Артуа. Дворец для любимой

Владимир Корн, 2013

Десять лет жизни в новом мире пролетели как один миг. За этот срок Артур достиг всего, чего только можно достичь. Красавица-жена любима и любит, подрастают дети, отлично идут дела… Что еще нужно для счастья? И вдруг война. Война неожиданная, с противником, объединившим сильнейшую в этом мире армию и флот. Самое время ответить на вопрос: все ли ты сделал, человек, прибывший из мира, опередившего в своем развитии местный на несколько столетий, для того, чтобы враг был разбит? Только учти: есть и более страшный враг. И он находится за твоей спиной, готовый неожиданно нанести удар по самому дорогому, что у тебя есть. Знать бы еще, кто он именно.

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Пролог

Я задумался, пытаясь найти ответ на неразрешимый вопрос: почему денег не хватает всегда, сколько бы их ни было?

Ладно еще в своем мире… Помню, когда я приехал по распределению в незнакомый город, вынужден был несколько дней питаться соленой селедкой, луком и чаем без сахара. Ну тогда хотя бы понятно — ни средств, ни знакомых. А сейчас-то какая причина?

Казалось бы, денег куры клевать не должны. И производство налажено, и вложения в банковское дело наконец-то начали давать неплохой доход. Страховая компания, Торговый дом, все, все приносило довольно хорошую прибыль. Так почему я не могу найти несчастных сто тысяч золотых имперских крон для того, чтобы запустить в Монтенере новый металлургический завод? А он нужен как воздух, и даже больше, потому что имеющихся двух заводов уже не хватает, а закупать металл у других выходит дороговато.

И откуда мне их выдернуть, недостающие деньги? Они везде нужны, к примеру, на той же верфи, где вот-вот должен сойти со стапелей первый корабль с железным корпусом. Он обошелся мне в такую сумму, что в моем мире на такие деньги можно было бы запустить в космос пару орбитальных станций. И ведь не факт, что имперские военно-морские силы купят корабль, даже если я попытаюсь впарить его в половину себестоимости. Да, он будет значительно быстроходней своих деревянных собратьев. Да, вражеским ядрам не под силу пробить его борта. Да, сам он имеет такое вооружение, что хоть в одиночку против целого флота биться выходи. Причем с того расстояния, откуда он будет поражать своих врагов, те даже достать его не смогут. Но и цена-то у него какова! Чуть ли не целый флот можно построить.

А кавалерийская бригада, совершенно по-новому экипированная и обученная новой тактике… У нее все другое, начиная от походных передвижных кухонь на конной тяге, клинков, по качеству металла близких к булатным и прозванных в моем мире за цвет стали «селедками», обмундирования, обогнавшего свое время расцветкой, удобством и практичностью по меньшей мере лет на триста, и заканчивая чудищами весом почти в полтора центнера, что лупят очередями.

Накладно содержать ее, очень накладно. И скорей бы уж решился вопрос о передаче бригады в имперскую армию на правах отдельного формирования, подчиняющегося непосредственно мне. То есть кормят и поят бригаду из имперской казны, а командую я.

Бригаду пришлось создать, чтобы не на пальцах объяснять Военному департаменту, какой именно я вижу имперскую армию в будущем. Создавать на свои деньги, чтобы никакая сволочь не вякала, что я, пользуясь особым расположением императрицы, запускаю руки в казну для воплощения в жизнь своих прожектов.

А центр подготовки этих чертовых имперских ниндзя в Доренсе? Там их и пары сотен человек не будет, денег же на них идет чуть ли не как на содержание кавалерийской бригады численностью в сто раз больше. С другой стороны, кавалерийская бригада и сборище доренсийских диверсантов почти равны по эффективности. Нет, Доренс я армии ни за что не отдам, пусть своих таких парней готовят. Поговаривают, что даже «дикие» опасаются с ними связываться. Ну а мы чего добивались?

Стенборо — так вообще сплошное разорение. О чем я только думал, когда его создавал? Такое впечатление, что все эти ученые — механики, химики, оптики, металлурги — питаются исключительно благородным металлом, едят золото и на завтрак, и на обед, и на ужин. Не исключено, что и по ночам пару раз просыпаются, чтобы подкрепиться. Нет, толк от них, конечно, огромный, вот только бы расходов поменьше, а? И ведь не сократишь финансирование, иначе придется какой-нибудь проект приостанавливать, а все работы там исключительно важные.

А еще открытые мною при имперском университете два новых факультета — горный и металлургический… Они тоже требовали расходов.

Горестные размышления были прерваны. В открывшиеся двери вошли дети. Мои дети — Яна, Конрад и Алекс. Им всем недавно исполнилось шесть лет — они в один день родились. Опять из-под надзора воспитателей сбежали. Инициатором и идейным вдохновителем побега конечно же являлся Конрад, всегда так происходит. Алекс немножко другой, его больше всего ответы на вопросы интересуют. А вопросов у него… Яночка же просто солнышко, моя любимица, хотя я и старательно держу это в себе.

Яна привычно залезла ко мне на колени, Алекс принялся рассматривать гравюры в лежавшей на столе книге, а вот за Конрадом нужен глаз да глаз. Хоть и стоит он, делая вид, что его крайне заинтересовала картина с изображением морской битвы — память о моем недолгом правлении Скардаром, но я-то его знаю… В кабинете собрана неплохая коллекция оружия, как огнестрельного, так и холодного, и вот она-то и притягивает Конрада как магнит. В коллекции некоторые экземпляры весят не меньше его самого, так что не приведи господи — не догляжу.

— Папа, а почему ты почти старенький, а мама нет?

У Яны голосок звонкий, как колокольчик. Какой же я старый, мне до сорока еще о-го-го! Больше года. Просто разница в возрасте у нас с твоей мамой почти шестнадцать лет. Это, конечно, если по земному времени считать, в этом мире год длиннее, но и в таком случае немало получается.

Может быть, отказать в кредите Военному департаменту? Но он берет у меня кредит, чтобы у меня же и приобрести очередную партию нарезных капсюльных винтовок. Берет в моем банке, а покупает с моего склада.

— Попроси маму, и она тебе другого папу найдет, молодого, — ляпнул я в ответ, думая о своем и пытаясь найти выход из теперешней ситуации.

Дети, переглянувшись, ушли. Я встал из-за стола и подошел к окну.

«Выход должен быть, просто сейчас я его не вижу, — размышлял я, глядя на раскинувшийся внизу сад. — Эх, плюнуть бы на все, собрать своих людей и махнуть куда-нибудь. Например, на север, к Тотонхорну. Если и есть где раздолье, так именно в его степях. Да и давно я у него не был, года три точно».

Я улыбнулся, вспомнив, что при каждой нашей встрече он спрашивает у меня: «Мериться не передумал?»

Нет, отказывать в кредите Военному департаменту — это не выход. Необходимо решать вопрос по-другому. Взять деньги в кредит в чужом банке? Тоже не вариант, сразу по всей Империи поползут слухи, что дела у меня идут не очень. Как же, имея свой банк, входящий в тройку самых крупных, занимает деньги на стороне. И правда, хоть в государственную казну лезь.

Дверь в кабинет отворилась снова. Любимая. Да не одна, за ней гуськом шли наши дети, почему-то все трое с заплаканными глазами.

Что-то случилось? Так, если судить по выражению лица Яны, я опять в чем-то виноват. Но какая же она у меня красивая!.. Даже сейчас, когда вся во гневе. Ничего, есть у меня отличный способ, проверенный в деле. Стоит только поднять Яну на руки и немного покружить… И все, она сразу забывает, что была на меня за что-то зла, и начинает лепетать, прижавшись к груди. Только это самый страшный имперский секрет, потому что ну мало ли, вдруг и еще кто-то покружит.

— Вы что это себе позволяете, господин де Койн?

Ну, если на «вы», да еще по фамилии, дело серьезное. Как же она сейчас прекрасна, с гневным блеском в глазах, разрумянившимися щечками, и… и, как говорят в романах, «с бурно вздымающейся грудью». А если еще учесть, что платье на ней отнюдь не с закрытым воротом…

Получалось так красиво, что я даже залюбовался, совершенно позабыв, зачем она сюда пришла.

— Дорогая… — начал я, разглядывая Янианну. Так, как бы к ней приблизиться до расстояния вытянутых рук? Ведь она сама прекрасно знает о своей слабости и легко ускользнет. Мне даже иной раз становилось непонятно, как это у нее получается, занятия танцами сказываются, что ли? Да еще эти служанки, столпившиеся в дверях.

— Дети, — сказала Янианна, по-прежнему глядя на меня отнюдь не влюбленными глазами, — нам с отцом нужно серьезно поговорить.

Так, одна проблема устранена — дети вместе со служанками покинули кабинет, и дверь за ними прикрылась. Теперь попытаться приблизиться. Сейчас!

Легкое па, очень похожее на танцевальное, и между нами снова прежнее расстояние, кроме того, кресло.

— Что ты сказал детям? — Голос Янианны все еще не выражал радости от нашей незапланированной встречи в середине рабочего дня.

Так, а что я им сказал? Убей не помню.

— У меня была встреча с фер Ночиа, когда в гостиную ворвались дети. «Мама, — плакали они, — нам не нужен другой папа!» Так что ты им сказал?

Янианна немного успокоилась, и мне удалось сократить дистанцию на целых полметра.

Фер Ночиа — посол Империи в Монтарно. Он еще молод, имеет весьма представительную внешность, так нравящуюся женщинам, и можно сделать ответный ход:

— Дорогая, а тебе не кажется, что ты слишком часто с ним встречаешься?

Пока Яна возмущенно хлопала глазами, я сократил дистанцию еще на метр.

— Да как ты смеешь?!

По-моему, я немного переборщил. Ну ничего, мне оставалось сделать всего один шаг.

С Янианной после моего возвращения из Скардара мы ссорились раза два-три, не больше. Не так чтобы очень сильно, и все время на почве воспитания детей.

Например, ей не нравилось, что маленькая Яна любит сидеть у меня на коленях. Мол, в ее детстве такого не было, и вообще, почему я забываю, что у меня не просто дочь, а принцесса. Ах вот как!

— Прежде всего, она моя дочь! — заявил я. — И уж не потому ли ты сама так любишь сидеть у меня на коленях, что когда-то в детстве была этого лишена.

Я успел. Подхватив Янианну на руки, я закружил ее по кабинету. И уже в тот момент, когда я почувствовал, что она расслабилась, и оставались сущие пустяки до того, как можно было сделать примирение окончательным, двери кабинета без стука открылись. Появившийся в них человек прерывающимся голосом сказал:

— Ваше величество — война!