Вольному – воля

Владимир Колычев, 2008

Сбежав из лагеря, где он мотал срок за убийство, Ролан Тихонов решил твердо – с уголовным прошлым покончено. Но оказалось, путь на волю лежит через кровь – один труп, другой… Вроде бы нашлась тихая пристань, где можно начать новую жизнь под чужим именем. Да не дают ему покоя. Бандит Зубодер, с которым Тихонов рванул с зоны, требует отступных. Иначе – смерть. Значит, опять Ролану надо брать в руки оружие и расправляться с врагами. Он верит в свою счастливую звезду, она не обманет…

Глава 4

Максим не решился взять себе имя какого-нибудь древнегреческого божества, но его фигуре мог позавидовать сам Аполлон. И лицо — эксклюзив от матушки-природы. Все по максимуму, в точном созвучии с его именем, которое он слегка изменил. Максимус танцевал в группе красивых и мускулистых мальчиков, но все внимание женщин было обращено к нему одному. Аврора же вообще не могла оторвать от него взгляд. Бутафорский, но великолепно исполненный шлем римского легионера, наплечные щитки, мощный голый торс, широкий пояс, кожаный низ, длинный кинжал в ножнах. Он был великолепен…

Максимус был гораздо лучше, чем Гефест. Но этих парней объединяло одно — к тому и другому Аврора склонна была относиться как к красивой развлекательной игрушке. Ничего духовного, только телесное. Но как же она хотела поскорее вкусить этот телесный плод…

Она знала много об этом парне. Лидер танцевальной группы, родом из Санкт-Петербурга, двадцать два года. Даже ориентацию его выяснила — гетеросексуал, большой любитель женщин. Типичный бык-оплодотворитель.

Максимус закончил выступать и первым исчез со сцены — к великому неудовольствию озабоченных дамочек, жаждущих прикоснуться к мужскому телу. Сегодня в их пользовании танцоры из группы Максимуса, а он сам спешит на встречу с Авророй. Она ждала его в кабинете управляющего клубом, широкие окна которого выходили прямо в зал. Отсюда она наблюдала за танцем, здесь же она будет принимать главного героя столь волнующего действа.

Парень не заставил себя долго ждать. Предстал перед ней в том же театральном образе римского легионера.

— Вы меня звали? — спросил он с порога.

Глаза красивые, но какие-то скучные. Аврора посмотрела в них с надеждой обнаружить хоть немного живого огня. Бесполезно.

— Почему ты обращаешься ко мне на «вы»? — удивленно спросила она, показывая ему на свободное кресло.

Но Максимус остался стоять, глядя куда-то мимо нее.

— Ну, вы же здесь всем заправляете. А мне еще здесь работать, — сказал он и вяло повел могучими плечами.

— А ты со мной поработай. Считай, что я позвала тебя на приват.

— Станцевать? Не вопрос. Давайте музыку… Но только танец.

— А что, больше предложить нечего?

— Ну, могу спеть.

— И все?

— Поглубже ничего нет.

— Почему?

— Я не альфонс, я актер эротического танца.

— А я слышала, ты каждый день меняешь женщин…

Аврора не удержалась, подошла к нему, нежно провела пальчиками по шершавой коже наплечного щитка, коснулась ими оголенной кожи. Но Максимус как будто этого не заметил.

— Ну, каждый день — это слишком, — нехотя сказал он. — А в общем-то да, меняю. Но так это по желанию, а не по принуждению…

— А ты пожелай.

— Не могу.

— Почему?

— А вы не в моем вкусе.

— Не в твоем вкусе?! — возмутилась Аврора. — Ты что, педик?

— Нет, и никогда не был… Просто у меня изысканный вкус. Извините, ничего не могу с этим поделать…

— Изысканный вкус?! То есть ты хочешь сказать, что я такая страшная, что не могу тебе понравиться?

— Ну, не страшная… Но некрасивая. И старая…

— Старая?! — вскипела Аврора.

Чего-чего, а столь вопиющей наглости от этого красавчика она не ждала.

— Ну, не то чтобы очень уж старая. Но не респект… Сколько вам лет, за сорок уже, да? А мне всего двадцать два…

— Мне?! За сорок?!..

Авроре казалось, что мир вокруг летит в тартарары. Все считали ее потрясающе красивой, уверяли, что выглядит она максимум на двадцать лет. И тут вдруг выясняется, что это совсем не так. Страшная она и старая…

— Да вы не расстраивайтесь, — попытался утешить ее Максимус. — У нас в группе Орфей есть, он у нас на старухах помешан. Вы его позовите, он все сделает…

Не чувствуя под собой ног от волнения, Аврора пытливо глянула на него. Может, он нарочно издевается над ней. Но нет, в его глазах не видно насмешки, лицо предельно серьезное. Похоже, он говорит то, что думает. Может, он идиот по жизни, но в женщинах он должен знать толк. И если считает, что Аврора — страшная старуха, то значит, так оно и есть на самом деле.

— Иди, — тихо, в замешательстве сказала она.

— За Орфеем?

— Иди на!.. — взвизгнула Аврора.

Никогда и никого она так грубо не посылала. Никто и никогда, казалось, ее так сильно не оскорблял… Неужели она и впрямь — скверная и выжившая из ума старуха?

Максимус пожал плечами. Дескать, разве на правду обижаются? И молча вышел из кабинета.

Аврору колотило так, что зуб на зуб не попадал. Трясущимися руками она вытащила сигарету из пачки, закурила, глубоко затянулась. Курила она редко, в случаях сильного душевного волнения. Сейчас же она была расстроена настолько, что возникло желание сунуть в рот сразу несколько сигарет.

Последний раз она курила давно, сейчас затягивалась глубоко — от крепкого табачного дыма закружилась голова, даже онемели кончики пальцев. Но она продолжала затягиваться, не обращая внимания на побочные эффекты. Сейчас она могла обращать внимание только на сильную душевную боль. Никогда еще ей не было так обидно за себя, как сейчас! Почему так — ей всего тридцать лет, а она уже старая и некрасивая?

Вне себя от переживаний, она не сразу поняла, что в кабинет вошел Алик Мотыхин. Как всегда, он появился внезапно и бесшумно.

— Что-то случилось? — не здороваясь, участливо и озадаченно спросил он.

— Скажи, я правда старая? — надрывно спросила она.

— Ты?! Старая?.. Ну, если двадцать лет — это старость, то да…

— При чем здесь двадцать лет? Мне ужетридцать!

— Но выглядишь-то ты на двадцать!

— Вранье!.. Зачем ты… Зачем вы все мне бессовестно врете?

Она чуть не плакала от обиды. Слезы еще не катились по щекам, но глаза уже мокрые.

— Никто не врет. Ты действительно выглядишь великолепно!.. А что случилось? Отчего такая озабоченность?

— Я старая и некрасивая — это правда?

— Это полная чушь… С чего ты вообще взяла?.. Постой-ка, мне сказали, что у тебя э-э… ну, стриптизер был… Не помню, как его зовут…

— Максимус.

— Да хоть Минимус…

— Он сказал, что я старая и страшная!

— Он это сказал?.. Да я лично башку ему оторву! — возмутился Алик.

— А смысл? Я же от этого не помолодею…

— Зачем тебе молодеть? Ты и так молодо выглядишь. И красивая…

Аврора уже начала успокаиваться, но тут Алик выдал:

— Не знаю, как для кого, но для меня ты самая молодая и самая красивая.

— Для тебя?.. Только для тебя?!.. Но я хочу быть красивой для всех!

Все-таки брызнули слезы из ее глаз, все-таки намокли щеки.

— Зачем тебе все? Тебе хватит и одного меня, — уверенно сказал Алик. — Чем я хуже твоего Гефеста? И Максимус этот ничем не лучше меня. Я бы сказал, хуже… Не нужны тебе эти придурки! Тебе нужен настоящий мужчина… Нет, жениться я на тебе не хочу…

Аврора бы промолчала, если бы ее уязвленное самолюбие не заорало во всю глотку:

— Не хочешь на мне жениться?

— Ты не так поняла… Так будет нечестно, если я на тебе женюсь. Ты — богатая вдова, я при тебе буду прихлебателем, а я так не хочу. Разве что гражданский брак… Или брачный контракт…

— Брачный контракт?.. Мы что, говорим уже о свадьбе? — спохватилась она. — Хочешь сказать, что, кроме тебя одного, я никому больше не нужна…

— Нет, я хочу сказать, что никто не будет любить тебя так сильно, как я… Знаю, что размазываю сопли, как глупый юнец, но так оно и есть. Никто и никогда…

— Скажи, я старая?

— Нет. Для меня нет… Но для Максимуса — возможно. Он совсем еще молодой, для него тридцать лет — это уже старость. И для твоего Гефеста тоже. Для них ты — источник денег и хорошей жизни, не более того…

— Но Максимус не думал о деньгах, которые мог бы от меня получить. Он думал о том, какая я старая и страшная…

— Твой Максимус — голубой. Только голубой мог сказать такое… Погоди, я сейчас…

Алик достал из кармана пиджака тонкую трубку сотового телефона, нажал на клавишу, кому-то позвонил. Он говорил так тихо, что Аврора не разобрала слов. Зато к ней обратился громко.

— Удивительно, но с ориентацией у него все в порядке. По бабам ходок… Почему же он так тебя оскорбил… Я с ним поговорю, хочешь? Научу жить…

— А кто меня жить научит, после того, что я от него услышала! — взвилась Аврора.

Не надо было Алику выяснять ориентацию Максимуса. Не надо было лишний раз подтверждать правоту слов этого красавчика. Женщина может смириться со всем, даже с мужем-бандитом, но с тем, что она старая и некрасивая, — никогда!.. Ну за что же ей такое наказание?

— И все равно я ему башку откручу… — пригрозил Алик.

— А я так и останусь старой и страшной?

Аврора пыталась, но никак не могла взнуздать свою ярость.

— Для меня — нет! — решительно мотнул головой Мотыхин.

— А для всех?

— Все меня не волнуют. Меня волнуешь только ты!

В смятении чувств Аврора не сразу поняла, что Алик воспользовался ее слабостью. Как-то так вышло, что он взял ее за руку и посадил к себе на колени. Одной рукой обнял за талию, другой взял за левое плечо. И если бы его пальцы не соскользнули вдруг к левому полушарию ее бюста, она бы продолжала сидеть у него на коленях, не замечая того.

— Что ты делаешь? — возмутилась она.

И попыталась подняться на ноги, но Алик крепко и в то же время мягко обвил обеими руками ее талию, не выпустил из своих объятий.

— Ты хоть понимаешь, что это слишком? — спросила она.

— Понимаю, но не совсем. Чем я хуже твоего Максимуса?

— Хуже!

Он продолжал удерживать ее у себя на коленях, а она больше не предпринимала попыток вырваться. Что ни говори, а после пережитого она чертовски нуждалась в мужском тепле и ласке. И если все считают ее страшной и некрасивой, то почему она должна гнать от себя Алика? Не так уж он и плох, если разобраться.

— А ты дай мне возможность доказать, что я не хуже, — одергивая рукой ее задравшуюся юбку, сказал он.

— Дать возможность? Или просто дать?

— Можешь просто… А я докажу, что со мной совсем не просто. Ты поймешь, что лучше меня никого нет…

— Ты — похабник! Ты хоть понимаешь это?

— Я люблю тебя. При чем здесь похабство?.. А твой Гефест никогда тебя не любил. Максимус, тот вообще тебя не хочет. А ты спала с одним и собиралась отдаться второму. Прямо здесь бы и отдалась, вот на этом диване…

— И ты хочешь на этом диване?..

Аврора уже понимала, что не устоит, если Алик прямо сейчас уложит ее на мягкий кожаный диван. Хоть она и не любит его, но так уж вышло, что утешить ее мог только он один. Пусть он один и остается в ее жизни…

— Хочу. Очень хочу… А потом я буду говорить тебе красивые слова…

Он легко взял ее на руки, вместе с ней поднялся на ноги и мягко опустил на диван. Он как нельзя лучше понял ее настроение. Ей не нужны были красивые слова, ее бы стошнило от ахов и вздохов под луной. Сейчас ее можно было взять только натиском и решимостью. И он понимал это так же хорошо, как и она сама…

Все-таки свершилось то, к чему Алик так стремился, все-таки упала Аврора в его объятия.

— Зачем ты это сделал? — поднявшись с дивана, недовольно спросила она.

— Затем, что ты этого хотела, — сказал он, наблюдая, как она одевается.

В кабинете было темно, но через внутреннее окно сюда долетали отсветы ночного шоу. Народ в зале колбасился вовсю — убойная музыка, стриптиз, алкоголь, и возможно наркотики, делали свое дело.

Аврора заметила, что он смотрит на нее.

— Отвернись, — потребовала она.

— Я просто закрою глаза, дорогая! — блаженно улыбнулся он.

— А я сказала, отвернись!.. И никакая я тебе не дорогая!..

Алик лишь усмехнулся. Кобылу достаточно объездить один раз, и, как бы она потом ни показывала свой норов, под седлом ей все равно быть.

— Мы бы могли поехать ко мне, — сказал он.

— И не мечтай…

— Тебе не понравилось?

— Заметь, ты сам это спросил. Да, не понравилось…

— А мне кажется, что да…

— А мне кажется, что нет!

Алик уязвленно поморщился. Упрек постелью — это для мужчины так же больно, как для женщины насмешка над ее внешностью. А он помнил, как вела себя с ним Аврора. Вроде бы отдавалась ему, но на него так ни разу и не взглянула. Все время лежала с закрытыми глазами, чтобы не видеть его лица. Что, если он представляла на его месте своего Гефеста или этого Максимуса… А может, и Ролана!.. Если Ролана, то это самое настоящее проклятие. Алику больно было думать о том, что Аврора из-за своего Ролана не может увидеть в нем достойного во всех отношениях мужчину. Не может она простить ему того выстрела, который едва не отправил Ролана на тот свет. Как будто не она позволила ему выстрелить…

— Ничего, стерпится — слюбится, — подумал Алик, и вдруг понял, что свою мысль он озвучил вслух.

— Как ты сказал, стерпится? — возмущенно протянула Аврора. — Ты хочешь сказать, что я стану тебя терпеть?

— Неужели все так плохо? — упавшим голосом спросил он.

Только что ему казалось, что он сорвал звезду с неба, но сейчас от уверенности в себе не осталось и следа. Аврора снова опустила его на уровень плинтуса.

— Я не скажу, что плохо… Но не скажу, что хорошо…

— Но ведь не плохо же! — воспрял он духом.

— Будет еще лучше, если ты вызовешь мне машину.

— Любой каприз… Ты жалеешь?

— Твоя беда в том, что ты постоянно спрашиваешь, как и что, — снисходительно, но с душой улыбнулась она. — Не надо спрашивать. Будь проще, глядишь, и люди к тебе потянутся…

— Буду проще… Просто я хочу, чтобы тебе всегда было хорошо.

— Будет хорошо, если ты отвезешь меня домой.

Алик снова расправил крылья. Только что Аврора хотела, чтобы он просто организовал ей машину, а сейчас она ждет, чтобы он отвез ее домой… Все-таки смог он объездить эту непокорную кобылицу!

Он бы отвез ее домой, если бы снова не допустил ошибку. Переборщил с выбором машины. Надо было вызывать джип с охраной, а он заказал лимузин — а там простор, мягкий кожаный диван, условия для интимно-романтических свиданий — именно последнее и не понравилось Авроре. Поэтому она отправилась домой одна. Но Алик не пал духом. Он свято верил, что рано или поздно Аврора покорится ему окончательно.

Он вернулся в клуб, вызвал к себе Максимуса.

— И как же ты, пацан, спать теперь спокойно будешь? — глумливо спросил он. — Такую женщину упустил.

— Так это, вы же сами сказали, — опуская глаза, угнетенно вздохнул парень.

Алик узнал, что Аврора положила глаз на Максимуса, потому и проделал с ним определенную работу. Этот красавчик нарочно выбил ее из колеи, и Алик сумел воспользоваться ее душевным смятением.

— Хорошо поработал. Десять штук твои. Забирай своих педиков и вали отсюда, чтобы завтра духу твоего здесь не было! Вопросы?

Максимус прекрасно знал, с кем имеет дело. Алик обладал такими возможностями, что мог размазать его одним движением пальца. Поэтому возражать не стал. Получил свои деньги и был таков.

Только он вышел из кабинета, как появилась Катя. Алик недовольно глянул на нее. После того, что у него было с Авророй, эта девка больше не вдохновляла его. Но гнать ее от себя он не стал. Она еще может пригодиться ему — и в постели, и вообще…

— А что ты с Максимусом здесь делал? — ехидно спросила Катя.

Она знала, что у парня проблемы с нормальной мужской ориентацией. Что бы ни думала о нем Аврора, он был голубым — если не стопроцентно, то рядом с тем.

— Что делал, то делал. Тебя не касается, — нехотя обронил Алик.

С ориентацией у него все было в полном порядке. Но ему вовсе не хотелось оправдываться перед Катей. Она может думать что угодно, все равно никому ничего не скажет — Алик был уверен в том. Ведь она не только хотела жить хорошо, она хотела жить вообще…