Записки обывателя. Книга 2. В поисках камня. Камень ищет хозяина

Владимир Ерёменко

Продолжение книги 1. Читатель найдет много интересного в этой книге. Окунется вместе с героями произведения в 1997 год. Узнает историю поиска драгоценного камня и предшествующие этому события. Книга рассчитана на широкий круг аудитории. Имена и фамилии героев изменены по понятным причинам. Всякое сходство персонажей духовенства с реально существующими людьми – не более чем случайное совпадение.Желаю успеха!

Часть 1

В поисках камня

Глава 1

Эх, лихие девяностые! Деньги на сбережениях у людей пропали, Союз распался, экономика рухнула, началась девальвация рубля, подорожало все. Пошли массовые сокращения рабочих, служащих. Появились безработные, бомжи. Началась приватизация предприятий. Ваучеризация. Спекуляция стала называться бизнесом. Люди, которые были ближе к власти и имеющие деньги криминального происхождения, скупали за бесценок фабрики, заводы, трудящихся выгоняли на улицу, распиливали производственные цеха на металлолом и вывозили вагонами за границу. Так и обогащались. Возродилось предпринимательство, рэкет, бандитизм. Простому человеку трудно устроиться на работу, платили копейки и с задержкой зарплаты. Тем не менее, и в таких условиях жизнь продолжается.

1996 год, сентябрь. Только поменяли «фантики» на гривны по курсу сто тысяч к одному. Курс гривны привязали к немецкой марке, стала два к одному. Водка «паленка» по две гривны в кооперативных ларьках.

Наступил девяносто седьмой. Конец февраля. Контора ЖЭКа. Рабочий день подходил к завершению. Прораб Влад Петрович в своем кабинете проверяет выполнение аварийных заявок. Картина не радужная. Заявки в полном объеме не выполняются. Запчастей нет. Рабочих не хватает, да и где их взять на мизерную зарплату. Приходится довольствоваться и употребляющим контингентом за воротник. Правда, дали двоих стажеров после окончания профтехучилища, которых еще нужно обучить навыкам практической работы. Стук в дверь.

— Разрешите? — забегает слесарь-сантехник Валерка Голубков, занося в помещение морозный воздух, пропитанный перегаром табака. — Петрович, выручай, в девяносто пятом доме в подвале трубу холодной воды прорвало. Надо договориться с участком водотреста на перекрытие подающей задвижки, так как под давлением течь трубы устранить мы вдвоем с Лехой не сможем.

Прораб, не мешкая, позвонил на участок водотреста, договорился перекрыть воду на пол часа. Взял электрический фонарь, и, про себя чертыхаясь, пошел вслед за сантехником.

По дороге к объекту располагался продовольственный киоск, который Валерка пропустить не мог, не купив бутылку пива. Хотя он водку и не употреблял, так как был закодирован после неприятной истории с покупкой автомобиля в восьмидесятые годы, но без половинки пива к ответственной работе не приступал.

А мороз все крепчал. На ступеньках в подвале дома сидел Леха и выливал воду из своих сапог, который к этому времени уже успел перекрыть входную задвижку.

В подвале было сыро, холодно, темно, и воды по колено. Слышно было, как хлюпает вода из порванной трубы. Включив электрофонарь, работники разглядели, как на поверхности воды сиротливо плавает новая гривневая пятерка. Взяв ее в руки, Леха увидел, как купюра от сырости начала расползаться. Очевидно, она уже проплавала здесь несколько часов.

— Здесь не так давно, судя по найденным использованным шприцам и следам от обуви на пороге в подвал, грелись наркоманы, — констатировал Петрович, разглядывая какие-то цифры на пятерке нанесенные химическим карандашом.

Передав Лехе обратно купюру, тот недолго думая, соединил ее, придав первоначальный вид, и положил у входа в подвал на цементный пол.

Пока сантехники возились с порывом трубы, устанавливая хомут и запуская воду на дом, мороз сделал свое волшебное дело. Пятерка имела уже очень даже пристойный вид. Только сгибать ее было уже нельзя ни при каких обстоятельствах.

Прораб направился в контору доложить на аварийную диспетчерскую службу о своевременно проведенной работе по устранению течи трубы, а сантехники тем временем решили сбыть пятерку в вышеуказанном киоске.

Продавщица киоска, покрутив в руках пятерку, только спросила:

— А почему у нее такой вид?

— Да случайно выпала из кармана на снег.

Ничего не сказав, продавщица отпустила работягам согревающего продукта: бутылку водки, пива и закуски на всю пятерку вместе с сигаретами, которые с приобретенным товаром решили побыстрее ретироваться за угол дома.

— Ребята, а сдачу забыли, — только и успела крикнуть продавщица им вслед.

В мастерскую конторы, к концу рабочего дня народец уже подтягивался. Кто в пределах допустимого состояния. А кто и на полусогнутых: умыться, переодеться, скинуть робу, и покинуть родной ЖЭК до утра.

После завершения водных процедур некоторые начали расходиться по домам, а Леха с Валеркой и бригадир Сергеич остались передать свой опыт долголетней практики молодым стажерам. Порывшись в сумке с инструментами, бригадир извлек оттуда кусок сала, луковицу и начатую бутылку первача.

Пока сантехники сервировали стол своими недоеденными в обед тормозками и вечерним уловом из киоска, бригадир провел инструктаж:

— Не шуметь, магнитофон не включать, на гармошке не играть. Стены тонкие, с одной стороны живут жильцы, если что — утром будут жаловаться начальнице ЖЭКа, а с другой стороны кабинет прораба. Он еще на рабочем месте. Услышит — будет разгон.

Сели, по первой молча выпили, закусили колбасой из ларька не первой свежести. Валерка молча потягивал в углу свое пиво. Только слышно как ожившая в тепле муха, назойливо жужжа, лазит по недоеденным тормозкам.

Сергеич, взяв в свои руки бразды правления, наполнил стаканы и промолвил:

— По единой!

— Это как, по второй? — промямлил Стасик — стажер.

— Ну, студент, ты еще и считаешь? Тебе нужно было бы идти в семинарию учиться, батюшка Никодим быстро бы вправил тебе мозги, — сказав это, сильно хлопнул по столу ладонью, где сидела муха, но не попал.

Спросонья встрепенувшись, второй стажер Павлик изрек:

— А я еще первую не выпил.

Все дружно засмеялись и снова наполнили стаканы. К этому времени Валерка осушил третью бутылку пива. Стало веселей. Закурили.

Молчавший все это время Леха, достал из своего сейфа «топографические карты», и подал голос:

— Ну что, братва, — в дерчик?

На что Сергеич кинул:

— Лучше костяшками поклацаем. — Достал из своей тумбочки домино и добавил, — а Валера пусть нам поведает историю, как когда-то приобрел тачку.

Леха нервно заерзал на скамейке, но не проронил ни слова, неохота было ему вспоминать эту историю.

Валерка, захмелевший от пива, засунул палец в дыхательное отверстие. Немного покрутив в нем, вытащил палец, осмотрев его, удовлетворенно хмыкнул и вытер об ножку стула, на котором сидел. Издал неприличный звук из органа, который ниже спины, видно колбаса дала о себе знать, заполнил окружающий воздух не очень приятным запахом и грустно начал свое повествование.

— Только больше не открывай свою голубятню, разнесу! — нахмурившись, гаркнул бригадир.

— Было это в восемьдесят восьмом году, — немного подумав, вспомнил Валерка прошлое, — мне пришло извещение на покупку «Жигулей» шестой модели. Я тогда работал на Севере. Завербовавшись в восемьдесят третьем на нефтяные разработки, стал на очередь на покупку авто. Приехав домой в Харьков, сразу побежал к корешу Лехе, он тогда крутил баранку на «мусоровозке», как раз освободился со смены. Водительских прав у меня не было, и я попросил Леху поехать со мной для покупки машины. Кореш согласился. Выходя из дома, зашли в гастроном за сигаретами. Брякнул звонок, котлы на руке показывали одиннадцать часов. Начали давать водку. Чтобы лишний раз не бегать, как в анекдоте — пошли дурака за водкой, так он одну и принесет — взяли сразу две. Леха тут же предложил обмыть предстоящую покупку. За углом в скверике раздавили одну половинку, закурили, и поехали за покупкой. Добрались до автосалона без приключений. Внесли деньги в кассу. Пока оформляли автомобиль, пообедали в кафе, уговорив и вторую. Правда, я Леху спросил, как он будет управлять машиной с красной физиономией, он ответил:

— Я мент, а свои своих не сдают.

Наконец оформили жульку молочного цвета. Я обрадовался. Были оба в приподнятом настроении. Вечерело. Леха сел за руль.

— Эх, с ветерком? — уточнил ас водитель и натиснул на акселератор.

Машина послушно начала набирать скорость.

В это время метров триста за светофором, вытянув из кобуры вместо пистолета дежурный бутерброд, инспектор ГАИ Петренко начал его со смаком поглощать. В уме начал пересчитывать трояки с пятерками в левом кармане, а десятки в правом. До конца смены оставалось каких-то пол часа. Его луноход стоял неподалеку за кустом, и он был доволен собой тем, что старшего смены вызвали в управление на ковер, и делиться бабками было не с кем.

На трассе машин было мало, и напрягать свой взор было незачем. Но вдруг из-за поворота он увидел выезжающую машину из автосалона. Она резко набирала скорость перед перекрестком, да еще и без номеров. Мелькнула мысль, пару червонцев можно срубить с водителя. С приближением объекта почему-то у гаишника пробежал по телу холодок, и он как-то неуверенно махнул своей волшебной палочкой.

— Ну, вот и здрасте, все, приплыли, — буркнул я.

— Не дрейфь, — отозвался Леха и остановился в пятидесяти метрах за инспектором на обочине.

Инспектор подошел неспеша, представился:

— Сержант Петренко, попрошу ваши документы!

— Привет, коллега, а такое подойдет? — и Леха, опустив боковое стекло, вынул из кармана удостоверение МВД, держа в руке, показал гаишнику. — А в чем, собственно говоря, причина остановки?

Объясняя причину остановки, инспектор произнес:

— Вы нарушили правила движения, проехали перекресток на красный свет.

— Да? Не такой он уже и красный, — съязвил водитель, — не задерживай нас, мы спешим.

Прикладывая руку к козырьку, Петренко настаивал:

— Вы нарушили правила дорожного движения: превысили скорость, машина без номеров, да еще из салона автомобиля доносится запах алкоголя, будем проводить освидетельствование на предмет приема вами спиртных напитков, попрошу ваше водительское удостоверение и выйти из машины.

К такому повороту событий Леха не был готов. Подняв боковое стекло, вытащил водительские права, раскрыв их, и приложил к стеклу.

— Вот такое водительское удостоверение ты получишь, когда выучишься на водителя в ДОСААФе, — быстро завел машину и резко рванул с места.

Такой наглости Петренко еще не видел. Стоял с раскрытым ртом неподалеку от своего воронка и наблюдал, как наша машина быстро удалялась.

Все произошло почти мгновенно. Из-за поворота вынырнул милицейский «УАЗ», сменить инспектора Петренко. Мой товарищ начал резко тормозить. Завизжали тормоза, но было уже поздно. Наша машина влетела в боковую дверь патрульной машины, сильно ее помяв. Выбив головой переднее стекло своей машины, мы с Лехой в чумном состоянии, еле выползли наружу.

Повыскакивали со своей машины и милиционеры. Надев на нас браслеты, начали составлять протокол.

Увидев такой поворот событий, обрадованный Петренко примчался на своем «луноходе» и со словами:

— «Ага, попались голубки!» — начал у нас шарить по карманам.

Вытащив наши документы, передал коллегам. Они все данные занесли в протокол, удивляясь с ехидной усмешкой, как Леха — старшина внутренних органов, отставной мичман тихоокеанского военного флота смог запятнать честь мундира своим аморальным поведением, но наручники с нас сняли.

Кроме выбитого стекла у нашей машины был разбит передок, и с радиатора вытекала охлаждающая жидкость. Транспортировать своим ходом «Жигули» не было никакого смысла.

Запихав нас в «Уазик» и зацепив на буксир нашу машину, представители закона отвезли нас в райотдел, где и составили Акт о нанесении ущерба государственному имуществу.

Через пару дней Леха уплатил штраф по протоколу и компенсацию материального ущерба по Акту. После чего ему, с волчьим билетом и с вещами на выход, указали в управлении на дверь. А я заплатил за ремонт своей машины и вскоре ее продал. После этого и закодировался, — закончил свой рассказ Валерка.

Бригадир, стуча костяшками по столу, сгреб их и скомандовал:

— Все, пацаны, пора по домам!

Глава 2

На следующее утро в рабочую субботу прораб вызвал к себе электрика Абашева и сантехника Валерку. Дал им задание восстановить свет в подвале дома №95, а заодно и проверить систему водоснабжения на предмет отсутствия утечки воды.

Не успев подойти к дому, продавщица из ларька любезно подозвала ребят:

— А не вы ли мне вчера подсунули пятерку, которая, немного полежав в ларьке, от теплого воздуха успела расползтись?

— Нет, что вы, нас вчера здесь не было. Может, были слесаря из теплосети? — начал оправдываться сантехник.

— Да нет, один из вас точно был, вот ты, — и указала на Валерку.

— Нет, вы обознались, — замотал головой он в ответ.

Продавщица искоса посмотрела на них.

— Вот вчера вечером приходили какие-то двое и чего это искали. Спросили у меня: «Видела ли я, кто-нибудь входил в подвал?» — я сказала, что двое сантехников были и мне подсунули пятерку, которая успела расползтись.

«А где она?» — спрашивают.

— Да вот, — и я им показала купюру пришедшую в негодность. Начали рассматривать на ней какие-то цифры, которые уже плохо просматривались. Потом о чем-то заспорили между собой. Дали мне новую пятерку, ту забрали и ушли.

Придя в ЖЭК, Абашев доложил прорабу о выполнении задания, а заодно и пересказал разговор с продавщицей.

На досуге Петрович, так, на всякий случай, начал вспоминать цифры на той пятерке:… «1-4-5-то ли 3, то ли 8. Что это могло бы означать? Если ее искали, значит, на ней была очень важная информация».

Дальнейшие события не заставили себя долго ждать. На пороге ЖЭКа появились две личности, не внушающие доверия, и стали ждать, пока прораб освободится от назойливых жильцов. Зайдя в кабинет, представились пассажирами поезда с Кисловодска, ждущие пересадки в Харькове до Гомеля.

— Ну и что вы хотите от нас? — спросил Петрович, разглядывая странных посетителей.

— Понимаете, у нас остались вещи на вокзале в камере хранения, а там и билеты на поезд вместе с документами. Код ячейки мы записали на пятерке, потеряв ее в подъезде дома, куда мы зашли погреться. Так как поезда ждать сутки, решили скоротать время, гуляя по городу.

— А чем я вам могу помочь?

— Может ваши ребята помнят цифры на пятерке? — с этими словами один из них протянул в руке оставшиеся клочья от купюры, которые вечером держал в руках и сам прораб.

— А почему вы не обратились в отделение милиции на вокзале?

— Да, у нас в свое время были проблемы с законом, пробормотал второй.

— Подождите в коридоре, — попросил прораб пришедших, понял, что это жулики, и прикидывал, как лучше разрулить эту ситуацию.

К этому времени сантехники возвращались после выполнения заявок в мастерскую на перерыв. Вызвав к себе Леху, прораб в общих чертах обрисовал сложившуюся ситуацию и добавил:

— Алексей, ты все равно будешь идти домой на обед мимо вокзала, загляни в камеру хранения и помоги этим гражданам открыть ячейку. — Написал цифры на листке бумаги, которые знал и попросил, — присмотрись к ним, если что — милиция рядом, а я сообщу по телефону их приметы.

Выйдя в коридор, представил горе — пассажирам сопровождающего и пожелал счастливой дороги.

Приехав на вокзал, незнакомцы попросили сопровождающего оставить им листок бумаги с кодом, однако Леха отказался и вместе с ними спустился в камеру хранения к нужной ячейке. Продиктовав им цифровой код, жулики начали подбирать буквы. Однако дверца не открывалась.

— Да, вы еще и букву забыли? — усмехнулся Леха.

Чертыхаясь, наконец, они ячейку открыли и начали оттуда доставать дипломат. Кроме него, больше там ничего не было.

В это время неподалеку за ними наблюдали два переодетых оперативника и милиционер. Народу было много, который сновал туда, сюда перед камерой, заслоняя обозрение наблюдавшим.

Вдруг один, проходивший мимо, пассажир ненароком толкнул вынимающего жулика из ячейки дипломат. Ситуация выходила из-под контроля. Дипломат, падая на ребро, раскрылся, и все содержимое вывалилось наружу. Доллары, которые не были в пачках, вместе с акциями и какими-то бумагами летали по проходу.

Леха, как бывший мент, не упустив случая, решил отличиться. Обхватив одного нарушителя, повалил его на пол. Подоспевшие оперативники скрутили второго, а милиционер начал собирать бумаги. Люди, находившиеся в помещении камеры хранения, расступались, некоторые помогали собирать деньги и бумаги. Когда все было покончено, задержанных правонарушителей доставили в милицейский участок при вокзале. Леху пригласили в качестве свидетеля.

В отделении милиции уже находился потерпевший ювелир Иосиф Абрамович Цукерман, не спавший всю ночь от нервного расстройства и расстройства живота, у которого давеча похитили из ячейки дипломат. Когда ему предъявили похищенные вещи, физиономия Иосифа Абрамовича расплылась в улыбке, оголив челюсть из зубов желтого металла. Скрупулезно сличив содержимое с описью из заявления пострадавшего, лицо Цукермана стало постепенно напоминать гримасу обидевшегося примата из харьковского зоопарка, которому на закуску не кинули банан. Он начал шумно икать и, наконец, выдавил из себя:

— А где же медальон с изумрудом в двадцать карат?

— Там больше ничего не было, мы подобрали все, — удивился дежурный милиционер, и тут же велел завести и обыскать задержанных. В них-то и признал пострадавший вчерашних лиц, крутившихся возле камеры хранения.

Обыск кандидатов на нары ничего не дал, а повторная проверка камеры хранения была безрезультатна.

Из показаний ювелира следовало, что он направлялся в Киев к заказчику, выполнив его заказ на изготовление медальона. А заодно оформить загранпаспорт и открыть визу на постоянное место жительство на историческую родину. К заявлению о пропаже прилагалась пояснительная записка, в которой указывалось происхождение содержимого в дипломате.

Купив в кассе билет на поезд, до которого оставалось три часа, ювелир решил оставить свой багаж в камере хранения. «Так будет надежнее», — решил он, не заметив двух типов интересующихся его особой. Поставил ношу в свободную ячейку, набрал код и хотел уже захлопывать дверцу, как к его ногам упали, чьи то часы. Непроизвольно нагнувшись, Цукерман увидел, что с другой стороны дверцы, со словами:

— Извините, разорвался браслет, — человек подобрал часы. Этого времени было достаточно, чтобы справа стоящий человек, якобы проверяющий соседнюю ячейку, искоса посмотрев на набранный в дверце ювелира код, успел его запомнить.

Захлопнув за собой дверцу, Иосиф Абрамович решил пообедать в ресторане, а заодно и посмотреть эротический фильм в близлежащем частном кинозале. Предпринимательство бурно развивалось и благо таких кинотеатров уже понастроили в любых больших магазинах и даже в подземных переходах.

Правда, фильмы желали быть лучшего качества, так как воспроизводились на видеомагнитофонах с кассетами не качественного пошиба.

Один из ворюг все время наблюдал за ювелиром. Его напарник в это время, открыв ячейку Цукермана, переставил дипломат в свободную, набрав новый код, и записал номера на пятигривенную купюру.

Придя за сорок минут до прихода поезда в камеру хранения, Иосиф Абрамович обнаружил свою ячейку пустой. Холодный пот прошиб его с ног до головы. Прибежав в отделение милиции, трясущими руками написал заявление об ограблении, и приложил перечень украденных вещей. Милиция тут же кинулась искать пропажу, опрашивая дежурных, уборщиц и носильщиков, но положительного результата это не дало.

Забрать в камере похищенный дипломат в этот день ворам не удалось. На стенах вокзала уже повесили объявления «розыск» с фотороботами преступников, и они решили один день где-нибудь перекантоваться. А ночь провести у одного родственника в общежитии. Следующий день ихнего пребывания в городе был описан ранее.

Леху, за проявленную смекалку и помощь при задержании подозреваемых, милиция поблагодарила и отпустила домой.

Глава 3

Посидев денек в камере предварительного заключения, поразмыслив, злоумышленники пришли к выводу, что лучше сотрудничать со следствием, нежели идти в отказ и наматывать себе более длительный срок в не столь отдаленных местах.

Дело о хищении дипломата и пропавшем медальоне поручили опытному следователю майору Завоенову. Следствием были установлены личности задержанных. Ими оказались ранее судимыми за воровство Горохов Савелий и Селедкин Василий.

Вызвав поочередно к себе на допрос, будучи немногословным, следователь спросил:

— Чистосердечное признание писать будем?

— Угу, — буркнул Горохов по кличке Соленый, растирая свой плевок в ладонях.

«Очевидно за старшего», — подумал следователь, и начал вести допрос под стенограмму. — Как вышли на потерпевшего?

— По заказу из Киева, — был ответ.

— Фамилия заказчика, адрес, телефон, как связывались?

— Знаю кличку — Леший, мы с ним чалились в Воркуте. Он работает водителем и телохранителем у своего боса. Как-то встретились в ресторане. Поговорили. Леший спросил:

— Чем занимаетесь?

— Свободные художники мы, перебиваемся мелкими заработками на вокзалах и базарах.

— Ну, у моего боса есть деликатная работенка, платит хорошим баблом.

— А сколько, и что за работа? — влез в разговор Селедкин по кличке Совок.

— Все зависит от качества выполнения, если согласны выполнить заказ, завтра на этом месте и в это время получите инструкцию и аванс. — После этого Леший кинул официанту несколько купюр, потушил дорогую сигарету и вышел из ресторана.

— Подумав, на следующий день мы с Совком решили все-таки взяться за работу, и пришли на встречу с Лешим для уточнения деталей.

Леший со своей братвой уже нас поджидал в ресторане. Выложил на стол пачку денег и номер телефона для связи, а также фотографию и адрес ювелира.

— Мы на мокруху не пойдем, — пролепетал испуганный Совок.

— Закрой пасть, придурок, — рыкнул один из братвы, а Леший продолжил:

— Поедете в Харьков, будете пасти ювелира. Как только он соберется уезжать, это произойдет в ближайшие два три дня, сразу звоните. Получите дополнительные инструкции, — и добавил, — быть на связи каждые три часа.

— Как фамилия боса, адрес? — поинтересовался следователь, прерывая рассказ Соленого.

— Это мне неизвестно, — прохрипел он, от греха подальше, утаив фамилию босса, — только после того, как мы выследили ювелира на вокзале, сообщили по телефону Лешему, который поставил задачу выкрасть дипломат. Я сказал, что мы так не договаривались, но он увеличил сумму сделки вдвое. Остальное вы знаете.

Большего добиться от Соленого майор не смог. Отправив его назад в камеру, вызвал к себе Совка, который вспомнил номер «Хаммера», на нем и отъезжала братва из киевского ресторана.

Глава 4

По запросу харьковской милиции владельца «Хаммера» установили быстро. Им оказался хозяин одной из киевских саун Михаил Янтарный, по второму паспорту — Мойша Бурштейн с темным прошлым по кличке Меценат. Проворачивая свои делишки с украинским янтарем и топазами в конце восьмидесятых, начале девяностых, выйдя сухим из воды, больше нигде не засветился, кроме как о не доказанном деле по ранению егеря и нападению на офицера в начале семидесятых, которое за давностью закрыли.

Для разъяснения пояснительной записки к следователю Завоенову повесткой повторно вызвали потерпевшего Цукермана.

— Расскажите, пожалуйста, подробнее о своем заказчике и о происхождении драгоценного камешка, — попросил майор.

— Это было в восьмидесятых годах на курорте в Гаграх. В гостинице за столом я играл в преферанс в зале для отдыха, который посещали только уважаемые люди. Меня представили Крутько Сергею Степановичу, киевлянину, начальнику отдела сбыта киевского ювелирного завода.

Было это еще при Советах. За несколько дней пребывания в санатории на лазурном берегу Черного моря, мы с ним сдружились. Он мне поведал одну интересную историю медальона с изумрудом.

— Гражданская война была в полном разгаре, — начал свое повествование Крутько. — Отступая от наседавших «товарищей» отряды батьки Махно поспешно покидали насиженные места. Хотя в Гуляй-поле тачанки были быстрые, но коней не хватало. Пришлось часть экспроприированных драгоценностей схоронить у надежных людей. Эту операцию батька поручил своему адъютанту и помощнику Леве Задову. А в этом отряде под командованием Задова и воевал мой дед — «За вильну нэньку Украину бэз билых и червоных». Закопали они деревянный сундучок у деда в хате, полы-то были глиняные. Приказали моей бабке стеречь казну, а деда грозили расстрелять, если что пропадет. Забрали с собой и деда. Так дед больше домой и не вернулся, пропал без вести. — Отхлебнув из фужера налитого армянского коньяка и закурив потухшую сигару, Крутько продолжил, — через пару лет война приутихла, Махно сбежал в Румынию, а Лева Задов явился в село уже в форме красного командира вместе с чекистами. Выкопав сундучок, который к этому времени немного прохудился, погрузили на телегу и уехали, бросив яму незакопанной. Вскоре дошли слухи, что Леву Задова красные все-таки расстреляли. Когда бабка, плача, начала загребать яму, то обнаружила на дне что-то блестящее. Вытащив наружу, она увидела, что это медальон с камушком. Покрутив его в руках, камешек выпал из оправы. Немного поразмыслив, бабка подумала, что если чекисты, обнаружив пропажу, возвратятся, то будут искать. Если найдут — будет худо. Взглянув еще один раз на него, вздохнув, бросила в яму и закопала до лучших времен.

На этом история с медальоном не заканчивается. Минули двадцатые, наступили тридцатые. Началась голодовка. Отец с сестрой подросли. Чтобы как-то выжить, бабка, вспомнив о медальоне, решила обменять его на картошку. Выкопав один медальон, выменяла на пять ведер картошки. Так мы и выжили. А камешек не стала трогать. В сороковые во время Великой Отечественной, фрицы нашу хату спалили. Бабка с дочкой ушли в партизанский отряд. Отец воевал на фронте. Дошел до Германии. После войны вернулся в родное село. Колхоз помог отстроить новую хату. Когда отец женился, бабка подарила ему этот камень. Родился я, вырос, окончил институт, отслужил армию. Устроился на работу в геологоразведку, после на ювелирный завод. Камешек перешел мне по наследству от отца. Когда стал на ноги, решил этому камешку придать первоначальный вид, поместив его в оправу. Но частного толкового ювелира найти мне не приходилось. А связываться с заводом я не хотел, так как соответствующие органы могли поинтересоваться, где я его взял.

— Свой рассказ он закончил, поблагодарив меня за выпитый коньяк, и напоследок предложил мне отреставрировать украшение. Изготовить золотой медальон, и вставить туда этот изумруд тогда было не реально. И я решил покопаться в старых журналах и литературе, найти какую-либо информацию о нем, а если повезет, то и его описание. — Немного глотнув из стакана воды, поставленного Завоеновым, Цукерман продолжил, — прошло десять лет. Как-то я в одном из французских журналов нашел довольно таки приличный снимок золотого украшения с изумрудом по описанию схожего на тот, на который Крутько мне прислал фотографию. Я немедленно выехал в Киев для детального обследования камня. Вытащив камень из сейфа, хозяин выложил его на стол. Скрупулезно сличив оригинал со снимком из журнала, я пришел к выводу, что речь идет об этом камне. Все грани, и вес камня совпадали с описанием в журнале. Глядя на снимок, из своего опыта я понял, что изготовить такой же медальон для изумруда особого труда не стоит. А вот с самим камешком придется поработать, так как лежа в земле, потерял свой блеск. Ударив по рукам, забрал камень у Сергея Степановича и ему не нужные золотых сережки с кольцами для изготовления медальона, я уехал к себе домой в Харьков.

— Вы ничего не сказали о происхождении медальона, описанном в журнале, — произнес следователь.

— Ах да. Перед первой мировой войной, будучи на Кавказе на отдыхе, Николаю II один местный князь преподнес в подарок изумруд. Приехав в столицу, император отдал камень придворному ювелиру для изготовления медальона. Когда медальон был готов, Николай II подарил его на день ангела императрице.

— Как медальон попал в руки Махно?

— Я этого утверждать не хочу, но предположения в журнале были, что после отречения от престола Николашки в феврале семнадцатого, левыми эсерами были реквизированы ценности императорской семьи и якобы были вывезены на Украину. По предположениям Крутько отряд Махно грабанул банк, где и находились ценности, но это не факт.

— Сейчас это трудно проверить, — сказал Завоенов, — но не для протокола, скажите, в каких вы были с Крутько отношениях? Судя по вашему состоянию, вы далеко не бедный человек.

— Да, ювелиры бедными не бывают, на кусок хлеба с маслом хватает. За последние годы мы с ним сблизились. Он мне иногда давал заказы на огранку драгоценных камешков, платил исправно. Я вот собрался уезжать на ПМЖ в Израиль, жену и детей отправил туда к родственникам месяц назад, а с медальоном не знаю, как выруливать. Звонил Сергею Степановичу, объяснил ситуацию с медальоном, он был далеко не в лучшем расположении духа. Ни на какой компромисс идти не собирается, требует вернуть только медальон, или хотя бы камень.

— Вы мне рассказали сладкую детективную историю, только я хочу поставить под сомнение — а был ли медальон?

После такого вопроса у Цукермана челюсть отвисла, чуть ли не до колен. Он стал икать и, заикаясь, выпалил:

— Я…я… честный еврей и честно вы… выполнил свой заказ, а вы… меня записываете в мошенники.

— Работа у нас такая, сомневаться и проверять, — сказал майор, но найденный дипломат с содержимым ювелиру, взяв с него расписку, все-таки вернули, но без пропавшего медальона. Напоследок добавил:

— Заявление о пропаже вы написали, будем искать. Если что еще вспомните, например, были ли сомнительные предложения или угрозы — звоните.

Вопросов у Завоенова больше не было и Цукермана отпустили.

Сопоставив факты, которые были на руках у следствия, майор понял: «Медальон все-таки был, а вот куда он делся, и на каком этапе — нужно выяснить. Ниточка, возможно, тянется в Киев».

Посовещавшись с руководством, дал запрос своим коллегам на разработку Михаила Янтарного — Мойши Бурштейна, а также и на Крутько С. С., так, на всякий случай.

Глава 5

Выйдя из милиции, Лехе что-то перехотелось идти домой на обед, да и время уже было не обеднее. Развернувшись, пошел в ЖЭК переодеться и доложить прорабу о случившемся.

Пока доплелся до мастерской, почувствовал, какое-то давление в сапоге. Снял сапог, и глазам своим не поверил. На пол вывалился медальон. В это время в мастерскую зашел прораб поблагодарить Леху за оказанную помощь милиции при задержании подозреваемых. Петровичу уже звонили из участка привокзальной милиции и благодарили за проявленную бдительность.

Подняв с пола медальон, Леха начал его рассматривать, ни слова не говоря, протянул его на ладони прорабу. Тот, покрутил медальон и зажал его в кулак, секунд десять погрел и разжал. Камень не нагревался. От него веяло холодом, вспоминая двадцати двухлетней давности эпизод в московской бане и предсказания цыганки, подумал: «Да, камень не страза, — настоящий. И все-таки я его подержал в руках», — улыбнулся Петрович, а вслух произнес, — такая вещица немалых денег стоит. Расскажи подробнее, как она к тебе попала?

— Когда при задержании ворюг я сзади обхватил одного из них, дипломат упал и раскрылся, содержимое вывалилось наружу. Очевидно, в это время и влетела дорогая вещица мне в сапог. Другого объяснения я не вижу. — И спросил, — что будем делать с этим медальоном?

— Сухари сушить, — на полном серьезе сказал прораб, возвращая медальон. Потом добавил, — есть два варианта: первый вариант — отнести в милицию и спать спокойно, более надежный, а второй вариант — это найти ювелира и возвратить ювелирное изделие владельцу за вознаграждение.

Валерка, зайдя в мастерскую, сел на стул и молча слушал диалог. Петрович продолжал:

— В нашем ЖЭКе у паспортисток имеются каталоги, по которым можно найти всех жильцов, живущих в домах нашего района, но первый вариант более надежный.

— Меня прельщает больше второй вариант, — отозвался Леха, вспомнив с недоверием своих бывших коллег, и добавил, — от них больше чем «спасибо» не дождешься. В наших домах, если не выявим обворованного ювелира, будем искать по ювелирным мастерским.

— А мы это кто, с кем ты его собираешься искать? — спросил прораб.

— Да вот с корешком Валеркой, — кивнул на него, — с кем же еще?

У Валерки от этих слов зачесалась спина, наверное, вспомнила ментовский валенок с кирпичом в середине. Вскочил со стула со словами:

— Я больше в мусарню попадать не желаю.

Петрович, поддержав его решение, напомнил:

— Я напрасно вам сказал о втором варианте. Медальон вам богатства не принесет, наверное, уже в розыске, так что можете вляпаться по самые уши в нехорошую историю, а это уже криминал.

На том и разошлись. Прораб пошел закрывать наряды, предупредив сантехников не распространяться о найденной вещице. Ребята, переодевшись, тоже вышли, обсуждая дальнейшие действия.

Домой друзьям идти не хотелось. Эмоции переливались через край. Зашли в гандэлык, сели за столик. Леха взял сто грамм и бутерброд, а Валерка бокал пива с креветкой, благо, что в-девяностых появилось его с десяток марок, одно из немногих преимуществ после развала Союза. Леха выпил, крякнул от удовольствия и начал поглощать бутерброд. Валерка, посасывая пиво, произнес:

— Я под это дело не подписываюсь, ты же знаешь ту историю с монетами, так что, Алексей, извини. Прав был Петрович, говорил не лезть в эту аферу.

— Ты не дрейфь, поможешь мне найти ювелира. Там я сам с ним буду разговаривать. Прораб не захочет нам помогать, боится запачкаться и не станет искать адрес у паспортисток. — Вставая из-за стола, добавил, — предлагаю завтра после работы пробежаться по нескольким ювелирным мастерским.

— А может, еще и стажеров подключим для поиска?

— Пока не стоит, если за пару дней не найдем, то может и подключим. Надо, чтобы больше никто не знал о моей находке.

Молча согласившись, ударили по рукам и разбежались по домам.

Глава 6

Выходной день Иосиф Абрамович решил посвятить своему здоровью. Предыдущие три дня ему показались такими неприятными, что он всего два раза в день питался в общепитовской столовой вчерашней солянкой и диетическими куриными котлетками. После этого у него появилась изжога, и теперь он смотрел на пищу с отвращением, вспоминая, как ему Сарочка когда-то готовила отличнейшую еду из индейки и заливное из осетра или семги.

Услышав жалобное мяуканье своего любимого кота Бонифация, он вспомнил, что не кормил его со вчерашнего дня. В холодильнике кроме начатой банки с черной икрой да крабовых консервов, которые кот употреблять брезговал, больше ничего не было.

Выйдя в супермаркет за попкорном для своего Бони, Цукерман ненароком обратил внимание на неподалеку сидящего в машине человека. Тот явно следил за ним. Чувство тревоги охватило Иосифа Абрамовича, вспоминая последний разговор со следователем.

Стоя в очереди в кассу оплатить лакомство своему любимцу, ювелир вспомнил этого человека, которого он, проходя мимо машины, успел разглядеть. Это был тот человек, приходивший к нему вчера вечером осмотреть состояние газовой плиты, назвавшись представителем горгаза. Но тогда Цукерман, посмотрев в вставленное в бронированной двери окошечко, не пустил оного типа, с явно уголовной внешностью, сославшись, что принимает ванну.

Идя с покупкой домой, став подозрительным, он не обнаружил машины уже возле своего дома. Но, открывая дверь своей квартиры, ощутил, что ключ плохо входит в замок. Ключ к такому замку было подобрать очень трудно, так как делался вместе с замком под заказ в столице. Зайдя в квартиру, никаких нарушений и посторонних следов не обнаружил. Все вещи и бумаги лежали на привычных местах, только кот терся об ноги и трогал пакет с едой своей лапой. В квартире кроме личных вещей и кое-какой мебели ничего не было. Все распродали перед отъездом в Хайфу.

«Хорошо, что все ценное Сарочка увезла с собой в Израиль, — подумал он, — хоть и осталось несколько дней самому до отъезда, но бдительность терять нельзя».

Одно только мучило ювелира — медальон: «Новый со стразой изготовить уже не успею, да и заказчик может уличить в фальшивке, правда не сразу, но все же».

Боня с голодухи сожрал сразу пол пачки попкорна, и предано смотрел на хозяина, ожидая добавки. После тог как тот ласково пнул его ногой, понял, что больше сегодня ему не светит, пошел спать на диван.

В это время раздался телефонный звонок.

— Алло, Еся, это Сема. Есть замечательная новость для тебя. Я уже приготовил «мани-мани», приходи во вторник, пойдем к нотариусу оформлять на меня твою квартиру.

— Хорошо приду, только тапочки переодену, — пробормотал Цукерман, вспомнив, как продешевил с продажей квартиры. Время, правда, с отъездом поджимало, поэтому он и обратился к своему родственнику Семе, а точнее к родственнику жены, которого он недолюбливал из-за изворотливости и жадности, больше чем у него самого. А хитрее себя Цукерман никого не любил. Правда Иосиф Абрамович рассчитывал на помощь Семиного дяди, который мог ускорить оформление визы, так как был вхож в некоторые кабинеты исполнительных органов, а это была бы хоть какая-то моральная компенсация за продажу квартиры.

Глава 7

На следующий день после работы Леха с Валеркой объездили несколько ювелирных мастерских, но нужного ювелира не могли найти. Уже возвращаясь домой, на всякий случай, заглянули в ломбард. И каково было их удивление, когда они увидели работника снимающего в ломбарде с ювелирной мастерской вывеску «Цукерман и К». Не мешкая, обратились к нему со словами:

— Нам нужен ювелир Цукерман.

— А по какому вопросу?

— По личному.

— Он уже здесь не работает. Я второй ювелир может, чем смогу помочь?

Валерка подергал Леху за рукав и прошептал на ухо:

— Может, ему толкнем?

— Нет, ты что обалдел? — отрезал Леха, а у ювелира спросил, как его можно найти.

— Приходите завтра к обеду, утром он будет занят, его здесь уже спрашивали, — был ответ.

Поблагодарив второго ювелира, ребята вышли на улицу. Леха разозлился:

— Ты что, не понимаешь, ты бы нас мог спалить, видишь, сколько здесь трется тихарей? — кивнул на стоящие возле ломбарда машины, — половина из них скупщики золота, ювелирных изделий, остальная половина — ценностей старины. Ну и мои бывшие коллеги иногда стараются регулировать этот беспредел. Ты что, Валерка, в детдоме «Ликбез» не заканчивал? — Насмехаясь с напарника, спросил Леха. Тот, обидевшись, произнес:

— Больше в ломбард не пойду.

— Конечно, не пойдешь. Цукерман увидит тебя, испугается. Ни ты его, ни он тебя не знает. Пойду я. А ты будешь стоять внизу на шухаре, увидишь какие-либо телодвижения, мне маякнешь.

— А что я один сделаю, если что?

— Мы возьмем с собой пацанов, пусть покрутятся внизу возле скупщиков для отвлекающего маневра, про цацку им ничего говорить не будем, скажем, что пришли сдавать в ломбард под залог патефон, — сказал Леха, достаточно поиздевавшись над своим товарищем, и довольно усмехаясь над своею шуткой.

— Так наш прораб их не отпустит, узнает, задаст нам разгон, что занялись этой аферой и втянули еще и стажеров.

— А мы ему ничего не скажем. Время то обеднее будет. Включай мозги. Часа нам вполне хватит договориться с Цукерманом.

— Ты ему хочешь в мастерской продать медальон? Там же уже другой ювелир, — спросил Валерка.

— Ну, ты уже меня достаточно утомил. Пойдем по домам, — скомандовал Леха и первым пошел по растаявшему снегу.

Глава 8

Во вторник утром, придя в ломбард, Цукерман обратил внимание на новую вывеску в мастерской. Старая с его именем была снята, и сиротливо стояла в углу мастерской. Висела другая, с именем и фамилией нового арендатора. Замок в двери был заменен, так что старому ювелиру пришлось ожидать нового хозяина. Вспомнилось, как Сема Мерминштейн, его партнер по бизнесу, которого по-родственному ему врулила Сарочка, всячески старался угодить Цукерману, выведывая секреты огранки.

Сема был намного моложе, а как ювелир — мелковатого пошиба, но на деньги обладал невероятной хваткой. Ему хотелось денег много и все сразу. Узнав об отъезде шефа, Сема включил все свои возможности и связи для приобретения второй половины бизнеса ему и только ему, ограничивая доступ информации о мастерской своим конкурентам. Обо всем этом Цукерман догадывался, вспомнив, как после незначительных недоразумений с клиентами, родственничек подсиживал своего шефа.

Вскоре, как всегда после получасового опоздания, появился Сема. Документы на куплю — продажу квартиры, а также на передачу второй половины бизнеса у него были готовы. Поздоровавшись с Цукерманом, предложил подняться на второй этаж в нотариальную контору для оформления и регистрации документов.

После того как все формальности с документами были завершены, как бы невзначай, промолвил:

— Да, Абрамович, чуть не забыл, тебя вчера спрашивали несколько человек.

— Кто именно и зачем? — насторожился Цукерман.

— Говорили по личному делу, один в обед, а двое вечером. Я сказал, что вас можно ожидать не ранее обеда.

— А мой домашний адрес им не забыл сообщить? — съязвил Цукерман.

— Нет, как-то, сразу не вспомнил, — подыгрывая ему, изрек Сема. — Да, вот еще, звонил дядя из Киева, говорил, что ваша виза готова. Можете паковать чемоданы.

— Тебя что, нужно тянуть за помидоры и вытягивать каждое слово? Мог бы с этой новости начинать, — буркнул Еся, и, опустошая свои сейфы с «честно нажитыми» побрякушками и антиквариатом, которые еще надо задекларировать, начал собирать свои вещички для отъезда.

Проверив последний раз сейфы, вспомнил о завалявшейся новой пачке двадцаток, которую месяц назад подсунул ему один покупатель респектабельной внешности. Рассчитавшись за проданную наспех десятилетнюю «жульку» неплохого состояния, покупатель неожиданно пропал, разведя Цукермана как лоха. Подержав пачку в руках, подумал: «А не подарить ли ее на прощанье Семе?» — но передумал, сунув ее в карман, начал укладывать чемоданы.

А вещичек у Иосифа Абрамовича собралось аж три чемодана, да дома с чемодан наберется с пожитками, и дипломат с пачками «зеленых».

Сема тоже собирался к отъезду в Киев, на день рожденья к дяде со своим сопливым девятилетним оболтусом Изей, в котором он души не чаял и все время таскал его по гостям, нахваливая, как его вундеркинд хорошо играет в шахматы и музицирует на скрипке.

Вспоминая эти походы к себе домой на праздники, которые устраивала Сарочка, Цукерману всегда хотелось засунуть в рот Изечке какую-нибудь конфету, типа леденец, чтобы он был занят чем-то другим, кроме как игры на скрипке перед гостями.

Впрочем, на скрипке он, мягко говоря, играл, так как и в шахматы, зная только, как ходят фигуры на доске, утомляя своей игрой всех гостей. После такой игры Сема первым начинал расхваливать юное дарование и рукоплескать, после чего гостям ничего не оставалось, как вежливо хлопать в ладоши.

В такие мгновенья Цукерману становилось тоскливо, и он выходил в другую комнату погладить своего любимца, посадить в клетку для котов и запрятать его в Сарину спальню подальше от глаз юного дарования. Пока Сарочка развлекала гостей игрой в карты, Изечка носился по всем комнатам, и, находя Боню, начинал его дразнить, тыкая пальцем в клетку, после чего тот, отмахиваясь, лапой царапал палец мальчугану.

Собрав все свои вещи, Иосиф Абрамович до отъезда решил оставить их в мастерской. Сема предложил свою помощь проводить Есю до Киева, а потом и до аэропорта, чтобы потом расстаться с ним навсегда. В это время в окошко мастерской постучался Леха.

Цукерман сразу узнал в нем человека, который на вокзале задерживал одного из ворюг. Сразу понял, что тот пришел с какой-то важной информацией.

— Здравствуйте, уважаемый, простите, запамятовал ваше имя, — первым начал общение бывший ювелир.

— И вам здравия, — отозвался Леха и представился, — Алексей.

— Это вы, Алексей, искали меня, какой интерес привел вас в нашу обитель?

— У меня к вам есть дело, которое вас должно заинтересовать.

— Но я уже заказы не принимаю, — включил Еся дурака, выходя в коридор, чтобы любознательный Сема не совал нос не в свои дела.

— Давайте отойдем в кафе, напротив, там и поговорим, — терпеливо начал Леха.

Цукерман спинным мозгом почувствовал, что разговор может быть важным, наверняка, касается утерянного медальона, и подумал, что в кафе всегда присутствуют лишние уши. А вслух произнес:

— Нет, в кафе не пойдем, подымемся этажом выше, где меньше народу, там поговорим, — и первым шагнул на лестничную клетку.

— Я знаю, где можно найти вашу утерянную вещицу, — начал Леха без обиняков.

— Ну и где? — решил потянуть время ювелир.

— Эта информация стоит денег, — не выдержав, начал форсировать события собеседник.

— Не уверен, что мы говорим о той же самой вещице, я теряю свое драгоценное время, в таком случае прощайте, — и Цукерман сделал шаг в сторону лестничной клетки.

— Подождите, — спохватился Леха и вынул из кармана новенький мобильный телефон с камерой. Его жена приобрела в Польше, ездя челноком, покупая и перепродавая разные шмотки. — Вот посмотрите, — и показал фотографию на экране телефона.

Увидев снимок, глаза Цукермана начали выходить из орбит, как он ни старался, самообладание покидало его. Да это был его медальон, хоть качество на экране штампованной мобилки желало лучшего, он свою работу сразу узнал. Рассматривая снимок, ювелир постепенно начал приходить в себя. Поняв, что придется торговаться, начал сбивать начальную стоимость, которую собеседник еще не озвучил.

— Я могу сообщить в милицию о находке, и написать заявление о вашем шантаже. Вас могут привлечь к уголовной ответственности, — брякнул Цукерман, решив взять быка за рога. На что Леха, вытащив из кармана свое старое милицейское удостоверение, спокойно произнес:

— У меня достаточно влиятельных связей, чтобы вам потрепать нервишки, так что не в ваших интересах подымать шум вокруг изделия, лучше договориться полюбовно и разбежаться.

Еся тут же приутих, включая соображалку, подумал:

«Да придется платить и немалую деньгу, видно не такой уж это простачек Алексей», — а вслух произнес, — если есть у вас конкретные предложения, то изложите.

Разговор перешел в мирное русло.

— Вот это уже деловой разговор, — три тысячи немецких марок и медальон будет ваш, — начал озвучивать сумму Леха.

— Это что, шесть тысяч в гривнах? — переспросил Цукерман, и лицо его расплылось в улыбке, услышав такую смехотворно-малую сумму.

— Нет, в фунтах стерлингах, — съязвил собеседник.

Но какой истинный еврей не захочет поторговаться. И он решил попробовать сбавить цену.

Приводя всяческие доводы о золоте низкой пробы и о самом камешке не чистой воды, договорившись до того, что сам изумруд почти никакой дорогой ювелирной ценности не представлял, предложил за него две тысячи гривен, и добавил:

— За такие деньги вам, Алексей, нужно два года подряд продувать трубы от ржавчины, не вставая на обед.

Леха был поражен такой наглостью ювелира, и сказал:

— А за какие деньги, вы бы согласились продувать мне и в какое место? Если не хотите забирать за три, то предложу кому-нибудь другому более сговорчивому покупателю.

Обменявшись колкостями, оба собеседника понимали, что такую штуковину легко сбыть не удастся, так как она уже объявлена в розыск, а продать ее разве что можно было бы только людям состоятельным, легализующим свой криминалитет. Переговоры заходили в тупик. А в это время коридор ломбарда начал наполняться народом. Почти уже согласились на две в гривнах, но Леха что-то вспомнив, заартачился. И Цукерман, спеша закончить разговор, с барского плеча за Лехино пролетарское происхождение добавил еще пол тысячи, договорившись завтра встретиться в более спокойной обстановке в библиотеке им. Короленко, куда у Цукермана был абонемент. На том и разбежались.

Глава 9

Выйдя на морозный воздух, Леха стал обдумывать план, как передать медальон и получить деньги: «За две с половиной тысячи гривен от вырученного медальона, мне нужно работать два года, или же купить неплохую шестерку, — думал он, идя на работу, — а продать его сейчас невозможно. Придется все-таки подключить Валерку с практикантами для совершения сделки».

На работе Валерка уже ждал своего напарника. Услышав о планах коллеги на завтра, вкрадчиво спросил:

— А что мне перепадет от этой операции?

— От зайца уши, — хмыкнул Леха, — если все срастется, будет обалденный банкет.

— Где, здесь в мастерской? — спросил с иронией Валерка. Леха хотел ему ответить, но не успел. Зашли практиканты после выполнения заявок. Леха обратился к ним:

— Завтра, ребятки, поедем в библиотеку.

Стасик перебил:

— А что я там забыл?

— Будешь букварь изучать и этику — как старших не перебивать! Вы вдвоем должны охранять Валерку на входе, чтобы его никуда не уволокли. Придете к библиотеке по одному, — закончил разговор Леха, и оставил Валерку для дальнейшего инструктажа, подождав, пока ребята покинут мастерскую.

Глава 10

Во время нескольких дней наблюдения, Киевская милиция установила, что Крутько С. С., иногда посещая сауну, встречается с ее хозяином Михаилом Янтарным. Также через осведомителей выяснилось, что в последнее время отношения между ними были натянутые. Установив жучки в кабинете Бурштейна, удалось сделать несколько записей их разговора между собой. Из записей разговоров следовало, что Миша поставлял неучтенные топазы и янтарь через Сергея Степановича на ювелирный завод для обработки без приходных накладных, минуя бухгалтерию. После того, как добытые камешки черными геологами незаконным путем, превращались на заводе в ювелирные изделия, таким же путем вывозились через Крутько Мише Янтарному. Кое-какие добытые на разработках камешки попадали и Есе Цукерману для огранки и изготовления изделий.

Как-то давно, еще при первых проведенных махинациях с камнями, когда уже складывались доверительные отношения Крутько и Миши, Сергей Степанович похвастался и показал изумруд своему товарищу. Тот по праву оценил такой талисман, который точь в точь был похож на его зеленую стекляшку, подаренную ему Альбертовичем при прощании в далеком семьдесят пятом, но виду не подал. Загоревшись, приобрести этот камень, Миша упрашивал его продать. Но Крутько упорно не желал расставаться с камнем, мотивируя это тем, что камень ему достался по наследству.

Страсти немного поулеглись. С годами Мойша Бурштейн стал меценатом средней руки и коллекцией камней обладал солидной. Все чаше стал вспоминать этот изумруд, но дотянуться до него у Мойши не было возможности. И вот, узнав о движении изумруда со своих источников, подумал, что не грех воспользоваться таким случаем. Предположил, что камешек может где-то затеряться в широкой штанине Иосифа Абрамовича или что еще хуже, опередив его, неизвестные конкуренты, где-то по дороге в Киев, могут выкрасть Есю вместе с камешком. Поэтому решил дать задание своим головорезам проследить за этим камнем и похитить его при первой возможности. Но операцию опытный Леший с треском провалил, доверив такое дело мелким жуликам и щипачам Соленому и Совку, правда, сюда вмешался его величество случай, но от этого Бурштейну было не легче.

Зайдя в кабинет к боссу, Леший доложил:

— Миша, от домработницы Крутько получена малява, в которой говорится, что ее хозяин, разговаривая по телефону с Есей из Харькова, рвал и метал по поводу утери медальона.

— Твои раздолбаи сидят в обезьяннике под следствием, в лучшем случае им грозит по трешке. Если их расколют, могут выйти на тебя, не зря я их когда-то погнал в шею. — И Бурштейн начал рассуждать дальше. — Судя по информации, полученной из разных источников, медальон действительно затерялся, но не исключено, что все же он еще у Цукермана. Возможно, он еще где-нибудь, да и выплывет. Так что, Леший, давай собирайся реабилитировать свой прокол. Бери одного бойца и езжай в Харьков пасти Есю. Сам медальон — так себе. Мне нужен изумруд.

Почитав копию стенограммы из Киева, следователь Завоенов пришел к выводу, что за Цукерманом необходимо установить наблюдение.

Глава 11

После разговора с Янтарным, Леший на второй день уже был со своим напарником-рецидивистом по кличке Вася Хмурый в Харькове. Там они и установили наблюдение за интересующим объектом. Открыть квартиру Цукермана не удалось, а взламывать дверь им не велел Миша. Предупреждал — работать по тихому. Кроме того, Хмурый видел человека, который интересовался ювелиром и с ним беседовал сильно уж эмоционально. Поэтому Леший и не пошел на встречу с Цукерманом, чтобы не спалиться. Вести слежку одновременно за обоими они не могли из-за отсутствия подмоги. Поэтому решили понаблюдать только за основным объектом. Да и Хмурый почувствовал, что еще появились лишние глаза, очевидно легавые, а интуиция его редко подводила.

Леший распорядился:

— Будем дежурить по очереди. С дежурства — сразу в гостиницу, отсюда никуда.

— Нужно доложить босу, — предложил Хмурый.

— Сам знаю, не командуй, — и вышел из машины.

Переодетые сыщики, уже зная приметы двоих криминальных элементов наблюдавших за ювелиром, обо всем происходящем докладывали Завоенову.

Улик для их задержания и предъявления обвинения у майора не было. Разве что словесные показания Горохова и Селедкина, которые при хорошем адвокате лопнут как мыльный пузырь в одной из саун Мойши Бурштейна.

Поэтому Завоенов дал указание особо не высовываться, максимально усилить наблюдение. Если ситуация будет выходить из-под контроля, действовать по обстоятельствам.

Глава 12

К обеду следующего дня Леха подошел к библиотеке. Предчувствие подсказывало ему, что сделка сегодня не состоится. Оглянувшись на противоположную сторону дороги, увидел за витринами магазина и кафе искоса наблюдающих ребят за входными дверьми библиотеки. В середине его уже ждал Иосиф Абрамович, успевший выписать пропуск Лехе на вход в читальный зал.

Поздоровавшись, сели за стол к окну так, чтобы видно было противоположную часть улицы с магазином и кафе.

Ювелир развернул иллюстрированный журнал по самоцветам, якобы рассматривая какой-то камешек, украдкой посмотрел в окно.

Леха усмехнулся, хотел сказать:

«Не делайте такое умное лицо, оно вам не идет», — но не успел. Его опередил ювелир, шепотом спросив:

— Вам не кажется, Алексей, что за нами следят?

— Не волнуйтесь, это мои ребята охраняют нас от посторонних глаз, — и машинально посмотрев на дорогу, пожалел о сказанном.

Возле кафе стояла легковая машина, к которой вышли ребята спросить у водителя: «Не он ли ждет сантехников, чтобы заменить трубы в квартире?», и попросили разменять пятьдесят гривен.

Приезжий, не выходя из машины, что-то сказал ребятам, и те, не оборачиваясь, зашли в магазин, где находился Валерка.

В это время подъехала вторая машина и остановилась возле магазина. Один человек из нее вышел и направился к магазину. Через минуту вышел Валерка, подошел к водителю этой машины и попросил спичек. Прикурив сигарету, и немного постояв, направился в сторону кафе, тем самым, давая понять, что Лехе надо сматываться из библиотеки. На горизонте появились чужие глаза.

Увидев эти телодвижения, Леха тоже шепотом сказал:

— Люди, которые подъехали, не мои. Здесь есть черный ход?

— Да, — засуетился Цукерман, — здесь есть запасный выход.

Сдав журнал библиотекарю, они через черный ход беспрепятственно по одному покинули здание библиотеки, так и не завершив сделку. Освободившись от слежки, успели только перемолвиться о встрече, у Семы на съемной квартире, которую тот держал для своей любовницы. Сказав адрес квартиры, Цукерман поспешил сесть в такси и уехать, а Леха решил затеряться на набережной, где всегда возле пивбара «Ветерок» толпилось много народу.

Водителем, который подъехал первым, был не кто иной, как Хмурый. Решив покинуть свой пост наблюдения, так как из библиотеки, интересующие его лица, долго не выходили, а самому маячить перед сыщиками ему ой как не хотелось, он начал медленно отъезжать от кафе. Увидев в зеркало заднего вида двух пацанов, которые вышли из магазина, так долго менявшие пятидесятку, пошли в его сторону, понял, что и они наблюдали за ним. Хмурый заехал за угол и вышел из машины. Перешел на противоположную сторону дороги и решил понаблюдать за ребятами. Стасик и Павлик вышли на перекресток и увидели за углом стоящую машину без водителя. Поискав глазами и не найдя хозяина машины, решили возвращаться в ЖЭК на трамвае.

Добираясь до работы, ребята не заметили впрыгнувшего в трамвай в последний момент наблюдателя.

«Установив место работы мальчишек, в любой момент их можно будет найти. А они могут вывести и на медальон», — подумал Хмурый и поспешно возвратился к своей машине.

Прораб, зайдя в мастерскую, поинтересовался:

— Что-то вы долго обедаете?

— Нет, мы были на заявках перед обедом и немного задержались, — пролепетал Павлик.

— Появится Алексей — сразу ко мне, — распорядился Петрович и вышел.

Спустя пол часа появились Леха с Валеркой. Пообщавшись с ребятами, Стасик спросил:

— А что это было, и какая роль нам с Павликом отведена в этом непонятном деле?

— Меньше знаешь — лучше спишь. Вы свою задачу выполнили, — ответил Леха и пошел в прорабскую.

— Извини, Петрович, мы с ребятами задержались на объекте, — выпалил с порога сантехник, зайдя в кабинет.

— Кому ты лапшу на уши вешаешь, Алексей, я тебя не первый десяток лет знаю, — начал отчитывать начальник своего подчиненного. — Прекращай эту грязную возню с медальоном, сдай его в милицию и не порть мальчишек. До добра это не приведет.

— Все, Петрович, завязал. После выходных отдам в ментовку. — Начал оправдываться Леха.

— Смотри, чтобы не было поздно, — закончил разговор прораб.

Вечерело. Выйдя домой после работы, Влад увидел, что мороз и не предвиделся, началась оттепель. В воздухе запахло весной. Но на душе было неспокойно за ребят, разбаловались в последнее время. А завтра уже придется сбивать сосульки с крыш домов возле тротуаров. На планерке нужно будет провести с работниками инструктаж по технике безопасности и подготовить рабочий инвентарь. Нужно будет Сергеевичу напомнить, чтобы веревки подготовил для страховки на всякий случай.

Глава 13

Поколесив изрядно на такси, подъехали к дому. Рассчитываясь с таксистом, Еся не заметил никакой слежки и, успокоившись, пошел кормить своего любимца. Бонифаций уже ждал Цукермана возле двери в квартире, успев изрядно нагадить в Есиной ванной комнате, в отместку того, что с утра его никто не кормил и не выводил гулять.

Пообщавшись с котом на разных языках, ювелир принял душ и сел в махровом халате в кресло, надев теплые тапочки, которые, наевшись попкорна, притащил ему Бони. Стал рассуждать: «Как завтра выгодно провернуть сделку? Нужно успеть, за два дня съездить в Одессу и вернуться, отправив свой багаж на теплоходе по морю Сарочке в Израиль, тем самым, сбив с толку всех наблюдающих за ним недоброжелателей. А вот с Алексеем ему завтра придется попотеть договариваться за медальон, чтобы заплатить за него частями, — рассуждал Цукерман, — сантехник, тертый калач, нужно сделать так, чтобы за второй частью выкупа пришел кто-то из его простачков-напарников».

Потом взял со стола, впопыхах случайно прихваченные им две газеты из библиотеки, одну из которых с названием «Коммунист» отдал коту, а сам принялся читать оставшуюся «Красное знамя». Скоро ему читать надоело, и он спросил у кота:

— Ну что там, Боня, пишут, все критикуют нынешнюю власть?

Кот ничего не ответил, только водил лапой по газете и что-то мурлыкал.

И с этими мыслями он и заснул, утомившись от суетного дня.

Тем временем Леший с Хмурым вдвоем в гостинице перетирали сложившуюся ситуацию.

— Завтра попробуй оторваться от ментов. Понаблюдай за Цукерманом незаметно. А я потрясу пацанву, они меня не видели, как ты говоришь: «Не зря они терлись возле библиотеки!?». Если это ничего не даст, тогда мы с тобой попрессуем старшего. На вид не хилый лось, вероятно из бывших мусоров, — закончил излагаться Леший.

— Все было бы ничего, но вот следаки на хвост садятся, работать сложно, по рукам и ногам связывают, — пробормотал Хмурый.

— Звонил сегодня Мише Янтарному, расписывал обстановку, я просил помочь братвой, но он ничего не обещал, говорит: «Обходитесь своими силами, если что, в крайнем случае, обратитесь в сауну на мою точку, которая на Московском к Феде». Его самого сейчас обложили со всех сторон по поводу левых дел с Крутько по ювелирному заводу. Так что Мойше сейчас не до нас. Если все будет чики-пики, то на время заляжем на дно.

Раздавив вдвоем половинку «вискаря», Хмурый поморщился:

— Фу, какое дерьмо, не лучше нашего самогона, а еще шотландский.

Закусив бутербродами, пошли почивать.

Глава 14

На следующее утро, хотя и был выходной, Леха, чтобы меньше привлекать к своей персоне чрезмерного внимания, в помощники никого брать не стал.

«Сам справлюсь», — решил он. Немного покрутился возле съемочной квартиры, которая находилась в двух кварталах от Семиного дома, высматривая за собой слежку, но ничего подозрительного не обнаружив, в условленное время позвонил в дверь.

Приоткрыв дверь, на пороге появилась пышногрудая блондинка лет тридцати с утонченной фигурой и азиатскими чертами лица, с красивыми ногами от ушей и на высоких каблуках, ее обворожительная улыбка, как у принцессы Дианы, покорила Леху, который забыл, зачем пожаловал.

— А вы к кому? — мило проворковала приятным баритоном хозяйка.

— Я к Цукерману Иосифу Абрамовичу, — только и смог выдавить из себя пришедший, у которого от неожиданности пересохло во рту.

— Абрамович меня предупредил, что к нему придут, он немного задерживается, со своим отъездом у него много забот. Представьтесь, пожалуйста, а я Эльза, — пропела собеседница, протягивая ему свою тонкую и нежную ладошку.

— Леха… Алексей, — исправившись, прохрипел в ответ, неуклюже облобызав женскую ручку, которая издавала тонкий аромат французской парфюмерии.

— Проходите в зал, располагайтесь поудобнее, — и первой шагнула в комнату своей притягивающей взгляды походкой. Ее красивые бедра слегка покачивались в такт шагов, раздувая полы шелкового полупрозрачного халата, который был не намного ниже пояса. Лехе невыносимо захотелось догнать эту принцессу, обнять за талию и погладить по сексуально обалденной попочке.

«Хорошо, что не пришел в сапогах», — подумал Леха, снимая импортные ботинки, которые ему привезла жена из поездки.

Немного придя в себя, уселся в кресло за журнальный столик. Цукермана действительно не было. Увидев замешательство гостя, Эльза объяснила:

— Абрамович будет с минуты на минуту, задерживается у Семы в мастерской и передает дела, что желаете: кофе, капучино?

— И коньяк тоже, — стараясь быть оригинальным и рассматривая великолепную коллекцию спиртосодержащих напитков в стеклянном серванте, изрек Леха невпопад.

Принцесса извлекла из бара два хрустальных фужера и начатую бутылку «Рояля», принесла из кухни нарезанных лимонов и коробку дорогих шоколадных конфет. Произнесла:

— Угощайтесь, — и присев напротив, закинула ногу за ногу, одарив Леху царственной улыбкой.

Леха наливая коньяк в близстоящий фужер, украдкой рассматривал ее раскачивающуюся на колене ногу. Засмотревшись, перелил через край фужера спиртное. Краснея от такого конфуза, он отлил пол фужера содержимого в свободный и поставил его возле хозяйки, всячески извиняясь за свою оплошность.

Вытерев салфеткой разлитый на столе коньяк, она не стала обострять внимание на случившемся, а предложила выпить за знакомство.

— Согласен, — обрадовался гость такому повороту события и залпом опустошил содержимое фужера.

Эльза, лишь пригубив свой коньяк, поинтересовалась:

— Ну а чем вы, Алексей, занимаетесь? Судя по рассказу Абрамовича, вы его клиент, коллекционируете ювелирные украшения и раритет всякого рода? — посмотрев на Леху своими ласковыми голубыми, как морская вода, глазами.

Выпитый коньяк тепло согревал здоровое тело собеседника. От изыскано тонкого аромата духов, парящего в воздухе идущего от тела и одежды принцессы, у Лехи приятно кружилась голова.

— И не только, — продолжил Леха предположение Эльзы. — Я еще коллекционирую старинные книги, — порывшись в своей памяти, брякнул сантехник, вспомнив, что от бабки остались какая-то обгоревшая библия и старый псалтырь с доброй четвертью не хватающих листов, которые он по особому случаю использовал вместо закончившейся туалетной бумаги.

Общение постепенно перешло в более дружескую беседу. Уже, как старые друзья, начали обращаться друг другу на ты. Леха, почти освоившись, у которого еще тряслись поджилки, все же решился пригласить Эльзу в ресторан, боясь в душе, что она ответит ему отказом.

Немного подумав, Эльза сказала:

— Завтра воскресенье, после обеда я свободна, если желаете ближе приобщиться к искусству, прошу со мной посетить выставку картин Рериха, которая у нас бывает не часто. Ну а после этого, можно культурно посидеть в ресторане, и поделиться впечатлениями от увиденного, — предложила принцесса, пригубив фужер ярко накрашенными пухленькими губками.

Леха был на седьмом небе от счастья, только подумал:

«Вот Рериха нам только не хватало, картины я бы посмотрел, а этот мужик может быть лишним».

Болтая еще о разных мелочах, не заметили, как в квартиру зашел Цукерман. Разделся, поздоровавшись, и присел возле сантехника. Эльза поднялась с кресла со словами:

— Не буду вам мешать, — налила им кофе и пошла одеваться.

Попрощавшись с присутствующими, поцеловала Цукермана в щечку и сказала:

— Дядя мне пора, — вышла из квартиры.

«Эх, если бы я был на месте этого плешивого ювелира, — мечтал Леха, — ну ничего, завтра мой выход».

Беседа сразу перешла в деловое русло.

— Показывайте медальон, — без обиняков начал ювелир.

— А вы деньги, — отозвался Леха, изрядно окосев от выпитого коньяка и от чар принцессы, которая никак не выходила у него из головы.

Цукурман выложил на стол пачку новеньких, запечатанных в банке, пяти гривенных купюр.

— Теперь ваш черед.

— Я вижу, что это только пятая часть сделки. Не хватает еще таких четыре, — промолвил Леха, оценивая наблюдательным взглядом содержимое пачки, и вытащил из кармана медальон, держа его в руке.

— Мне нужно время убедиться, что камень настоящий, — не повышая тона, высказался ювелир. — Завтра в мастерской никого не будет, если мне вы доверяете, дайте мне медальон, вот задаток, я его там обследую. И если мои надежды подтвердятся, я перезвоню сюда, и вы здесь получите остальную часть денег.

— Нет, — отрезал сантехник, — я сам привезу медальон в мастерскую, и при мне вы проведете свои исследования.

— Как хотите, — Цукермана такой вариант вполне устраивал, и он сказал, — все равно остальные деньги прибудут сюда только к вечеру, в мастерскую их везти небезопасно.

От такой многоходовой комбинации Цукермана у Лехи разболелась голова, и он стал туго соображать. А получалась накладка по времени. Так хотелось успеть завтра на стрелку с Эльзой, что он уже не о чем и думать не хотел. Попросив пятьдесят гривен взаймы у Цукермана, без которых ему с принцессой встречаться, было не с руки, и, получив отказ, он, распрощавшись с ювелиром, поехал домой.

Глава 15

Иосиф Абрамович тоже было засобирался идти домой, как вдруг в кармане зазвенел мобильный телефон. Звонил Сема. Связь была ужасной, в телефоне что-то булькало и обрывалось. Сотовая связь только развивалась и в стране еще не построили столько станций, чтобы охватить все регионы.

Но было модно и престижно иметь такую вещицу при себе, и Еся при любом случае и без него вынимал ее из кармана полюбоваться игрушкой.

Из Семиной скороговорки понял, что документы на выезд уже у него. Нужно приехать и забрать. Не долго думая, Цукерман изменил маршрут и поехал к Семе домой отдать ключи от съемной квартиры, а заодно забрать и документы.

Поздоровавшись с пришедшим, Сема провел Цукермана на кухню, где Цыля, жена хозяина колдовала возле плиты, угощая перекипяченным борщом приехавшего из Киева родственника, сидящего за столом и закусывающего салатом из квашеной капусты недопитую бутылку привезенной водки с перцем.

Конец ознакомительного фрагмента.