Под крыльями Босфор

Владимир Малыгин, 2020

Позади хмурое небо северо-запада, серые стылые воды Балтики, столичные интриги и давящие спину завистливые взгляды царских чиновников, а впереди солнечный Крым, синее море и голубое небо, надежный «Илья Муромец» и, конечно, война… Войну пока никто не отменял. И будьте бдительны, господин полковник: вы теперь – личный враг германского канцлера!

Глава 2

С утра завертелось. Сначала первым делом выгрузили все бочки из самолета, определили их под замок в ближайший пустующий ангар школы. Пустующий — потому что самолеты здесь старые, ломаются слишком часто. Да и ресурс у техники выбивается очень быстро — летают с утра до ночи, а то и в ночь. Именно по этой причине и обратился с утра пораньше ко мне начальник караула с просьбой убрать наш аппарат с поля, дабы он «не мешал производству учебных полетов». Просьбе вняли, приступили к работе. А в этом процессе мне пришлось принять непосредственное участие, потому как рабочих рук не хватало. В отличие от загрузки, разгружаться пришлось самим. Говорил же — не на базовом находимся. Пока не на базовом. И еще неизвестно, станет ли Качинское летное поле нашим базовым аэродромом.

Так что пришлось засучить рукава и впрячься в разгрузку. «Катать квадратное, носить круглое». Шутка такая существует в авиации.

Или же можно было сидеть в сторонке в компании Смолина и Дитерихса и наблюдать со стороны, как младшие чины горбатятся на выгрузке под руководством нашего инженера. Картина, в общем-то, обычная для этого времени, насмотрелся я на подобное отношение к подчиненным выше крыши. Я подобных вещей никогда не понимал. И в нашем экипаже подобного никогда не будет. Будем подавать пример другим. Поворчат, покосятся, но запомнят. Глядишь, и еще что-то вокруг нас переменится…

Разобрались с грузом, перекурили, взялись за сам самолет. Перекатили его к месту определенной для нас стоянки. Не с грузом же его было перекатывать? Хорошо, что здесь грунт плотный, сухой, не то что в Петербурге. Там бы мы за ночь колесами, да под такой загрузкой точно увязли бы. А тут вообще без последствий обошлось, даже не верится. Влегкую перекатили. Как по «бетонке». Но с посторонней помощью, правда. Нашими силами можно было, конечно, справиться и с этим, но как-то надрываться не хотелось. А тут весьма своевременно и добровольные помощники объявились. Откуда они вдруг объявились и где так удачно до этого скрывались, непонятно. Но… Почему бы и не воспользоваться предложением? Интересно, где все они были, когда мы бочки катали.

Риторический вопрос. Кто служил, поймет.

Местные ангары для нашего «Илюши» несколько маловаты будут, разика эдак в два, поэтому пока ограничились стоянкой под открытым небом. Ну а затем, только после окончания всех работ, пошел представляться местному начальству, благо оно меня наверняка уже ждет. Взял с собой документы экипажа, надо же каждого из них на все виды довольствия поставить. Сам справлюсь, а у них сейчас послеполетная подготовка, совмещенная с подготовкой к повторному вылету. И дозаправка.

Вроде бы и все рядом, а идти пришлось далеко. Метров двести-триста по быстро поднимающемуся к зениту солнышку. Это у нас на севере еще зима, а здесь уже почти весна. Хоть и конец января, но пригревает не по-детски — пришлось несколько изменить первоначальные планы и сначала переодеться в летнее обмундирование. Хорошо еще, что все у нас с собой и особо форма помяться не успела. Позориться-то не хочется. М-да, вчера только щеки морозили…

Хорошо! Над Крымскими горами пролетали, так на них еще снег лежал, а здесь красота. Это не побережье Финского залива и не стылые берега Невы. Как там говорили у нас? Еще в той реальности? «Южный берег Северного Ледовитого океана»… Нет уж, гораздо лучше пусть хоть и северный берег, но Черного моря!

Сегодня не утерпел, поднялся с утра пораньше и на берег сходил. Спустился на галечный пляж по крутой набитой тропке, прохрустел камешками под ногами, остановился у самой воды — волна мелкая, прозрачная, на камни с тихим шорохом накатывает, до сапог только чуток не достает. Наклонился, положил ладонь в воду, пошевелил пальцами. Выпрямился, поднес руку к лицу, вдохнул соленую горечь морской воды и не удержался, лизнул пальцы. Действительно, горько. Оглянулся по сторонам — никого. Потому что солнце только-только собирается вставать. Вдохнул полной грудью с таким удовольствием, аж ребра захрустели. Воздух настолько густой — пить можно!

А дальше закрутило делами, снова события понеслись вскачь. Два дня непрерывной суеты. Казалось бы, ничего особенного — перелететь на новое место, встать на все виды довольствия, найти общий язык с местным командованием, не прогнуться под него и среди местных врагов не завести. Варяг я все-таки столичный, как ни крути. А столичных нигде не любят. Это я еще в своем времени четко усвоил. Слишком они какие-то… Такие… Столичные, короче.

Для проживания нам на следующий день определили отдельное помещение в одном из только что построенных каменных зданий. И на самом верхнем, втором этаже. Помещение просторное, потолки высокие, окна огромные. Красота! Светло! Только я при виде этой красоты как-то сразу о летнем жарком солнце подумал. Помрем же, задохнемся от зноя и духоты. Но пока можно до весны и здесь перекантоваться.

Разделим помещение на перегородки, потому как никто не поймет, если, например, я в чине подполковника буду с младшими чинами в одном кубрике жить. Нонсенс. Не положено так. Даже невзирая на все мои «того времени» привычки. Экипаж экипажем, а от окружающего нас общества никуда не денешься. У меня пока и так с местным руководством образовались весьма непростые отношения. Косятся, на награды искоса поглядывают. Если бы не они, так мне вообще бы туго пришлось. И если я уже упоминал о своем якобы столичном происхождении, то тут еще и служебные интересы столкнулись, наложились одни на другие. Ведомственные. Хотя, казалось бы, подобного и быть не может, одно же дело делаем. А оно есть. Ведь мы у местных мало того, что помещения какие-то заняли, так ведь нас еще и кормить-поить нужно, на все виды довольствия ставить, обслуживать технику. Заправлять ее, в конце-то концов. А у нас не «Фарманы» и не «Блерио» с «Хамберами», мы бензина столько берем за один раз, сколько всей школе чохом можно целый день летать, да ночь прихватить. Я как раз в штабе находился, с местным начальством общался, когда к нему в ужасе начальник ГСМ после нашей заправки прибежал. А ведь у нас пока только один самолет. Что начнется, когда их будет хотя бы два…

Это еще мы не летаем, но ведь будем когда-то? Обязательно будем! Вот тогда-то недовольство до небес и вырастет. Скорее бы организоваться. Наш-то техсостав по железной дороге добирается, сопровождает приданное нам имущество. И когда еще он прибудет? Неизвестно. Давать грузу зеленый свет, и этим привлекать повышенное к нему внимание столичное начальство не стало. Вот когда прибудет, тогда и начнем готовить и места под размещение самолетов, и под склады ГСМ, то есть топлива. И под многое-многое другое. И под личный состав, само собой. Я уже тут и местечко, подходящее подо все это, присмотрел, чуть подальше от занятой местными территории.

Если коротко говорить, невзирая на несколько предвзятое к нам отношение, стараюсь «навести мосты» с местным командованием. Или, что вернее, с руководством школы. Пока есть такая возможность. Потому как мы еще у него и людей скоро планируем отнимать… Ох, чую, после такого вообще перейдем на «возвышенные обороты речи». Так вот и живем.

Ничего, прорвемся. А там обживемся, если задержаться в Крыму придется. Придут контейнеры, тогда нам будет куда временно переселиться. Или что-то более удобное и достойное для жилья подыщем, если сами себе не построим.

Да, а ведь если я не найду общего языка с местным начальством, то придется мне вообще другое место для нашей группы подыскивать, куда-нибудь перебазироваться. Под Симферополь, может быть? А почему бы и нет? Железнодорожный узел, дороги все туда идут. Потихоньку отстроим аэропорт, наладим воздушное сообщение со столицей, начнем заниматься пассажирскими перевозками, зарабатывать… Ох ты, куда меня в моих мечтах занесло… Хотя почему бы и нет? А ведь есть еще и Джанкой, и будущее Багерово. Но только что будущее. Нет, последние два места пока ничего из себя ценного не представляют. Ни дорог нет, ни… Да ничего там нет! Вот я распланировал, размечтался, а сам ничего своими глазами и не видел пока. Так что нечего раньше времени думу думать. Джанкой Джанкоем, а Симферополь для тяжелых самолетов полюбому самый лучший вариант, если в будущее заглянуть. Ладно, отложим пока эту мысль в сторону. Вот выполним то, для чего нас сюда заслали, тогда и буду выходить на Александра Михайловича и Марию Федоровну со своим предложением. Только обосновать нужно будет все это грамотно. Подумаю еще.

Что за мысли в голову лезут? Конечно, найдем мы с местным руководством общий язык, никуда не денемся. За державу ведь все радеем! Но еще одну пометочку у себя в голове сделал…

А пока с местным командованием у нас, то есть у меня, установилось что-то вроде нейтралитета. Ни я им не нужен, ни они нас не трогают. Присматриваются. Хорошо выразился. А что? Палки в колеса не суют, уже хорошо. И даже помощь на словах обещали. Посмотрим. Мне сейчас самое главное с жандармами все решить. Насчет разведки на акватории Черного моря подсуетиться. Как и договаривались с Джунковским, в местное отделение я на следующий же день сходил. Съездил то есть. Теперь жду результаты этой нашей встречи. Как-то слишком медленно все делается, не спеша. Никуда никто не торопится. Не может же такого быть, чтобы специально тормозили. Чем дольше мы здесь находимся, тем больше вероятность, что утекут к туркам сведения о нашем прилете.

Одно утешает — в Севастополь въезд только по пропускам. Может, и сведения противнику о появлении в Крыму «Муромца» так быстро не уйдут? Только на это и надеюсь.

И на прием к командующему я записался. Только его пока нет. В море он. Придется некоторое время подождать. Но и оно еще терпит. Опять же контейнеры с нашим грузом еще не прибыли. Без него у нас ничего не получится. И без взаимодействия с флотом. Вот как раз и нужна для этого встреча с командующим.

Самолет у нас пока накрыт маскировочными сетями и по максимуму зачехлен. Издалека, от въезда на аэродром, и не разобрать, что это за серая куча на поле находится. Специально смотрел. Отныне наш стоящий под открытым небом аппарат перестанет всем любопытным глаза мозолить. Что удивительно, любопытных почти и не было. Списываю это на то, что прилетели мы сюда под ночь, когда нас никто не видел. И садились мы на малом газу, не пробудили округу треском моторов. Хотя к треску моторов местное население привыкло, этим их не удивить. Но все равно удачно получилось.

А так, конечно, в самый первый день нам курсанты прохода не давали, будущие летчики в очередь выстраивались, чтобы в кабину пробраться да за штурвалом посидеть, а потом все, как отрезало. Правда, и мы этим моментом в полной мере воспользовались — распустили слухи о наборе желающих на новую технику. Пока таковых нет, но народ думает. Пусть думает.

И опасения мои не оправдались. Местное руководство денек покосилось, но на этом все и закончилось.

Да, удивляет еще одно. Отсутствие ограждения вокруг лётного поля и почти беспрепятственный проход всех желающих на территорию авиашколы. На дороге для приличия стоит одинокая будка караульного с почти всегда поднятым в зенит полосатым шлагбаумом. Да и будка та почти всегда пустая. Появляется в ней кто-то, насколько я уже успел заметить, лишь утром во время построения и развода на занятия. Когда начальство в школу из города приезжает.

Короче, голова кругом идет. Была у меня мыслишка свалить всю организацию предстоящего дела на местное начальство, но теперь вижу, что ничего из этого не выйдет. И без меня у него забот выше головы. Опять же от такого совместного сосуществования сейчас толку мало будет. Наш знаменитый авиатор Ефимов человек сугубо гражданский, он вот так организацию службы в школе и полагает. Придется порядок как-то наводить. Хотя бы в части, касающейся нас. Слишком уж тут все… Запущено, что ли… Вольница какая-то. И летают как хотят, то вдоль поля, то поперек, то вообще во все стороны. Понимаю теперь, почему нас попросили свой «Муромец» перекатить ближе к ангарам. М-да…

Самолеты вокруг старые, я уже и отвык от такого разнообразия. Казалось бы, всего-то без малого полгода прошло, как я со своего «Фармана» пересел на «Ньюпор», а уже все забылось. И эти хрупкие этажерки кажутся действительно этажерками. Посмотрел здесь на французские летающие лодки «Ф.Б.А.»… Ведь у Григоровича они гораздо лучше.

Почему в школе их нет?

Через неделю все-таки получилось попасть на прием к командующему Черноморским флотом. На удивление, встретили меня неплохо. То ли слухи обо мне и моих «подвигах» сюда вместе с газетами уже докатились, то ли Эссен такому отношению поспособствовал. А может, все гораздо проще и все дело в поступившей сверху команде? А какая по большому счету мне разница? Главное, дело будет сделано.

С командующим, Андреем Августовичем Эбергардом, разговор сразу пошел по правильному руслу и в нужном нам обоим направлении. Мое задание настолько пришлось ему по душе, что мне тут же был дан «зеленый свет». И была обещана всяческая помощь и поддержка. Правда, с оговорками. Мол, для начала следует дождаться прибытия контейнеров по железной дороге и… И — остальное потом. Ладно, действительно — пока нашего груза нет, я особо дергаться и не буду. А уж как обрадуется адмирал, когда позже истинную цель моего сюда прибытия узнает…

А пока сидим с личным составом на аэродроме, изучаем карты полуострова, предстоящего маршрута, готовимся. Даже в небо нам не подняться, крылья не размять, самолет так и находится все время под сеткой. Скрываемся на всякий случай. Разойдется слух или не разойдется, этого пока никто не знает. Но если в небо хоть раз, да еще у всех горожан на виду, поднимемся, то тогда уж точно разойдется. А еще есть курсанты школы, инструкторы и механики, обслуживающий персонал. И за всеми не уследишь…

Через несколько дней пришли наши контейнеры в сопровождении приписанной к нам небольшой группы техников, и первым делом мы начали ставить ангар для нашего «Муромца». Сначала собрали металлический каркас, потом обтянули его брезентом. Ну и навесили на тросах сдвижные шторки-ворота. Конструкция получилась огромная, тяжелая. Чтобы эти шторки в сторону сдвинуть, одному человеку не справиться, хотя бы вдвоем тянуть необходимо.

Работа по сборке заняла всю последующую неделю. Да и то, если бы не помощь местных, мы бы своим составом и вообще недели две провозились. А так, выкрутились, справились. Но и руки поободрали, и перепачкались, как поросята. Ну и вымотались, само собой, до чертиков.

Сбоку, впритык к ангару, поставили две большие армейские палатки. Одна для нас, другая для техсостава. С печурками — все, как положено. Зато теперь можно и нам переселяться. Освободим помещение к удовольствию местного командования.

Перетащили койки, вещи, отгородили для них угол сбоку от входа. Места хватает, а нам так будет спокойнее. Даже не нам, а мне, так оно точнее. Теперь ни на кого оглядываться не нужно. Верите ли, нет, а на сердце легче стало.

Остальные контейнеры с необходимым нам оборудованием пока не вскрывали, оставили их стоять возле ангара. Местное командование поворчало, не без этого, но против распоряжения его императорского величества не пошло. Хотя могло. Мутит оно воду, ох мутит. У самих точно такие же контейнеры вообще посередине между ангарами стоят — и ничего, никто внимания не обращает. А тут еще одна напасть появилась. Слышал я тут краем уха некоторые разговоры среди летчиков школы, и они мне не по душе пришлись. На революционную агитацию сильно смахивает. Похоже, придется и мне принять участие в подобных беседах. Но только не сейчас. Вот сделаю дело, заработаю авторитет кое-какой и начну заниматься антипропагандой.

Еще раз был на приеме у командующего, уведомил его о нашей почти полной готовности. А там и жандармы подтянулись с новыми данными разведки. Телеграмма о нашей готовности ушла в Петербург. Осталось немного подождать…

Ответ был получен на следующий день. И состоял он всего из одного слова: «Ждать!» Как я угадал.

Время потянулось медленно-медленно. Чтобы экипаж не одурел от безделья, пришлось активно заняться личной подготовкой. И выйти на командование школы с просьбой воспользоваться местной материально-учебной базой. Да, пришлось лично заняться обучением своих людей. Но уже на второе мое занятие в класс потянулись первые дополнительные слушатели. Я же не только о современной авиации говорил, но и об ее развитии, об аэродинамике, о тактике, о боевом применении. Пришлось вспоминать училищные лекции и занятия в Центре боевой подготовки. Хорошо, что с памятью проблем никаких, все припомнил. А еще через занятие пришлось перебираться в актовый зал и уже читать настоящие лекции всему составу школы. А после лекций отвечать на многочисленные вопросы. Ну и ладно, дело-то нужное. Мне не жалко. Наоборот, я и из этого некую пользу вынес. Потому как наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки, и у нас наконец-то появились первые… Нет, не кандидаты в мою авиароту, а хотя бы заинтересовавшиеся. Даже начальство школы начало появляться на этих моих лекциях.

Вот тут я и разобрался в так удивившем меня сначала отсутствии добровольцев в формируемую часть. А ведь мог бы и сам сообразить, догадаться, в чем причина. А она на самом деле простая, как оказалось.

Руководящий и инструкторский состав школы, может, был бы и рад к нам пойти, да кто ж их отпустит? А у курсантов нет должного профессионального опыта. Да вообще никакого пока нет. Им бы сейчас за счастье вот эти, имеющиеся в распоряжении школы этажерки освоить, не говоря о большем. А у нас вон какая техника. Мало того, что по местным меркам огромная, одними своими размерами внушающая уважение, так она еще и многомоторная. И с многочисленным экипажем, которым нужно управлять в полете. Да, это вам не одноместный самолетик…

А в один прекрасный теплый вечер мы наконец-то смогли выделить время и выбраться в город. Все-таки никогда я здесь не был, ни в той жизни, ни в этой. Что могу сказать по этому поводу… А ничего. Просто в этом городе нужно побывать. Своими глазами увидеть, ногами походить по местам боевой славы, руками, так сказать, к истории прикоснуться. Это как в Питере, Одессе или еще во многих довольно-таки известных городах. По праву известных…

В первый день просто прогулялись, прошлись по набережной, посидели на скамеечке, полюбовались морем. Несколько раз пришлось представляться патрулям, показывать документы и пропуска с разрешением местного начальника гарнизона. Вот не понимаю. Народу на набережной хватает, а проверяют, насколько я смог подметить, одних только нас. Вот как так? Или мы настолько отличаемся от местных? Чем?

Зато во второй раз нас проверяли уже заметно меньшее количество раз, а потом и вообще перестали. Привыкли, наверное, или мы уже примелькались.

Что удивительно, время военное, о чем недавний обстрел города напоминает, а на набережной народ променад устраивает. Немного его, этого праздного народа, но ведь есть. Даже редкие парочки прогуливаются под ручку. Собачки бегают на длинных поводках, под ноги лезут. Да, дамы к тем собачкам прилагаются. Только, к сожалению, они все с сопровождением. Да не собачки, а дамы… Но все равно, греют сердце быстрые взгляды, горячат кровь.

Сначала подумал, что это мы такие красивые, а это, оказывается, отношение к лётной форме такое. Уважают здесь авиаторов. Как чуть позже узнал и рассказал нам Владимир Владимирович Дитерихс, его императорское величество даже у себя в Ливадийском дворце выпускников Севастопольской школы принимает. И вообще он частый гость в школе. Ну, когда в Крым приезжает, конечно. А за ним и местная аристократия тянется, подражать старается. Ну и горожане не отстают, как же без этого. Да и впрямь — город морской, здесь кругом все в морской форме. А тут что-то новенькое, глаз радующее. Вот и смотрят, любопытство тешат…

Наконец-то дождались ответа из столицы. Все было замаскировано под прибытие очередной инспекции на флоте. В штабе сразу наступило тревожное затишье. Всей бумаги мне прочитать не дали, да вообще ничего не дали прочитать! Просто Андрей Августович довел сроки выполнения приказа и предложил согласовать наши действия. Словно крылья обрел адмирал. Довольный! Светится от счастья! Очень при этом сокрушался, что новейший линейный корабль «Императрица Мария» еще не готов. Как бы сейчас он пригодился…

А у меня сразу очередные воспоминания всплыли. Потому что о гибели этого линкора только ленивый в моем времени не знал. Очень уж в свое время эта тема подробно муссировалась. Да… И даже расследования причин гибели корабля проводили. Точно! Вспомнил! Основной вывод был о диверсии и саботаже на верфи. Только вот не помню, на какой. Но это-то узнать не проблема. В конце концов, и просто спросить можно.

Спросил. Узнал. И после задумался, что мне делать. На местное отделение жандармов как-то у меня надежды нет. Просто не поверит мне никто. На Джунковского выходить? Пусть сам разбирается? Да, лучше всего так и поступить. Вот только как с ним связаться? И где выход?

Задумался настолько глубоко, что упустил нить разговора. И очнулся только тогда, когда Андрей Августович меня о чем-то дважды переспросил.

— Извините, ваше превосходительство, задумался.

— Я вижу, что задумались. Надеюсь, о чем-то действительно полезном.

— Так точно! Мне срочно нужна связь… Впрочем, еще раз прошу извинить меня и повторить вопрос.

Командующий дернул усами, нахмурил брови, что на его моложавом лице смотрелось несколько комично. А я прямо почувствовал, как адмирал сейчас решает, отругать меня за мое неуважительное поведение или спустить все на тормозах. Да, что-то я оплошал, нашел, когда в воспоминания удариться. Оправдывает меня только то, что дело это очень важное. Особенно в свете предстоящих нам действий. А может, не мудрить и приоткрыть карты адмиралу? Чуть-чуть…

Или вообще не открывать? Сначала доложить Джунковскому, а уже он пусть решает, кого можно посвящать в это дело, а кого нет. А время-то идет. Думай, голова, думай. Да что я тут сомневаюсь! Эбергард сам больше всех заинтересован в быстром и благополучном спуске на воду новейшего линкора. Кому как ни ему все в своем ведомстве знать положено! Наверняка мне то же самое и Джунковский скажет. Ну же, решайся, Сергей Викторович!

Открыл было рот и сразу же его захлопнул. Если скажу «А», придется говорить и «Б». Рассказывать о том, откуда я все это узнал. Выход-то где?

Разговор после моей оплошки как-то быстро скомкался. Адмирал явно остался недоволен моим этаким отношением к настолько важному делу. Да еще в свете поручения самим императором. Да только мне все равно. Слишком ценные у меня сейчас сведения, чтобы в данный момент пустяками голову забивать. А император простит…

— Сергей Викторович, в чем дело? — решил не обращать внимания на мое явно неуставное, если не сказать больше, поведение командующий.

Прекрасно его в этот момент понимаю. Ситуация непонятная, двойственная. И не одернешь меня, как положено, потому что я протеже самого ЕИВ, и разговор я сейчас явно неспособен продолжать.

— Еще раз извините, ваше превосходительство, — все-таки решил сказать. — У меня есть очень важные сведения, касающиеся этих самых Николаевских верфей. И своевременного спуска на воду линейного крейсера. Прошу учесть, все, что вы сейчас услышите, не должно выйти за пределы вашего кабинета.

— Хм-м. Молодой человек, вы в своем уме? — и адмирал потянулся к звонку.

Даже по званию ко мне не обратился. Этим самым явно дал понять, насколько низко я сейчас в его глазах рухнул. Ладно, отступать поздно, да и нельзя. Нужно дело делать!

— Погодите, Андрей Августович, — опередил это его движение. И явно своим панибратским обращением выбил командующего из колеи. Посмотрел, как лицо адмирала быстро меняет цвет на свекольно-бурый, и заспешил, постарался объяснить хоть что-то, пока в кабинете не грянул гром. — Ваше превосходительство, на Николаевских верфях готовится диверсия…

И, глядя на ошарашенное лицо быстро бледнеющего адмирала, добавил:

— Больше ничего конкретного говорить не имею права. Только с разрешения представителей Корпуса жандармов.

Да, просто так мне отделаться не удалось. Но на своем стоял крепко. А адмиральская буря в его же кабинете… Сам виноват. За что сейчас и огребаю. Но зато вопрос с жандармами решился на удивление быстро. И буквально через полчаса я уже совсем в другом здании и другом кабинете имел счастье лицезреть парочку офицеров в голубых мундирах.

Рассказал коротко обо всем, что мне удалось припомнить. Замолчал… И в кабинете наступила тишина на пару минут. Не дольше. А потом все пришло в движение… Да ничего не пришло в движение. Просто пришлось все то же самое повторять еще раз, но уже «под протокол».

А затем вернулся в штаб флота, в кабинет командующего, и выдал Андрею Августовичу подкорректированную жандармами урезанную версию своего рассказа.

— Будем считать, что ваше, скажем так, несколько странное поведение, Сергей Викторович, получило логичное объяснение, — внимательно выслушал мое коротенькое повествование успокоившийся за время моего отсутствия Эбергард. — Ну что же, причина явно уважительная, раз господа из Корпуса так считают. Хотя, признаться, у меня лично ваш рассказ вызывает некоторое удивление. Если не сказать больше. Как-то очень уж все это на больные фантазии похоже.

Все, дальше без меня. Я свое дело сделал, все, что можно припомнил, а припомнил я не то чтобы много, так, кое-что самое важное, что зацепилось в памяти. Но тут дело такое, была бы зацепка, ниточка, за которую можно и нужно потянуть… Пусть раскручивают сами. Джунковскому сообщат, это главное. А Владимир Федорович все сделает правильно…

Следом за контейнерами с нашим имуществом и необходимым оборудованием через несколько дней пришел еще один железнодорожный состав с горючим грузом в бочках и с бензином. И был сразу же частью отправлен на склады авиашколы, а частью перегружен на транспорты сопровождения в порту. И еще через пару дней все военные и гражданские суда ушли из города. Даже самой завалящейся лоханки не осталось.

На второй день после отхода кораблей я пошел к командованию школы. Вот и началось то главное, ради чего и было затеяно это мое «назначение»…

А еще через десять дней ранним солнечным утром на лётное поле школы один за другим начали приземляться четырехмоторные машины из Санкт-Петербурга и Варшавы. Разбудили гулом моторов приморский город. Подруливали после посадки к нашему ангару, где их уже встречала наземная команда, разворачивались и выстраивались в два длинных ряда. Останавливались и глушили двигатели. И вокруг каждого самолета сразу же начинали суетиться механики и техники. Весь инженерный и технический состав школы включился в этот непрерывный процесс. Даже курсантов припахали, невзирая на звания. И никто отказываться не стал. Из контейнеров доставали огромные поплавки и устанавливали на стойки колес. К ночи все самолеты были переоборудованы в морской вариант и дозаправлены.

Экипажи ушли на отдых, а вокруг самолетов еще полночи шустрили техники, проверяли и перепроверяли матчасть…

Утром я проснулся рано. Сразу же, первым делом, выглянул из палатки, окинул взглядом горизонт, небо. Ни облачка. И ветер слабый, на лице еле-еле ощущается. Даже не ветер, а земля после ночи начинает прогреваться, вот и чувствую щекой слабое движение воздуха. Скорее, не движение, а шевеление. Это хорошо, от погоды сейчас все зависит. И это не преувеличение.

Во время завтрака поприветствовал Шидловского и Сикорского. Игорь Иванович не удержался и лично решил поучаствовать в предстоящем мероприятии. Заодно и новый самолет нам пригнал. Откуда только узнал? Мы тут секреты разводим, а уже все всё знают…

После завтрака летчики и штурманы собрались в актовом зале — началась постановка задачи. Не удивился, когда увидел генерала Каульбарса в компании великого князя Александра Михайловича. Удивился понастоящему, когда мне шепотом свежие слухи поведали. Оказывается, в Крым государь лично приехал. Сам!

Не верил я до конца, что он лично возглавит предстоящую операцию. Обычно слухи такого рода мгновенно все окрестности облетают, а тут полная тишина. И про великих князей никто ничего не знал. Неужели научились секреты хранить? И впрямь что-то изменилось? Да ладно. А как же тогда объяснить присутствие здесь Игоря Ивановича? Тем, что собирали всех, кто может пилотировать «Муромцы»? Может быть…

Взлетать начали после обеда курсом на север. Взлетать в сторону города не стали. Нечего рисковать жителями, мало ли что…

И первой ушла в небо моя машина. Наконец-то закончилось долгое вынужденное ожидание. На разбеге успел заметить плотную толпу провожающих. Похоже, весь личный состав школы собрался. Надеюсь, завидуют. Пусть завидуют. Глядишь, после демонстрации такой мощи наконец-то удастся расшевелить местных офицеров. Может, и к нам наконец-то проситься начнут.

После взлета первым делом проверили радиосвязь с экипажами. На удивление все четко работает.

На пятидесяти метрах плавным левым разворотом ушли в море, встали на расчетный курс и продолжили набор высоты. Забрались на три тысячи метров и пошли себе спокойненько, поглядывая по сторонам. С такой высоты далеко видно. Чужих дымов нигде не заметили, да их и не должно было быть по данным разведки.

Через три часа полета впереди показалось серое облако. По мере приближения облако распалось на многочисленные отдельные дымки из труб кораблей. Вот и точка встречи. Опознались по радио, прошли над лежащими в дрейфе кораблями и развернулись еще влево, в сторону Зонгулдака.

Час с небольшим полета, и вдали показалась серая полоска берега. Близко подлетать не стали, через оптику посмотрели на наличие неприятельских военных судов и вернулись назад, к своим. Сели вдоль волны, погасили скорость, подрулили к кораблю-матке. С него уже были спущены на воду катера обеспечения, на один из которых я и перебрался вместе со штурманом.

Дрогнула под ногами палуба, вскипел бурун под кормой. Ухватился руками за релинг, так как ощутимо шатнуло назад. Несколько минут хода, и мы на флагмане.

Поднялись на палубу и вслед за вестовым проследовали в кают-компанию. Доложили командующему об обстановке у Зонгулдака и о расчетном времени прибытия остальных самолетов основной группы.

А дальше наблюдали за заправкой и загрузкой горючей смеси в самолет. После окончания загрузки нас отбуксировали на другой борт транспорта сопровождения и пришвартовали двумя канатами к кораблю. Теперь остается только ждать прибытия группы, ну и не зевать, поглядывать за безопасным расстоянием до борта, дабы не повредить самолет. Для этих целей на воде уже достаточное количество шлюпок находится.

О, вот и первые «Муромцы» показались, пошли на снижение, один за другим. Сразу стало веселее, суета поднялась, шум и рев моторов.

Море большое, корабли на отдалении друг от друга стоят, места всем хватило.

Под шумок несколько транспортов с сопровождением набрали ход и ушли в сторону Зонгулдака.

А ближе к рассвету мы снова ушли в небо, взлетели вдоль небольшой волны под свет корабельных прожекторов, вслед за давно ушедшей к Константинополю основной эскадрой адмирала Эбенгарда. С самолетами осталось два транспорта сопровождения. Да и то лишь вот из-за этих самых прожекторов. Улетим мы, и они пойдут догонять флот.

В воздухе разделились на две группы. Первая, малочисленная, пошла на Зонгулдак, а вторая, более многочисленная, развернулась и нацелилась на Босфор. Что до первой, что до второй цели приблизительно одинаковое время подлета. Рассчитываем подойти к расчетным точкам как раз с восходом солнца, когда оно начнет подсвечивать нам в спину и слепить вражеских наблюдателей. Опять же утренняя молитва будет идти, не до нас будет туркам. Это умные головы в Генштабе так рассчитали, чтобы противодействия нам было меньше…

Кто бы сомневался, что я полечу во второй группе? Зонгулдак я уже сверху повидал, можно сказать, а вот Константинополь пока не довелось. Лёту тут немного, что туда, что туда — одинаково, так что скоро увижу.

Здесь принято решение обойтись без предварительной разведки. Нам еще повезло, что на горизонте ни одного дыма пока так и нет. И никто еще всю нашу армаду не засек. Хотя на флагмане было высказано мнение, что о прибытии русской эскадры в эту точку турки уже наверняка знают, поэтому и оттянули свой флот под защиту береговых батарей.

Вот сейчас и узнаем, так ли это…

Одно плохо, видимость отличная, миллион на миллион. На солнце за спиной одна надежда. И на утреннюю молитву правоверных.

Перед городом заранее решили не разделяться. Высоты у нас небольшие, идем на восьмистах метрах друг за другом. Так и будем выдерживать строй. Из него и станем «вываливаться» по намеченным целям. Мандраж начинается. Не оттого, что страшно, а оттого, что промахнуться нельзя. Повторного захода ни у кого не получится. Как только нас обнаружат, тут такое начнется… Ну да ничего, у всех экипажей уже имеется боевой опыт. Справимся. Вот только где мне этот «Гебен» искать? Разведка сработала хорошо: и рассказали, и нарисовали, где он сейчас стоит в ремонте. Но одно дело на карте точку показать, а совсем другое на незнакомой местности определиться. В чужом порту среди многочисленных кораблей. Хорошо хоть солнце взошло. Сейчас все нам подсветит!

Да и при чем тут солнце? Не до него сейчас! Впереди идущие «Муромцы» начали поочередно уходить вниз и в стороны. Кто влево, а кто вправо, на береговые батареи. Следующие будем мы. Наша задача — порт с его кораблями и «Гебен»!