Не лезьте в душу к пацану

Владимир Колычев, 2012

Для Семена Купчинова, широко известного в узких кругах как Сэм, настало время перемен. Страна вступила в лихие 90-е годы, и каждый встал перед выбором – чем ему заниматься в этой совершенно новой и не вполне понятной жизни. Сэм свой выбор сделал. К этому времени он стал успешным и удачливым «бригадиром», возглавив волынскую преступную группировку. Дела у него идут всем на зависть, он имеет реальный вес среди московской и подмосковной братвы. Но рвется всегда там, где тонко, – а тонко у Семена в личной жизни. Он никак не может разобраться, кто ему ближе и милее – Наташа или Джема. И эта проблема обостряется настолько, что между двумя молодыми женщинами разыгрывается кровавая драма…

Глава 3

Ревень держался важно, хотя его распирало от ребяческого восторга. Еще бы, такую проблему решил, часть заводского здания в аренду взял. Договор пока только предварительный, но директор обратку не включит. Потому что сам Ревень с ним поговорил, и очень убедительно. Поэтому и цена за помещения не кусается. А их несколько, и все они находятся на первом этаже.

— Я думаю, здесь целый ресторан открыть можно, — с важным видом изрек Ревень, кивком показав на главный вход здания, через вестибюль которого можно было попасть в арендуемую зону. — Людей здесь много. Кафе вот, ларьки…

Семен автоматически глянул на ларек, что стоял у самой дороги, и увидел новенький серебристый «Ауди». Такую машину невозможно было обойти вниманием. Поэтому Семен дождался, когда покажется ее владелец.

А из машины вышел шустрый чернявый паренек в модных джинсах и кожаной куртке с фарсовым глянцем. И его лицо показалось знакомым. Доставая на ходу деньги, паренек подошел к ларьку, наклонился к окошку. Он купил пачку сигарет, на ходу раскупорил ее, но в машину сесть не успел.

— Ганс! — без надрыва в голосовых связках позвал его Семен.

Парень дернулся, будто его ударили током, резко развернулся к нему.

— Сэм?!

Глаза его округлились, сигарета вывалилась изо рта.

К немцам Ганс не имел никакого отношения. Ганихин его фамилия, может, потому и дали ему такую кличку. Может, его так еще на воле назвали, может, уже в СИЗО окрестили, но, так или иначе, в колонию, где мотал срок Семен, он прибыл с погонялом Ганс.

А Семен тогда рулил бригадой спортсменов, куда этот парень очень хотел попасть. Он действительно шустрый малый, юркий, пронырливый, и слабостью характера не страдал, и о карате знал не понаслышке. В общем, почти год он пытался влиться в команду и все-таки добился своего.

А потом у Семена случился конфликт с ворами. Из-за него. Оказывается, Ганса еще в следственном изоляторе объявили гадом. Из-за камерного общака, который он взял, чтобы вернуть с прибылью. Душа у него барыжья, фарцовочная, на том он и прогорел. Деньги он вернул, но без навара, и этого хватило, чтобы воровская масть его прокляла.

Но лагерного пахана Ганс интересовал мало. Ему нужно было опустить Семена, для этого он и потребовал, чтобы ему сдали пацана. Общак — дело святое, поэтому Семен мог пойти на уступки. Но сначала он должен был сам во всем разобраться. Однако Поливан требовал Ганса немедленно, и Семен догадался, зачем это ему нужно. Вор хотел, чтобы он сдал своего пацана из своей бригады, чтобы нанес удар по собственному авторитету. Семен на это не повелся, Ганса не слил, и разговор закончился грандиозной бойней, в которой спортивная братва задавила воровскую. На место лагерного смотрящего Семен не метил, но так вышло, что какое-то время ему пришлось исполнять эту роль…

— Сэм, какая встреча!

Ганс выглядел как настоящий хозяин жизни. Одет как манекенщик, ухожен, супермашина под задницей. И по манере своего поведения он явно принадлежал к тем ребятам, что двери в бары-рестораны открывают ногой. Но, похоже, Семен для него по-прежнему оставался иконой, на которую нужно молиться. Поэтому и радость его казалась искренней. Он-то всерьез думает, что Семен спас ему жизнь. А ведь его бы, возможно, даже не тронули, если бы он не попал к нему в команду… Хотя, скорее всего, Семен уберег этого парня от расправы. Ведь гад в зоне — это приговор. И опустить Ганса могли, и убить…

— Ну, здорово, пацан!

Обниматься с ним Семен не стал, но руку пожал крепко.

— Сэм… Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть! — Ганс завороженно смотрел на него.

— Ну, я тоже… Ревень, знакомься, это Ганс. Он у меня на зоне в бригаде был…

— На зоне? А я у Сэма на воле в бригаде, — широко улыбнулся Ревень, пожав Гансу руку.

— И здесь бригада… кто бы сомневался… А я тоже теперь в Москве.

— Все фарцуешь?

— Типа того. Но все чисто по закону!

— Торопишься?

— Да… То есть нет, — мотнул головой Ганс. — Там и без меня обойдутся… Может, в кабак заглянем? Обед как раз. Посидим, поговорим… Блин, Сэм, такая встреча!

Семен глянул на часы. Действительно, время обедать.

— Что ж, можно…

Ганс показал на свой «Ауди».

— Тут недалеко.

— Да нет, брат, у меня своя лошадь…

Красивая тачка «Ауди», не вопрос. Но «Мерседес» Семена смотрелся круче. И Ганс с приоткрытым ртом следил за тем, как пахан подошел к своей машине, возле которой торчали два здоровенных «быка» в кожанках. Было бы еще эффектней, если бы кто-то из них открыл перед боссом дверцу, но этого не случилось, потому что Семен барством не страдал и таких услуг от подчиненных не требовал. Более того, мог и навалять, если бы кто-то прогнулся бы под ним по-холопски. Делом нужно свою преданность и полезность доказывать, а не лизоблюдством.

Ресторан находился в двух-трех кварталах от здания завода, на первом этаже жилого дома. Видно, что частное заведение: и дизайн соответствующий, и уровень сервиса. Комфортный зал, уютный, приятная тишина.

— У меня тут склад и офис недалеко, — сказал Ганс, когда они сели за столик. — Иногда сюда заезжаю. Кормят вкусно. Цены, правда… Ну так деньги — дело наживное…

К ним направился щуплый официант в белой рубашечке и с липкой улыбкой, Ганс поторопил его щелчком пальцев.

— Солянка у них здесь супер и жаркое в горшочках.

Семен кивнул, дескать, это пусть и подадут.

— По-любому вкусней, чем баланда, — усмехнулся он.

— И не говори. Как вспомню, чем нас в зоне кормили…

Семен заметил, какими глазами посмотрел на них официант, услышав про зону. И с робостью, и одновременно с пренебрежением, как будто они не люди, а изгои общества. И ему стало вдруг обидно за себя. Это повезло, что после зоны он остался на коне, а ведь мог обивать сейчас пороги отделов кадров в поисках работы. И отовсюду бы его гнали поганой метлой, как прокаженного.

— Чего таращишься, придурок? — разозлился он на официанта. — Хозяина сюда своего тащи! Пять минут у тебя, а потом башку откручу. Ну!

Официант побледнел и поспешил исчезнуть. Сейчас он узнает, кто хозяин в этой жизни, а кто здесь только воздух портит.

— Я смотрю, Сэм, команда у тебя крутая, — уважительно заметил Ганс. — И тачки козырные…

— Ты же не думал, что я по этой жизни бутылки собирать буду?

— Нет, конечно.

— Ты лучше расскажи, как ты на воле оказался. Тебя же на химию, кажется, перевели?

— Да, перевели. Месяц там перекантовался, а потом по условно-досрочному вышел… Хотел от звонка до звонка, как ты. А пахан сказал, не надо. Ну, и за уши вытащил…

— Какой пахан?

— Да мой родной пахан, — улыбнулся Ганс. — Чисто батя. Он у меня раньше в институте работал, экономика там, финансы… Книжный червь, короче. А сейчас он в администрации Президента, консультирует Самого…

— Нехило он у тебя поднялся! — цокнул языком Семен.

— Да я сам в шоке до сих пор… Домой вернулся; ну, думаю, фирму открою. И открыл. Батя в два счета все оформил. И с офисом помог, и со складом. И с кредитом вопрос решил. За чисто символический процент. Инфляция галопом скачет, она уже и процент сожрала, и кредит. И дальше скакать будет. Сейчас выгодно кредиты брать…

— И не выгодно давать, — кивнул Семен.

— Но ты же не банкир.

— Кто тебе такое сказал? Банк у меня свой, я там наполовину владелец…

— А что за банк?.. Я же не просто так спрашиваю. Могу пахану сказать, он твой банк возьмет на обслуживание бюджетных счетов. А это знаешь какие бабки?

— Догадываюсь… Есть такой «Позитив-Банк».

— Позитивное название… Я скажу бате, он все сделает… Я ему про тебя рассказывал. Ну, как ты меня от блатных отмазал. Был, говорю, человек такой. Человечище! За своих пацанов, говорю, горой стоял. Если бы не он, говорю, не дождался бы ты, папа, сына домой… Так что он перед тобой в долгу. Ну, и я, само собой, тоже…

— Удивил ты меня, Ганс. Конкретно удивил…

В это время к столику подошел моложавый холеный толстячок с лысеющей головой.

— Кто-то из вас хотел меня видеть? — любезно осведомился он.

— Крыша у тебя кто? — не отрываясь от тарелки, спросил Семен.

— Что, извините?

— Платишь кому?

— Государству.

— Ты своего дурака перед женой валять будешь. А передо мною тут махать не надо. Чья братва с тебя за охрану снимает?

— Мы сами себя охраняем.

— Ты в этом уверен? А если сюда сейчас зайдут крепкие парни с битами, кого ты на помощь звать будешь?

— В милицию позвоню.

— Ты с Луны упал? Или с дуба рухнул?.. Какая милиция? Здесь все разрушат и тебе по голове больно настучат. Тебе что, милиция здоровье вернет? Или здесь все восстановит?..

— Нет, но…

— Короче, мужик, тебе очень повезло, что я сюда зашел. Бригада у меня серьезная, а люди спокойные и вежливые. И бить они тебя не будут, и мебель ломать — тоже, а если кто наедет, то защитят… Ты меня понимаешь?

Толстяк с подавленным видом кивнул.

— Это хорошо, что ты все понимаешь. А то я подумал, что ты непуганый идиот. Думал, что тебя напугать сначала надо. А ты все понимаешь… Короче, если вдруг спросят, кто у тебя крыша, скажешь, что волынская братва. Я тебе номер телефона оставлю; если вдруг что, позвонишь, скажешь, что на тебя наехали. Пацаны подъедут и все решат…

— И за это я должен вам платить?

— Смотри, брат, как умные люди на лету все схватывают, — глянув на Ганса, усмехнулся Семен. — А еще говорят, что народ у нас глупый.

— И сколько я вам должен платить? — сокрушенно вздохнул ресторатор.

— Пятнадцать процентов. От дохода.

— Но это много…

— Я вообще удивляюсь, как тебя любера не прихватили, — хмыкнул Семен. — Они тридцать процентов берут…

Он умолчал, что многие братки берут тридцать процентов от прибыли, от чистого остатка, который должен достаться хозяину. В некоторых случаях это даже меньше, чем пятнадцать процентов от общего дохода. Но зачем этому несчастному толстяку вникать сейчас в эти подробности, он и без того расстроен…

— Ну, я не знаю…

— Сейчас толпа сюда с битами завалится, и ты все узнаешь… Могу прямо сейчас это устроить.

— Не надо.

— Короче, завтра к тебе подъедут люди, поговорят с тобой, заглянут в твою бухгалтерию и назовут цифру, которую ты будешь выставлять за охрану. А сейчас иди, бумагами займись, чтобы завтра все обосновать… Давай, давай.

Толстяк ушел, а Ганс в раздумье посмотрел на Семена.

— Круто ты с ним. На деньги поставил и даже фамилии не спросил…

— Ревень с ним работать будет, он пусть и спрашивает. А я чисто точку пробил.

— И много у тебя таких точек?

— Хватает.

По большому счету Семен только начинал работать, и похвастать ему особо нечем. Но так он и не собирался хвастаться. Да и прибедняться тоже.

— И у меня точка есть. Своя, — все так же в раздумье сказал Ганс.

— Я это уже понял.

— А почему не спрашиваешь, кто у меня крыша?

— Зачем это мне?

— Ну, может, захочешь взять меня под свою защиту?

— Гонишь?.. Ты мой пацан, Ганс, — пристально посмотрел на парня Семен. — Был моим пацаном в зоне, остаешься им и здесь. Если вдруг какие проблемы, обращайся, чем сможем, тем поможем…

— Вот именно, чем сможем…

— А у тебя, что, крыши нет?

— Да как-то все мимо прошло.

— Не Москва, а прямо поле какое-то непаханое, — усмехнулся Семен.

Он понимал, что обольщаться не стоит. Частные предприятия в Москве растут сейчас как грибы после дождя, и братва просто не успевает накрывать их крышами. И если Семен успел подсуетиться с этим рестораном, то это не значит, что на него не наедут те же люберецкие. Да и чечены могут права качнуть. И бауманские могут нажать, и гольяновские, да кто угодно… Да и с заводским рынком такая же беда…

— Да, но и желающих поработать хватает, — улыбнулся Ганс.

— Да, волков здесь и без нас много… Значит, говоришь, крыши нет?

— Да я бы не сказал. Если вдруг наедут, я бате скажу, он ОМОН организует.

— Хорошо, когда такой батя есть…

— Но я бы хотел, чтобы мы вместе работали. Когда свои пацаны есть, на душе спокойней…

— И что ты предлагаешь? — с интересом посмотрел на Ганса Семен.

— Так я уже предложил. Причем бескорыстно. Батю подключу, он тебе с банком поможет… Ну, и не только это. Мало ли, вдруг с ментами какие заморочки, всегда можешь к нему обратиться. Мне звонишь, я решаю…

— А если на тебя наедут, ты звонишь мне?

— Точно… Я про твою здешнюю бригаду ничего не слышал. Но мне хватит, что ты у руля. Я знаю, как ты проблемы решаешь. Значит, все путем будет…

— Договорились, брат. Ты мне, я тебе, так и работаем…

Семен был бы дураком, если бы отказался от сотрудничества с сыном вельможного отца. Человек Президента — это сильно. А может, со временем Ганихин-старший президентскую администрацию возглавит… К тому же Ганс и сам по себе кое-что для него значит. Во-первых, пацан боевой. А во-вторых, надежный…