Несущий. Книга 1. Мастер

Владимир Гаврилов

Действия происходят в сверхдалёком будущем. Капитан космического флота получает задание исследовать отдалённый космос на экспериментальном корабле, перемещающемся сквозь пространство на новых физических принципах. Капитан в своих путешествиях постоянно рискует жизнью, но всегда выходит победителем, приобретая новый опыт и становясь мудрее с каждым разом. В романе заложены кирпичики духовности и осознанности. Раскрываются такие смыслы, как время и пространство, душа и Бог, сущность и сознание.

8. Возвращение

Я не знал, как я вернулся, когда я вернулся. Некоторое время мне казалось, что я жил в обратную сторону времени, что я годы прожил в своей капсуле в ожидании того, когда за мной приедут из Ктуба. Самое страшное чувство, которое я пережил в этом калейдоскопе времени, — что меня никогда не было, что это лишь на мгновенье чья-то мысль, но даже не моя… Которая сейчас оборвётся…

Потом я видел Ктуб изнутри, и китанцы копошились вокруг меня с бешеной скоростью, как мухи, а у меня от этого только болела голова, а они всё кружили и кружили, а я постоянно хотел позвать Кле, но я не понимал, кто такая Кле.

— С возвращением, Капитан! Кле — это я, если полностью, то Клекта.

Бешеная суета была приостановлена, и внимание медленно кадр за кадром приближало великолепный силуэт. Передо мной в белом платье стояла тумалка с ресепшена. Я смотрел на неё, на её улыбку, я впервые видел, как она улыбается… я хотел пошутить, но мысли рассыпались, как кегли, и получилась улыбка ленивца. Во мне оживились внутренние вопросы, которые я не смог задать. Я был слипшейся мыслеватой.

— Всё хорошо, Капитан, вы вполне в норме, мозг немного устал, но это поправимо хорошим отдыхом.

Не знаю откуда, но я вернулся, и это снова я, и это снова моя жизнь, и пусть хоть капельку, но она зависит от меня. Ломота расходилась от спины по всему телу. Я чувствовал себя как проснувшаяся мумия, но глубочайший покой переполнял меня.

Тумалка удалилась, и я уснул обычным сном, провалился, отключился от всех ощущений, как будто нить моей истории оборвалась. Я вернулся в обычное плоское человеческое состояние — программа с ярлыками памяти и конечным выбором. После того как я очнулся, меня восстанавливали четыре дня, я ел и спал, спал и ел. Моё тело приходило в порядок, наполнялось энергией, но мне хотелось вернуть всю правду ощущений, мне хотелось снова пережить момент перехода. Китанцы не говорили, сколько я провёл времени в полёте, только сказали, что я вернулся в те же сутки. Кле пришла на четвёртые сутки.

Кле впорхнула в палату в пиджаке и брюках, с распущенными волосами, вместе со своим цветочным ароматом:

— Привет, Капитан! Поздравляю с успешным стартом! Спасибо за бабочек!

— Стерва, ты всё слышала! — удивлённо, и обрадованно, произнёс я.

— Вавилон дал добро на небольшой отпуск для вашего восстановления.

— И что Вы предложите? У вас же тут скукота.

— Ну-у-у, я что-нибудь придумаю для Капитана… — многозначительно протянула Кле.

— Тогда верните мне мои массажи, которые мне делали во время обучения.

— Будет сделано, Капитан. Отдыхайте…

Её запах продержался до прихода китанца, который пришёл вместе со своим летающим массажным столом. Я молча разделся и лёг на его тёплый стол, и китанец приступил. Я пробовал с ним общаться раньше на первых сеансах массажа, но он либо был глухой, либо неразговорчивый, как все китанцы. Общение между нами не получилось. Но своих дел он был мастером — после его рук я чувствовал, как растекаюсь, как тесто, по столу.

Кто-то вошёл в дверь… и китанец остановился. И вошёл этот кто-то на каблуках… а каблуки здесь носила только она…

— Бонжур, мадам. Зачем вам каблуки? На Тутуре это немодно.

— Зачем они мне — вам рано знать, Капитан. Рассматривайте пол молча.

— Слушаюсь!

Массажист вышел, и Кле приблизилась ко мне. Её пальцы побежали по моему телу… Если китанец был колдуном массажа, то Кле, по сравнению с ним, была виртуозной пианисткой. Руки у Кле были такие же сильные, как у китанца. Она медленно мяла меня, а я наполнялся её запахом, её руками, её молчанием… Я наслаждался моментом и тревожился за свою целостность одновременно. То, что происходило, безоговорочно брало верх надо мной… Она поработит меня собой, я пропаду…

Кле наклонилась к уху:

— Вечером будем ужинать на террасе, там мне расскажете о своём полёте.