Снизу вверх

Владимир Владимирович Журба

Основу сборника составляют размышления автора о Смысле жизни и определение им личностных ценностей, выраженные в форме стихов и песен. Для написания простых и понятных широкому кругу читателей стихов, за которые не будет стыдно, неоходимо обладать жизненным опытом и смелостью. В своих произведениях Владимир размышляет о Родине, Свободе, Воле и Семье, возможноименно поэтому его слог столь образен и злободневно точен. Книга содержит нецензурную брань.

ЛЕГЧЕ

Проходит обострение ненужности, само.

Не дрожат перепонки.

Молчание забивает

Вкусовые рецепторы приторным.

Получше стало.

Как будто стащили с шеи борца сумо.

Контакты разомкнуты

Между гирокомпасом и репитером.

Язык электролучины,

Бесновато подмигивая, моргал,

Отбрасывая пляшущие тени неразборчивые.

Лёд. Стеклянный, гранённый, прозрачный бокал.

Холодил, обжигал.

Пытаясь разговорить, губы неразговорчивые.

Становится легче, словно сняли седло со спины.

Жёсткое, неудобное, протирающее кожу до мяса.

Виновен? Да не было никогда, никакой вины!

Был мальчик удобный из слоёв рабочего класса.

Разменная фигура. Сменяющийся элемент.

Таких не жалко.

Таких, сливают, чтобы никто, ничего не заметил.

Игра во взрослость? Рискованный эксперимент.

Его послали, а он, дурак, ничего не ответил.

Ниша освободилась. Проезд открыт.

Препятствий нет.

Есть алые розы, белый лимузин двухколечный.

А был ли мальчик?! Давно забыт.

Всё, приехали. Выходи паренёк на конечной.

И после, ступал он, по задворкам,

Проваливаясь по кадык.

В социум, тот,

Что с совершенно заниженной планкой.

Всегда в рассрочку, в кредит, впритык.

На остановках пригородных,

Зубами отстукивая морзянку.

Мог бы упасть.

Смешаться с осенней жижей, маргиналами босыми.

Но нет, устоял, стоя перед хрупким пюпитром.

Кислота закулисья, кривые толки, да взгляды косые.

Толкнули влезть в шкуру

Форменного тёмно — синего свитера.

Вот это удача! Можно зайтись

От удовольствия в судорогах.

Достиг, дорос, состоялся, выкарабкался.

За «счастье» житейское, переплачивая втридорога.

Опьянев на время, забываешь, как в горе — мыкался.

Но что — то першит, как в горле,

Зарождающаяся простуда.

Кому, для чего, эти тетради

Исписанные корявым почерком.

Это, как в выставочном павильоне,

На кухне расставленная посуда.

В которой никогда не будет еды,

И она никогда не испортится.

Около пяти. Повсюду, сладковатый запах «Мерло».

Странное помещение,

В котором кто — то писаниной, изводится.

Крутится неугомонное словосочетаний сверло.

И этот, кто — то всё ждёт,

Что вот срастётся, вот распогодится.

И она напишет. Пусть ерунду.

Что — то типа: «Привет, я, надумала встретиться».

Да, да. Не вопрос, конечно приду.

Через час, через годы или через четыре месяца.

Становится легче,

Отпускает измучивший сознанье недуг.

Формат А4, лекарство грозящее передозами.

Уже не враг, но почему-то ещё не друг.

Тот, который четверостишьями

Вынимает из сердца занозы.

Чёрное море, крымское побережье26.11.2018 г.