Путешествие в никуда

Владимир Гурвич

По тайге идет группа людей: журналист, философ, вице-премьер правительства, неоперившийся юнец, нашедшая любовь молодая женщина, священник. Каждого позвал в дорогу неведомый зов, зов к постижению некой высшей реальности, о которой они не имеют представления, но которая властно вторглась в их жизнь. Что же творится с героями? У одного происходит крах всех его представлений о жизни, другой, наоборот, начинает обретать смысл своего существования, третий же никак не может понять суть происходящего и что он делает в этой странной компании. События, разговоры, непростые отношения между участниками похода в никуда образуют фон романа. Каждый на свой лад пытается осмыслить происходящее. Но все они понимают, что являются частью некой высшей реальности. И она не оставляет их в покое, заставляет двигаться вперед, несмотря ни на что.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

Мы прилетели в город почти ночью. После длительного перелета я с радостью вышел на воздух. Но это чувство длилась буквально считанные секунды, так как на меня сразу же набросился прохладный ветер и холодный дождь.

Я зябко поежился и без энтузиазма посмотрел на низенькое и старенькое здание аэровокзала. Оно больше напоминала заброшенный заводской клуб, нежели воздушные ворота города. Невольно я мысленно перенесся на несколько тысяч километров отсюда, в уютную квартирку, где в одиночестве сейчас коротала часы женщина, с которой мог бы находиться сейчас рядом. А вместо этого…

Вместо этого вся наша группа побрела к зданию аэропорта. У меня еще не было времени ни с кем познакомиться. Но и сейчас темнота мешала разглядеть людей как следует. Я только заметил, что компания судя по всему подобралась пестрая.

Я старался не потерять из виду Северина, только он знал, куда и зачем мы движемся. Мы прошли насквозь здание вокзала и вышли на небольшую площадь. Разумеется, к нам тут же подскочили, как и повсюду в мире, наглые таксисты с предложением своих услуг. Но наш руководитель решительно направился к остановке автобуса.

Город находился совсем рядом с аэропортом, и уже через пять минут вместо унылой и плоской, как доска степи, показались застроенные невысокими домами улицы. По команде Северина мы вышли на какой-то остановке и оказались возле гостиницы.

Мы вошли в холл. Выяснилось, что номера уже были для нас забронированы. В этом отдаленном уголке мира все было гораздо проще; никто нас не просил заполнять анкеты, предъявить паспорта. Всех прибывших просто отметили в какой-то толстой растрепанной, как волосы после сна, тетради и выдали ключи.

Номер был на двоих постояльцев. Моим соседом оказался средних лет мужчина, высокий и, судя по объемистой фигуре, сильный. Лицо было слеплено весьма грубовато, такими же грубыми были и руки. Это наводило на мысль, что он вряд ли является обладателем интеллигентной профессии.

Он открыл дверь и первым шагнул в номер. За ним последовал и я. Комната оказалась тесной, в проходе между койками с трудом умещался стул. Кроме двух застеленных кроватей сюда удалось втиснуть еще стол и две малюсенькие тумбочки.

— Ну и теснотища, — произнес мой сосед, включая свет. — Как в казарме.

— Да, тесно, — подтвердил я.

— Ты какую кровать выбираешь?

— Все равно.

— Ну тогда я ту, что у окна. Люблю, чтоб посветлей. Ты не против?

— Нет.

Таким образом мы сделали самое трудное при знакомстве: обменялись первыми репликами. Так что дальнейший разговор должен был пойти легче. Каждый из нас сел на свою кровать и посмотрел на другого.

— Давай что ль знакомиться, — выступил с ценным предложением мой сосед.

— Не возражаю.

— Имя мое — Егор, а по фамилии Симаков.

Я назвал себя.

— Слушай, — Егор даже понизил голос, словно боясь, что его могут подслушивать, — ты можешь мне объяснить, куда к черту я попал?

Я задумался.

— А как ты сам полагаешь?

— В том-то и дело, что ничего не соображу. Разное со мной в жизни бывало, в какие только переделки не попадал по пьяни. Но такого еще не случалось. До сих пор не могу понять, как я на это согласился.

— Расскажи, как это произошло?

Но вместо ответа Егор вдруг подмигнул мне.

— Не желаешь отметить наш приезд сюда так как это положено?

— Почему бы и нет.

Егор быстро полез в свою сумку и извлек из нее бутылку водки. Я тоже слазил в свой баул и достал из него купленные вчера вечером Катей продукты. Не прошло и пяти минут, как у нас уже был накрыт вполне приличный для данных условиях стол.

Егор ловко откупорил бутылку и разлил водку по стаканам.

— Черт его знает, что тут с нами будет, но за знакомство имеем все права выпить. Верно я говорю, кореш?

Я кивнул головой, мы чокнулись и выпили. Я с аппетитом стал закусывать, так как давно чувствовал сильный голод. Тем более в самолете кормили отвратительно.

— Ты обещал рассказать, как очутился здесь? — напомнил я.

— Да, говорю же, что ничегошеньки не понимаю. Все как-то чудно произошло. Словно после попойки. Но при этом был, не поверишь, трезвым, как стеклышко. Приходит этот наш главный, Северин, ко мне домой.

— Ты его раньше знал?

— Господь с тобой, да где ж нам было с ним стыковаться. Он мне сперва днем позвонил на работу. Ну мы и договорились встретиться. Сел в кресло и стал мне сказки рассказывать про всемирный потоп, про цивилизацию, что еще до него была. И про того самого кореша, которому некому сливать свои бесценные знания.

— Что же случилось дальше? — с интересом спросил я.

— А вот то самое и случилось, что я в конце концов согласился отправиться сюда. Я сперва говорю ему: это все очень здорово, но причем тут я? А он мне отвечает: тот малый среди тех, кого он собирается посвятить, выбрал в том числе и меня. Можешь себе представить! Я чуть со стула в тот момент не грохнулся от неожиданности.

— В самом деле, — подтвердил я, — грохнуться было вполне возможно.

— О чем и говорю, — Егор на несколько мгновений замолчал, так как запихивал в рот целиком отнюдь не маленький огурец. — Ну сперва, сам понимаешь, ни о каком путешествии и слышать не хотел. Даже если все так оно и есть, плевать мне на все эти знания. Мне-то они на кой ляд сдались. Жил я без них столько лет, проживу и дальше. От всякого знания только вред.

— Как же он тебя уломал?

— Если бы знать, — вдруг с тоской протянул Егор. — Говорю же: понять не могу. Он мне стал нести всякую чушь про космические силы, про карму и еще про чего-то, о чем я слыхом не слыхивал. Но когда он снова спросил меня, собираюсь ли ехать сюда, то я неожиданно для себя ляпнул: а чего не поехать, коли все так, как вы говорите. Представляешь, сам весь против, а говорю «да». И ничего поделать с собой не могу. Загипнотизировал он что ли меня. Как ты кумекаешь?

— Не исключено. Только это был скорей не гипноз, а какой-то другой вид сильного внушения. Я тоже ему подался.

— Да ты же вроде башковитый, должен понимать.

— Тем не менее, нас с тобой поймали на один и тот же крючок.

Егор посмотрел на меня и задумался. Я же во время этой паузы старался как можно больше есть, так как вдруг почувствовал зверский голод. А Катя так здорово готовила. Правда не всегда, а когда хотела. А теперь вот придется глотать бутерброд с ненавистным сыром. И когда еще удастся нормально поесть?

— А знаешь, кореш, я ж из этих мест, — вдруг раздался прямо над моим ухом голос Егора.

— Да ну, поздравляю. Всегда приятно очутиться в родных местах.

— Ну не совсем в родных. До моего родного поселка, где мамашка меня на свет белый из себя вытолкнула, километров пятьсот. По здешним меркам совсем ничего. Давно там не был. Из армии решил домой не возвращаться, с одним приятелем подался в столицу. Там так и осел.

— И с тех не был дома?

— Нет. Даже не писал и не звонил. Не знаю, как там мамашка с сестрицей поживают. Может, их и в живых нет.

— И ты за все это время даже не пытался разузнать?

— А какое мне до них дело. Мамаша как родила, так и бросила меня. Не будь бабки, то бишь ее матери, я б с тобой сейчас водку не глушил. Она и выходила меня. Я правда на мамашку не в обиде, у каждого своя жизнь. Она молодая была, ей мужиков хотелось. Тем более моего батьку только и видели. А тут какой-то писун. Да чего про то рассказывать. Лучше, давай-ка допьем бутылку.

Так мы и сделали. Я внимательно наблюдал за своим собеседником и видел, как н изменялся он под воздействием алкоголя. Он оживился. Какая-то мысль, как заноза в ноге, не давала ему покоя. Но на мое счастье долго мне ждать, когда она в нем созреет, не пришлось.

— Слушай, кореш, а что мы тут не видали. Бутылку выкушали, жратву подмяли, чего тут нам в этой затхлой гостинице сидеть. Поиграли и хватит. Поехали прямо с утречка в аэропорт. Я успел на расписание глазком одним глянуть; утром в Москву самолет аккурат летит. Вернемся к себе домой. Чего сумасшедших разыгрывать.

Я подумал, что только что услышал весьма здравое предложение. Жаль только, что я чаще всего от них отказывался.

— Ты, конечно, можешь ехать куда угодно, но я останусь. Ради чего тогда было забираться в такую даль? Разве не интересно посмотреть на этого человека?

Егор почесал голову.

— Оно, конечно, интересно, чего он нам скажет. И все же, зачем я поехал сюда? Не могу никак поверить, что тот мужик выбрал меня. На кой ляд я ему сдался, какой от меня прок? Я ж в таких вещах ни бум-бум. — Егор с сожалением посмотрел на опустевшую бутылку. — А знаешь, сосну-ка я. Делать все равно нечего. Ты как?

— Я попозже.

— Ну как знаешь. Ты уж извини, кореш, но я храплю, как граммофонная труба. Со мной ни одна баба спать не может. Если уж станет невмоготу, ткни кулаком в бок. Я сразу замолкаю. Правда ненадолго. Моя бывшая жена всегда так спасалась.

Егор быстро разделся и нырнул под одеяло. Не прошло и несколько минут, как в комнате зазвучала мощная оратория храпа. Но пока я не стал бить его в бок, вместо этого вышел из номера.

Я чувствовал, как меня все сильнее душит скука. Я всегда очень боялся посещений этой дамы, так как открыл, что она одна из самых страшных созданий в природе. Она давит на твою грудь с такой могучей силой, словно ты находишься на глубине в сотни метров под водой. И выдержать это давление бывает столь трудно, что подчас хочется повеситься на первом пригодном для этого крюке. Несколько раз в жизни я сталкивался напрямую с этим коварным недугом и с тех пор всячески старался не встречаться с ним. И сейчас, чувствуя отдаленное его приближение, лихорадочно искал способы, каким образом отогнать ее от меня.

Я спустился вниз и очутился в холле. Он представлял из себя тесное помещение с несколькими креслами. Одно из них занимало молодая женщина, та самая, что прилетела вместе с нами.

Я сел напротив и довольно бесцеремонно стал ее рассматривать. Женщину можно было бы даже назвать по-настоящему красивой, если бы этому не мешало какое-то странное выражение лица: не то испуга, не то растерянности, не то еще чего-то непонятного. Она тоже внимательно смотрела на меня.

— Я права, вы из нашей группы? — первой произнесла она.

— Да, мы с вами товарищи по несчастью или по счастью. Пока, честно говоря, понять не могу. А вы как думаете?

Женщина молчала, она пристально продолжала разглядывать меня.

— Вы не хотели бы со мной переспать? — вдруг проговорила она.

От изумления у меня сам собой открылся рот.

— В каком смысле? — выдавил я из себя.

Молодая женщина посмотрела на меня как не ненормального.

— Вы что не понимаете?

— Я понимаю, но как-то не привык вот так сразу. Я даже не знаю, как вас зовут.

— А если узнаете, это что-то изменит?

— Нет, — вынужден я был согласиться с ней.

— Так какое вы приняли решение?

— Пока никакое. Но почему вы вдруг захотели со мной переспать?

— Вам, как трехлетнему ребенку, надо объяснять такие вопросы? Почему женщина хочет переспать с мужчиной? — В ее голосе зазвучало откровенное презрение.

— А почему бы и нет? Вы — нимфоманка?

— Предположим — да. Что это для вас меняет?

— В общем — ничего, если не считать, что становится хоть что-то понятным.

— Я не нимфоманка, — вдруг как-то грустно произнесла молодая женщина. — Так какой же будет ваш окончательный ответ?

— Спасибо за лестное предположение. Не исключено, что я воспользуюсь им в другой раз. Но сегодня совершенно не настроен на секс. После такого долгого перелета хочется отдохнуть спокойно, расслабиться.

— Не ожидала такое услышать от мужчины. — Она встала и, не прощаясь, направилась к лестнице.

Я проводил ее красивую стройную фигуру взглядом и вдруг живо представил, как бы протекал наш сеанс любви, если бы принял ее предложение. Довольно соблазнительные картины вдруг весьма живо и ярко вспыхнули в моем воображении. Теперь я пожалел, что так поспешно отказался. Может, стоит догнать, сказать, что передумал? Нет, я все же сказал ей правду; несмотря на немалую соблазнительность этого мероприятия, меня все же гораздо больше сейчас занимают другие вещи. Я встал и вышел на улицу.

Дождь прекратился, даже потеплело, небо очистилось от туч и засияло, как ночная улица, тысячами огоньками. Невольно я залюбовался открывшейся мне грандиозной картиной мироздания.

— Смотрите на звезды, — раздался рядом со мной голос.

— Смотрю, — отозвался я.

Я повернул голову и увидел возле себя невысокого, довольно полного мужчину в очках. Он тоже был один из наших.

— Вы не возражаете, если мы познакомимся, раз уж находимся в одной кампании, — предложил он.

— С большим удовольствием. — Я назвал себя.

— Вирен Георгий Валентинович. Не знаю, имеют ли это здесь хоть какое-то значение звания и регалии, но для вашего сведения — доктор философских наук.

— Мне кажется, это всегда имеет какое-то значение.

— Я тоже так полагал до некоторого времени. Копил регалии, звания. И, разумеется, знания. И вот приходит человек и доказывает, что все это не более чем мусор и следует поступить с этим хозяйством точно так же, как и с ним: спустить в мусоропровод. И чем быстрей, тем лучше.

— Вы говорите об Олеге Анатольевиче?

Конец ознакомительного фрагмента.