Графоманы не плачут

Владимир Кнари, 2020

А что если халява существует? А если семеро гномов не желают отдавать спящую красавицу кому попало? А если эволюция на Земле пошла как-то не так, как мы привыкли считать? А если потусторонний мир не совсем такой, каким нам его малюют? Рассказы из этого сборника были написаны в период с 1998 по 2004 год. Смешные и не очень, наивные и серьёзные, про обычных людей и про гномов с чертями – здесь всё перемешано. Как и в нашей жизни.

К Богине

Как только прозвучал звонок, в классе наступила тишина. Обычный урок литературы в обычной школе.

— Темой нашего сегодняшнего урока будет творчество Хьюго Бранта. К сожалению, до нас дошли лишь несколько стихотворений этого поэта, но уже они показывают, насколько велик был талант этого человека. — Мария Васильевна обвела взглядом учеников. Как всегда, на последних партах было слышно какое-то шуршание и сопение. Ничего, они же всё-таки дети. Но уметь заинтересовать было главным в её профессии.

— Итак, — продолжила она после небольшой паузы, — сегодня мы рассмотрим всего одно стихотворение — «К Богине». В нём Хьюго Брант описывает женщину. И это не просто женщина, это Женщина с большой буквы…

С последней парты третьего ряда раздался сдавленный смех. Опять этот Петров, подумала Мария Васильевна. Вечно он что-нибудь находит в её словах. Нахмурив на мгновение брови, она продолжила:

— Да, именно Женщину с большой буквы, хотя автор и описывает всего лишь простую женщину своего времени. По разным признакам мы даже можем судить о её профессии — она танцовщица. Это следует, например, из следующей строки: «Твой танец завораживает взор…» Но… Давайте сделаем так: пусть каждый сейчас сам прочтёт это стихотворение, а затем мы поговорим, какие образы, какие мысли автор хотел донести до нас этим прекрасным творением…

…Громко хлопнула входная дверь, и компания уже изрядно подвыпивших верзил с громкими криками и руганью заняла свободный стол у окна.

— Хозяйка, пива! — Огромный детина с чёрными нечёсаными волосами и в вонючей куртке так ударил по столу, что затряслись соседние.

Взгляды всех посетителей харчевни на миг обратились к нему, но почти сразу же каждый вернулся к своим делам — сплетням, грязным анекдотам, перемалыванию косточек соседям и, конечно же, к пиву.

Только один человек в харчевне, казалось, не замечал ничего вокруг себя. Сидя прямо у стойки, он молча потягивал из своей кружки, наблюдая туманным взором за полётом мухи над тарелкой с куском позавчерашнего пирога.

Он бы сидел так ещё долго, если бы не Мари, хозяйка этого заведения, которая выросла прямо перед ним, закрыв своим далеко не малым телом от него эту идиллическую сцену:

— Хьюго, кстати, а как там дела с поэмой в мою честь? А?

Хьюго Брант с трудом смог сфокусировать свой взгляд на ней. Мари была настолько толстой, что за её спиной давно уже шутили, что «если бы наша Мари только захотела, то могла бы своим весом раздавить весь замок графа». Однако личико её было довольно милым.

Тем временем Мари настойчиво повторила свой вопрос:

— Так что же, Хьюго? Или ты нагло обманул бедную невинную девушку?

После этих слов по харчевне раскатился оглушительный хохот сорока глоток. Мари явно была довольна такой реакцией.

Огромный верзила с чёрными лохматыми волосами встал и тоже спросил:

— Да, Брант, мы все слышали, как ты на днях обещался написать поэму про нашу крошку Мари. Люди ждут. — И разразился ужасным хохотом. Остальные посетители не заставили себя ждать, а Мари, всплеснув руками, проговорила:

— Ах, Вильгельм, ты так мил, — что вызвало новую волну смеха.

Хьюго наконец смог прояснить свой взгляд, посмотрел сначала на Вильгельма, затем снова повернулся к Мари:

— Что ж, Мари, я практически закончил. Хотелось бы добавить ещё несколько строк, а затем я смогу прочесть это божественное творение во всеуслышание. Позволь, и я сделаю это прямо сейчас.

— Ну, я могу и подождать. А пока ты будешь дописывать, мы с Вильгельмом сможем поплясать. — Она кокетливо повела своими огромными бедрами. — Надеюсь, музыка не будет мешать твоему творчеству? — Последнее слово Мари произнесла, намеренно выделив его, после чего сразу же отвернулась от Хьюго и двинулась к Вильгельму. Завсегдатаи харчевни уже расчистили место в центре, и там возвышался Вильгельм.

Да… Танцы в харчевне — это что-то, подумал Хьюго. Слова о том, что поэма уже почти завершена, были наглой ложью. Он даже не помнил, когда смог наобещать такого Мари. Но сказанного не воротишь. Придётся черкануть что-нибудь. Он подсел к освободившемуся столу, положил на него руки и уперся в них подбородком. Минут десять он наблюдал за танцующими людьми, впитывая в себя весь этот шум и гам. Затем открыл свою сумку, достал оттуда несколько листов бумаги, явно побывавших во многих передрягах, порылся на самом дне и извлек перо с чернильницей.

Вы хотите стихов? Что же, будут вам стихи. Какая-то искорка блеснула в глазах Бранта. Казалось, что весь хмель разом вышел из него. Он склонился над бумагой и стал выводить аккуратным почерком слова.

Спустя некоторое время он оторвал взгляд от бумаги, взглянул на Мари, лихо выплясывающую с Вильгельмом, затем опять посмотрел на неугомонную муху и написал последнюю строчку: «Твой танец завораживает взор».

Шёл дождь. В полной темноте Хьюго брёл по дороге, которая сейчас больше напоминала болото. Яркие молнии то и дело озаряли небо. Мыслями Брант всё ещё был в харчевне.

От его «поэмы» все остались в восторге. Особенно Мари. Даже попросила, чтобы он подарил ей это «чудное творение». Ему было не жалко.

«Дурачьё! Вы так ничего и не поняли! Да что вы могли понять? Куда уж вашим слабеньким умишкам понять то, что они понять не в состоянии. Ни до одного из вас так и не дошло, что скрывалось за всеми этими строками… Я высмеял их, а они восторженно хлопали меня по плечу и кричали от умиления. Дурачьё…»

Хьюго зацепился ботинком за какой-то хлам на дороге, не замеченный им в темноте, и всем своим весом рухнул в грязь. Поднявшись, он отыскал свою сумку и двинулся дальше.

«Ну ничего, ничего… Сейчас только дойду до своей лачуги…»

Хьюго подумал о стопке листов, тщательно спрятанных в специальном отделении его стола.

«Вот это настоящее творение. Вот это я смогу с гордостью прочесть людям. Пусть не этим, пусть другим, тем, которые поймут. Да, главное — чтобы люди поняли его, поняли его стремления, его переживания… Я отдал этому почти десять лет. Десять лет! Но сегодня я закончил свой роман. Да, закончил! И пусть они считают меня никудышным пьяницей, пусть…»

Вдруг, обогнув очередной поворот, Хьюго заметил в отдалении на холме красное зарево. Со всей возможной скоростью он бросился туда.

Когда он подбежал к тому, что ещё недавно было его домом, там уже почти ничего не осталось. Огонь ещё горел, но по большей части это были уже лишь угли. Не осталось практически ничего. Рядом с домом догорали остатки огромного дуба. Похоже, что молния попала в него, а уж от дерева, крона которого раньше закрывала от солнца часть крыши, заполыхал и сам дом.

Хьюго упал на колени, изо рта его раздался стон вперемешку с хрипом. Слёзы не были заметны на лице, по которому яростный ветер бил струями дождя.

— Нет, — только и смог произнести Хьюго… — Нет!

…Раздался звонок, и дети сразу заёрзали, загомонили.

— Тихо, ребята.

Мария Васильевна была довольна сегодняшним уроком, он прошёл просто блестяще.

— Итак, сегодня мы познакомились с творчеством поэта Хьюго Бранта. На следующем уроке я расскажу вам, как великий Уильям Шекспир писал свою известную пьесу «Гамлет».

28.11.1998, 19.12.1998