Индивидуальный маршрут, или 7 перевалов на троих

Владимир Игоревич Ушкаров, 2019

Повесть «Индивидуальный маршрут, или 7 перевалов на троих» рассказывает о походных приключениях троих друзей-туристов в горах Адыгеи. Им предстоит пройти непростой маршрут через крутые горные перевалы, покорить скалистую вершину, преодолеть суровые погодные условия и пережить множество захватывающих приключений. В произведении показан походный быт и взаимоотношения людей в туристической группе. А также описывается множество интересных, поучительных и просто забавных случаев, которыми так богат мир путешествий. И всё это на фоне красивейшей дикой природы Северного Кавказа!

Глава II. Гора Монах

Иван ловко маневрировал по краснодарским улочкам, а я высматривал военторг по найденному ранее адресу.

Этот заезд в военторг и покупка флага оказались первым приключением и немного для меня неприятным… Нет, военторг оказался там, где положено, закрыт не был, и российский флаг там, как и положено, был в наличии и даже нужного мне формата. В чём же тогда приключение? А в его стоимости! Когда продавщица озвучила цену, я с трудом удержался, чтобы в адрес своей любимой матери-Родины матерно не выругаться!

Вернее, в адрес государства — Родина-то тут как раз ни при чём была. Даже в Москве чертов флаг стоил прилично дешевле! Хорошо, что продавщица была молоденькой и довольно симпатичной, — это удержало меня от неприличного ругательства! Ну что за дела?! Пятьсот монет национальной валюты я бы еще выложил, но флаги большого формата стоили дороже. Намного дороже!

Я с удивлением и разочарованием машинально переспросил цену: «Что, и российский тоже?..»

«Да, все большие по столько», — ответила продавщица.

На некоторое время я погрузился в размышления — безотчетная любовь к отчизне боролась во мне с ненавистью к ее воровской сущности. Заплатить я, конечно, мог и больше, но, чёрт возьми, такие деньги за кусок нейлона?! Не хочу я, чёрт возьми, этих негодяев обогащать! Родину я свою, конечно, любил, но государство порой просто из себя выводило!

Пропаганда по центральным каналам зомбоящика слюной брызгала, пытаясь возбуждать (и надо признать, не безуспешно) национальный патриотизм, описывая ужасы «насаждения» американо-европейской демократии и толерантности. И вопросы к политике западных стран, логично вытекающие из событий и фактов, надо сказать, действительно были не очень приятные.

Но, несмотря на это, лучше бы правительство поднимало патриотический дух населения решением внутренних проблем, а не бесконечной критикой Запада, и начало хотя бы с того, что приструнило барыг — естественно, пользующихся национальным подъемом в корыстных целях, чтобы подороже сбыть государственную символику, майки с Путиным или взвинтить цены на отечественных курортах. Хоть бы на российский флаг, сволочи, скидку делали!

В общем, я продолжал стоять в раздумьях. В конце концов, в данной ситуации виноваты были не жадные бизнесмены и не государство — виноват был я. Флаг надо было первым положить, раз уж патриот такой!

«Вот такие еще есть, они по сто», — понимающе прервала мое замешательство продавщица, выложив на прилавок флажок поменьше.

Флаг был размером где-то с формат А3. Не фонтан, конечно, но лучше, чем ничего! Я некоторое время перебирал в руках ткань — чёрт возьми, нейлон еще и плохого качества был! Неровно обрезанная кромка готова была вот-вот распушиться своими ломкими волокнами, сформованными, скорее всего, из плохо переработанных полимерных отходов и через плохо очищенную фильеру. Ну не кощунство ли — из такого дерьма государственные флаги изготовлять?!

«Ладно, давайте возьму». Я нехотя положил на прилавок сторублевую купюру и, гордо взяв это жалкое подобие национального символа, насаженное на хлипкий флагшток (черти, хоть бы здесь не жидились!), вышел из магазина.

— Ну что, купил? — спросил меня Иван. Но, увидев, что́ у меня в руке, тут же с удивлением снова поинтересовался: — А чего большой не взял? — про себя подумав, наверное: «И из-за этой фигни, Вова, ты нас по краснодарским закоулкам валандаешь?!»

— Большой стоит почти штуку… — с некоторым смущением ответил я.

— Ни фига себе! — ответил Иван.

— Ничего, для Фишта сойдет. А на Эльбрус не забыть постараюсь. — Тогда я еще, правда, не предполагал даже, как жестоко ошибаюсь! Во-первых, и Фишт вполне заслуживал большого флага, а во-вторых, я не знал, что, пока в промозглом тумане доползу до вершины, мне будет уже не до патриотической показухи.

Но это всё было впереди, а пока я беззаботно развалился на заднем сиденье Ваниной машины, опять подперев в обнимку свой рюкзак… Да, пацаны, я тоже об этом подумал: вместо рюкзака девушку бы сюда, а лучше двух… чёрт, куда меня несет!

Но у меня не было ни обаяния Виталика, ни харизмы Ивана, ни даже уже юности Александра… Может, оно и к лучшему — иначе, в отличие от них, я был бы неисправимым повесой и бабником, со всеми и для всех вытекающими…

Хотя обнимать рюкзак мне было тоже приятно — всё же лучше, чем какую-нибудь капризную стерву (это я, милые дамы, не обо всех вас, но сами понимаете: попадаются…). На рюкзаке не женишься (в России заключать браки с вещами, ну и всякое такое, по счастью, пока было невозможно), но рюкзак для туриста — это святое! В рюкзаке были и дом, и быт, и провизия. И чем лучше и грамотнее это всё подобрано, тем больше шансов у туриста «выжить» и получить от похода пусть специфическое, но удовольствие.

Мы уже выезжали из Краснодара, и перед нами расстилались обширные кубанские степи, по которым нам предстояло проехать около 150 километров до Адыгеи и первых предгорий Кавказа. Настроение было отличным — что у меня, что у товарищей. Правда, у меня оставался небольшой осадочек после покупки этого жалкого флажка — действительно, и чего большой не взял? Не хотел барыг кормить — что за глупость! Тогда уж вообще ничего покупать не надо, да и налоги еще не платить до кучи.

Удивительно всё-таки, как могут меняться ход мыслей и принимаемые решения под воздействием сиюминутных внешних факторов: вот осталась позади основная, самая нервная часть дороги, я спокойно сидел в машине, со мной рядом были надежные товарищи, и то, что недавно под воздействием раздражения лезло в голову, теперь казалось уже безрассудным бредом!

«Ладно, — решил я, — всё, что удастся из бюджета поездки сэкономить, отдам Ивану. От того, что его нелегкий и ответственный труд инструктора будет достойно оплачен, ни Родина, ни государство точно не прогадают!»

Кстати, он закупил уже основную провизию для похода и сжег почти бак бензина — пора бы ему что-нибудь отстегнуть.

— Иван, вот, возьми, это аванс и на текучку, — сказал я, протягивая вперед две оранжевые купюры.

— Спасибо! — поблагодарил Иван и аккуратно, но без лишних эмоций убрал свой аванс в бардачок. Он, конечно, радовался прибыли, но к самим деньгам относился, как любой порядочный человек — с бережливым презрением.

По дороге от Краснодара до поселка Каменномостского (или, по-старому, Хаджох) ничего особенного не случилось. Тормознули, правда, гаишники один раз — Иван не сориентировался в каких-то по-дурацки расставленных знаках, — но отпустили с миром, и вот мы уже въезжали в Хаджох.

Размещаться в гостинице решили вечером, так как был сентябрь, и темнело уже довольно рано. По дороге только заехали на местный рынок, чтобы закупить провизию на день и потом сразу же поехать дальше к подножию горы Монах, тренировочное восхождение на которую мы планировали совершить в этот первый день.

Можно было, конечно, и на водопады Руфабго или в Хаджохскую теснину прогуляться — есть такие в Хаджохе стандартные туристические достопримечательности, и сходить туда хотя бы один раз действительно стоит! Но мы с Александром были там уже два раза, а Ивану так вообще теснина и водопады надоели до смерти (если, конечно, адыгейская природа и красоты вообще могут надоесть). Поэтому решили в разминочный поход какие-нибудь новые места разведать.

Как вариант, была еще гора Трезубец — тоже очень живописное место, но потом остановились всё-таки на горе Монах. Даже Иван, много раз мимо нее и ездивший, и ходивший, на саму гору ни разу не поднимался.

Итак, мы остановились на рынке и вылезли из машины. Захлопнув двери, не спеша направились к ближайшей овощной палатке. Тут я случайно обернулся и с удивлением обнаружил, что окна машины не подняты! Чёрт! Машину Иван тоже, значит, не закрыл!

— Иван… э-э… а машина? Закрывать не будем, что ли?! — с недоумением спросил я.

— Хе-хе, тут тебе не Москва! — с сарказмом ответил наш инструктор.

Мне не очень было приятно слышать это о своем родном городе, но что правда, то правда: даже закрытую и даже простенькую машину в некоторых закоулках нашей дорогой столицы лучше было не оставлять, тем более с вещами в салоне — и вскрыть могли, и угнать, и разуть на запчасти!

— Ты чего-то слишком уж местным доверяешь. Давай лучше закроем!

— Хе-хе, ладно… — Иван нехотя вернулся, поднял стёкла и нажал кнопку на брелоке — машина, обиженно пискнув, заблокировала двери.

Местный продуктовый рыночек был совсем небольшой, но практически всё было в наличии и свежее. Иван с опытной сноровкой быстро набрал всё, что нам было нужно для дневного перекуса, и мы вернулись к машине. Времени было уже за полдень, а темнеть начинало часов в семь вечера — нужно было не мешкать, чтобы успеть до темна слазить на гору. Мы быстро расселись по машине и, больше не теряя времени, покатили в сторону поселка Хамышки, который располагался у подножия горы Монах.

Доехали без приключений. Гора Монах представляла собой крутой, вытянутый в длину холм с немного раздвоенной вершиной. Относительно невысокая по рельефным меркам гора (примерно 1060 метров над уровнем моря и около 500 метров от подножия) была образована песчаником. Со склонов между деревьев живописно выглядывали скальные выступы, а одна скала образовывала нечто вроде головы и лица с бородой. Она, собственно, и дала название горе — Монах, естественно, породив всякие легенды.

На просторах «всемирной паутины» можно найти приличное количество информации об этих легендах, но самая распространенная и романтичная гласит примерно так:

«Некий монах влюбился в прекрасную девушку из горного селения, чем нарушил данный им обет. Жители в наказание приковали его к скале, на которой он должен был высечь свое лицо, дабы оно напоминало всем о недопустимости прикосновения к женщине вне брака…»

О том, какую религию при этом исповедовал злосчастный монах и можно ли ему вообще было, в рамках обета, прикасаться к женщине, легенды умалчивали.

Но нас в данный момент всё же больше интересовали не легенды, а тренировка и открывающиеся со скальных выступов виды.

Времени облазить всю гору, к сожалению, не было, и мы ограничились только восхождением. Но даже в пределах основной тропы должно было быть много интересного и живописного. Поэтому мы, быстро переодевшись и спрятав машину в ближайших придорожных кустах, рванули вверх.

Иван, несмотря на то что еще ни разу не поднимался на эту гору, знал, куда идти и где начинается тропа на вершину. Перед поездкой он раздобыл в Интернете кое-какую информацию и порасспрашивал местных знакомых. Тропа, впрочем, была одна — заблудиться было сложно.

Гора была сплошь покрыта лесом. В начале подъема, довольно крутого даже у основания, был обычный для Адыгеи и предгорий Кавказа буковый лес. Но затем гору, сложенную, как я уже сказал, из осадочного песчаника, облюбовали великолепные горные сосны! Это, впрочем, было неудивительно, ибо сосна вообще очень любит песчаную почву.

Мне подъем давался довольно легко — я вдоволь отоспался в поезде, а перед поездкой еще и усиленно тренировался… На этот раз, правда, наученный опытом, я постарался сделать грамотно: тяжелые тренировки прекратил дней за пять до похода, делая только легкую зарядку. Поэтому мой отдохнувший, восстановившийся и еще молодой организм требовал новых нагрузок.

Менее подготовленному Александру подъем давался тяжелее… И еще, видимо, сказывался недосып — пока они с Иваном ночью ехали из Ростова-на-Дону, он подменял его за рулем, и сейчас, отчаянно зевая, наш товарищ периодически останавливался и опирался о стволы деревьев, чтобы унять головокружение. Сильно он, впрочем, не отставал.

В общем, почему мне было относительно легко, понятно, и почему Александру было немного тяжело, понятно тоже, но вот наш инструктор в этом плане начинал удивлять!

Иван, проведший почти всю ночь за рулем и подремавший только час-полтора перед Краснодаром, пока его подменял Александр, бодро шагал впереди. Подъем становился всё круче, но наш командир поднимался так легко и непринужденно, будто не шел в гору, а заезжал в нее на эскалаторе!

А ведь всего несколько дней назад он был на вершине Эльбруса! Еще вчера праздновал свой день рождения и, до кучи к бессонной ночи за рулем, еще умудрился чем-то травануться!

Я, друзья, поверьте, далеко не слабак, но после такого комплексного физиологического воздействия неделю бы приходил в себя! Какой еще, нафиг, горный поход после этого?!

Иван же, вопреки всем законам нормальной физиологии, был наутро опять на марше и вышагивал как ни в чём не бывало. Он, вообще, был поразительно неприхотлив — мог сутками не спать и не есть и быть при этом в форме! Правда, в отличие от меня, Иван серьезно занимался спортом и даже работал преподавателем физкультуры в межсезонье у себя в городе, но всё равно его феноменальная выносливость продолжала преподносить сюрпризы.

Однако сейчас, бодро (несмотря на свое состояние) поднимаясь на гору Монах, Иван, уже закаленный и Эльбрусом, и еще более тяжелым походом на Казбек, еще не знал, что этот, казалось бы, рядовой поход всего лишь на Фишт окажется испытанием даже для его возможностей.

О нас с Александром и говорить нечего. Мы, конечно, тоже выдержали, но с огромным трудом. Впрочем, Сане даже больше чести, так как я всю основную часть похода находился на пределе своих возможностей, а ему, чтобы дойти до конца, пришлось этот предел хорошо перешагнуть!

Но пока мы ничего этого не знали, продолжая подниматься и наслаждаться ни с чем не сравнимой природой Адыгеи!

К сожалению, я еще не был в других регионах Кавказа, но, даже сравнивая фотографии и слушая рассказы, приходил к выводу, что по красоте Адыгея уступала разве что Архызу. Да и то только потому, что была менее высокогорной и не имела таких живописных горных озер. Но по разнообразию растительности, природных зон, скальных образований и видовым перспективам Адыгее не было равных!

Действительно, даже на этой небольшой горке под названием Монах и даже в пределах одной тропы было столько всего! Мы как раз прошли две трети подъема, и шикарный буковый лес с папоротниковым подлеском постепенно сменялся горными соснами, которые, невероятным образом зацепившись за мшистые скальные выступы, тянулись вверх своими зонтичными кронами, практически не загораживая начинающий открываться великолепный вид на долину реки Белой и живописный поселок Хамышки.

Вдалеке виднелась покрытая лесом гора Черный Шахан, а венчал всю эту неописуемую панораму хребет Пшекиш, манивший своей альпийской вершиной, похожей с этого ракурса на тюбетейку. Словом, глаза в растерянности разбегались, не в силах объять это первобытное буйство природы!

Я был в Адыгее уже в четвертый раз, но мне казалось, что я здесь впервые. Да что там я — Иван, приехавший сюда уже, наверное, в пятидесятый раз, и Александр, выросший под Пятигорском, то есть буквально в двух шагах от гор, изумленно озирались по сторонам, чувствуя, наверное, то же, что и я.

Вдруг Иван, шедший немного впереди, встал как вкопанный. Мы с Александром сначала не поняли, что могло вогнать нашего инструктора в такой ступор, но, посмотрев наверх, сами замерли в изумлении!

— Ва-аще, ну прямо сыр! — удивленно, но с характерными веселыми нотками воскликнул Иван.

Действительно, проглядывавшая между деревьев скала, вернее — скальная стена, была поразительно похожа на крупноячеистый сыр. Даже Иван, казалось бы, знавший в Адыгее уже каждый камень, видел здесь подобное впервые. Сходство с сыром было настолько поразительное, что от скалы реально захотелось откусить кусок! Схожести добавляло и то, что скала была сформирована все тем же желтовато-бежевым песчаником, то есть идеально подходила еще и по цвету. А покрывавший ее в некоторых местах черно-зеленый то ли мох, то ли грибок придавал этому кулинарно-геологическому шедевру даже некоторый французский оттенок! Интересно: не этой ли скалой вдохновились местные сыровары, производители знаменитого адыгейского сыра?

Я тут же бросился к скале. Со стороны это, наверное, выглядело по-идиотски, но я стал ощупывать ее руками, словно не доверял собственным глазам и хотел убедиться, что передо мной не мираж! Потом забрался в одну из ячеек — «сырные» впадины были по большей части овальными углублениями с гладкими краями, и некоторые из них были таких размеров, что там мог поместиться человек. Подошел поближе и Александр. Не менее впечатлительный, но более хладнокровный и сдержанный Иван уже отошел от благоговейного шока и теперь стоял чуть поодаль, снисходительно посмеиваясь, — он явно наслаждался эмоциями своих обалдевших от восхищения туристов.

«Давай сфоткаю, Володь!» — предложил Иван. Сфоткаться! Да, действительно, в припадке удивления я даже забыл, что обычно делает современный турист, завидев достопримечательность или интересный объект! Верно, друзья: он, еще не успев толком понять, что перед ним и сто́ит ли это вообще фотографировать, тут же судорожно вытаскивает всё, что способно снимать (фотоаппарат, телефон, смартфон, планшет, камеру…), и начинает судорожно щелкать, даже не пытаясь рассмотреть детали и просто насладиться видом! А зачем? Главное — побольше и покрупнее нащелкать, и с разных ракурсов… сантиметр правее, сантиметр левее… Наслаждаться и детали — это потом, дома, когда будем фотки разгребать…

Конец ознакомительного фрагмента.