Убить Беллу

Владимир Колычев, 2004

Лариса Черкашина – девушка красивая. Она любит гулять по ночным пустынным улицам. Но любителей поразвлечься с легкой и аппетитной добычей ждет жестокое разочарование: Лариса работает в отделе по пресечению половых преступлений. На ее счету уже немало насильников, извращенцев, сексуальных психопатов. Но то, с чем столкнулись она и ее напарник капитан Фокин, не лезет ни в какие ворота: девушек не только насилуют, но еще и забирают у них всю кровь. Похоже, орудует маньяк-вампир. Лариса и Фокин придумывают замысловатую операцию. В итоге в их сеть попадает весьма странная особь: в одном лице и киллер, и наркоман, и вампир и... женщина.

Глава вторая

1

Своего нового напарника Лариса знала всего лишь второй день. И сколько уже сюрпризов он ей преподнес. Вчера был первый, сегодня второй. Они должны были с утра ехать в Лавкино. Но Лариса прождала его до самого обеда. А потом позвонила Званцева и сообщила, что Фокин загремел в больницу с подозрением на острый аппендицит.

— Что же теперь делать? — спросила Лариса.

— А самой не слабо съездить?

— В одиночку?

— Пока да. А там я пришлю тебе кого-нибудь в помощь…

На том и договорились.

Лариса еще с утра была собрана от и до. Дорожная сумка с бабскими штучками и сухпаем на двое суток. Одежда — майка с лейблом «BOSS», джинсовая жилетка на случай похолодания, просторные брюки, под правой штаниной на голени в специальной кобуре относительно легкий и плоский пистолет «ПСМ». Она и следователь, и оперативник, и подсадная утка в одном лице — ей без оружия нельзя, маньяки на смех поднимут, если, конечно, успеют. Сейчас она в самом деле была чем-то похожа на Лару Крофт. Эта компьютерная дива щеголяет в коротких шортах с двумя пистолетами на ляжках. У нее пистолет также прикреплен к ноге. И шорты есть, правда, на дне сумки. Еще бы самурайский меч за спину и маньяка навстречу, тогда был бы полный порядок.

Вещи упакованы, оружие на месте, «корочки» в кармане. Только вот командировочного удостоверения нет. И никаких других сопроводительных документов. А может, они и не нужны… Может быть, Арина нарочно не стала напоминать ей про документы? Может, это проверка на вшивость? Сможет ли Лариса принять правильное решение?

А правильное решение — вот оно. Ларисе вовсе не обязательно быть следователем милиции. Она может прикинуться подругой Кати Граковой. И под этой личиной вести следствие. Эдакая дилетантка-любительница в поисках приключений на свою задницу. Если в Лавкине завелся маньяк, то ему не сыскать лучшей кандидатуры на растерзание. А Лариса жаждет оказаться в его объятиях. Все внутри гудит от возбуждения, отнюдь не сексуального.

Время третий час дня. Машины у нее нет. Но до Лавкина можно добраться на электричке. Это не проблема. Проблема в другом. Ей нужно как можно больше знать про Катю Гракову. А для этого ей нужно встретиться с кем-нибудь из ее друзей. Пришлось Ларисе тащиться в университет, где она училась. Когда-то училась…

Недолго думая, она отправилась в деканат. Там уже знали о трагическом событии, к Ларисе отнеслись с пониманием, но с друзьями покойной встретиться не помогли. Дело в том, что те уже разъехались по домам, а распыляться по адресам в ее планы не входило. Зато остались преподаватели и комендант общежития, где жила Гракова. В общем, было у кого узнать, что представляла собой Катя.

Тихая, спокойная девушка, не отличница, но и не двоечница. Правительственных наград не имела, в кожвендиспансере на учете не состояла, не привлекалась, в дебоше и разврате уличена не была. На выходные ездила домой, в Лавкино, к родителям.

Лариса собрала всю информацию в кулек, сунула его на оперативную полку памяти и отправилась на вокзал. Пока добралась, пока дождалась поезда — в момент отправления часы показывали половину девятого. Поздновато. Скоро темнеть начнет. Впрочем, темноты она не боялась.

На электричке она ехала целый час. Но оказалось, что до поселка от станции еще нужно добираться автобусом. Это еще как минимум полчаса. И то, если будет автобус, а с ним-то как раз возникла проблема. Оказалось, что машина сломалась где-то по дороге. Об этом Ларисе сообщил парень, проходивший мимо остановки.

— Всю ночь на остановке простоишь, — сказал он.

Лариса нарочно загодя навела макияж, нарочно сбрызнулась волнующими духами. Она должна была привлекать к себе внимание. Ведь Катя попала в лапы к убийце по пути из райцентра домой. И Лариса хотела бы, чтобы с ней случилось то же самое. Работа у нее такая — встреча с маньяком за радость.

Парень не просто смотрел на нее, он раздевал ее взглядом. В глазах похотливый огонек. Ларису так и подмывало использовать его ухо в качестве терморегулятора, чтобы скрутить этот огонек.

— А если мне нравится здесь стоять? — ехидно спросила она.

— Комары ж искусают, — усмехнулся он.

— Тогда не нравится. Комаров я не люблю. И назойливых мух тоже.

Назойливая муха — это он. Но только по простоте своей душевной парень не смог уловить намек.

— А тебе куда надо?

— В Лавкино.

— Ну так нам, считай, по пути. Я в Гвоздевке живу.

— Может, подбросишь?

— Не на чем… А тут шоссейка рядом. Можно тачку поймать. Поехали, я плачу.

Они вышли на дорогу. Темнота уже сгустилась, но затвердеть ей не давала луна. Она уже шла на убыль. Но все равно большая. И страшная. Неестественно оранжевая с переходом в красный цвет. Лариса была удивлена. Или на глюки ее пробивает ни с того ни с сего. Или воздух в этих местах особый — аномальное преломление лунного света.

— Красивая луна, — зачарованно протянул парень.

Его звали Иваном.

— Ага, до дрожи в коленках, — усмехнулась Лариса.

— Что, страшно?

— А тебе нет?

— Мне-то? Мне-то не страшно! — Ваня гордо расправил нехилые плечи. — Я вообще ничего не боюсь.

— Даже вампиров?

Парень как-то странно посмотрел на нее. Лицо его окаменело, взгляд загустел. И голос какой-то загробный.

— А чего нас бояться?

На всякий случай она изобразила предобморочное состояние.

— Э-э, ты чего, я ж пошутил! — разволновался Ваня.

— Больше так не шути, ладно?

— Не буду.

Полыхнув фарами, из-за поворота выехала машина. Ваня поднял руку. Легковушка остановилась.

— Сначала до Гвоздевки, а потом до Лавкина.

В машине было темно: сильно тонированные окна служили надежной преградой для лунного света. Водитель молча крутил баранку, думал о чем-то своем. Зато Ваня не умолкал.

— А ты знаешь, у нас тут окрест в самом деле вампир завелся, — сказал он.

И сделал движение, чтобы приблизиться к Ларисе. Но мешала сумка, которой она от него огородилась. Сумку она убирать не собиралась.

— Опять шутишь? — недовольно отозвалась она.

— Да нет, честное слово. Ты вот в Лавкино едешь. А там, между прочим, девчонку недавно задушили.

Лариса навострила уши. Может, этот Ваня что-то интересное скажет.

— А знаешь, зачем ее задушили? Чтобы кровь выпить.

Но, увы, уровень его информированности не тянул выше самого обыкновенного фольклорного, так сказать, домысла.

— И что, много крови выпили? — пряча усмешку, спросила она.

— Да, говорят, всю.

— И кто такое говорит?

— Да люди говорят.

— Выдумки.

— Да какие уж тут выдумки!

— Обычно вампиры кровь из шеи сосут. Вгрызаются клыками в сонную артерию. А ты говоришь, что девчонку просто задушили…

— Ну так вампир нынче грамотный пошел. Типа чистоплюй. Зачем ему рот пачкать? Он кровь через тот же шприц мог забрать…

— Фантазер ты, Ваня.

— Ну вот, сразу фантазер. Да ты у людей поспрашивай. Они тебе скажут, зачем девчонку-то убили. Кровь у нее молодая, свежая…

— Вань, а тебе не страшно? — усмехнулась Лариса.

— От чего мне должно быть страшно?

— От собственной трепотни.

— Да не трепотня это! — возмутился парень. — Если не веришь, можешь ночью по лесу погулять. Сама увидишь, что это не враки.

— Увидеть, может, и увижу, а вот запомнить не успею. Я женщина слабая, я для вампира легкая добыча… А может, ты сам по ночному лесу прогуляешься?

— Так вампир меня не тронет. Я ж мужик. Я ж ему башку в два счета снесу!

— Ну, Ваня, да ты у нас личность просто героическая. Только вот в лес меня отправляешь.

— Да никуда я тебя не отправляю. Это ж я просто так сказал. Ну, чтобы ты мне поверила… А хочешь, вместе по лесу погуляем?

— Ага, сейчас? Может, ты и есть вампир?

— Я?! Вампир?! Ну, Лариса, ты даешь!

— В том-то и дело, Ваня, что я никому ничего не даю. Тем более вампирам и всяким там вурдалакам. У вас тут вурдалаки случайно не водятся?

— Нет! — ответил за Ивана водитель.

За все время он заговорил впервые. Голос грубый, хриплый, с какой-то потусторонней глубиной.

— Вурдалаки у нас не водятся. Только вампиры!

Он резко остановил машину и повернулся к пассажирам. Одновременно с этим в салоне зажегся свет, и Лариса увидела, как мужик тянет к Ивану окровавленные руки. Краем глаза она заметила огромный кусок мяса, лежавший на переднем сиденье.

— А-а! — взвыл от ужаса героический Ваня.

Глаза полезли на лоб, рот перекосился, но рука не подвела. «Гроза вампиров» ловко и мужественно распахнул дверцу и отважно выскочил из машины. Про Ларису он просто-напросто забыл.

Пришлось ей самой постоять за себя. Вампир потянул руки к ней, за что и поплатился. Лариса легко взяла его руку на прием — мужик взвыл от боли.

— Пусти! А-а-а! Я ж пошути-ил!..

Лариса и сама уже поняла, что никакой он не вампир. Самый обыкновенный полудурок, ошалевший от деревенской скуки. И кусок мяса на сиденье — вовсе не человечина, а самая обыкновенная парная свинина.

— Почто хавронью сгубил? — отпуская мужика, спросила Лариса.

— Хавронью?! Какую хавронью?.. Не трогал я никакую хавронью! — потирая запястье, проскулил водитель.

— А это что? — Лариса взглядом показала на мясо.

— Так это ж кум кабанчика забил. Я ж ему помогал, вот он со мной, того-то вот, поделился. А хавронью я не трогал…

— Ну не трогал так не трогал… Ты больше так не шути, ладно?

— Да не буду, — буркнул мужик. — Сам не понял, как получилось. Как будто бес дернул. Да и трепача этого хотелось проучить… Кстати, где он?

Ивана и след простыл.

— Ищи ветра в поле, — усмехнулась Лариса.

— Ничего, сам доберется, — закрывая дверцу, сказал мужик. — Гвоздевка вот она, в двух шагах. Лавкино чуть дальше… А ты, я так понял, в Лавкино едешь?

— В Лавкино, — кивнула она.

— И я туда же.

— Живете там?

— Живу.

Машина тронулась с места и затряслась по ухабам проселочной дороги.

— А Катю Гракову случайно не знаете? — забросила удочку Ларису.

— Катю?! Гракову?! — оторопело протянул водитель. — А… А тебе она зачем?

— Как зачем? Я к ней в гости еду. Мы с ней в одном институте учимся, в одной группе…

Мужик ответил не сразу.

— Отучилась Катя, — после напряженной паузы выдавил он из себя.

— Как это отучилась? Мы только второй курс закончили. Нам еще учиться и учиться.

— Это тебе учиться, а Катя уже все… Убили Катю.

— Как убили? — театрально опешила Лариса.

— Да вот так… Изнасиловали сначала, а затем задушили… А ты разве не знала?

— Откуда я могла это знать? — удивленно пробормотала она.

— Как откуда? Ты ж с этим трепачом ехала. А он же тебе говорил, что у нас девчонку задушили…

— Так это он про Катю?! Какой ужас!.. Я ж не знала. Я же ничего не знала. А с Ваней я на станции познакомилась…

— А со мной познакомиться не хочешь? Илья Федотович я. Можешь просто Федотычем звать, я привык… Кстати, тебе ж переночевать где-то надо. А у Граковых не получится. Там с Катей прощаются — не до тебя будет. Да ты и сама оставаться там не захочешь, обстановка не та. А у меня спокойно. Переночуешь, а завтра уже сама решишь, оставаться или обратно вертаться…

— Да мне бы тоже с Катей попрощаться.

— Понятное дело. Похороны завтра…

Тело Граковой должно было находиться в морге. Но, видно, жизнь или, вернее, смерть внесла свои коррективы. Сегодня ночью тело покойной проведет в отчем доме, а завтра будет предано земле.

— Я ж чего за свежачком-то до кума ездил? — продолжал Федотыч. — Женька Граков брат мне троюродный. Я ж ему помочь должен. Мясцо вот везу… Сейчас к Женьке заедем. Ты ему объяснишь, что да как. А потом ко мне. Или боишься?

— А чего мне бояться?

— Вот и я думаю, чего тебе бояться. Я не маньяк там какой-то. Да и ты, смотрю, девка не промах. Ловко ты меня скрутила. Где так научилась?

— Да случайно как-то вышло.

— Ага, случайно. Ты, это, ври, да не завирайся. Мне Катька как-то говорила, что у них в институте, того-то вот, девок всяким там карате учат. Значит, это она про тебя говорила?

— Про меня, — без запинки соврала Лариса.

Она была рада, что Федотыч пригласил ее к себе. Мужик он больше положительный, чем отрицательный. На вид ему лет сорок — самый расцвет мужских сил. Но в этом плане опасаться нечего. Федотыч уже в курсе, что с ней связываться себе дороже. Да и нет у него в глазах развратного блеска. Хотя, может, и крутятся похабные мысли на дальних орбитах его сознания. Но даже если так, уж лучше ночевать у него, чем в доме с покойником.

Машина проехала мимо небольшой деревеньки. На фоне темного неба угадывались деревенские избы и большие двухэтажные дома.

— Это у нас Гвоздевка, — пояснил Федотыч. — Тут у нас трасса на Москву недалеко проходит. Так новые русские дачи у нас строят. Места здесь хорошие. Лес, речка, экология, так-то вот… У нас в Лавкине тоже неплохо…

Скоро началось Лавкино. Деревня как деревня. Деревянные и кирпичные дома, темные тихие улицы, запах-ассорти — цветы, трава и навоз.

Домов много, не на одну улицу. В центре — цивилизация. Неработающий светофор, сельпо в три зарешеченных окна, сельский клуб, возле которого кучкуется деревенская молодежь. Транспорт в ряд — убитый «Москвич», несколько мотоциклов и целых два трактора. Только что-то не слыхать песни «Прокати нас, Петруша, на тракторе…». Время нынче такое, что даже на селе забугорный Эминем легко перекричит деревенский фольклор.

— Немаленькое у вас село, — заметила она.

— Лавкино — да, село большое. У нас тут сельхозартель сильная, завод железобетонных изделий, маслобойня, мастерские. А в Гвоздевке ничего нет. Десятка два домов и земля непаханая. Все к нам работать ездят. Это я про местных. А дачники — те в Москве, понятное дело, живут… Да, кстати, Катю-то где убили? У дороги между Лавкином и Гвоздевкой. Может, кто из дачников набедокурил?..

— Милиция приезжала?

— Да какая там милиция? Все на участкового нашего свалили. Он у нас, конечно, не дурак, но только по части выпить. А так… Вот когда ящик водки из магазина уперли, так он быстро крадуна-то нашел. А убийцу искать, тут у него кишка тонка. Из района никто не едет… Тишина, в общем, вокруг этого дела. Может, потому и пошла трепотня, что дело тут нечистое. Лично я ни в каких вампиров не верю. А народ болтает… Все, приехали…

Машина остановилась возле бревенчатого дома, обнесенного забором из длинных жердей. В окнах свет, двери открыты, на завалинке курят мужики.

— Это Граковых дом, — пояснил Федотыч. — Я сейчас мясо отдам, и ко мне поедем… Хотя погоди, тебе ж Катюшку нужно увидеть. Все ж таки подруга.

Они вышли из машины, и навстречу им устремилась крупная, дородная женщина. Лариса угадала в ней мать Кати. Как подруга покойной, она должна была знать ее по имени-отчеству.

— Здравствуйте, Валентина Андреевна, — поздоровалась она. И для ясности представилась: — Я Лариса Черкашина, подруга вашей Кати. Вы, должно быть, слыхали обо мне.

— Нет, — в упор глядя на нее, покачала головой женщина.

— Разве Катя вам про меня не рассказывала?

— Нет.

— Странно. Она же меня к себе в гости на неделю приглашала. А вам ничего не сказала…

— Может быть, она хотела сказать. Хотела. Но не успела… Она никогда ничего уже не скажет…

Валентина Андреевна всхлипнула.

— Проходи в избу. Попрощайся с Катей.

Одной рукой она утирала глаза, а второй показывала на дом, куда Ларисе идти вовсе не хотелось. Но делать нечего.

Девушка лежала в гробу. Молодая, красивая. И нарядная. Катя не была замужем, поэтому по старому обычаю хоронить ее собирались в подвенечном платье.

Лариса не знала Катю при жизни. Но в ней кипело желание найти и наказать убийцу, как будто это была ее лучшая подруга или даже родная сестра. Она послана в эту глушь, чтобы вывести убийцу на чистую воду. И ни на секунду не должна была об этом забывать.

Судя по всему, или на селе, или в Гвоздевке объявился маньяк-насильник. Первый ублюдок на деревне, так сказать. Этот выродок должен был чувствовать себя в безопасности. Настоящее убийство, и никакой реакции со стороны властей. Участковый лыка не вяжет, оперативно-следственной бригадой из района даже не пахнет, нашествия сыщиков из Москвы не предвидится. Гуляй и насилуй — не хочу.

2

Несчастную Катю предали земле. С кладбища народ отправился в дом к ее родителям помянуть душу невинно убиенной.

Столы накрыли во дворе. Лето, тепло, радостно светит солнце, легкий ветерок ласкает волосы. И все это так не вязалось с тем горем, которое пришло на этот двор. Убитые горем родители, гробовая тишина за столом. Лариса молча наблюдала за людьми.

Сейчас ее больше всего интересовал местный врач, Юрий Данилович Сушилин. Он сидел за соседним столом и отрешенно смотрел в свою тарелку. Ларисе пока не представился случай завязать разговор с этим худым большеголовым мужчиной лет сорока пяти. А она должна была узнать у него ответ на кое-какие вопросы.

По обычаю на поминках пьют не чокаясь. И стопку поднимают всего три раза. Но этот обычай легко забывается. Как и то, что вообще-то, по церковным канонам, покойника поминают не водкой, а молитвами. В деревнях любят выпить, и Лавкино не исключение. Сегодня по прикольному календарю — Всемирный день акушера-водопроводчика. Чем не повод для всеобщей пьянки? А тут еще и тризна. Как не объединить эти два события? В общем, стремительно приближался момент, когда народ забудет, для чего он собрался во дворе Граковых.

Лариса все чаще ловила на себе ухарские взгляды. Одета она была неброско. Черные мешковатые брюки, большая футболка, едва не достающая до колен. Волосы собраны в пучок, на лице никакой косметики. Но и в таком вроде бы несексапильном виде она продолжала волновать мужские умы. Что, впрочем, неудивительно.

На нее посматривали и молодые парни, и совсем взрослые мужики. Но она делала вид, что ничего не замечает. А улыбнулась только доктору. Местный эскулап-потрошитель смотрел на нее с интересом, в глазах смесь из восхищения и досады.

Лариса очень нравилась ему, но сам-то он ей понравиться не мог — рылом, как говорится, не вышел. Юрий Данилович был достаточно умным человеком, чтобы понимать это. Но Лариса ему все же улыбнулась, приободрила мужика.

Лариса поднялась из-за стола, зашла в дом, где пряталась ото всех убитая горем Валентина Андреевна, для приличия сказала несколько теплых слов о Кате. Вышла во двор. И нос к носу столкнулась с доктором. Если бы она не увернулась, он бы просто сбил ее с ног.

— Ох, извините, пожалуйста! — разволновался Юрий Данилович.

Было видно, что он налетел на нее не нарочно. Просто он очень спешил в дом. Плюс горячительное, пошатнувшее внутреннее равновесие и координацию движений.

— Да ничего, ничего, — мило улыбнулась Лариса. — Ведь ничего же не произошло…

— Не произошло. Но могло бы произойти. Это я вам как врач говорю!

Он и сам толком не знал, что могло бы произойти, если бы они столкнулись лоб в лоб. Но, как врач, он уже заявляет. Пусть Лариса не думает, что он какой-то деревенский мужлан. Он хоть и сельская, но интеллигенция.

— Вы — врач?! — делано удивилась она.

— Да!

— Ветеринарный?

— Ну почему ветеринарный? — обиженно протянул Юрий Данилович. — Самый обыкновенный врач. Между прочим, главврач местной больницы…

Главный и единственный, могла бы добавить Лариса. Но сочла разумным промолчать.

— Правда, хвастаться нечем. Катю-то я спасти не смог, — сам себя развенчал Сушилин.

— А ее можно было спасти?

— К сожалению, нет. Катя была уже мертва, когда к нам поступила.

— А кто делал вскрытие?

— Я. А зачем вам это знать?

— Просто интересно… Кстати, ходят слухи, что Катю погубил самый настоящий вампир.

— И вы хотите знать, не была ли у нее прокушена шея?

— А что, была? Значит, был вампир?

— Нет, шея не была прокушена. Но наблюдалась трансгуляционная борозда.

Что ж, если Сушилин не очень высокого о ней мнения, она готова изображать из себя недалекую простушку.

— А что это такое?

— Трансгуляционная борозда — это след от удавки. Катю не просто задушили, ее удавили.

— Чем?

— Точно я сказать не могу. Может, это был электрический провод, может быть, шелковый шнур или просто веревка… Еще у Кати был сломан шейный позвонок…

Ларисе стало немного не по себе. Сейчас она явственно осознала всю несерьезность собственной затеи. Она не должна была являться в Лавкино под личиной Катиной подруги. Она должна была появиться здесь в образе лейтенанта милиции, расследование убийства должно было начаться с официальной ноты. Для начала она должна была вместе с врачом осмотреть труп или хотя бы на правах следователя изучить результаты вскрытия. Тогда бы она узнала, что потерпевшую не просто задушили, а удавили с переломом шейного позвонка. А это само по себе немаловажная информация.

Хорошо, что врач Сушилин и без нее обратил внимание на этот факт. Хорошо, что не стал этого скрывать. А ведь он запросто мог послать ее далеко-далеко вместе со всеми ее вопросами. Она же лицо неофициальное. Всего лишь красивая, но безмозглая блондинка… Но, видно, женская красота и обаяние — оружие не менее действенное, чем милицейские корочки и даже боевой пистолет.

— А позвонок почему сломан? — спросила она.

— Видно, Катю душил очень сильный мужчина, — решил врач.

На этот счет у Ларисы было свое особое мнение. Но блондинке негоже умничать перед светилом медицины. В ее положении лучше молчать. Или говорить глупости.

— Я слышала, что все вампиры обладают чудовищной силой. А что, если ее в самом деле задушил вампир?

— Зачем вампиру ее душить?

— Значит, не было никакого вампира?

Лариса была уверена, что в ответ услышит твердое «нет». Но врач лишь покачал головой:

— Не знаю, не знаю… Дело в том, что у Кати наблюдалась большая кровопотеря.

— Все-таки что-то было! — с восторгом дурочки воскликнула Лариса.

— Что-то было.

— И куда же делась кровь?

— Не знаю. Но кровь, судя по всему, выкачали из вены на руке. Я обнаружил след от укола. И руку, похоже, перетягивали жгутом…

— Почему вы думаете, что это был укол? А может, у вампира был такой тонкий зуб?

— Нет, это была всего лишь иголка от шприца…

Лариса вспомнила Ваню из Гвоздевки. Откуда этот увалень мог знать, что кровь из Кати выкачали через шприц? Уж не он ли сам приложил к этому руку? Вряд ли. Но чем черт не шутит… Итак, первый подозреваемый уже есть.

— У меня такое мнение, что преступник использовал специальный кровезаборник, — пояснил врач.

— Почему вы так думаете?

— Следы крови только на руке, в том месте, где она забиралась. А на одежде крови нет… А вам это интересно?

— Ну конечно… А вы сами верите в существование вампиров?

— А кто в них не верит?

Сушилин обвел рукой пространство окрест себя. А вокруг люди, мужчины и женщины, пьяные и не очень. Развесив уши, они слушали его с Ларисой разговор.

Юрий Данилович знал, что его слушают. И это не остановило его, как раз наоборот, он стал играть на публику. Всем интересны истории про вампиров, и Сушилин с удовольствием грел чужие уши. Теперь ясно, откуда гвоздевский Ваня знает о том, как и зачем выкачали кровь из погибшей девушки.

— А вот менты в вампиров не верят, — пьяным голосом сказал кто-то из толпы.

Устами пьянчуги глаголела истина. Лариса тоже не верила в эти сказки. Во всяком случае, она была уверена, что к убийству Кати Граковой потусторонние силы не имеют никакого отношения.

— А вот и верят! — в противовес первому болтуну сказал второй. — Потому и не хотят их искать! Боятся!

— Зато ты, Кузьма, такой у нас смелый!

— Да уж посмелей некоторых!

Пошла беззлобная перебранка, которая закончилась так же легко и быстро, как началась.

Поминки затянулись до самой темноты. Все разговоры крутились вокруг вампиров и прочей нечисти. Тема очень интригующая. Но небезопасная. В смысле воздействия на психику. К тому же и горячительного было употреблено порядком. И неудивительно, что в один прекрасный момент объявился человек, съехавший с катушек.

— Катька! Я видел Катьку! — орал он как сумасшедший и ожесточенно махал рукой в сторону реки. — Она в белом. Вся в белом! По воде идет. К нам идет!

Водка и черные байки о вампирах сделали свое дело. Толпа ринулась к реке. И Лариса пошла со всеми. Прежде всего из оперативно-розыскного интереса.

Разумеется, никакого привидения не было и в помине. Только дорожка лунного света на темной воде.

— Катька… Катька по этой дорожке шла! — объяснял свихнувшийся чудак.

И ему верили. Россказни о вампирах народ воспринимал как страшную реальность. Это был массовый психоз. И смешного в этом ничего не было.

Федотыч жил на той же улице, что и Граковы. Их дворы разделяло всего с полдюжины домов. Но дома эти находились на приличном расстоянии друг от друга. Улица кривая, темная и безлюдная. А Федотыч домой возвращаться не хотел. Он был из породы мужиков, готовых пить водку, не просыхая, сутки напролет.

Лариса тоже могла бы остаться у Граковых. Ее приглашали остаться на ночевку. Но в доме у них смертная тоска, а во дворе пьяные мужики. И над всем этим леденящие кровь истории про монстров. Лариса готова была слушать их до утра, если бы была надежда вытащить из этих пустых разговоров хотя бы маленькую крупицу истины. Но, увы, истина в эту ночь спала богатырским сном. Вместе с врачом Сушилиным. Слишком большую дозу принял он на грудь и уже три часа кряду спал в сарае на охапке сена. Ларисе тоже хотелось спать. Дом у Федотыча справный, в комнате, которую он отвел для нее, уютно, железная кровать хоть и скрипит, зато мягкий и пышный пуховик выше всяких похвал. Так хотелось лечь и утонуть в нем.

Лариса поднялась из-за стола, незаметно вышла со двора и неторопливо пошла по темной улице. Она уже подходила к дому Федотыча, когда где-то рядом громко взвыл сыч. Лариса вздрогнула, по спине промчалось огромное стадо мурашек, спинной мозг стал как фреон в холодильнике. Она остановилась, осмотрелась по сторонам. Никого. Но стоило ей подойти к дому, как за спиной послышался едва уловимый шорох. К ней кто-то стремительно приближался.

Лариса резко развернулась и увидела Сушилина. Он приближался к ней с вытянутыми вперед руками. Она успела понять, что врач всего лишь дурачится. Но не успела остановить собственную ногу.

— Ну что у вас за шутки, Юрий Данилович? — спросила она, обращая свой вопрос к бесчувственному телу.

Это был всего лишь массаж. Пяткой по шее под правое ухо. Но Лариса явно с этим переборщила. А массаж явно не пошел доктору на пользу. Бедняга лежал на траве в глубоком отрубе. И явно не собирался отвечать на поставленный вопрос. Пришлось отвечать за него.

— Дурацкие у вас шутки, — решила она. — И сами вы не совсем того. Пить надо меньше…

А может быть, не все здесь так просто, как кажется. Что, если деревню атаковал вирус какой-нибудь маньячной лихорадки. Федотыч вчера за вампира сыграл, сегодня вот у Сушилина крышу набок повело. Вроде бы ничего страшного. Но кто его знает, может, у кого-то из селян куда более серьезный сдвиг по фазе. И этот «кто-то» вполне серьезно считает себя вампиром.

Самое обидное, что страх перед вампирами закрался и в ее душу. Потому и удар оказался чересчур сильным. Лариса никак не могла привести в чувство хлипкого врача. Пришлось тащить его в дом. Благо, что недалеко.

Спустя какое-то время Сушилин пришел в сознание.

— Что это было? — ошалело моргая глазами, спросил он.

— А это осиновый кол с неба свалился, — усмехнулась Лариса.

— Осиновый кол?!

— Ага, который вампирам в сердце втыкают. А вам всего лишь по шее дали. Счастливчик. Вампир-счастливчик.

— Да не вампир я, — поморщился врач.

— Вы не вампир, вы только учитесь, да? Или просто шутить изволите, а, Юрий Данилович?

— Шутка какая-то глупая получилась… Честное слово, я не хотел, так получилось. Просыпаюсь, смотрю, вы со двора уходите. Я следом. Как вожжа под хвост попала…

— И по шее тоже.

— Вот-вот, и по шее тоже, — натянуто улыбнулся Сушилин. — Хорошо вы мне врезали. Искры из глаз до сих пор сыплются. Зато протрезвел.

— И на глупости больше не тянет?

— Не тянет… Разве что только… Я вас в баньку к себе пригласить хотел. Хорошая у меня банька, настоящая русская. Я ее пять лет строил. И вода у меня в роднике целебная… Не верите? А ко мне, между прочим, из города люди приезжают…

— Ну хватит. Как говорится, идите в баню!

— Лариса, не прогоняйте меня! Поверьте, я от всей души… Если вы думаете, что я вместе с вами в баньке закрыться хотел, то вы очень сильно ошибаетесь. У меня и в мыслях не было…

Ларисе хотелось сейчас только одного. Взять этого недоумка за шкирку, повернуть к себе задом и дать хорошего пинка. Но что-то ей говорило, что делать этого не стоит. Как главврач местной больницы и патологоанатом по совместительству, Сушилин был для нее ценным кадром. Тело изнасилованной и убитой девушки предано земле, а результаты вскрытия можно найти только в голове этого полоумного субъекта.

— Ладно, поверим в чистоту ваших помыслов. А пугать меня больше не будете?

— Больше не повторится, честное слово! — заверил ее Сушилин. — Говорю же, бес попутал…

— А где вампиры, там всегда бес, — заметила Лариса.

— Ну, не всегда… Дело в том, что вампиры существовали во все времена. И обусловлено это отнюдь не сверхъестественным фактором.

— А если попроще?

— Если проще, то бесы здесь ни при чем. Во всем виноват естественный фактор. Небольшая поломка в генах, и человек обречен. В организме нарушается синтез очень важных для человека веществ-ферментов. И начинаются необратимые изменения — кожа сохнет, слоится, слизистые лопаются. Такая болезнь называется порфирия… Воздух, солнце и вода — очень вредный фактор. Солнечный свет губительно действует на кожу больных с осложненной формой порфирии. Небелковая часть гемоглобина разъедает подкожные ткани — больной мучается, страдает. Вы же, наверное, слышали, что вампиры не выносят солнечного света.

— Ну слышала. И что дальше? Мало ли кто не выносит солнечного света. И что общего между вашими порфириками и вампирами?

— А я вам объясню. Дело в том, что при тяжелой порфирии наблюдается острый недостаток гемоглобина. А это приводит к развитию анемии. Говоря проще, человеку не хватает крови. И он ищет ее на стороне. Порфирики, как вы говорите, это уже потенциальные вампиры…

— Но ведь сейчас не Средневековье, — Лариса озадаченно пригладила рукой волосы. — Наверняка существует методика лечения таких больных.

— Тяжелые формы порфирии лечению не поддаются. Но кое в чем вы правы. Медикаментозными средствами можно облегчить течение болезни. В конце концов, существуют заменители человеческой крови. Но… Дело в том, что есть люди, на которых влияют изменения лунной фазы. В полнолуние сознание таких людей погружается в так называемое сумеречное состояние. Человек неподвластен себе, им управляют темные силы…

— И как итог, потенциальный вампир становится реальным. И предельно опасным для общества, — заключила Лариса.

— В том-то и дело, — закивал Сушилин. — В том-то и дело…

— Значит, вы считаете, что в Лавкине завелся человек, больной порфирией. И Катя Гракова на его совести, так?

— Ну я бы не сказал, что я так считаю.

— Зачем тогда вы мне все это говорите?

— Ну хотел объяснить, что вампиры — это не совсем вымысел. Их существование можно объяснить с научной точки зрения…

— А давайте опустим эту точку на нашу грешную землю. И вместе хорошенько подумаем. Когда была убита моя подруга Катя, в полнолуние? В полнолуние.

— Сейчас, сейчас, — крепко задумался Сушилин. — Да, в полнолуние. Она была убита в полнолуние.

— Вы утверждаете, что у Кати Граковой наблюдалась кровопотеря.

— Утверждаю.

— Значит, в ваших краях завелся вампир-порфирик.

— Завелся, — кивнул врач.

— Он убил девушку, забрал у нее кровь и унес ее в свою нору.

— Получается, что так.

— Зачем же он тогда ее изнасиловал?

— Ну не знаю… Может быть, он срывает на них зло. За свое уродство…

— Вы говорите, что у порфириков развивается анемия. Это так?

— Да, и в достаточно тяжелой форме.

— У вас есть на учете пациенты с таким диагнозом?

Сушилин глубоко задумался.

— Надо будет просмотреть медицинские карточки.

— Посмотрите. Может быть, нам удастся найти убийцу.

— А вам это нужно?

— Странный вопрос. От рук этого подонка погибла моя лучшая подруга. А вы спрашиваете, нужно ли мне это.

— Да, да, я вас понимаю, — закивал Юрий Данилович. — Только вот себя не понимаю. Ведь я и без вас мог бы заняться частным сыском. Жаль, что это мне самому не пришло в голову. Но ничего, теперь мы выведем этого мерзавца на чистую воду… Или, вернее, на солнечный свет… Я вам говорил, что порфирики не выносят солнечный свет. Если так, то в их обиталищах темно и днем и ночью. И на свежий воздух они также выходят исключительно в темное время суток…

— Сколько в Лавкине домов?

— Ну сотни три, я думаю, наберется. Поверьте, для сельской местности это не так уж и мало.

— Но и не так уж и много. И люди здесь все друг про друга знают. Если бы среди ваших был человек с большими странностями, его бы уже давно со всех сторон просветили.

— Да, вы правы, у нас шила в мешке не утаишь.

— А в Гвоздевке сколько домов?

— Там совсем ничего. Дюжины две если наберется, и то хорошо… Но в Гвоздевке какие дома, там же не только деревянные халупы. Белокаменные хоромы тоже в наличии имеются. Небедные люди в них живут. Из города понаехали. Кто-то на лето приезжает, кто-то постоянно живет. Озеро там в Гвоздевке красивое, березовая роща опять же — ну как у Левитана на картинах. Природа, воздух, тишина. В общем, тишь, да гладь, да божья благодать…

— В тихом омуте черти водятся.

— Ну так-то оно так. Да только насчет Гвоздевки я ничего сказать не могу. У нас же не больница, а так себе, два сарая, две калеки, а посредине фига. Из Гвоздевки ко мне ходят, но те, кто попроще. А эти, которые покруче, те аж в Москву ездят. У них и машины, и деньги, до шоссе рукой подать — сел да поехал. В общем, богатеи гвоздевские для меня — темный лес.

Она видела Гвоздевку издалека, и то в темноте. Но все равно имела представление об этой деревне. Бревенчатые покосившиеся избы, а рядом, на берегу озера в тишине березовой рощи, — особняки новых русских. Хозяева жизни. Со своими причудами. Может, наскучила кому-то тихая жизнь. На подвиги потянуло. И началась кровавая жатва… Лариса не обладала даром предвидеть будущее. Но где-то в душе копошился червячок интуиции и скользким своим хвостиком показывал на Гвоздевку. Там собака зарыта…