Мата Хари. Пуля для обнаженной

Владимир Зырянцев, 2017

Все было не так. Таинственная Мата Хари, исполнительница экзотических танцев и стриптиза, изящно работавшая на германскую разведку, не была расстреляна в пригороде Парижа французскими солдатами. Обаятельный резидент с кодовым позывным h.21 невероятным образом выжила, и тюремный врач Антуан Моро, спасший ее, теперь имел все основания рассчитывать на взаимные чувства. Но Мата Хари, родившись заново, не начала новую жизнь. Прогулки по тонкой грани между пороком и благодетельством опять стали для нее опасным увлечением и неудержимой страстью…

Глава 8

Следующие несколько дней запомнились Маргарет как время ожидания. Она ждала возвращения к настоящей, подлинной жизни. Самую важную роль здесь играла, конечно, ее раненая рука. С рукой на перевязи нельзя было толком танцевать, неудобно было заниматься любовью (а эти занятия у них с Антуаном вошли в привычку). И, уж конечно, с этой перебинтованной рукой нельзя было отправиться на Лазурный Берег, выйти в люди. А ей очень хотелось после выздоровления поехать в Ниццу, Монако, Монте-Карло — во все эти волшебные места, где собирается высшее общество, где у людей чаще бьется пульс и кровь быстрее бежит по жилам. Хотя была у нее и другая мечта, самая заветная — Париж…

Она так часто говорила Антуану об их будущей поездке, что доктор Моро, в конце концов, смирился с такой перспективой и стал прикидывать, как осуществить этот план. В первую очередь он решил изменить внешность своей возлюбленной. Поэтому большую часть дня Маргарет проводила за зеркалом: примеряла парики, накладки, шиньоны, наносила грим, удлиняла брови… И где-то спустя неделю получила тот новый облик, который понравился ей самой.

Занимаясь гримированием, она никого не впускала в свою «артистическую уборную», как в шутку именовала свою комнату. Но теперь она кликнула Жоржету и велела ей позвать доктора Моро.

Доктор явился буквально через минуту — он за эти дни привык безропотно и быстро выполнять все прихоти своей возлюбленной. Антуан вошел в комнату и увидел незнакомую блондинку, которая сидела у окна боком к нему. Она строго посмотрела на него и сказала:

— Сударь, я просила бы вас впредь спрашивать разрешения, прежде чем входить в комнату дамы. Я могла быть не совсем одета…

— Простите, сударыня, — ответил опешивший Моро, — но я ожидал увидеть здесь свою знакомую Маргарет… Вы не знаете, где она?

— Пошла погулять.

— Вот как? А… кто же тогда вы?

— А вы попробуйте догадаться, кто я, — игривым тоном произнесла блондинка. — Вы должны меня немного знать…

Произнеся эти слова, она рассмеялась. И только теперь в голове у доктора словно что-то щелкнуло, и он узнал даму, сидевшую возле окна.

— Маргарет! Как ты меня напугала! Как это тебе удалось?

— Наверное, я правильно подобрала грим и все остальное, — ответила Маргарет.

Антуан подошел ближе и стал внимательно разглядывать свою возлюбленную, принявшую новый облик. Теперь стало ясно, что главную роль в преображении Маты Хари сыграл соломенного цвета шиньон. Он совершенно скрыл ее черные волосы, к тому же теперь они были по-иному уложены, и это тоже меняло облик женщины. Кроме того, она перекрасила брови, сделала более бледным лицо. Строгое черное платье, вместо привычных для Маты Хари светлых одежд, дополняло картину. В целом получалась совсем другая женщина, казавшаяся значительно моложе Маты Хари.

— Да, в таком виде тебя невозможно узнать, — признал Антуан. — Только когда подходишь совсем близко. А еще голос! Ты изменила голос!

— Просто я стараюсь говорить чуть более высоким голосом, чем обычно, — ответила Маргарет. — Но от этого, наверное, придется отказаться: трудно все время держать нужный тембр. Ну что, теперь ты убедился, что мы можем выйти в свет и мне не грозит опасность быть узнанной?

— Да, согласен, узнать тебя трудно, — согласился Моро. — Но все-таки я бы не стал рисковать и встречаться с людьми, которые тебя хорошо знают. Стоит им подойти поближе, и обман раскроется.

— Что ж, я постараюсь не подходить поближе ни к министру Камбону, ни к генералу Вильнёву, ни к барону Ротшильду, — заявила Маргарет. — Кроме этих троих, есть еще десяток… ну, два десятка людей во Франции, которые меня хорошо знают. Мы постараемся с ними не встречаться.

— Да, постараемся, — подхватил Антуан. — К тому же мало вероятности, что сейчас, зимой, все эти известные люди вдруг поедут на Лазурный Берег. Они туда отправляются обычно летом.

— Да, верно… Но…

— Что, дорогая?

— Если мне так хорошо удалось изменить свою внешность и стать неузнаваемой, может быть, мы изменим и наш план? Может быть, мы поедем гораздо ближе? Не в Ниццу, а в Париж?

— Ты опять про Париж! — воскликнул он. — Но мы тысячу раз об этом говорили! И ты согласилась со мной, что там намного опаснее, чем в Ницце или Монако. Зачем же вновь заводить этот разговор?

— Затем, что я хочу в Париж! — твердо заявила Маргарет. — Да, сначала я ставила перед собой совсем легкую цель — побывать в этот «мертвый» сезон у моря. Но теперь, когда я так успешно изменила свою внешность, считаю, что вправе желать большего. Я вчера читала в «Фигаро», что на бульварах идут новые спектакли, а в «Мулен Руж» снова танцует Нижинский. Я хочу, хочу туда! И знай: если ты не захочешь отпустить меня в Париж, то я не захочу с тобой встречаться!

— Как же ты не будешь со мной встречаться? — пожал плечами Моро. — В конце концов, мы живем в одном доме…

— Да, мы живем в одном доме и поневоле встречаемся в столовой и других местах. Но в твоей спальне мы встречаться не будем, ясно? И сюда, в мою комнату, тебе тоже вход будет закрыт. Войти ко мне ты можешь только с известием о поездке в Париж!

Доктор Моро полагал, что Маргарет сказала эти слова, не подумав хорошенько, и он сможет ее уговорить. Но он плохо знал характер своей возлюбленной. О, это был поистине железный характер! Когда Маргарет чего-нибудь сильно хотела, она готова была пожертвовать многим ради достижения заветной цели. А в этом случае и жертва с ее стороны была не слишком велика. Если говорить начистоту, милый Антуан был не самым умелым и не самым страстным любовником из тех, кого она знала. И она могла потерпеть какое-то время без его ласк.

А вот доктор Моро, как вскоре выяснилось, успел привыкнуть к обществу своей прекрасной гостьи. И не только к ее обществу днем, в столовой и на дорожках сада, но, главным образом, — к ее обществу ночью, в постели. Жоржет, отличавшаяся большим любопытством, выйдя ночью из своей каморки и стоя за углом коридора, без труда услышала, как Антуан до часу ночи уговаривал свою прекрасную гостью сменить гнев на милость и открыть ему дверь. Маргарет осталась непреклонной, и доктор Моро был вынужден провести эту ночь в своей холостяцкой постели. Эта сцена повторилась и во вторую ночь, и в третью. А утром четвертого дня Антуан сдался. Войдя в столовую, где Маргарет с большим аппетитом поглощала гренки с джемом, он отослал служанку и глухим, срывающимся голосом заявил:

— Хорошо, ваша взяла! Если вы так настаиваете, завтра мы поедем в Париж. Вы удовлетворены?

— О, Антуан! — воскликнула Маргарет, вскочила, едва не опрокинув стул, и обвила руками шею своего возлюбленного. — Я так рада, так рада! — шептала она ему на ухо. Завитки ее волос щекотали ему шею, он впитывал аромат ее духов. — Если хочешь знать, я так тосковала без тебя!

— Ты тосковала? — спросил доктор, который еще не расстался с ролью отвергнутого любовника. — А мне казалось, что ты прекрасно обходилась без меня!

— Нет, нет! — уверяла она. — Мне было так одиноко! Значит, мы едем завтра? Это точно?

— Ведь я уже сказал: да, едем.

— Но что же мы стоим? — спохватилась Маргарет. — И почему ты второе утро не завтракаешь со мной? Садись, Жоржет сейчас принесет тебе поесть.

— Не надо, у меня абсолютно нет аппетита… — попробовал отказаться Антуан.

Но она тут же убедила его, что все это глупости, что с аппетитом у него все в порядке. И, когда Жоржет принесла доктору его завтрак, Маргарет принялась расспрашивать о деталях их будущей поездки. В каком отеле они остановятся? Куда пойдут в первый вечер? Где будут ужинать? Ей бы хотелось поужинать у «Максима». Она так привыкла к этому ресторану! Только там умеют по-настоящему готовить! Как они проведут следующий день?

Выяснилось, что доктор еще ничего не продумал. Она упрекнула его за такую беспечность и тут же стала строить планы. В них входили и опера, и «Мулен Руж», и Елисейские Поля… Антуан почти не возражал. Ему было важно только одно, и это ему обещали…

Мир между любовниками был восстановлен, и эту ночь они провели вместе. А на следующий день с утра начались сборы. Двуколка доктора Моро остановилась у крыльца, и Жоржет начала бегать из дома к двуколке, загружая ее багажом. Здесь были платья и туфли мадам, костюмы доктора, косметика, грим… Наконец погрузка была закончена, кучер сел на козлы, Моро сел на сиденье рядом с Маргарет, и повозка выехала из ворот сада.

Как долго Маргарет ждала этого момента! Всего три недели она провела, не выходя за пределы усадьбы доктора Моро, а ей казалось, что прошла целая вечность. Она жадно оглядывалась, впитывая глазами каждую деталь. Стоял уже ноябрь. Безрадостный месяц! Деревья стояли голые, на полях не видно было работающих крестьян, а из садов и перелесков не доносились звонкие птичьи трели. Но все равно ей было интересно наблюдать за пейзажем, медленно проплывающим мимо двуколки, и казалось, что в воздухе пахнет весной — хотя бы отдаленно.

Через полчаса они прибыли на станцию, и началась суета погрузки в вагон. Поезд тронулся, унося ее в столицу Франции, столицу мира.

Они заранее решили, что не станут шиковать, останавливаясь в каком-то роскошном месте вроде «Отеля короля Георга», а выберут что-нибудь скромное и приличное. Антуан Моро остановил свой выбор на отеле «Милан» на улице Шайо, Маргарет не возражала. Ей было почти все равно. Конечно, не совсем все равно — ее тянуло к роскоши, — дорогие ковры в вестибюле, швейцар в ливрее, который распахивал бы перед ней дверь, большая ванна в номере… Но «Милан» ее вполне удовлетворил. Главное, чего ей сейчас хотелось, — попасть в оперу, а затем поужинать в дорогом ресторане. Вот тут она была непреклонна и потребовала, чтобы они ужинали не где-нибудь, а в «Максиме».

В оперу они ехали на такси. Это было ей внове — она привыкла к пролеткам. Оказалось, что за какой-то год, пока она находилась в заключении, автомобили прочно вошли в жизнь парижан. Теперь свет предпочитал новое средство передвижения, все дружно распродавали экипажи и рассчитывали кучеров.

А вот и знакомое здание оперы! Поток людей поднимался по ступеням, устремлялся к знакомым ей дверям. Вот тут ничего не изменилось: дамы все так же кутались в собольи манто, время от времени сквозь распахнувшиеся меха сверкали драгоценности. Антуан и Маргарет, согласно договоренности, не стали гулять по вестибюлю. Это было бы слишком опасно: можно нос к носу столкнуться с кем-то из тех, кто хорошо знал Маргарет. Поэтому они сразу прошли в ложу.

В опере в тот вечер давали «Арлезианку». Ее никогда не увлекала эта драма Доде, но музыка великого Бизе была восхитительна! Она только теперь поняла, как ей в ее заточении не хватало всего этого: наполненного людьми зала, шелеста шелков, вида красивых женских лиц, а главное — музыки!

Наслаждаясь ею, она в то же время не забывала оглядывать партер и ложи. И вдруг ее глаза выхватили в партере одно мужское лицо. В этот миг Маргарет перестала слышать музыку, перестала замечать что-либо, кроме этого лица. Она даже дышать перестала — так ей стало страшно.

Конец ознакомительного фрагмента.