Ява

Владимир Войновский, 2023

Действие романа происходит на рубеже 90-го года прошлого столетия на Дальнем Востоке. Автор реалистично и подробно повествует о сложном периоде становления мужского характера – едва закончив техникум, главный герой отправляется на службу в армию. Читатель вместе с ним проходит эту школу жизни от первого дня до демобилизации: тут и знакомство военными нравами, и принятие присяги, и муштра, и боевые задания. Особое внимание уделено личным взаимоотношениям военнослужащих. Есть в романе и дружба, и предательство, и любовь, и шутки, и размышления героя, позволяющие сохранять человеческие качества даже в очень трудных ситуациях.Образ Валеры собирателен, но не лишен автобиографических деталей. Непримечательный на первый взгляд юноша крепок духом и телом, чуток душой, непоколебим в своих принципах. Он склонен к творчеству, верен Родине, жене, сослуживцам, любимому делу. Так воспитали его любящие родители. Такими, скорей всего, вырастут и его дети.

Глава 10

На столе перед членами комиссии лежало личное дело Валерия, которое они внимательно изучают и что-то обсуждают. На призывника никто не обращает внимания. Высказывается мнение о школе сержантов. Кто-то говорит о пограничных войсках. Некто предлагает рассмотреть кандидатуру призывника в воздушно-десантные войска. Он стоит, смотрит и думает: «А моё мнение кто-нибудь здесь спросит? Или оно никого не интересует? Вот жизнь. Что, я уже не принадлежу себе?».

— Товарищ полковник, разрешите обратиться?

Члены комиссии приумолкли и обратили свои взоры на Яванского. Потом посмотрели на старшего офицера.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться? — повторил свой вопрос молодой человек.

— Разрешаю.

— Я бы хотел обратиться к вам с ходатайством о предоставлении мне отсрочки от весеннего призыва.

— Основания?

— Пожалуйста.

Валерий подошёл ближе и, раскрыв папку, положил её на стол. Присутствующие стали изучать документы. Что-то, формально обсудив с представителем исполкома и перелистав, не читая справок, военком поднял на Валерия глаза:

— Что, сынок, служить не хочешь? Родину защищать не хочешь? Ах ты, свинья, сволочь, подонок. Мать твою так. Да я тебя… Да ты у меня… Щенок, — он вскочил со стула и, подскочив к призывнику, вытянулся во весь рост, нависая над его головой. — Я, таких, как ты, гноил и буду гноить. Твари малолетние. Старики за них жизней не жалели, а они послужить в мирное время не хотят.

В паузе между словами «пулемётной» речи полковника Валерий попытался вставить своё слово и, как оказалось, оно сыграло свою решающую роль, поставившую точку.

— У меня невеста беременная. Что, Вы будете кормить моего ребёнка?

Если бы кто видел, что началось в этом маленьком кабинете. Ременный бегал, кричал, махал руками. Пару раз его кулаки отметились на ушах юноши. Физически не было больно, было обидно и стыдно стоять в трусах перед этими равнодушными людьми. Члены комиссии сидели тихо, как-то приосунувшись. Они боялись даже вставить слово. Валерий смотрел без страха в их безжизненные глаза и ждал, что вот-вот кто-то из них ну хоть чуточку вступится за него и обуздает гневного полковника. Чуда не произошло.

— Товарищ полковник! Прекратите на меня орать! — не вынес оскорблений и рукоприкладства парень.

— А?! — полковник Ременный остановился. Он переводил бешеный взгляд с парня на комиссию и обратно.

— Вон из кабинета. Ждать.

Призывник развернулся и вышел. Скоро ему приказали вновь войти. Члены комиссии по-прежнему сидели молча, а военком, уже немного успокоившись, как-то высокомерно обратился к Валерке:

— Яванский Валерий Владимирович, распишитесь за получение повестки. Пятнадцатого мая текущего года вам надлежит явиться в военкомат по месту приписки с вещами, для отправки в войсковую часть. Я тебя, сынок, в первой партии. В связь. В тайгу. Лес валить у меня будешь. Ты хлебнёшь у меня всех прелестей военной службы. Я научу тебя Родину любить.

Будущий боец молча расписался за получение повестки. Ни с кем не прощаясь, демонстративно вызывающей походкой человека, презирающего присутствующих, он покинул кабинет. Вот и всё. Пятнадцатого мая отправка. «Фраер. И кто тебя за язык тянул?», — ругал себя будущий солдат.

Вечером семья Яванских ожидала прихода сына с девушкой. Нина Николаевна приготовила ужин, и они с Маришкой накрывали на стол. В словах и действиях Яванского-старшего прослеживалось беспокойство и нервозность. Нет, конечно, он знал, что это когда-нибудь должно произойти, но чтобы в восемнадцать лет привести в дом невесту…

И нервничал он так как от того, что не знал, как себя вести. Его не покидало ощущение, что не сын, а он пригласил в родительский дом свою избранницу. Ещё его беспокоил вопрос: «Кто она? И кто её родители?». Он подошёл к мебельной стенке и перевёл рычаг бобинного магнитофона «Маяк-203» в положение включено. Квартиру заполнила песня Малежика.

По дороге домой супруга рассказала о разговоре, который состоялся у нее с Валерием накануне вечером. Жена восприняла слова сына о беременности Наташи как шутку. Однако Владимир Леонтьевич так не считал. Он хорошо изучил своего сына.

Знал и понимал, что, если «младший» что-то сказал в шутку или перевёл разговор на весёлую волну, значит, здесь присутствует доля правды. Яванский-отец старался держаться, но вопросы, возникающие в его голове, не давали покоя.

Всё пришло в движение, когда в дверь позвонили. Мама, папа и дочь одновременно вышли в прихожую. Переглянулись, улыбнулись, и отец открыл дверь. Владимир Леонтьевич смотрел на девушку, не отрывая глаз.

— Хватит гипнотизировать, — смеясь, сказала хозяйка. — Проходите, пожалуйста. Валера, познакомь нас.

Папа отошёл в сторону, пропуская девушку и сына. Валерий закрыл входную дверь и встал, как бы в сторонке, между семьей и своей подружкой.

— Познакомьтесь это Наташа, моя невеста, — девушка скромно, немного краснея, легко качнула головой. — Наташенька, познакомься с моими родителями: папа — Владимир Леонтьевич, мама — Нина Николаевна, и моя младшая сестрёнка Маринка.

— Очень приятно, — сказала женщина, всё это время пристально всматривавшаяся в лицо Наташи, — проходи в комнату. Папа, проводи нашу гостью. Маринка, неси в зал чайник. Сынок, помоги мне порезать торт на кухне.

Яванский-старший аккуратно и бережно подхватил локоток девушки и проводил её в комнату. Он предложил ей место за семейным столом. Его прямой, восхищённый взгляд смущал девушку, и она не знала, как себя вести. Ей было слегка неловко. Маринка принесла из кухни чайник.

— Папа, помоги. Освободи место. Вот. Сейчас заправлю заварник. Наташа, ты, сколько сахара кладёшь?

— Две ложечки, — почему-то от обращения Марины на «ты» ей стало легче.

Маринка начала деловито разливать чай по кружкам. Её присутствие и несмолкающее щебетание придавали гостье больше уверенности и спокойствия.

— Ну, жених, выкладывай всю правду, — Нина Николаевна пристально смотрела в блестящие глаза Валерки.

— Какую правду?

— Сынок, не пудри мне голову. Я женщина, мать. Мне достаточно было посмотреть на эту несчастную девочку, чтобы понять всё. Она беременная, и, я полагаю, уже месяца два. Ты чего мне вчера мозги морочил? Не мог сразу прямо сказать?

— Я же тебе прямо и сказал. Просто ты не поняла.

— Слушай, откуда у тебя «еврейские» замашки?

— Мама, есть такая поговорка: «Евреем можешь ты не быть, но по-еврейски жить обязан». Шутка. Давай не портить вечер. А? Я же не знал твоей реакции, поэтому и постарался подготовить… как бы заранее…

— Она родителям уже сказала?

— Ещё нет. Знаешь, у неё мама очень вспыльчивая. Она боится ей прямо сказать.

— Хорошо. Вот сейчас за столом всё и решим. Тебе же, паразиту, в армию идти. Каково же ей одной, незамужней, будет ходить с пузом, и рожать без мужа? Надо очень быстро решать со свадьбой…

— Мама, тебя куда понесло? Мы об этом…

— Меня только понесло, а вас, паразитов, уже занесло. Всё будет как у людей. И сватовство, и помолвка, и свадьба. Ты хотя бы подумал своими «куриными» мозгами, где вы будете жить? На что жить? На нашей шее висеть? Ну, хорошо, пока служишь, она однозначно будет жить с нами, а вернёшься со службы?.. Ой, всё не то. Валерка, сынок, что же ты у меня такой непутёвый. Вначале сделаешь, а потом думаешь…

На кухню вбежала Маринка:

— Мамочка, у меня всё готово. А вы торт ещё не порезали?

— Всё, идём, — сказала хозяйка и посмотрела на своё чадо, — порежешь торт, сложишь его на блюдо и неси в зал.