Уровни Эдема

Владимир Ильин, 2020

Жизнь и работа системного администратора Сергея Никитича Кожевникова никогда не располагала к геройству и авантюрам. Повода не было, да причин рисковать тайком устроенными биткоин-фермами на рабочем месте – как-то тоже никаких. Пока стенка серверной не надломилась от случайно приложенного усилия, и Сергея не выкинуло в холод параллельного мира – в каменный мешок, свет в котором давала только рамка обратного портала где-то далеко наверху. Сергей был не первым в новом мире – порталы появлялись во множестве, но тут же заливались бетоном. Все знали, что через портал ничего нельзя пронести, и не получится вынести – вещи буквально за мгновения рассыпались в серую пыль. Мир, нареченный Эдемом, разочаровал людей и плодил только без вести пропавших. Но, кажется, найдется первый, кто сможет забрать из Эдема нечто большее, чем просто жизнь.

Глава 8

Удар, еще удар. Бетонная поверхность глухо гудела от деревянного наконечника, уже разлохмаченного и пошедшего трещиной от попаданий по нарисованным меткам. Наверное, не следовало бить так сильно, но руки и тело сами доводили замах до смертельного, всякий раз предчувствуя отдачу от проникновения острия в шкуру ящера. Ощущение в ладонях и плечах, в локтях и напряженных мышцах спины — оно будто прикипело к душе, не позволяя расслабиться и выполнять упражнение, как вчера — спокойно и без внутреннего напряжения.

Кроме шума, деревянной щепы и бетонной пыли, были еще тихие, злые выдохи, перемежаемые неслышными ругательствами. А еще, где-то там, в глубине души, немного отчаяния.

Наверное, от этой смеси и шарахались все в клубе, не пытаясь подойти с советом или же предложить дружеский спарринг. Даже Михаил — и тот подходил всего пару раз, показать пару новых движений-цифр, чтобы сразу отойти подальше.

Субботним вечером народу в клубе было немного — школьники приходили сюда после занятий, которые в этот день завершались раньше обычного. Пойти домой было интереснее, чем ждать несколько часов. Зато добавились ребята старшего возраста — студенты старших курсов, люди под тридцать. Не знаком с большей частью, да и не старался познакомиться. Да и они, как я уже отметил, не торопились подходить.

Не особо интересно, что они себе надумали, как объяснили себе мое поведение. Ни один из них не догадается до правды той маятной тяжести на душе, с которой я вышел из тех клятых подземных коридоров, бездумно шел по улицам под дождем, пока не дошел до этого места.

Дело было не в поединке, втором за мою судьбу. Не в угрозе нашему миру через портал, с которой уже удалось примириться, как с легким запахом газа на выходе из подъезда. Может быть, рванет, но вряд ли…

Скорее, мучало осознание близкого горя целого мира. Рисунки ржавой краской не выходили из памяти, а их трактовка стучала в виски, требуя действовать, раструбить по всему миру: «Там» есть люди! Они нуждаются в нашей помощи! И даже личное-коммерческое уходило в сторону — в мире еще полным-полно мест, где электричество на сотни тысяч не ценят, но специалистам готовы платить только копейки. Найду новое место, в самом деле.

Но одновременно было понимание, что нашему миру, в общем-то, наплевать на чужое горе. Как наплевать на войны ближнего востока, эпидемии в Африке и резню наркокартелей в Южной Америке. Там, на «Той Стороне», не было граждан США и Европы, спасти которых поднялся бы весь мир. Даже граждан России не было, чтобы возмутился наш МИД и лично президент. «Там» были просто люди, с которых даже нечего содрать за помощь, ведь порталы сожгут все дары. А в мире итак полным-полно беженцев для открытия нового их потока.

Да и где их искать, этих людей «Там», чтобы предложить помощь? В коридорах — только следы старых владельцев, и живут совсем иные существа. А может, в мире уже не осталось ни одного…

Вот от этого и тяжесть на душе. Не будет от этой новости, если попытаюсь довести ее до людей, никакого толку. Сообщения в интернете сотрут, вход в портал замуруют бетоном, меня посадят, и на этом все. Буду настаивать — обзовут сумасшедшим. А я — не герой, чтобы победить всех в одиночку. Я ведь тоже совсем скоро закрою проходы камнем и постараюсь забыть о том, что видел. И все, проблемы больше нет, она останется там, где-то далеко — как исчезают трагедии нашего мира за выключенным экраном телевизора.

Оголовок копья с хрустом расщепился по всей длине после особенно сильного удара.

— Все, шабаш, — сбоку, с расстояния произнес Михаил, с опаской глядя на оружие в моих руках. — Завершили на сегодня.

Хотел было огрызнуться, да поймал себя на мысли, что люди вокруг не заслужили такого отношения. Они знать не знают ни про каких ящеров и уж точно не остались бы равнодушны. Но решают не люди, а те, кто ими был избран, хотя в школах объясняют иначе. Вместо не состоявшего порыва эмоций, будто покараулив, навалилась апатия.

— Да, извини, сломал, — односложно и чуть неуклюже отозвался я, откладывая остаток перетяжелённого копья в сторону.

— Нормально все? — не торопился он подходить.

Был он в частично собранном доспехе, виденном на днях в бумажном виде — вернее, это если подключить фантазию и дополнить наплечники и чешуйчатый нагрудник, закрепленные пока проволокой поверх джинсового костюма, до полного комплекта.

— На работе не все в порядке, — выдал я полуправду и провел ладонью, стирая пот со лба.

Несмотря на легкий холодок в подвале, пот пропитал футболку насквозь, а тело от нагрузок горело огнем.

— Понятно, — задумчиво кивнул Михаил. — Там, кстати, Лена пришла, на тебя-героя посмотреть.

— Где? — Взгляд панически дернулся ко входу, к мешкам ружейного барьера.

Знать бы, как эта Лена вообще выглядит! Надо этим же вечером наверстать просчет и еще раз пересмотреть ролики с сайта клуба. Блондинки-эльфийки, там были во множестве, но я к ним как-то не присматривался. Так что Лену еще предстояло определить по приметам.

— Да уже ушла, — успокоил меня тренер с легкой улыбкой. — Издали посмотрела и ушла.

— Ясно, — украдкой выдохнул я.

— Я же видел, что ты немного не в себе, поэтому, извини, задерживать ее не стал, — подошел он ближе, уже откровенно улыбаясь. — Успеете познакомиться.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я.

— Давай в душ и возвращайся, разговор есть.

Водные процедуры приглушили эмоции, выкристаллизовав старую истину с «утро мудренее», хотя вечер еще только-только начинался. Попросту — разум убирал скверные мысли подальше, чтобы не мучить себя. Иначе я сейчас с этим «можно ли просить у мира, если не готов делать сам» скоро полезу обратно в пещеру. Где и сдохну, собственно.

А жить хотелось — и в свежей сменной одежде, приятной и теплой, это ощущалось особенно ярко, особенно на фоне приятной усталости после тренировки и теплого душа. В общем, утром буду думать — и может, что-нибудь даже надумаю. Вон, какому-нибудь кандидату в президенты подкинуть информацию, пусть вытаскивает с Эдема людей, делает гражданами, а те будут за него голосовать.

— Наши с тобой оговоренные часы занятий окончились. — Встретил Михаил в зале новостью.

— Без проблем, деньги в куртке, — развернулся я к выходу и собрался сделать пару шагов в том направлении.

— Не надо, — удержал он меня. — Теперь ты в клубе, а на деньги твои мы, вон, подарок тебе подготовили.

Подошедшие в процессе разговора ребята, с Матвеем во главе, общими усилиями развернули серый бязевый сверток в руках у Матвея, демонстрируя кольчугу, переливавшуюся стальным морем тоненьких колечек.

— Ух ты, — невольно вырвалось, а руки сами потянулись потрогать такую красоту.

Холод стали, вытягивающей тоску, приятная ритмичность поверхности, успокаивающая ощущением надежности.

— М-может, я оплачу? — Невольно вырвалось неуверенным голосом. — Для клуба?

— Бери, не обижай, — хмыкнули ребята, вручая ощутимую тяжесть плетения в руки.

— Царский подарок, — выдал я шепотом. — Спасибо. Так это, может, отметим? — Поднял я взгляд.

— Я же говорил — толковый мужик, — толкнул Матвей соседа локтем и с довольством огладил рыжую бороду.

Народ согласно прогудел и заодно охлопал по плечу, еще раз поздравляя со вступлением.

— Сейчас машины организую, — прикинув количество народа, разделил на четыре и попросил у таксопарка три иномарки.

Хотя люди, вроде как, были согласны на пивную «тут недалеко», «там точно не паленая — школа же рядом, дети».

Но я привык к ассортименту родного кафе возле дома. Да и залы там есть для крупных компаний, за доплату разумеется и предварительной записи, которую тут же при всех и устроил. Ну и возвращаться мне в подпитии — только в подъезд зайти, а не через город добираться, что тоже ценно.

В общем, и добрались нормально, и за стол сели, словно на банкете — комфортно и за чистую скатерку с салфетками. Заодно с меню и ценами все ознакомились, тут же предпочтя водке пиво, как экономически выгодное из расчета объем-градус на затраченный рубль. И это несмотря на то, что платить мне, о чем было тут же сообщено. Короче, нормальные ребята, с пониманием.

Ближе к концу вечера, когда содержание этанола дошло до кондиции «мы с тобой одного промилле», а беседы про дам уже третий раз завершились выводом «Вот Лена — хорошая девушка», вопросы, терзающие меня, все же попросились быть высказанными. Держать в себе не было уже никаких сил, а Матвей, достаточно пьяный, чтобы рассуждать на любые темы, от вооружения до политики, был признан достойным собеседником.

Я бы, наверное, и остальную компанию спросил, если бы кто-то заговорил про Эдем, но разговор ни разу не перешел к обсуждению Той стороны. Народу как-то интереснее было надо мной с Леной подтрунивать и новый доспех обсуждать. А другой мир… У нас, вон, зонд на орбите Юпитера, но где пьяные разговоры про сине-стальные ураганы на его полюсах? А «Та» сторона, после бетонной политики государства, он как тот Юпитер… Или выговорились без меня за прошлый месяц? Наверное, так.

— Вот скажи, — спросил я Матвея, слегка тряхнув по плечу, отчего он передумал пристально разглядывать салат и посмотрел на меня. — Ты про порталы что думаешь?

— Ничего не думаю, — пожал он плечами, прижимаясь к столу, отчего отчего слегка приподнялась скатерть. — Давай про футбол? Вот ты футбол смотришь?

— Да погоди с футболом. Вот скажи. А вдруг там ящеры держат людей в плену, убивают и едят? — Произнес я так, чтобы услышал только он.

— Ящеров, если к нам полезут, под нож, — мотнул он рыжей бородой.

— А люди?

— А они заслуживают, чтобы им помогли? — Посмотрел на меня пьяный взгляд, который очень хотел быть в этот момент серьезным.

— Но ведь — люди?

— Я как-то на байке по трассе ехал. Смотрю, девка голосует, рядом авто с поднятым капотом. Поломалась, короче, — чуть заплетающимся голосом поведал он. — Помочь надо, да?

— Ага. — Согласился я.

— Тормознул, полез посмотреть. А мне башку проломили чем-то сзади. — Показал он пальцем на затылок, чуть не опрокинув стакан с недопитым пивом, которое сам же подхватил и тут же потребил содержимое. — Очнулся в канаве. Ни одежды, ни денег, ни байка.

— Ну, не все ведь люди такие? — Запнувшись, спросил я.

— Пусть докажут, что достойны помощи, — смотрел Матвей чуть плавающим взглядом, грозясь окончательно завалиться в салат.

Я подхватил его за плечо, помогая опереться о спинку кресла.

— Вот тебе я помогу, — вздохнул он прикрывая глаза. — Парням помогу. Родителям помогу, девушке своей. А тебе что, некому помочь?

— Есть, — задумчиво кивнул я.

— Так помоги им. — Уже сползая в дрему, пробормотал Матвей. — Свой народ спасай…

Есть над чем подумать — подхватил я свой бокал и пригубил. Пиво как-то не брало, хотя пил со всеми наравне.

Подкупала, конечно, красота на стенах подземелья и виды красивых нарядов у людей, там изображенных. Но, в целом, все самое монументальное и красивое в нашей истории строилось трудами рабов, от пирамид и Великой Китайской стены, где бесправных строителей хоронили прямо в фундаменте, до Колизея, тоже возведенного руками пленных. Так что было в словах Матвея много истины, которую я раньше не замечал. Как бы люди Того мира, вместо предложения союза в освободительной борьбе, сами не надели на дипломатов кандалы, а потом не полезли в наш мир за бесплатной рабочей силой…

За столом, тем временем, сформировалось общее мнение, что пора бы и честь знать. Те, кто был трезвее, обещались доставить более пьяных по домам. Вновь вызвал всем такси, оплатив за дорогу сразу же, пообнимался на прощание, выслушал, как данность, что завтра занятий не будет, и потопал к себе домой. Шел десятый час ночи, длинный день подходил к завершению.

На волне мыслей о помощи близким, задержался возле двери Лилии, подумывая постучаться и поменять повязку. Уже было собрался звонить, но вовремя спохватился и забежал к себе — переодеть рубашку, тронутую кетчупом за рукава, почистить зубы. И уже потом, чистым и вроде почти трезвым, обозначил визит.

Глазок соседней квартиры посветлел от включенного в прихожей света, а сквозь толстый монолит двери донеслось «Кто там?». На отзыв, дверь приоткрылась, но так и замерла зафиксированной на цепочке.

— Что-то нужно? — Спросил равнодушный голос.

— Повязку поменять пришел.

— Не нужно, не болит, — закрылась дверь.

Вновь надавил на звонок, уже из упрямства.

— Что? — даже дверь не открыли.

— Поменяю и уйду. — Добавилось раздражения в голос.

— Я уже сплю.

— Не мог я раньше прийти, — попробовал я подобрать разгадку холода и равнодушия. — Честно.

— А утром где был?

— На работе! — И служебку, оставшуюся в кармане, развернул. — Посмотри в глазок.

Дверь вновь приоткрылась на цепочке, и девичий взгляд цепко пробежался по тексту и размашистой подписи начальства. Хоть где-то бумажка пригодилась.

Хотя, с другой стороны, зачем я вообще что-то доказываю. Развернулся и ушел бы давно. Так бы, наверное, и сделал.

Но ведь перевязка действительно нужна, даже если помощь принимать не хотят. Самой ей не справиться.

На секунду представилось, как пытаюсь убедить людей «Той стороны» совместно бороться с ящерами, а те заставляют уговаривать и подкупать их ради права им же помочь. Если там действительно люди, то так скорее всего и будет. Так что Матвей прав — ящеров под нож, если к нам заявятся. А в остальном — не делай добра и не получится, как обычно.

— Пройдешь? — Оказывается, уже несколько секунд смотрела на меня Лилия, стоя чуть дальше распахнутой двери.

Прошел.

Ушиб изящной ножки уже налился неприятной желтизной, как бывает с синяками уже на самом исходе. Скоро прежняя белизна вернется, боль отступит, а я вряд ли стану навещать эту квартиру. Но пока что любое дело, за которое взялся, надо доделать со всем тщанием. Чем и занялся, осторожно массируя вместе с мазью отставленную чуть вперед ступню присевшей на кровать девушки. Сама Лилия смотрела в окно, изображая равнодушие и, наверное, обиду. Никогда не разберешь, что там у них на уме.

Не важно, главное — чтобы ножка поскорее зажила. И этот посыл, не смотря на холодность девушки, перевитый нежностью и заботой, действительно работал. Правда, не совсем так, как должен был — и отчего в горле застрял изумленный возглас, а сам я чуть было не отскочил в сторону, осознав происходящее.

Попросту — правая ладонь отчего-то занялась зеленым свечением, а из под ее касания на коже девушки сходила всякая желтизна ушиба, будто не было ее никогда…

— Глаза закрываются, — сонно и чуть виновато произнесла Лилия, заваливаясь на кровать. — Давай для примирения, завтра… — Еле слышно, уже через сон пробормотала она.

А я продолжал водить по ее коже зеленоватым свечением ладони, путаясь в мыслях, отчаянно смаргивая и даже единожды себя ущипнув. Но свечение — вот оно, а нога — уже через пару минут осталась без единого следа от синяка.

— «Наверное, уснула, потому что силы для лечения из своего организма берутся», — присел я на пол, привалившись к кровати, ошарашенно глядя, как возвращается правой ладони естественный цвет.

Сам я не чувствовал усталости, кроме той, что была до прихода от тренировки и непростого дня. Ну и от выпитого слегка клонило, но опять же — ничего сверх меры.

Резко встал и вновь оглядел ножку девушки, выискивая следы травмы. Затем осторожно переложил, прислушиваясь к дыханию, оценил пульс и теплоту руки, после чего прикрыл одеялом. Все нормально, все — как у здоровой…

— «Это что, я теперь маг?» — Даже сам вопрос смотрелся наивно и несерьезно. — «Размещаем объявления — природный целитель в сотом поколении, внук потомственного шамана-эвенка, архимагистр природной магии, вылечит ваш синяк и гематому за один сеанс, дорого. Гребем деньги, пока ФСБ, убедившись, что не шарлатан, на опыты не заберет».

От последней мысли встряхнулся и вновь поместил повязку на ножку Лилии, в этот раз замотав так, чтобы ни миллиметра участка кожи видно не было. Через пару-тройку дней снимет, а там уже по сроку полагается выздороветь. А я — ни ногой сюда, ибо в следующий раз она наверняка все точно заметит.

Тихонько прибрался, захлопнул за собой дверь и вернулся в свою квартиру. Уже там, лежа на постели, прислушивался к звучанию очень важной мысли, всю глубину которой еще предстояло осознать.

— Кое-что все же проходит через портал.