Марш Мысли

Владимир Вольфович Жириновский, 2018

Владимир Жириновский так характеризует свою политическую деятельность: «Я уже глубоко вошел в политику. Другого пути у меня нет. На партийную и на думскую работу уходит практически все мое время. Приходится много общаться с людьми, политическими деятелями, совершать постоянные поездки по стране и за рубеж, выступать, проводить собрания, митинги, заседания. К тому же необходимо много читать, готовиться к выступлениям, писать статьи, брошюры, книги. На личную жизнь практически не остается времени. Но это мой выбор. Это – моя жизнь, моя судьба. И если у меня сейчас есть фанатизм, то я выразил бы его словами: я пришел в политику, чтобы спасти Россию!»

Мигранты

Берлинскую стену разрушили, вся Европа хлопала. А теперь стены строят по всему миру. Может, было бы лучше сохранить одну стену, Берлинскую? Два блока. И весь мир был «упакован», тишина была, никто нигде не стрелял. Две мощные силы противостояли бы любому обострению. Теперь хаос и везде стены. Венгрия, Сербия, Америка, Мексика и другие — все строят стены, проволока колючая, собаки, автоматчики. Вот это последствия разрушения той небольшой стены как символа недопустимости обострения. Никаких беженцев не было, никаких мигрантов. А теперь это вперед на столетие — всеобщий хаос. Вы не хотели тишины? Получайте! Радовались — свобода, демократия. Свобода теперь для всех, в том числе для криминала и террористов.

Запад разрушал СССР 70 лет, теперь мигранты с юга разрушают Запад. Пусть они теперь сами мучаются с выходцами из Азии, Африки. Терпимость — это хорошо, удобно, когда издалека. Когда какой-то садовник азиат, кухарка с юга, тоже легко говорить о терпимости, а когда толпы везде: в школах, больницах, на улицах — посмотрим, насколько хватит терпения у Европы.

Чем больше свобод и пособий, тем скорее рухнет Евросоюз, потому что такое отношение к мигрантам провоцирует приезжать в Европу со всех стран мира. Свобод много, молодцы, пособий много, хорошо, но к ним же придут те, у кого свобод мало, — они хотят больше свобод, к ним придут те, кто будет жить на их пособия. А Европа не размножается, значит, ей придет конец.