Домик у моря

Владимир Дмитриевич Окороков, 2021

Друзья из детективного Агентства 404 вновь участвуют в расследовании страшного преступления. На этот раз речь идет, казалось бы, о пресловутом квартирном вопросе. Но дело идет о жизни и смерти стариков, ставших жертвами черных риэлторов.

Глава 2

Когда после двухнедельной разлуки, обычные в таких случаях, восторженный обмен впечатлениями и воспоминаниями был исчерпан, друзья наконец-то перешли к будничным вопросам. Это, прежде всего, был вопрос функционирования их детективного агентства. Нет, все организационные вопросы были заранее решены, срок действия патента двенадцать месяцев. Правда, подходил срок уплаты за аренду офиса, но это сильно Степана не волновало. Его больше всего интересовало, чем сыскное агентство будет заниматься в дальнейшем. Денег, которые они получили со счета Кипрского отделения Сомалийского банка, вполне могло хватить на сравнительно безбедную жизнь всех троих ну, примерно, лет этак на десять. Их можно было просто, не мудрствуя лукаво, разделить по братски на троих и все. Ну не бегать же, в конце концов, в поисках клиентов по городу и имитировать какую-то деятельность. Тем более, что Степан знал несовершенство закона о «детективной» деятельности, о недоверии людей к подобным организациям и самое главное, о патологической ненависти самих правоохранительных органов к конкурентам. Вот об этом Степан и поделился со своими коллегами, как он с недавних пор именовал и Коршунова и профессора.

— А я с тобой не согласен — горячо возразил Алексей — деньги это что, самое главное что ли? Ну разделим эти бабки? Каждому чуть больше десяти лимонов достанется, это я с учетом того, что мы уже от туда деньги брали. Вон у Семеныча еще дом не достроен, а уже больше двух миллионов ухряпал. Машины дорогие все купили. Мы с тобой, Степан, на курорт съездили, почти «лям» потратили. Вы сами мне финансы поручили, поэтому я все и считаю. Деньги, как известно, счет любят. Ну закончатся бабки. Ты что, пойдешь у Сивого просить? Не пойдешь. Я тебя знаю, гордый. А пойдешь ты, Степа, в «Магнит» охранником за тридцать тысяч позориться. Ты первоклассный опер, подполковник прошедший войну, будешь старушек шмонать? А здесь мы, с официальной лицензией, гордо и профессионально будем не только бороться с преступностью, мы будем бороться с преступностью в рядах правоохранительных органов. Примерно так же, как в деле с убийством Михаила Сафронова. Не секрет, что все нераскрытые преступления, нераскрыты по вине правоохранителей; полиции и следствия. Ну а сколько раскрытых, якобы, дел разваливались прямо в зале суда? Тебе ли, Степа, это не знать?

— Ты предлагаешь взять на себя функцию службы собственной безопасности? Иди тогда работать к Мещерякову.

— Кстати, как там Николай Андреевич поживает? — поинтересовался Коршунов — увидите, привет передавайте.

— Привет, сам передашь — насупился профессор — ты давай тоже от темы не отходи. Надо решить вопрос-то.

— Я, Алексей Иванович, не опер и не следователь. Гожусь только как физическая поддержка, шофер, стрелок, ну еще может как приманка — засмеялся Коршунов.

— Я, например, и этого делать не умею. Зато прослушка, аудио и видеозапись, компьютерный взлом, геолокация по номеру, здесь мне равных нет. А босс, — профессор ткнул пальцем в Степана, — знает все остальное. Это и называется команда профессионалов, каждый должен хорошо делать свое дело.

— Чем будет заниматься эта команда профессионалов? — заорал Степан — Собачек и кошечек пропавших искать? Кто у нас будет заказчиком? Бабушки? Кто деньги нам платить будет, ведь у нас компания коммерческая? Ты же сам только что говорил, что рано или поздно наши миллионы кончатся.

— Я все продумал, господа офицеры. Вы только постарайтесь меня правильно понять. Рассуждая абстрактно, мы ведь должны найти виновного в преступлении, так ведь? Так почему за это должен платить потерпевший? Согласитесь, это будет не совсем гуманно и справедливо, человек и так пострадал. А не лучше было бы, чтобы за это заплатил сам преступник? Тем более, что в некоторых случаях, когда речь будет идти о незначительных преступлениях, такая плата будет одновременно считаться и наказанием. Ведь государство штрафует правонарушителей, взимая с него деньги в казну.

— Я так и знал. Ты сам сейчас примеряешь на себя образ бандита. Это же лицемерие, профессор. Здесь сразу куча статей уголовного кодекса, от самоуправства до шантажа и вымогательства. Чем ты тогда отличаешься от тех, от которых собираешься кого-то защищать? Робин Гуд самозваный, нашелся.

— Ну ты же как-то пережил угрызения совести когда на деньги Гургена отправился загорать на Турецкую Ривьеру, в Анталью? — едко усмехнулся профессор. Я же тебе не предлагаю шантажировать мужика, застуканного со своей секретаршей в кабинете. Согласен, что теоретически это будет нарушение закона, но мы же знаем, что закон и справедливость не всегда одно и то же. Бывает, что справедливость важнее соблюдения законности. Беря деньги у преступников, неважно каких, в наколках они или в форме полицейского или прокурора, мы тем самым будем бесплатно помогать потерпевшим от их произвола простым людям. Вот у тебя дружбан Сивый. Пусть он не раз уже зону топтал, но ведь он не беспредельщик отмороженный. У него и свой, вполне легальный бизнес имеется, и крышует он многих коммерсантов, но ведь его ребята ни грабежами, ни разбоем не занимаются. Он не поощряет и наркобизнес, запрещает в своих клубах и ресторанах торговать наркотой. Да, он имеет силовые вооруженные структуры в виде «Чопов», но так это вполне на законном основании для защиты, опять же, своих «подопечных». И заметь, Степан, ведь он нужен полиции, от него порядка больше чем от тех же ментов, делающих вид, что стоят на стороне закона и одновременно обирающие людей, превышающие свои полномочия. Ведь люди все это видят.

— Ладно, мужики, хватит спорить, давайте выпьем — Коршунов поднял рюмку.

— Кстати — пробурчал профессор, закусывая водку и обращаясь к Степану — Ты бабу Шуру же знаешь из первого подъезда?

— А что с ней случилось?

— Да говорят квартиру продала и уехала.

— Куда она уехала в девяносто пять лет? К тому же у нее и нет никого.

— Я сегодня машину пошел брать со стоянки, а ее один подпер «Лексусом». Ну я пошел хозяина искать. Мне номер квартиры-то сказали. Прихожу, квартира бабы Шуры. Выходит какой-то очкарик, интересуюсь кто такой, говорит квартиру купил. Спрашиваю, где же баба Шура? Не знаю, говорит, не видел никогда. Квартиру купил в риэлтерской конторе, «Новая жизнь» называется.

— Интересно — Степан удивленно глядел на профессора. — А ты у своих не узнавал? Твоя бабушка вроде с бабой Шурой тесно общалась?

— Спрашивал конечно. Бабка говорит, что она вроде бы в санаторий собиралась. Поэтому никто на ее отсутствие внимания сразу и не обратил, а потом только пошел разговор, что квартиру она продала и якобы уехала. Бабка моя не верит, говорит что она обязательно бы попрощалась, да и телефон у нее есть, только вот не отвечает он теперь.

— Ерунда какая-то. Некуда бабе Шуре ехать, я это точно знаю. Не тот возраст чтобы путешествовать наобум. А уж квартиру продать без посторонней помощи она бы никак не смогла. Слушайте — он обвел взглядом всех — здесь что-то не так? Завтра надо ехать в город. Будем разбираться с этой конторой. Как ее?

— «Новая жизнь» — напомнил профессор.

— Вот, вот «Новая жизнь». Завтра же надо узнать их реквизиты, жаль что здесь связи нет.

— Реквизиты я знаю — профессор протянул Степану визитную карточку — на, возьми. Я ее у того новосела выпросил.

— Ну, Алексей, да тебе цены нет — похвалил Степан, слегка порозовевшего профессора.

— Стараемся — вторил тот Степану — значит работаем завтра? А то жалко старушку. Знаешь какие неприятные истории бывают с пожилыми людьми?

— Знаю, Леша, знаю. Чай я опером работал. А ты, Алексей, когда на работу-то выходишь? У тебя отпуск давно уж я думаю закончился.

— Закончился конечно, но учитывая что у меня неиспользованных отпусков аж целых три, то я его просто пролонгировал. Да и «не все благополучно в Датском королевстве». Тему мою не одобрили, а это значит я без работы пока и поговаривают, что вообще наш институт скорее всего прикроют. Есть предложения из-за бугра, но ты же меня, Степан, знаешь. Я патриот и никогда ни в какие Кембриджи или Оксфорды не поеду, тем более приглашение было не от них, а из Калифорнии из Стэнфордского университета. Американцев я вообще терпеть не могу, чуждый нашему менталитету народ.

— Вы это, того — вклинился в разговор Федор Семенович — я тоже поеду с вами, что мне здесь делать. Сейчас схожу с ребятами соседскими переговорю, пусть приглядывают за домом. Ребята хорошие, не откажут.

— Ну значит по последней и на боковую. Завтра в девять выезжаем.