Приключения моряка Паганеля

Владимир Гораль

Полярным летом 1980 года экипаж малого рыболовного траулера 1321 «Жуковск» из Мурманска умудряется попасть под арест за незаконный промысел в территориальных водах норвежского острова Медвежий. Советские рыбаки случайно или по чьему-то циничному сценарию оказываются в самой гуще необыкновенных и опасных приключений. В центре этих эпических событий юнга по прозвищу Паганель и его старший друг и наставник, настоящий морской волк, боцман Бронислав Друзь.

Глава 10. Честный Урсус

— А что у вас, Устиныч, там дальше-то было с эскимосами этими гренландскими? — спросил я заинтересованно.

— Да уж было, — усмехнулся в сивые усы боцман. — И с эскимосами, и с эскимосками… Про то, как налетели мы на айсберг, махину ледяную, и как поставили нашего рыбачка в Готхобе, Нууке по-эскимосски, в сухой док, я тебе уже рассказывал.

Должен уже ремонт начаться, и тут капитан наш, Ромуальд Никанорыч, получает радиограмму, а в ней говорится, что траулер наш должен идти под фрахт к датчанам на период местного летнего рыбного промысла.

Экипаж наш, дескать, остаётся на борту в прежнем составе. Датчане, они не дураки — русская морская рабочая сила всегда ценилась: и работать умели, что бы там ни говорили, и стоили наши морячки совсем не дорого — по их понятиям, считай, даром. Ну, экипаж наш, как узнал — возрадовался. Это же удача какая — советскому моряку под фрахтом у капиталистов поработать.

Да на материке, чтобы под этот самый фрахт попасть, надо редким жуком быть, и нужные знакомства иметь, и нужных людей из рыбного министерства уметь крутым заморским презентом растрогать. А всё почему: да потому, что простой матрос под этим самым фрахтом за полгода иной раз тысячу долларов зарабатывал, а капитан порой и больше двух тысяч зелёных американских денег.

На Витю Шептицкого, штурманца этого молодого, после того как по его вине мы с айсбергом поцеловались, экипаж поначалу злился. Ну как же — заработка лишил! Сиди, мол, теперь, кукуй в ремонте. А тут получается, что своим юношеским раздолбайством он удачу экипажу принёс. Прям не пацан, а талисман. И ведь будущее показало, что Витька Шептицкий и правда — редкий удачник и как рыбак, и вообще по жизни…

Меня капитоша наш, Ромуальд, в толмачи-переводчики произвел. Для многих датчан немецкий язык тогда — что второй родной был. А я как раз по-германски свободно шпрехаю ещё с войны, со школы юнг. Помню, нас старшина Зельдович сурово по немецкому языку гонял — сто слов за неделю не освоишь, так месяц без увольнения просидишь, а значит, девок поселковых на танцах в клубе ни разу не пощупаешь…

После войны, когда я свою срочную ещё три года служил, то с немцами пленными вдоволь в их языке напрактиковался. Бывало, даже Лили Марлен на праздник первомайский певали. Слава богу, до особиста из НКВД не дошло, а то ведь оприходовали бы чересчур дружелюбного дурачка-морячка на Колыму за такую солидарность трудящихся…

Ну, да вернёмся к Готхобу…

Вызывают нас с капитаном в сопровождении представителя Министерства рыбхоза в датский офис частной конторы — фирма она называется, по-нашему артель, значит. Называлась фирма эта «Урсус», и герб у них был — белый медведь на задних лапах с огромной рыбиной в обнимку. Рыбина эта чуть не с самого медведя величиной. Правда, держит он её как-то странно, будто целует. Оттого создается такое неприличное впечатление, что мишка этот вроде как рыбу с медведицей перепутал.

В общем, поговорили мы с датчанами. Был там один дядя из министерства нашего рыбного, ферт в фетровой шляпе…

Так он всё со своим как бы английским языком встревал — «тел ми плиз», да «тел ми плиз»… У датчан, по всему видать, от этого долдона аж зубы заныли… такой нудник! А ведь сам-то этих датчан едва понимает, как и они его, зато имеет право главной подписи в контракте с этим «Урсусом».

Послушал я этого долдона нашего министерского да перешел на немецкий язык, к их датскому удовольствию. Тут выяснилась одна интереснейшая подробность. В контракте было указано, что минимальная месячная зарплата «фишарбайтера», по-нашему матроса-рыбообработчика, ты не поверишь — 750 американских долларов, а с премией — до полутора тысяч, и еще 1 750 долларов каждому на пять ежемесячных заходов в порт. На каждый заход для отдыха экипажа трое суток выделяется. И при этом питание и одежда, всё за счёт «Урсуса» этого. Я всё это с великой радостью на русский перевёл, и вдруг эта шляпа министерская как давай руками махать:

«Что вы, что вы, мистеры! Тут в контракте сказано, что наши советские моряки будут от представителя „Урсуса“ все деньги ежемесячно кэшем, то есть наличными, получать! Ноу, ноу, итс импосибл!»

Датчане ему с удивлением отвечают:

«Ну да, разумеется, уважаемый мистер, поскольку личных банковских счетов у ваших советских моряков, как ни странно, не имеется».

Тогда этот наш ферт надувается, как рыба-ёж, и авторитетно так заявляет:

«Как представитель советской договаривающейся стороны, я настаиваю на том, чтобы деньги экипажу выдавал наш советский уполномоченный товарищ, в противном случае указанные суммы выплат нашему советскому экипажу категорически не подходят!»

Ну, как ведется, из всей его речи на министерском инглише датчане хорошо поняли только последний пассаж. Почесали они затылки свои рыжие да белобрысые и отвечают:

«Что же, мы, пожалуй, согласны. Наша бухгалтерия проявила излишнюю экономию, а потому мы готовы поднять ежемесячный минимум выплат советским морякам до 1 000 американских долларов, но более — ни цента».

А шляпа опять руками машет:

«Вы не совсем правильно меня поняли, дорогие мистеры. Для нас главное, чтобы всю сумму, заработанную нашим советским экипажем, наш советский представитель получал. Вот он всё, что положено и как положено, по нашим советским законам, нашим советским морякам и заплатит. А если вы категорически не согласны, тогда наша советская сторона настоятельно требует УМЕНЬШИТЬ ежемесячный минимум зарплаты одного советского моряка до 250… нет, даже до 200 долларов США».

Тут-то у принцев этих датских челюсти и отвалились. Товарищ этот министерский в натуральный шок ввёл проклятых капиталистов, озадачил их не по-детски. Те, когда в себя немного пришли, обратились ко мне за повторным переводом.

Дескать, что-то мы, несмотря на замечательный английский вашего уважаемого советского господина, не совсем «андестенд».

Ну, я тут же перешёл на немецкий и всю диспозицию этого министерского ферта и объяснил. А у самого аж скулы сводит — как это я себе и друзьям своим прошу заработок урезать. Сам же стараюсь, чтобы господа капиталисты на нашем брате советском работяге побольше прибавочной стоимости поимели…

Тут один пожилой датчанин вперёд выступил, как потом оказалось — вице-президент этого рыбье-медвежьего «Урсуса». И говорит твёрдо, хотя и с волнением:

«Позвольте довести до вашего сведения, уважаемые советские товарищи, что перед вами потомственный марксист-социалист! Мой родной дед лично знал товарища Каутского, так что ценности социализма я во многом разделяю. Беда лишь в том, что то, что предлагает уважаемый советский товарищ, не имеет ни малейшего отношения к марксизму-социализму. Скорее — к кретинизму-идиотизму…

Так и сказал — идиотие, глупость по-немецки.

…И ещё добавлю. По законам датского королевства, заработок работника выплачивает непосредственно фирма-работодатель, и всяческие посредники запрещены. Да будет вам известно, уважаемая советская сторона, что основатель нашего предприятия — Урсус Симсон, — 120 лет назад начавший дело с одним рыбацким баркасом «Глад Дракар», имел почётное прозвище Честный Урсус. А посему и нынешний Урсус — честный и уважаемый торговый знак, и работает на него честный и компетентный персонал, который простых и честных тружеников моря обсчитывать и обманывать не приучен».

Говорит, а у самого аж кожа на голове под седым бобриком от негодования покраснела. Сильно зауважал я тогда капиталиста этого. Тут капитан наш Ромуальдыч вмешался. Хоть и росточком не вышел, а умом бог не обидел. Отвёл он эту шляпу министерскую в сторонку и тихонько ему советует:

«Вы, дорогой товарищ, на компромисс в этом деле пойдите».

А тот долдон отвечает:

«Какой ещё может быть компромисс с министерской инструкцией? В инструкции этой чётко сказано, что, согласно закрытому постановлению ЦК КПСС, месячный заработок в иностранной валюте для рядовых советских работников за границей не может превышать 250 долларов США. Почему? Да потому что у ЦК нашей партии распоряжений не уточняют, а молча берут под козырёк».

Ромуальдыч опять за своё:

«Да вы на компромисс пойдите не с капиталистами-социалистами этими или, не дай боже, с инструкцией ЦК КПСС, а с нашим советским экипажем. Договоритесь с моряками, что после получения месячного довольствия в 750 долларов 500 из них они будут возвращать вашему представителю c письменной гарантией возврата в рублях по государственному курсу. Это же ежемесячная прибавка к рейсовой зарплате в 380 полноценных ярких советских рублей. Это тебе не доллары какие-то невзрачные, серо-зелёные. Какой же дурак откажется?»

Сдвинул министерский дядя шляпу на лоб, почесал в затылке, и говорит:

«А ведь дельное предложение. Нам, работникам министерства, премию за экономию валюты выписывают в чеках Внешторгбанка, и если дело выгорит, то сэкономим мы Родине 15 000 серо-зелёных в месяц, или 90 000 за полгода, а это сумма чревата уже не премией — благодарностью от ЦК, что посерьёзнее любых денег!»

В общем, ударили по рукам, и контракт с этим честным Урсусом подписали. Знать бы тогда, что ждёт меня впереди теплое знакомство с настоящими гренландскими урсусами, ласковыми белыми мишками…