бульварного кольца с большой надписью «Овощи» сверху.

Но — нет. Никаких морковок приобретать не предполагалось.

Торговый зал выглядел чуть большим, чем это представлялось снаружи. Овощи в магазине действительно продавались, но не только. Собственно, под торговлю была отведена примерно половина стометрового помещения. А вот другую половину занимали столики.

Да-да, именно столики и именно в овощном магазине!

Никакими другими достопримечательностями заведение похвастать не могло. Более того, интерьер иначе, как убогим охарактеризовать оказалось сложно: крашеные ужасной зеленой краской стены, цементный пол, засиженная мухами грязная витрина.

И отделение для «персонального обслуживания». С дешевыми круглыми столами на металлических ножках и аналогичными стульями из того же «гарнитура».

К чему здесь все это? Не иначе, мы попали в дегустационный зал для оценки вкусовых качеств подгнивших сырых овощей вкупе с корнеплодами? Или в этой эпохе именно так принято оформлять рестораны? Что вряд ли…

Мелькнула быстро оформившаяся в предположение мысль, что местный директор таким способом устроил свой «маленький бизнес». Гипотеза впоследствии подтвердилась.

Однако, как же много я не знал об этом времени! И это при том, что мне довелось прочесть о нем кучу доступной литературы, а, также, разного рода «икс-файлов» из всемирной паутины (это я про конспирологические откровения сейчас). Быть может, мы оказались не в нашем советском прошлом, а в некой параллельной реальности, в которой при Сталине разрешался частный бизнес? Да нет, едва ли. Иначе зачем тогда дяде Жоре маскироваться под овощной магазин?

«Дядей Жорой», как вскоре выяснилось, звался хозяин заведения. Ну или кем он тут проведен — заведующим, может, каким, или управляющим?

Стоило нам войти, как стоящая за прилавком продавщица моментально среагировала на моего спутника, пробормотала «я сейчас» и скрылась в подсобке.

Спустя довольно-таки непродолжительное время, дверь, ведущая в торговый зал из глубины здания, распахнулась и на пороге появился излучающий радушие и какой-то неубиваемый оптимизм пожилой мужчина.

Внешностью дядя Жора больше походил на радушного таксиста, чем на «завмага». Во всяком случае, ничего представительно-начальственного я в его облике не обнаружил — совершено заурядное лицо совершенно заурядного жителя южнорусских губерний. А ведь в ту пору, если верить рассказам родителей, директор магазина, пусть и овощного — это была Величина!

Ростом новый персонаж также оказал невелик: метр шестьдесят пять, от силы. Узкие плечи, совсем не импозантное брюшко. Глазки бегающие, голова лысенькая.

В общем, не внушающий доверия образ, совсем не внушающий…

Впрочем, может первое впечатление от знакомства испортила одежда? Вроде бы все в стиле времени: туфли с желтым мыском, просторные брюки, рубашка, подтяжки. Но вот этот черно-белый в горошек галстук-бабочка, да еще в сочетании с угодливо-подобострастной миной…

— Какие люди! Павел Геннадьевич, дорогой ты мой человек. — с этими словами завмаг широко распахнул руки, приготовившись, очевидно, к пламенным объятиям и пошел навстречу сопровождающему меня штурману по волнам океана времени.

Совершенно явно эти двое были знакомы. И совершенно явно дядя Жора знал моего спутника, как очень даже не маленького человека. Инженера из НИИ, пусть даже ведущего, он бы так радушно встречать не стал. Знаем мы этих «завамагов»…

Впрочем, может это просто демонстрация дружеской симпатии?

— Дядя Жора, познакомься, это мой коллега Александр. — после бурных объятий представил меня Павел. Однако, столь приветливый по отношению к старому знакомому абориген, едва удостоил взглядом нового для себя человека. Он просто кивнул и произнес. — Здравствуйте!

Я вежливо поздоровался в ответ. Руки дядя Жора протягивать не стал. Да и ладно, не больно то и хотелось. Между тем, Павел Геннадьевич сформулировал желаемое:

— Нам бы покушать.

На этом все. Никакого меню, никакого выбора, никаких заказов. Просто «покушать» — и точка! Видимо, здесь так принято?

Оказалось, что да, именно так здесь и принято. Если, конечно, речь идет о дорогих гостях. Очень очень дорогих. Я сидел на колченогом стуле за не менее колченогим столом и терялся в догадках: как межмировому страннику удалось попасть в данную категорию клиентов? Распространяться об истории своего знакомства с дядей Жорой мой компаньон покамест не торопился.

Между тем, сам хозяин забегаловки лично начал приносить «покушать». Это надо было видеть, так просто все не опишешь!

Нам сдвинули два стола, потому как на одном «разносолы» не умещались. И нашлось здесь все, что душа пожелает: и рыбные нарезки нескольких сортов рыбы (только дорогих сортов!), и мясные нарезки, и сырные нарезки, а, кроме них, икра черная, икра красная — в немаленьких таких вазочках, масленка, чтобы можно было самому сделать бутербродик, буде на то желание, соленья нескольких видов, грибочки нескольких видов. Ну и, разумеется, запотевший графин с водочкой.

И, заметьте, никаких тебе салатов и прочих «селедок под шубой»! Только чистые продукты, причем все — высочайшего качества

Я был потрясен. Контраст между довольно-таки убогим интерьером магазина и представленным на столах изобилием оказался настолько велик, что «разум возмущенный» только каким-то чудом не впал в ступор. Спасло лишь накатившее чувство голода, да понимание ситуации со стороны спутника, проявленное, как всегда, в самый нужный момент.

Вот и сейчас Павел просто сделал все, что требовалось именно сейчас. Без лишних предисловий он разлил малую часть содержимого графина в две стопки и, не мудрствуя лукаво, предложил:

— Выпьем!

И мы выпили. Потом закусили, благо, что одних только холодных закусок с лихвой хватало, чтобы накормить до отвала человек пять. А ведь на подходе ждали своей очереди еще и закуски горячие.

Потом мы еще раз выпили. И еще раз закусили. И только после того, как был удовлетворен первый голод, экскурсовод по экзотическим территориям начал свои объяснения.

— Итак, Александр, я вижу, что Вас просто-таки переполняют вопросы. Что бы вы хотели узнать в первую очередь?

Такое вступление поначалу вогнало в ступор. Он еще спрашивает! В «первую очередь» я хотел знать все! И первым побуждением было сказать какую-нибудь колкость в ответ. Но я сдержался и за несколько секунд, понадобившихся на обдумывание ситуации, пришел к выводу, что мой собеседник прав: определиться с приоритетами совершенно необходимо. Иначе беседа и впрямь зайдет в тупик.

Вот только, что же меня волнует действительно в первую очередь?

Пока размышлял над главным вопросом, которым надлежит загрузить собеседника, в магазин зашли две покупательницы — женщины средних лет. Выглядели они достаточно типично для данной эпохи и особого внимания привлечь не могли.

Тетеньки спокойно подошли к прилавку, выбрали товар, оплатили, ушли. Странно, но на нас они даже не взглянули. Опять мистические штучки? Или здесь так принято?

Впрочем, своим визитом покупательницы подтолкнули ход моих мыслей в правильном направлении. И, хотя прямой связи тут и не прослеживалось, я понял, что нужно спросить в первую очередь:

— Почему я забыл себя?

— Браво, Александр! — одобрил мой вопрос Павел. — Это действительно главное, что вам необходимо узнать.

Он продолжил после паузы:

— Дело в том, что вы продемонстрировали удивительный, просто невероятный уровень совершенно особенных способностей. Речь идет о личных качествах, благодаря наличию которых человек имеет возможность перемещаться между вероятностными мирами.

Ласковое слово, оно, как известно, и кошке приятно, а тут не просто слово, а похвала моим уникальным способностям. Причем похвала, звучащая не как похвала, а как объективный факт.

Радостное сознание до краев заполняла мысль: я всегда в глубине души подозревал нечто подобное! Подозревал и гордился. И теперь мои подозрения в собственном величии обрели, наконец, почву. Ведь удалось же мне освободить сознание, сбросив навязчивый морок, и вспомнить свое подлинное «я»!

В общем, я расцвел! Но постарался, при этом, не подать вида. Поэтому с максимально непроницаемым выражением лица скромно произнес:

— Спасибо. Это и правда было непросто.

Павел Геннадьевич бросил на меня долгий оценивающий взгляд.

— Полагаю, что мы имеем ввиду не совсем одно и тоже.

— Ну что же вы, Павел! Неужели вы думаете, что я настолько туп, что не додумался до того, в чем состояла главная задача данного квеста?

— Хм, и в чем же?

— Очевидно, что в том, чтобы вспомнить себя. — торжественно заявил я. Однако же, грустная мина, украсившая физиономию собеседника, говорила о том, что данное утверждение не совсем верно. Так добрый школьный учитель смотрит на ученика, который в ответ на простой вопрос сморозил откровенную глупость.

— Видите ли, Александр, вы совершенно правильно уловили суть: главное — это действительно память. Вот только вы перепутали знак. Для того, чтобы успешно путешествовать по мирам, нужно уметь забывать отправную точку, а не помнить о ней!

Да уж. Мир рушился прямо на глазах. Придуманная только что стройная теория моей гениальности приказала долго жить, заставив резко приуныть. Видимо, опять все дело было в контрастах: сначала я сам себя в одночасье вознес на сияющие вершины, а потом так же стремительно свалился вниз… Рука сама собой потянулась к графину, я наполнил стопки, мы выпили, не чокаясь, поминая, видимо, мое безвозвратно утраченное ЧСВ. И я, наконец, спросил:

— Все так безнадежно?

— Ну почему же! — немного деланно оживился собеседник. — Как раз наоборот. Вы продемонстрировали совершенно уникальную адаптивность!

— Да ладно вам заливать. Велика ли доблесть в том, чтобы быть сомнамбулическим идиотом? — я искренне полагал, что Павел просто пытается подсластить пилюлю. Ну это как в школе про туповатых деток, не способных решить элементарную математическую задачку, учителя говорят, что у них «гуманитарный склад ума».

— Нуу, не знаю, как там на счет доблести, а вот для того, чтобы, фигурально выражаясь, менять миры, как перчатки, необходимо уметь в эти самые миры встраиваться. И вы, Александр, такое умение продемонстрировали блестяще!

— Пытаетесь подсластить пилюлю? — спросил я с горькой усмешкой.

— Ни в коем случае, дорогой мой, ни в коем случае!

Павел Геннадьевич прервался на некоторое время, дабы отдать должное очередному кулинарному чуду, поскольку все, что нам подали, было восхитительно вкусным и свежим, а затем возобновил изложение:

— Дело в том, что на некоем, скажем так, метафизическом уровне, все материальные, в том числе и все живые объекты, имеют схожую структуру. Данная структура замкнута внутрь, но, в то же время, идентична окружающему миру. Точнее, одному из окружающих миров, тому, в котором мы в данный момент находимся. Понимаете, о чем я?

Последнее уточнение оказалось на редкость своевременным, поскольку я ни черта не понимал. О чем не преминул сообщить докладчику:

— Нет. Извините, но я не понимаю ничего. — взглянув на то, как Павел разливает очередную порцию порцию горячительного, полагая, очевидно, что в сложном вопросе без бутылки не разобраться, я попытался протестовать. — Может хватит уже пить? Может я потому и туплю, что мне водка по мозгам ударила?

Но межмировой гид данное замечание проигнорировал.

— Не так уж много вы и выпили, чтобы ничего не соображать. Наоборот, алкоголь в нашем случае необходим для того, чтобы раскрепостить сознание. Ваше сознание. Так что вздрогнем!

И мы снова вздрогнули. В который уже раз за последние дни? Эх…

А потом «Геннадич», а я уже начал приближаться к кондиции, близкой к той, в которой принято величать собеседника в подобном стиле, продолжил:

— Вы видели когда-нибудь мыльные пузыри? — и, не дожидаясь ответа. — Здесь ровно тоже самое. Пузырь состоит из воздуха и плавает в воздухе, но он — пузырь, а не воздух. Понимаете?

Несмотря на затуманенное алкоголем сознание, а может и благодаря ему, я, кажется, действительно начал что-то улавливать. Предложенная метафора была, безусловно, яркой, вот только…

— Но какова связь? Пузырь то от воздуха изолирован!

— Вот теперь то мы и подобрались к самой сути. Что находится внутри мыльного пузыря?

— Воздух наверное. — после секундной задержки ответил я немного неуверенно, поскольку никогда раньше не задавался подобным вопросом.

— Совершенно верно, воздух. Не вода, не песок, не другой газ, а именно воздух!

Между тем Павел Геннадьевич опять разлил. Что-то он частит. Эдак не долго и под столом оказаться под конец банкета — первый графинчик уже начал демонстрировать дно.

— А знаете, почему невозможно сделать мыльный пузырь из другого газа? — успел спросить мой коварный собутыльник, пока рюмки еще не были опрокинуты.

— Из-за разницы в плотности, очевидно.

— В точку! За это просто-таки необходимо выпить!

И мы опять выпили и закусили. Мелькнула мысль, что меня пытаются опоить. Мелькнула и пропала. Слишком интересным и увлекательным был разговор. И чем дольше он длился, тем сильнее нарастало ощущение, что вот-вот я прикоснусь к неким сокровенным тайнам вселенной.

— На самом деле, мыльный пузырь из другого газа сделать можно. — продолжил просветительскую работу Павел. — Но для этого нужно что?

— Что? — я уже слегка осоловел к тому моменту, но нить продолжал удерживать. — Чтобы его плотность точно совпала с воздухом?

— В яблочко! — великий манипулятор выглядел довольным до чрезвычайности. — Так вот, помните, я начал с внутренней структуры, которая должна быть идентична внешней? Большинство людей не способны путешествовать по мирам потому, что они для этого недостаточно пластичны. На некоем нематериальном плане бытия их внутренняя сердцевина идентична своему родному миру. И это навсегда. И они не в силах ничего с этим поделать. А вот вы и вам подобные — в силах!

— Теперь, кажется, понимаю. Управление плотностью?

— Да. Если продолжать аналогию с мыльным пузырем, вы, точнее, мы, умеем подстраивать свою внутреннюю структуру под изменения внешнего мира. И это дает нам возможность эти самые миры менять.

— Позвольте, но при чем тут память? Ведь я же о ней, кажется, спрашивал? — хотя, благодаря «огненной воде» уже был не совсем в этом уверен.

— Память является неотъемлемой частью исходной структуры. У каждого мира она своя. Попадая в новую вселенную, мы, подстраиваясь под него, обретаем новую память, а, вместе с ней, и новую личность.

— Но вы то память явно не утратили!

Павел улыбнулся:

— Я это я. Мой случай — особый. Не будем пока на нем останавливаться. Но, если вы продолжите развиваться в правильном направлении, то тоже получите шанс обрести аналогичные способности. Пока просто скажу, что разница между нами в степени осознанности: у меня она есть, а у Вас пока — нет. То есть я могу сознательно управлять своей внутренней структурой, а Вы не можете. Но точно сможете, со временем, если будете стараться.

Научиться управлять «своей внутренней структурой» я, разумеется, хотел, но в данный момент мой затуманенный алкоголем разум отвлекся на кое-что другое. И, как это часто бывает в подобных ситуациях, новое направление мысли показалось опьяненному рассудку чрезвычайно важным. Ведь в тот момент я думал, что вот прямо сейчас я смогу поймать собеседника на серьезном противоречии.

— Павел, а как же начало нашего путешествия? Мы явно находились уже в этом мире, но я то весь вечер себя помнил!

Как только мой визави начал говорить, по тональности его ответа сразу стало понятно, что попытка загнать его в ловушку опять провалилась. Стоило ли пытаться?

— Ну, тут все совсем просто. — как всегда невозмутимо приступил к изложению Павел. — Я проводник. Данный статус означает, что у меня достаточно энергии для того, чтобы провести в другой мир кого-то еще, кроме себя. Но этой энергии не хватает надолго. Поэтому в случае с вами я был совершено уверен, что вы проснетесь уже в своем привычном мире и привычном времени. Очень уж скверно все у нас шло поначалу.

Поневоле вспомнил унылую мину на лице спутника в то время, как я отрывался со своими «шаманскими плясками» на старте маршрута.

— Так вы тогда в поезде просто расстроились от того, что ничего со мной не получается?

Мой собеседник улыбнулся:

— А вы всерьез полагали, что я в тот момент переживал из-за вашего хулиганства? Нет. Я не боялся и не сердился. Мне тогда просто было грустно. Очень грустно. Дело в том, что очень и очень немногих людей можно просто провести в другой мир даже ненадолго. В последней выборке вас таких оказалось всего лишь семеро, помните? — я кивнул и Павел продолжил. — Семеро на всю огромную Москву. И уж совсем огромная редкость такие, как вы, уникумы. Такие, как вы или я. Мы — те немногие, кто способен самостоятельно вживаться в иные реальности. Я сразу заметил в вас огромный потенциал. Тем более досадным стало мое разочарование, когда, я увидел ваше состояние сразу после перехода. Оно даже даже не думало меняться. И это удручало.

Конец ознакомительного фрагмента.