Мой ломтик счастья. Повесть детства

Владимир Леонов

Десятилетний мальчик из далекой деревушки, расположенной у самого леса, получает в подарок от родителей небольшого веселого пса, который умеет улыбаться и понимать, совершенно как взрослый человек. И жизнь Володи стала меняться, нелепая и некрасивая собака, названная им Дымком, становится настоящим другом мальчика. Благодаря этой смешной, веселой дворняге Володя перестает грустить, чувствовать себя одиноким, совершает удивительные приключения, находит друзей и знакомится с красивой девочкой.

Глава 8. Поход в магазин

Итак, Дымок уже не оставался один. Куда бы я ни шел, он бежал рядом, всем видом выражая свое удовольствие: веселая, озорная морда, чуть высунутый розовый язык, короткий хвост покачивался в такт движению. Весь облик свидетельствовал о том, что Дымок не какая — то там дворняга захудалая, а настоящий домашний пес со своим хозяином и местом в доме, сытной едой и водными процедурами.

Алиса Могилевцева,10 лет

— Дымок, сегодня идем в магазин, — поглаживая пса за шею, заговорил я, — будь умница, прохожих бесцеремонно не обнюхивай, от собак держись подальше, а в магазине ни — ни, ни шагу от меня, — вот такие наставления получил от меня Дымок, пока мы выходили со двора.

Закрыв за собой калитку, я наклонился пониже и несколько раз сделал сильный вздох над спиной Дымка. От неожиданности дворняга даже попятилась: «Мой мальчик, с тобой все в порядке? Уж не спятил ты с ума?» — думаю, что именно так она и подумала.

— Не бойся, Дымок, умом я не тронулся, — весело произнес я в ответ чаяниям собаки, — просто хотел лишний раз удостовериться, что вонючий запах от тебя ушел. Пахнешь ты превосходно!

Дымок нетерпеливо посмотрел на меня, словно говорил: «Ну давай, не тяни, мальчик, как раз самое интересное…». Даже переступил лапами, выражая свое нетерпение.

Я сказал собаке:

— Магазин у нас большой. Просто громада! Ты перед ним, как котенок.

Дымок сделал вид, что обиделся — сравнить его с котенком, и как, мол, ты, хозяин, до этой глупости дошел?

Я стал оправдываться, почувствовав, что задел Дымка за больное:

— Нет, Дымок, ты уж извини меня. Я просто хотел на примере объяснить тебе, каких размеров у нас магазин. Ты не будешь сердиться больше?

В знак примирения Дымок подарил мне веселую улыбку, и мы продолжили путь.

Сельский магазин представлял собой небольшой деревянный домик, снаружи обшитый досками, раскрашенными в аляповатые цвета: ярко — красные, ярко — желтые, бледно — серые, зеленые, как тина в болоте, оранжевые, словно нос пропойцы. Поговаривали о нечистой силе, которая враз за одну ночь темные, местами погнившие доски раскрасила в столь броские цвета. Как бы там ни было, после той ночи никто не решился смыть краски.

Даже сам глава поселка, по отдельным сведениям, узнав о произошедшем, перекрестился в темном уголке, затем плюнул несколько раз через левое плечо и пробормотал: «Ну лукавый, и поддал ты нам перцу, и за какие такие грехи?» А не получив ответа от лукавого, усмотрел в этом некий тайный смысл и приказал доски не менять и краски не соскабливать.

— Держать тебя на поводке я не буду, — разговаривал я с Дымком по дороге, — пес ты умный, и, как всякий умница, дорогу людям будешь уступать, приветливо смотреть на них, в ссору не ввязываться, повод для скандалов не подавать. Дымок топал рядом, нос крутился у него по сторонам, принюхиваясь к дразнящим собаку запахам, хвост поднят вверх от напряжения, и он напоминал ствол молодого зеленого деревца. При моих словах он поднял морду, весело открыл пасть, будто говорил: «Не волнуйся, мальчик, все будет в порядке, я еще тот пес, который и умен, и вежлив, и покладист. Что — что, а ссоры затевать не в моем собачьем характере!»

Угадав его ответ, я спокойно вздохнул, и мы не спеша по летней улице приближались к магазину. Только одна собака повстречалась нам по пути, и то она остановилась поодаль, внимательно смотря нам вслед. Среди собак деревни существовало неписаное правило: если собака на улице не одна, а с хозяином, то к ней не подходить, отношений не выяснять, не рычать и вообще вести себя тихо, неприметно.

Встретилось нам несколько человек на улице, Дымок добродушно помахал им коротким хвостом в знак приветствия, чем привел прохожих в веселое настроение.

Вот и магазин, вверху на широкой доске надпись «Продмаг», а рядом с входной дощатой дверью какой — то озорник прибил небольшой лист фанеры с надписью: «Проси мало, денег давай больше, уходи быстро». Глава поселка махнул рукой на это, усмотрев в очередной раз проделки того самого лукавого, а посему указал лист не снимать и силу нечистую не бередить.

Еще магазин примечателен был тем, что возле него стояло несколько скамеек, врытых в землю. Люди шли в магазин не просто купить продукты, а еще новостями поделиться, пошептаться о чудесах, которые происходят в деревне, нарядами покрасоваться, поэтому скамейки не пустовали, на них всегда кто — то сидел. Тем более в летнее теплое время, когда сама природа настраивает людей на общение, разговор по душам.

Вот и на этот раз скамейки напоминали поле, засеянное разноцветьем. Сидевшие на них женщины, оживленно обсуждавшие последние события в деревне, спасались от жары, повязывая на головы ситцевые косынки, цвета и узоры которых как раз создавали впечатление луга с его травами и цветами. Тем более, головы сидевших склонились друг к другу, чтобы, не дай, бог, что — то упустить или не рассказать, отчего вид поля или луга становился значительней.

Мы с Дымком приблизились к скамейкам. Как по команде, женщины замолчали, разом одновременно подняли головы и во множество глаз уставились на нас. Я — то понимал, в чем причина столь странного поведения — новый для них объект в поле зрения возник, это событие, выходящее за пределы обычного круговорота событий. Значит, новые мысли, предположения, догадки, и так и этак можно истолковать, кто на что горазд. Пища для разговора на несколько дней. Как здесь сердечку не забиться посильнее!

Я незаметно толкнул Дымка в бок, давая ему понять, чтоб показал самое лучшее свое воспитание, не ударил лицом в грязь. Дымок (приятно, когда твой пес — умница) все понял правильно: «Это деревенское вече, если оно примет меня благосклонно, то авторитет хозяина и мой, соответственно, поднимется в разы. Так что, пес, действуй!»

И пробил час Дымка! Потом еще долго в деревне судачили да рядили о чинных и благопристойных манерах «милого пса» — так прозвали мою собаку с легкой руки этих женщин.

Дымок присел на задние лапы, вытянув до хруста свои передние, подбоченился, гордо этак поднял голову, навострил уши, даже плешивость как — то затерялась на общем фоне грациозности и телесной стати собаки. Под солнечными лучами окрас шерсти приобрел привлекательный голубоватый цвет, местами переливаясь, как цветное стекло. Чтобы не испортить своим коротким голым хвостом наружной прелести, Дымок умело запрятал его под задние лапы. И, конечно, непревзойденная улыбка дворняги, чистая и широкая, во всю пасть обрушилась с силой водопада на добрые женские сердца!

И видят изумленные сидельцы скамеек, женщины в простых ситцевых косынках, величественного импозантного пса, веселого и ласкового, во всей своей красе представшего перед ними, словно перед строгим жюри на конкурсе собачьей красоты. Не успели они еще и охнуть, то ли от бесцеремонного нахальства Дымка, то ли от его белых крепких зубов, светящейся улыбки и красивой фигуры, как мой пес, не давая передышки своим неожиданным зрителям, встал и вразвалочку, смешно переставляя кривые ноги, затрусил к сидевшим.

Вот он подбежал к одной из них, трогательно так, аккуратно, мягко опустил голову на колени и направил на женщину свои лучистые глаза, наполненные такой детской искренностью и вместе с тем беззащитностью, что она невольно нежно улыбнулась, потянула пса за морду и расцеловала в пушистые, ароматно пахнущие щеки, воскликнув: «Ну какой же красавец, просто милашка!»

Пришли в движение и остальные женщины, каждой захотелось приласкать Дымка, прошептать что — то теплое в ушко, потрепать за шею. Дымок наслаждался своим триумфом. Можно было смело утверждать, что еще ни одна собака деревни не удостаивалась такого неподдельного восхищения взрослых.

Елена Тараканова, 8 лет

Дымок переходил из рук в руки, клал на колени каждой свою светящуюся морду, посматривая весело в лица женщин и получая от каждой массу комплиментов. Одна из них протянула Дымку конфетку «Дунькина радость» — круглая, как шарик, карамель, залитая липким сахаром.

И здесь возник конфуз. Дымок неожиданно тряхнул головой, стиснул зубы… Женщина едва ли не обмерла. Вытянули головы другие: «Что с собакой!. Даже я на секунду струхнул: «Все пропало, не пора ли убегать?» Но надо было знать натуру Дымка! Он верно рассчитал эффект от следующего шага!

Дымок повернул голову в мою сторону. О, какое оно было плутоватое! Взгляд его сразу приободрил меня: «Мой мальчик, все в порядке. Я же должен, как воспитанный пес, спросить у тебя разрешения!» Я произнес громко и, как мне показалось, твердым повелительным голосом:

— Бери, Дымок!

И, выполняя мое распоряжение, Дымок пошевелил носом, втянул в себя аромат конфетки и медленно теплым языком слизал ее с руки женщины, а затем, усиливая значимость своей персоны, несколько раз провел им по ее руке, выразив тем самым свою признательность. Все женщины захлопали в ладоши, кричали, перебивая друг друга: «Ай да псина, ай да молодец! Вот бы нам такого на старости лет заиметь, и скучать бы не пришлось!»

А одна из них возьми и крикни так испуганно — жалостливо:

— Ой, какой же он доходяга, вон кости все светятся. Женщины, давайте подсобим, откормим сообща этого милого пса!

И показалось мне, что женщины стали в этот день самыми добрыми и и щедрыми феями: они доставали из сумок, сеток, авосек только что купленные продукты, протягивали их мне, прося обязательно принять угощение и откормить пса, чтобы он стал дородным, а то похож на доходягу. Отказываться было бесполезно: на деревне так не принято, дают всегда с чистым сердцем. Передо мной выросла гора продуктов. Уже было не до магазина.

А Дымок стоял в стороне, так хитро улыбался, словно говорил мне: «Мой мальчик, со мной не пропадешь. Всегда кусок хлеба добуду, это у меня в крови!»

Вот так и закончился наш поход в магазин. Возвращались мы с полными сумками продуктов. Дымок нес в зубах две авоськи.