Санай и Сарацин

Владимир Кривоногов, 2013

Призрак, проживавший в городе Шадринске, вдруг решил наведаться в Зону. Спасаясь от выброса, он спрятался в пещере, где пережидали катаклизм сталкеры Санай и Сарацин. В результате аномального воздействия привидение приобрело удивительные свойства. И за ним начинается охота. В охоту включаются все силы и группировки Зоны. Большие парни готовы выложить любые деньги, убить кого угодно, лишь бы заставить призрак служить себе. Но у призрака Витеньки Петрова и его новых друзей Саная и Сарацина на этот счет сложилось иное мнение. И они готовы вступить в бой со всеми превосходящими силами и даже с самим Хозяином Зоны…

Глава 5

Окрестности норы

Сталкеры договорились разделить добытые артефакты. Зеркало жизни и прабабкины бусы на пояс повесит Сарацин, мамины и бабкины — Санай. Усилить защиту перед трудным выходом — никому не повредит. Призрака разместили в старом двухлитровом вакуумном термосе без крышки. Тров сидел там без стеснения и чувствовал себя вполне вольготно. При необходимости он смог бы уместиться в титановой емкости даже с головой. Термос с пассажиром Санай понесет в рюкзаке. Выход наметили через десять минут.

Пробираться к бару парни решили через завод «Вектор», построенный еще до второй катастрофы. Новейшее предприятие предназначалось для уничтожения и дезактивации сильно и частично зараженной техники, оставшейся в изобилии после ликвидации Чернобыльской аварии, но так и не успело вступить в строй. Дальше следовало двигаться через Рассоху к форпосту долговцев. Ну а там, как обычно, через собачью пустошь ко второму блокпосту. Маршрут простой и хоженый.

В принципе, через «Вектор» можно было не идти, шагать западнее и обогнуть стоянку ржавой радиоактивной техники. Но Сарацин предложил немного удлинить дорогу, сделать небольшой крюк в ущерб скорости, но в пользу непредсказуемости маршрута движения. Всем известно, что в Зоне прямых путей нет. Тех, кто прет по ней напропалую, напарники еще ни разу не встречали, видимо, такие герои напрочь повывелись.

К выходу все было готово. Друзья проверили оружие, укомплектовались, упаковались, присели на дорожку, перекрестились, помолчали. Призрак пошевелился в своей емкости, засунутой в рюкзак, вздохнул и затих.

— Ну, с Богом, — провозгласил Сарацин.

Парни решительно встали и в тот же миг вздрогнули от вибрирующих сигналов ПДА.

Сарацин скривился. Сталкеры, они же все до одного суеверные — аж мурашки по спине побежали.

— Плохая примета, — подвел итог Санай, поднося запястье левой руки с экраном гаджета поближе к глазам.

Сарацин вслух прочитал входящее сообщение:

— «Сарацину, Санаю. По данным технической разведки и полевых наблюдателей, к вашей норе с севера движется орда мутантов, с востока армейский взвод спецназа, с запада крыло наемников, с северо-запада монолитовцы! Подлетное время противника — 28 плюс-минус 2 минуты. Бегите, пацаны! Серафим».

— Мамоньки мои! — прошептал Санай и с тревогой посмотрел на напарника.

Сарацин стоял и заворожено смотрел на экран ПДА. Как будто бы этот маленький индивидуальный прибор в состоянии дать ответы на вопросы, тревожащие сталкера.

— Брат, что происходит? — Санай поставил пулемет на ботинок правой ноги и качнулся. — Неужто они все к нам на именины собрались? С места не сдвинусь, пока ты мне все не объяснишь!

— Санай, тут что-то не так. Короче, они идут за зеркалом жизни или… — Сарацин кивком указал на рюкзак напарника.

— За этим бледным дохляком, что ли? Так давай его здесь оставим и свалим. Эх, нору жалко. О ней, скорее всего, теперь не знают только ленивые. Слышь, брат, нас в новостях показали? Какого хрена эта братва в нашу сторону кандыбает?

— Это все риторика! Валим! Через десять минут нам уже не уйти будет. По дороге обсудим. Пока план прежний — идем к «Вектору». Он на юге, а это единственное безопасное направление, если верить Серафиму. Дальше видно будет. А призрака оставлять нельзя. Мы его видели и даже общались с ним. Уж и не знаю, что в этом такого противозаконного, но, по-моему, Санай, нас с тобой просто списали в расход.

— Я им спишу!.. А моего «Печенега» они тоже вычеркнули?

Санай отодвинул броневую пластину, закрывающую проход, и полез, цепляясь за стенки то рюкзаком, то пулеметом, то автоматом. Следом протиснулся Сарацин. Больше на разговоры времени не было. Началась работа.

Санай выглянул из-за плиты, осмотрел окрестности, тихонько свистнул, мол, все нормально, и спустился на дно овражка. Ручеек иссяк. На небе ни тучки. Несколько ярких звезд одиноко догорали в предрассветной дымке.

— Давай направо! — прошептал за спиной Сарацин. — Там из оврага поднимемся, и аномалий вроде бы нет. Точнее сказать, не было.

— Подожди, — встрепенулся Санай. — Сюрприз под плитой оставлю. Только об этом и мечтал.

Парни двинулись со всей осторожностью. Через тридцать метров овраг повернул вправо. Сталкеры остановились. Оба детектора просто надрывались, предупреждая об опасности. Открывшаяся взору электра, та самая, что плевалась молниями в бедное привидение, после выброса набрала силу и заполнила все пространство низины сразу за поворотом.

— Плохо, — озабоченно произнес Сарацин. — По дну не пройти. Возвращаемся?

— Нет, — ответил Санай. — Давай с разбегу на склон. Я снизу подтолкну, а потом ты меня сверху вытянешь.

Сарацин кивнул, закинул винторез за спину, потер ладони, рванул что есть сил, активно работая ногами, ухватился за корень. Растение толстым кабелем торчало из грунта у самого края оврага. Сталкер подтянулся как на перекладине. Санай с видимой легкостью добавил ему импульса. В движении Сарацин развернулся, уселся на кромку оврага, свесив ноги, и быстро глянул по сторонам. Все вроде бы тихо. Он улегся на живот, схватил ствол пулемета, протянутый напарником, поволок на себя. Тяжеловато тащить из ямы продолговатую стокилограммовую гирю без малого двухметрового роста. Откровенно говоря, Санай вылез практически сам. Легкий Сарацин в одиночку не вытащил бы его.

Парни встали, опять огляделись, быстро отряхнулись. Утренний туман стелился по опушке радиоактивного леса. Тишина! Ни слуху, ни духу. Ни треска, ни звука.

— Давай вон к той кривой осине, — скомандовал Сарацин.

Держа оружие наизготовку, напарники перешли на быстрый шаг. Санай впереди, выцеливая опасные направления. Сарацин шел сзади, прикрывая тыл.

Изредка они бросали болты с привязанными белыми ленточками, но аномалии не встречались. Детекторы не реагировали. Правда, подвернулась свежая жарка, но еще издалека себя выдала колеблющимся маревом.

— Жарка тут завелась, трындец лесу, — глубокомысленно выдал Сарацин. — В следующий раз придем, так одни головешки торчать будут.

Санай не ответил. Ему показалось, будто что-то мелькнуло в подлеске.

Впереди маячил рюкзак на широкой спине Саная. Уверенной поступью напарник шел рядом со старой тропой вдоль опушки мокрого леса. Не сговариваясь, парни углубились в подлесок на десяток метров. Через пять минут, преодолев слежавшийся бурелом, немного правее они увидели просвет в плотной стене чащи и двинули туда. Санай иногда останавливался, к чему-то прислушивался, затем оборачивался, чтобы боковым зрением поймать силуэт Сарацина, идущего по его следам. А вот и чахлый заливной лужок.

На той стороне ложбинки, где начинался березняк, навсегда врос в землю остов ржавого трактора К-700. Под прикрытием молодой, но разлапистой ели сталкеры остановились.

Санай мотнул головой в сторону открытого пространства и прошептал:

— Напрямки или огородами?

— Обходить далеко. Рискнем?

— Хапы, я первый.

Санай осторожно вышел из лесного полумрака, огляделся, повернулся к Сарацину, поднял большой палец вверх, мол, все тихо. Он сделал широкий шаг, преодолевая узкую, но длинную лужу, перенес вес тела на правую ногу, но левую приставить уже не успел. Первая пуля попала в скулу, сразу под левым глазом, и превратила лицо в кровавое месиво, вторая саданула в правое плечо, разворачивая вокруг своей оси тело, падающее в черную грязь. Третья попала в рюкзак, где отчаянно заверещал призрак.

Время для Сарацина остановилось. Все эти события растянулись для него на манер кадров замедленной съемки. Он как в детском страшном сне невыносимо медленно рванулся вперед, в кувырке достиг основания широкого дуба и залег, но неудобно. Старый корень больно воткнулся в бок. Сарацин изготовился к бою, стал рассматривать в оптический прицел винтореза ржавый трактор и все то, что его окружало.

— Ну, где вы суки, где? Я сейчас вам за смерть Саная все руки-ноги отстрелю. По очереди.

За трактором мелькнул силуэт противника. Сарацин принялся поливать из автоматической винтовки весь сектор, заранее зная, что ничего хорошего из этого не выйдет. Пустая трата патронов, да и свое место он выдал. За глухими щелчками выстрелов парень не услышал врага, крадущегося за спиной. В последний момент что-то почувствовал, резко обернулся и увидел серую фигуру, направившую ему в лоб вороненое дуло пистолета.

Раздался выстрел, и свет погас.

Навсегда.

Сарацина согнуло пополам и вырвало. Санай удивленно подняв брови, оглянулся.

— Ты, чего, братишка? Тушенка, что ли, несвежая попалась? Это все нервное. Нам сейчас не до этого. За нами бегут старшие ребята из соседнего двора, а у нас с тобой нет ни одной бабушки, что бы их прогнать.

— Там, — просипел, согнувшись, Сарацин и вытянул руку в нужном направлении. — Нас убили. Обоих. Ну, в смысле, убьют. Я видел. Там серые нас ждут. Наемники, мать их, засаду устроили возле старого трактора.

Сарацин выпрямился, сдерживая очередной спазм желудка, расстегнул подсумок с артефактами. Зеркало жизни мелко вибрировало, восстанавливая резонанс с окружающей действительностью. Этот небольшой овальный артефакт с красными прожилками остывал. Вращение алых колец постепенно замедлялось. Через несколько мгновений артефакт успокоился и принял свой обычный вид темно-фиолетового булыжника с розовыми полосками.

Сарацин вытер лицо ладонью, встрепенулся, отгоняя жуткие воспоминания.

— Все. Уходим на запад. Иначе нельзя. Впереди засада.

— А ты точно уверен? — подозрительно спросил напарника Санай. — Все, что ты мне рассказал, это правда?

— Я тоже видел, — прошептал призрак со своего места. — Это ужасно.

— Да пойми ты, — встрепенулся Сарацин. — Это действие зеркала жизни. Наш артефакт уникален. Он стоит миллионы! Эта полосатая хреновина предупреждает своего владельца о смерти. Она хранит жизнь! Отражает смерть. Ты понял?

— Кира, если ты сейчас не обкуренный и не испытываешь приступ шизофрении, то я тебе поверю. Это правда?

— Да. Да. Да. Да. Тебе этого достаточно, или флюорографию принести?

— Хорошо. Идем на запад. А как меня убили?

Сарацин достал флягу с водой, сделал глоток, кашлянул.

— В голову. Снайпер. Брат, я чуть не расклеился там. Ты понимаешь, на моих глазах… А потом со спины профи вышел. Я ни шороха, ни хруста, ни просто шагов не услышал. Санай, эти дяденьки — очень серьезные люди. Очень!

— Сарацинушка, ты успокойся. Мой взводный старшина в спецназе знаешь что по этому поводу говорил? Я еще тогда салабоном был, но эти великие слова наставника запомнил навсегда. Он сказал: «Не ссыте никогда! Когда противник ссыт — он цветы поливает, а когда спецназовец писает — камни плавятся». Вот так вот! А скажи-ка мне, дружище, через сколько минут, по твоим ощущениям, нас убьют? Я спрашиваю для того, чтобы определить временную отсечку артефакта на сработку перед предстоящей смертью владельца.

— Ну, не знаю, — ответил Сарацин. — Минут семь. Может быть, восемь.

— Крайний вопрос. Почему не сработали бусы? Вот так вот, с первого выстрела, хлоп, и трындец, что ли? На хрена они нам вообще тогда сдались?

— Пошли, пошли, пошли, пошли, — нервно зачастил Сарацин. — Не знаю я. Может быть, зеркало жизни не учло этот фактор при моделировании картинки в моем мозгу.

— Ага, — обрадовался Санай. — Значит, могут быть другие варианты развития событий. Просто зеркало жизни выбрало самый худший. Вот и все. Ты же знаешь, что даже простые мамины бусы в состоянии убрать вражью пулю с критической траектории, а что тогда говорить о бабкиных или прабабкиных? Брехня это все! Будем считать, что артефакт нас просто предупредил о возможных событиях.

Где-то там, далеко позади, взорвалась граната. Резкий отзвук сработавшей ловушки, установленной Санаем, прилетел со стороны норы, недавно покинутой в спешке. Сомнений не оставалось — началось.

— А вот и начальство пожаловало. — Санай ухмыльнулся.

— Интересно, зацепила твоя растяжка кого-нибудь или нет?

— Да сто пудов! — Санай сплюнул сквозь зубы. — Но, Сарацинушка, это были очень плохие люди. Они пришли без спросу и наступили своими грязными ботинками на твой любимый бежевый коврик в прихожей.

В рюкзаке зашевелился призрак и совершенно отчетливо произнес:

— К нам движется что-то очень большое, черное и плохое. Я чувствую. Угроза приближается, но она пока еще далеко.

Санай еще раз сплюнул.

— Тридцать минут форы пока остаются, — с озабоченным лицом произнес Сарацин. — Давай не будем ее уменьшать.

Со стороны норы донесся шум разгорающейся нешуточной перестрелки. Пару раз там серьезно громыхнуло.

Санай покачал в руках любимый пулемет и заметил:

— Дядя Вася, мой наставник — помнишь, я тебе рассказывал? — говорил: «Встречный бой может связать противника и, как следствие, задержать преследователей, но ненадолго». Чувствую, братишка, что нас с тобой ждет еще тот денек. Набегаемся! Мать ее! Всю годовую норму по беготне исчерпаем.

Двинулись.

На запад протянулся плотный массив радиоактивного леса. Но, судя по всему, выбора направления больше не было. Парни стали углубляться. Надели шлемы, дабы не надышаться радиоактивной влагой тумана или спорами жгучего пуха, которого в каждом лесу хоть отбавляй. Густые стелющиеся облака тумана были на руку беглецам. Видимость ощутимо ухудшилась. Теперь преследователям придется плотно поработать, чтобы найти двух опытных полевиков.