Ява

Владимир Войновский, 2023

Действие романа происходит на рубеже 90-го года прошлого столетия на Дальнем Востоке. Автор реалистично и подробно повествует о сложном периоде становления мужского характера – едва закончив техникум, главный герой отправляется на службу в армию. Читатель вместе с ним проходит эту школу жизни от первого дня до демобилизации: тут и знакомство военными нравами, и принятие присяги, и муштра, и боевые задания. Особое внимание уделено личным взаимоотношениям военнослужащих. Есть в романе и дружба, и предательство, и любовь, и шутки, и размышления героя, позволяющие сохранять человеческие качества даже в очень трудных ситуациях.Образ Валеры собирателен, но не лишен автобиографических деталей. Непримечательный на первый взгляд юноша крепок духом и телом, чуток душой, непоколебим в своих принципах. Он склонен к творчеству, верен Родине, жене, сослуживцам, любимому делу. Так воспитали его любящие родители. Такими, скорей всего, вырастут и его дети.

Глава 4

«Хлебовозка» двигалась по обычному маршруту. Из гаража через улицы Рябикова и Ленина, минуя два регулируемых перекрёстка, на улицу Завойко и к хлебокомбинату. За рулем сидел далеко не матёрый водитель-профессионал, но и не мальчик-новичок. Отец учил Валеру управлять машиной лет с десяти. Вначале сажал его себе на коленки, крутить «баранкой». Мальчишка умело направлял «Уазик» по колее просёлочной дороги. Иногда они выезжали на грунтовку. Годам к двенадцати отец доверял отроку самостоятельное управление. Надо сказать, что к этому времени сынишка подрос и мог давить на педали: газа и тормоза, и выжимать сцепление.

Уже с четырнадцати лет Яванский-младший часто сидел за рулём семейного «Жигулёнка» тринадцатой модели. Что касалось мелкого ремонта и технического обслуживания, то отец и сын делали их сами. Зачем тратиться на станциях технического обслуживания, если есть руки и голова. Вдвоём всегда веселее, а за работой можно и поговорить о чем-то личном, получить совет папы.

Валера лихо въехал во двор хлебокомбината и привычно подогнал «Газон» к «причалу» под загрузку. Когда он выскакивал из кабинки, уже слышался скрежет отворяющихся створок хлебного фургона и скрип колёс тележек.

— Утро доброе.

— Привет, Валер. Как сам?

— Спасибо, хорошо.

Пока грузчики заполняли фургон ещё горячим и парящим хлебом, он забежал в конторку за отгрузочными накладными.

— Теть Дусь, здравствуйте.

— О, молодой и перспективный. Ну, заходи. Так. Маршрут прежний. Скоро будешь меньше ездить.

— Почему?

— Как почему? Ученики уйдут на каникулы, школьные столовые закроются.

— Конечно. Я как-то не подумал. Наверное, потому, что постоянно думаю о том, что могу загреметь «для прохождения срочной службы».

— Ну, сынок это тоже дело. Надо же кому-то Родину защищать.

— Согласен, но большим желанием, не горю.

— Два года быстро пролетят. Не успеешь соскучиться по родным, как уже дома будешь.

— Хорошо если так, а то можно и на все три во флот. У меня же за плечами морской техникум.

— Так и то неплохо. Мир посмотришь.

— Да-а-а…

Получив накладные, парень вышел на улицу. Створки хлебного фургона были уже закрыты. На «перроне» курили грузчики и мирно обсуждали волнующую их тему, грядущий переход работы комбината на хозяйственный расчёт. Валерка запрыгнул в кабину, вставил ключ в замок зажигания и нажал на педаль газа. Двигатель, рыкнув, монотонно заработал. «Садик «Солнышко», — сам себе сказал водитель. Грузовик тронулся.

— Вот салага. В армии не служил, а уже за баранкой. И чего дома не сидится? Не отдыхается? — сказал один грузчик, провожая машину взглядом.

— Тётя Дуся говорила, что он в институт собрался. Поступит — не пойдёт.

— Этот обязательно поступит, очень самостоятельный и настырный. С годами к нам вернётся директором, — засмеялись мужики.

Валеркин рабочий день шёл привычным порядком. Он переезжал от «точки к точке», развозя хлеб. Во время переездов и ожиданий погрузки или разгрузки мысли возвращались к больной теме — о предстоящей срочной службе.

Как много всяких гадостей говорили знакомые про армию. Нет, нет, а об этом уже писали газеты, журналы и показывали по телевидению. О процветающей «дедовщине» жужжали все: и те, кто уже отслужил, и те, кому ещё предстояло. Особенно изгалялись те, у кого армия была «за плечами». Из их уст сыпались просто ужасные рассказы, но не про то, как над ними издевались «дедушки», а всё больше, как они вымещали на молодых всю ненависть и злость, все свои страдания, перенесенные впервые месяцы армейской жизни. Всё это наводило ужас. Ещё пугала перспектива попасть в Афганистан. Вполне естественно, особого желания служить не было.

С первым негативом армейской «культуры» Валера встретился на городской военно-врачебной комиссии. В сознании резко отразилось то, что он — ничто и никто. Каждый был занят своим делом и своими личными проблемами. На призывников, проходящих медицинскую комиссию, и офицерам, и медикам было глубоко наплевать. Был план, который необходимо выполнить и отчитаться в сроки, установленные Министерством обороны СССР. «Гребли» всех. Под общую «гребёнку» попадали и ребята с ограниченным зрением и слухом, даже больные, перенесшие сложные операции и стоящие на грани инвалидности, имеющие те или иные «незначительные» психические отклонения. Родители пытались достучаться хоть до кого-нибудь. Ответ один — «Годен».

Яванский был прописан по адресу родителей в Елизовском районе, а так как учился в Петропавловске-Камчатском, то на учёте стоял в военкомате Октябрьского района областного центра. Переступив порог военкомата, Валерий сразу почувствовал стойкий запах обувного крема, словно его где-то специально разлили. Оказалось, что при входе подставка для чистки обуви, а рядом большая банка с гуталином. Бросилась в глаза чистота коридоров и лестничных пролётов. Несмотря на то, что здание старенькое, деревянное, а всё окрашено и чисто.

Валерка показал дежурному повестку. Лейтенант прочитал казённый формуляр и сказал пройти на второй этаж. Призывник поднялся. Здесь стояла невыносимая духота и суматоха. Ребята в трусах сидели на лавочках, стояли вдоль стен и перебегали из кабинета в кабинет. Кто-то смеялся, кто-то ругался. Среди проходящих медицинскую комиссию, бегали всполошённые, с выпученными глазами родители, жены, невесты, молодые мамочки с грудными детьми. За порядком внутри следили прапорщик лет двадцати двух и два сержанта-срочника. Нисколько не стесняясь присутствующих родителей и не обращая внимания на их замечания, они не скупились на подзатыльники и пинки, отпускаемые будущим защитникам Отечества, сопровождая их «армейским фольклором».

Видя этот бардак, Яванский, не вступая ни с кем в разговоры, прошёл районную военно-врачебную комиссию, ещё больше уверившись в том, что в вооружённых силах ему делать нечего.

Ему хотелось хоть как-нибудь оттянуть время, чтобы успеть поступить в институт. Не без чувства страха, были выброшены две повестки с требованием явиться в военкомат на областную ВВК. Прошли первомайские праздники. Скоро наступали выходные по случаю празднования очередной годовщины Великой Победы. А там последний вступительный экзамен по русскому языку. Осталось только написать сочинение. Первые экзамены по физике и математике были успешно сданы.

За этими мыслями прошёл рабочий день. Валерка в третий раз заехал на хлебокомбинат, сдал накладные. Попрощался с ребятами и тётей Дусей. Поехал в гараж. Хорошо, что весна. Хоть к вечеру и слегка подмораживает, но воду из системы охлаждения сливать не надо. В течение тридцати минут он убирался внутри хлебной будки, протирая и дезинфицируя уголки, полозья, стены и пол. Затем сбегал в котельную, набрал теплой воды и ополоснул автомобиль снаружи. Не заходя в диспетчерскую, довольный прожитым днём, Яванский побрёл на автостанцию.