Смертельный отпуск

Владимир Колычев, 2023

Старший лейтенант милиции Игнат Жуков приехал в родной поселок на берегу Черного моря погостить у тети. Здесь же встретил подругу детства Лию и влюбился в нее. Отмечая свой приезд в ресторане, Игнат подрался с местными уголовниками, за что провел ночь в КПЗ. А когда вышел, то обнаружил, что тетю и ее сожителя зверски зарезали. Подозрения пали на одного из родственников, труп которого вскоре был найден в одной из прибрежных пещер. Чуть позже новая ужасная смерть потрясла поселок… И милиция, и население уверены, что убийцей является Игнат. У оболганного старлея не остается другого выхода, как начать самостоятельное расследование этих страшных преступлений…

Глава 3

Вода теплая, тело горячее, а объятия жаркие. Проникновение глубокое. Одной рукой Игнат держался за камень, другой прижимал к себе Лию, вокруг море, плещутся волны… А они ритмично двигаются в такт им… В этот момент и лязгнул замок в решетчатой двери. Игнат открыл глаза и увидел капитана Сазонова.

— Давай, Жуков, гуляй! Дома будешь спать!

Сазонов распахнул дверь, Игнат вышел из камеры. Капитан вернул ему деньги, часы, шнурки, повел к выходу.

— А насчет Журавлевой не слушай, нормальная баба! — сказал он, открывая дверь.

Лия так и сидела на скамейке в пустующей курилке. А часы показывали половину третьего. Не так уж и поздно, если разобраться. А Игнат даже успел поспать.

— Ты что, жена декабриста? — улыбнулся Жуков.

На улице тепло, но Лия куталась в кофту. Ну да, на свежем воздухе даже в августовскую ночь неуютно.

— А тебя на каторгу отправляют? — поежилась девушка.

— Во глубине сибирских руд!.. Надеюсь, что нет.

Он поставил ногу на край скамейки, вставил шнурок в дырочку кроссовки.

— Я же сказал домой идти.

— Я была дома. За кофтой ходила.

— Холодно?

— Уже нет, — снимая кофту, качнула Лия головой.

— И купаться пойдем?

— Куда купаться? — удивилась девушка.

— На камень. Я хотел. Сначала ресторан, потом ночью в море… Я уже искупался.

— Когда успел?

— Да вот, заснул… — Игнат кивком указал на участок. — Сплю, а ты во мне. Или я в тебе?..

— И как?

— Очень! Наяву хочу повторить.

— Может, лучше ко мне? — легонько толкнув Игната плечом, улыбнулась Лия.

— Тогда уж ко мне!

Комната у Игната отдельная, но за стенкой тетя Витя со его дядей, а Лия спит шумно. Может, лучше в летнюю кухню? Там диванчик, на него и прилечь можно.

— Пойдем!

Игнат зашнуровал кроссовки, они вышли на короткий, но широкий Курортный проспект, рассекающий поселок пополам до самого моря. А там улица Кочубея, по ней до самого моста — мимо базы отдыха и студенческого оздоровительно-спортивного лагеря. Везде тишина, дискотеки закончились, но люди по улицам все еще бродят, кое-кто все еще в поисках приключений. Игнат вспомнил, как сам шатался по ночам — вдруг девчонка случайная подвернется. Сейчас он мог нарваться на нож, тот же сушеный с лысым его могли подкараулить. Но улыбка все равно не сходила с губ. Ни себя он в обиду не даст, ни Лию.

Девушка не озиралась, по сторонам тревожные взгляды не бросала, словом, не волновалась. Возможно, поговорила с кем-то, возможно, с тем же Баштаном, уладила вопрос. Если да, то Игнат и знать ничего не хочет. А если нет, тем лучше. Сам справится.

Они прошли мост, Жуков остановился на перекрестке двух дорог, одна уходила к морю через русло реки, другая по улице Виноградной тянулась между домами.

— Может, все-таки на камень?

На летней кухне им, конечно, будет хорошо, но в море лучше. Так хотелось повторить ощущения, испытанные во сне.

— Давай завтра! — кокетливо сказала Лия.

Игнат не стал настаивать — успеют они еще на камне побывать. А сегодня и на летней кухне будет неплохо.

А идти всего ничего, дом совсем рядом, первый от моста. Калитка на засове, открыть не проблема. Игнат просунул руку в специальный вырез, прикрытый куском резины, тихонько вывел из пазов задвижку. Собаки во дворе нет, как и у всех на улице. Это курортная зона, здесь все ради отдыхающих. Свет в окнах дома не горит, это хорошо. И на движение у калитки никто не выходит. Это еще лучше.

Игнат не знал, насколько сильно Лия хотела оказаться в его сне. Но она хотела. И даже торопилась. Игнат держал курс на летнюю кухню, а она потянула его к двери, которая открывала вход к нему в комнату. Игнат поддался, свернул с пути — за угол дома. Только тогда и остановился. И кивком указал на летнюю кухню, но Лия качнула головой. До кухни далеко, метров десять, а дверь совсем рядом.

Игнат кивнул, шагнул к двери, но его внимание привлек вход в подвал. Он не увидел навесного замка на двери. Странно. Дядя Валя всегда закрывал свой погребок. Что, если пьяница-зятек проник в его святая святых? Взломал дверь, вынес бочонок-другой вина. А если он еще там?

— Погоди-ка!

Игнат подошел к двери с шиферным козырьком над ней. Замок лежал на поперечине этого козырька.

Ярко светила луна, и при ее свете Игнат увидел темные пятна у самой двери. И не только пятна, а еще и капли — крупные, поменьше, совсем мелкие. Может, красное вино?.. Или кровь?

Он присел, присмотрелся, затем, достав спички, зажег одну. А ведь похоже на кровь. Самая большая лужица уже впиталась в бетон, осталась только тонкая подсохшая пленка. И впиталась кровь, и свернулась.

— Что там такое? — прижимаясь к Игнату, тихонько спросила Лия.

— Такое!

Он открыл дверь в подвал, снова чиркнул спичкой, которая высветила выключатель с тонким, как птичий клюв, тумблером. Игнат включил свет и увидел дядю Валю, вернее, его труп. Он лежал на ступеньках бетонной лестницы. В области живота несколько ножевых ран, белая майка в крови. И под плечами лужа. Кровь уже свернулась, причем давно, не меньше часа назад. И тело, похоже, уже начало коченеть. Потрогать надо, измерить температуру. Но это все потом. Глаза у дяди Вали приоткрыты, видно, что его душа уже покинула бренное тело. Поздно уже прощупывать пульс.

— Ой, мамочки! — тихонько вскрикнула Лия.

— Давай домой! В милицию звони!

— Может, не надо?

— Что не надо?

— Ну, еще свалят на тебя!

— Кто свалит? Час назад я в «обезьяннике» был! Давай!

Тетя Витя не выходила на шум, свет в доме не зажигался. Дурное предчувствие охватило Игната, стало тяжело дышать.

— А почему час назад?

— Может, и два!

Лия убежала, а Игнат поднялся на крыльцо. Как оказалось, тетя Витя все-таки отреагировала на шум во дворе. Но не сейчас, а какое-то время назад. Не включая свет, она вышла в коридор, открыла дверь, тут смерть ее и настигла. Ее тоже ударили в живот ножом несколько раз. Белая сорочка стала красной, и на полу кровь, много крови.

В дом Игнат заходить не стал, ясно же, что убийцы там нет, а следы можно затоптать или стереть трясущимися от волнения руками.

Его трясло от переживаний, остро захотелось курить, а сигареты он видел в беседке перед летней кухней. И действительно, там лежала пачка «Примы». Он хотел осторожно выдернуть сигарету, но рука дрогнула, содержимое пачки вывалилось на землю.

Игнат закурил, прижался спиной к опорному столбу. Спокойствие, только спокойствие… Он глубоко затянулся, затем присел, собрал сигареты, сунул их в пачку. Зашел на кухню, осмотрелся, увидел на полке на стене коробку с красным крестом. Достал из нее градусник и отправился к погребу. Нельзя стоять сложа руки, нужно действовать. Да и смысла нет ждать появления милиции. Кто там подъедет? Капитан Сазонов, начальник поселкового отделения милиции? Следственно-оперативная группа из РОВД прибудет не раньше утра. А Сазонов со старшиной Самойленко действительно первым делом обвинят в преступлении Игната. Скажут, что убил уже после того, как освободился из камеры.

Курортникам дядя Валя угол не сдавал, во всяком случае, сейчас. Игнат ушел, во дворе никого — дядя Валя мог позволить себе спуститься в подвал в трусах и в майке. Игнат присел возле лежащего на ступенях тела, ощупал руку, ногу. Мышцы уже твердеют, налицо признаки начальной стадии трупного окоченения, и тело уже начало остывать, хотя и не очень заметно.

На стене, у подножия лестницы, висел термометр, который показывал восемнадцать градусов — не самая лучшая температура для хранения вина, но для исследования самое то. Ректальную температуру он замерять не стал, сунул градусник под мышку. За этим занятием его и застала Лия.

— Ты что делаешь? — Она удивленно смотрела на Жукова.

— Температуру замеряю.

— Зачем?

— Ты лучше скажи, кто мог это сделать?

Игнат поднялся, осторожно вышел из подвала, достал из кармана пачку «Примы».

— И мне! — Лия потянулась за сигаретой.

— Кто?

— Я откуда знаю?

— Там ведь и тетя Витя. Ее тоже убили.

— О боже!

— Ножом несколько раз в живот ударили…

— Вот уроды!

— Талый?

— Талый?! — задумалась Лия.

— Он мог?

— Не знаю…

— А ты хорошо подумай.

Игнат сходил в свою комнату, вернулся, а Лия все думала, приставив палец к щеке.

— Думай. Но не придумывай.

— И все-таки: зачем градусник?

Игнат кивнул, снова спустился в подвал, вынул термометр. Тридцать четыре и три. И это при температуре в подвале восемнадцать градусов. Игнат посмотрел на часы. Четыре часа пятнадцать минут.

— Убили в районе двух часов. Может, в половине второго.

— Ты откуда знаешь?

— В отделение меня доставили… Приняли в одиннадцать сорок… — Игнат помнил время, когда снимал с руки часы.

— И что?

— Пока ничего. Пока только думаю.

— Откуда Талый мог знать, где ты живешь? — спросила Лия и сама же догадалась. — Хотя…

— Что хотя?

— Ну, я подходила к твоему дому.

— Когда подходила?

— Я за кофтой ходила.

— Когда?

— Где-то в час ночи. Точно не скажу… Или нет, скажу… Я за кофтой ходила, мама вышла, сказала, что уже начало первого, мол, поздно уже, не ходи.

— Мама сказала?

— Я думала и тебе что-нибудь принести, подошла к дому, а там тихо. Ну, думаю, зайду, разбужу тетю Вику… И дяде твоему завтра на работу. Вот я заходить и не стала, а мама выглянула и упомянула, который час.

У ворот послышался шум, подъехала и остановилась машина, причем с включенным проблесковым маячком.

— Луноход подъехал, — тихо и совсем безрадостно объявила Лия.

Игнат не ошибся, и Сазонов подъехал, и Самойленко. Они шли от машины к дому, оглядываясь. Он вышел им навстречу.

— О, Жуков! — оживился старшина. — Опять ты что-то натворил.

— Двойное убийство, — мрачно глянул на него Игнат. — Тетю мою…

— Когда? Кто? — уставился на него Сазонов.

— В два часа ночи убили плюс-минус полчаса.

— Ты видел?

— Из участка?

— Кто видел?

— Никто… Случайно обнаружил.

Игнат провел Сазонова к погребу, показал на открытую дверь.

— Смотрю, замка на двери нет. Открыл дверь, а там…

— Труп там! — останавливаясь под самым козырьком, сказал Самойленко.

— Медведь! — покачал головой Игнат.

— Что?! — вскинулся старшина.

— То! Кровь у тебя под ногами! Смотреть надо!

— Это ты мне говоришь?! — вышел из себя Самойленко. — Морда уголовная!

— Уголовная! — Игнат спокойно, но твердо смотрел ему в глаза. — Но не морда… Старший лейтенант Жуков, краевое управление уголовного розыска, оперативный уполномоченный.

Игнат протянул Сазонову свое служебное удостоверение.

— Краевое управление?! — Тот озадаченно смотрел на него.

— Хабаровский край.

— А-а, Хабаровский! — повеселел капитан.

— Кто тут у вас оперуполномоченный? — Лия смотрела на Игната большими, как блюдца, глазами. И восторга в них совсем чуть-чуть, не больше капельки.

— Так это, а чего не сказал? — сделав глотательное движение, Самойленко тронул себя за кадык.

— Так на самом же деле подрался, нельзя так.

Не жаловали в этих местах органы, да и сам он в далеком прошлом терпеть не мог ментов. Ни тетя Игната не поняла бы, ни Лия. Для них так лучше сидеть, чем служить в милиции. Но сейчас это уже не имело никакого значения. Тетя мертва, и убийца не должен уйти от возмездия.

— Ну да, нельзя… А я смотрю, ты его… этого профессионально заломал… — мялся Самойленко, как будто не знал, как обращаться к Игнату, на «ты» или на «вы».

Все-таки краевое управление, оперуполномоченный. С бухты-барахты в управление не берут, это отличиться нужно, профессионализм свой показать. А у Игната с десяток раскрытых преступлений в условиях неочевидности, и это еще до работы в управлении. Школа милиции, правда, обычная, не высшая, но ведь он учится в юридическом на заочном. Потому и в отпуск домой только сейчас смог отправиться, а так только на сессию и отпускали.

— Талого! — подсказал Игнат.

Он тяжело и пристально смотрел на старшину. Знал Самойленко Талого, знал, с кем дело имеет. И Талого, и лысого, и самого Баштана он знал. И где Игнат живет тоже знал. Может, он и навел блатных на тетю Витю.

— Ну да, Талого.

— Талый куда-то делся. Меня в участок, а Талый тю-тю.

— Да куда-то подевался.

— Может, сюда?

— Куда сюда?

— Сюда! — Игнат ткнул пальцем себе под ноги.

— Зачем?

— Ну, я же в камере, меня не достать, а отомстить хочется… Между прочим, у тетушки деньги водятся.

— Деньги?

— И где тетушка? — спросил Сазонов.

— На веранде… Там лежит, — вздохнул Игнат. — Так просто не обойти. Да и следы там, как бы не затоптать.

— Это правильно, следы нужно сохранить.

— Но глянуть все равно надо. Вдруг преступник под кроватью прячется!

Чтобы зайти в дом, совсем не обязательно было переступать через труп тетушки. Можно было войти и другим путем. Игнат отодвинул шкаф в своей комнате. Дверь за шкафом обычная, замок простой, а ключа нет.

— У вас там шомпол в кобуре, — сказал Жуков, обращаясь к Сазонову.

Этим шомполом он замок и взломал без особых трудностей. Капитан с подозрением глянул на него.

В доме все вверх дном, шкафы сдвинуты, вещи разбросаны. Преступник обыскивал дом грубо, как граблями греб — мощно, напористо. И бездумно. Но, возможно, с умыслом.

— Тетя Вика здесь жила, а свои дома сдавала, — сказал Игнат, пытаясь держать себя в руках.

— Дома?

— Два дома.

— Деньги водились, — кивнул Сазонов. Он даже не стал спрашивать, кому тетя Витя сдавала дом. — Я думаю, деньги пропали.

— Не знаю, — пожал плечами Игнат. — Профессионалы так не работают. Вор-профессионал чувствует, где лежат деньги, знает места, где деньги прячут. Он нюхом чует, а не граблями грабит…

— Значит, не профессиональный вор.

— Значит, мог и не найти.

— Но искал!

— Но искал.

— Значит, знал, что деньги водятся.

— Но где лежат, не знал.

— А кто-то мог и знать. — Сазонов повернул голову к Игнату, но глянуть на него не решился.

Он снова попросил у Жукова удостоверение. На этот раз рассматривал его долго, как будто под лупой. Не верил он Игнату, думал, «ксива» липовая.

— Я в этом доме никогда не был. Девять лет меня не было. А приехал только сегодня утром.

Сазонов вернул ему «корочку» и принялся разглядывать отпускной билет. Понять его можно. Игнат мог повздорить с дядей Валей, сгоряча убить и его, и тетушку. Убить и ограбить. Или сделать вид, что убийство произошло с целью ограбления. А может, он действительно решил поживиться за счет родной тетки, уж кто-кто, а Игнат знал, как это бывает.

А еще сколько вопросов появится, когда следствие узнает, что свои дома тетушка завещала Игнату. И ему, и его матери, потому как больше у нее из родных никого не было. Два дома у моря — это по нынешним меркам целое состояние. А Игнату до маленькой пенсии не так уж и много, восемь лет он уже отслужил, осталось двенадцать, и это без учета льготной выслуги лет. А в Хабаровском крае климат суровый, специальное постановление это подтверждает.

— Сначала дома у родителей, затем сюда.

— В Ростове родители.

— В Ростове.

— Сюда поездом?

— Билет показать?

— Да нет, не надо… Пока не надо.

Так же осторожно, как и заходили, они покинули дом. Но на свежем воздухе Игнату легче не стало. Даже, наоборот, навалилась смертная тоска. Стало трудно дышать, но вместе с тем захотелось сесть и закурить. Но он вернулся к подвалу. Сазонов за ним.

— Я думаю, убийца с моря зашел, — сказал Игнат, глядя на бетонную дорожку, которая, пересекая огород, тянулась до самого забора, за которым начинался обрыв.

— А мог с моря?

— И через обрыв мог, и по тропинке. Вдоль забора.

Тропинка эта тянулась по самой кромке обрыва — от дома к дому, на всю длину Виноградной улицы.

— Откуда по тропинке? — спросил Сазонов.

— От реки.

Тропинка со стороны улицы за домом дяди Вали уходила вправо, а затем раздваивалась — одна нитка спускалась к реке, а другая шла в обход участка, продолжаясь по кромке обрыва на всю длину линии. На эту же тропинку можно было выйти, обойдя крайний на улице дом. И в каждом доме на Виноградной имелась калитка со стороны моря, на тропинку к обрыву мог выйти любой, даже курортник. И напрямую к пляжу — через обрыв, рискуя сломать себе ноги. И такие случаи были. Именно поэтому хозяева домов запирали калитки.

— А мог и с улицы зайти, — пожал плечами Игнат.

Он направился к летней кухне, перед которой бетонная дорожка сворачивала вправо под прямым углом. Метров через пять Игнат снова свернул — опять же вправо на девяносто градусов — и вышел к Сазонову, который стоял у входа в погреб. Перед ним Игнат и остановился.

— Убийца мог сделать круг, выйти к подвалу. А тут Валентин Георгиевич. Не знаю, что он делал в подвале. Выходил он без вина. Знаю, что он вышел из подвала и наткнулся на убийцу. И тот его ударил несколько раз в живот. А потом втолкнул обратно в погреб и закрыл за ним дверь. А замок так и остался лежать на полочке. — Игнат бросил взгляд под козырек.

— Откуда ты знаешь, что Валентин Георгиевич был без вина? — Сазонов сверлил Жукова взглядом.

Он совсем не прочь был обвинить его в убийстве, но у Игната железобетонное алиби.

— А в чем он мог его нести, в стеклянной банке? Где осколки? Где вино?.. В кувшине? Где обломки?

— А если преступник отобрал у него вино?

— Хм!.. Очень может быть. Если это был зять Валентина Георгиевича.

— Зять?

— Алкаш. Он, кстати, сегодня днем приходил за вином, за деньгами. Дядя Валя прогнал его взашей.

— А зять мог убить?

— Ну, мужик он взрослый…

— А откуда ты знаешь, когда Валентина Георгиевича убили?

— Так температура в подмышечной впадине. Температура тела на два градуса упала. А в подвале температура в районе двадцати градусов…

— Ты по убийствам работаешь?

— И по убийствам работал, — кивнул Игнат. — Думаю, что убивал человек с опытом. Или даже не человек. В смысле нелюдь… Видимо, дядя Валя успел что-то выкрикнуть, — вслух подумал Игнат. — Тетя Витя… Мама Вика вышла на веранду, а убийца уже там. И все те же несколько ударов ножом в живот. Точных ударов, уверенных. Но крови было много. Преступник не мог не замазаться…

— Что ты там про зятя говорил?

— Надо бы съездить, глянуть. Может, он сейчас дома отстирывается.

— Едем?

— Не знаю.

— Что ты не знаешь?

— Да есть у меня другой вариант.

Игнат понимал, что в этом деле местная милиция ему не помощник. Может, Сазонов и не водит дружбу с блатными, но что-то вроде договора о ненападении существует. Не зря же Самойленко не стал задерживать Талого. А ведь Игнат держал его в руках.

Сазонов и Самойленко могут отработать зятя Гену, для них это труда не составит. А Игнат займется куда более сложным делом. И не в пример более опасным. Только вот как ему выйти на Талого и его дружка?

— Что за вариант?

— Да пройтись хочу, посмотреть.

— Что посмотреть?

— Может, убийца со стороны моря зашел. Пройтись там надо, глянуть.

— Сейчас из города приедут, все, что нужно, осмотрят.

— Значит, просто здесь останусь. — Игнат бросил взгляд на Лию, которая не уходила, но стояла в сторонке, смотрела на него из темноты. Смотрела с осуждением.

Вряд ли она поможет ему выйти на блатных, с которыми он сегодня имел дело. И у Самойленко лучше не спрашивать. А без наводки на того же Талого не выйти, во всяком случае, с ходу. Выследить его можно завтра у ресторана. Но завтра может быть поздно. А сейчас еще, возможно, нет. Талый и под кайфом был, и водочкой свой марафет заполировал, скорее всего, он сейчас туго соображает. Может, до сих пор ходит с орудием убийства в кармане.

— Самойленко здесь останется, а ты, старлей, или со мной, или… Или я вынужден буду вас задержать, гражданин Жуков!

— Тогда с вами, — кивнул Игнат.

— Где живет зять потерпевшего?

— Поселок Виноградный… А где конкретно, у людей надо спросить.

Игнат снова глянул на Лию. Она могла знать, где живет зять дяди Вали, но все-таки лучше у людей поспрашивать. Виноградный — поселок маленький, дворов двадцать-тридцать, ну, может, сорок. А время хоть и раннее утро, но небо уже светлеет. Народ уже просыпается на утреннюю дойку. А коровы в Виноградном чуть ли не в каждом дворе.