Огонь Ассургины

Владимир Валентинович Уваров, 2022

Это третья книга из серии «Этрувия». Первые две – «Ученик Дракона» и «Рождение Дракона». В этой книге Томас, ученик Вандера, отправляется в столицу Этрувии Венцеград. Обратно он решает вернуться на судне торговца Бахрея. Удачно избежав столкновения с галерами дравидов, судно попадает в ураган, который относит его вместе с экипажем далеко на запад. Совместное плавание сдружило Томаса и Бахрея. Достигнув неизвестного материка, они оба отправляются его исследовать. Друзей ждут новые приключения!

Глава 6. Порт

Вторые сутки «Тиамат» резала форштевнем спокойную воду океана, оставляя за кормой и по бокам серебристый след. Ровно дул пассат, умеряя зной тропического дня и избавляя от томительной жары. Дхау шло ровно, без качки.

Над мачтами блестело солнце, заливая своим ослепительным светом необъятную водную степь. Среди синей глади то тут, то там поблескивали выпрыгивающие летучие рыбки или пускал фонтан, кувыркаясь в воде, кит.

Воздух был чистый и прозрачный. Высоко в небе реял белоснежный альбатрос. Временами он неожиданно срывался камнем вниз, исчезал под водой, а когда показывался на поверхности, в клюве у него трепетала рыба. Птица делала несколько сильных взмахов крыльями и взмывала вверх.

Томас вышел из каюты, когда уборка на судне была закончена. Высохшая под горячими утренними лучами солнца палуба сверкала выскобленными досками. Ровными черными линиями тянулись вдоль нее просмоленные пазы. Блестело все, что могло блестеть. Вся медь горела огнем.

Матросы навели марафет на судне и теперь отдыхали на баке — травили байки. Над их головами полоскался на ветру натянутый тент. А до этого сразу после завтрака они, босые, с засученными до колен штанами, разбрелись по палубе, вооруженные скребками, камнем, ведрами, голиками¹⁵ и швабрами.

Ползая на четвереньках, матросы терли палубу песком и камнем, потом обильно поливали водой из парусиновых ведер, которые то и дело опускали за борт на длинных концах¹⁶. После этого палубу проходили голиками, а затем швабрами. Пока одни занимались палубой, другие с шумом обливали водой борта, предварительно промыв их мылом; вытирали и мыли стекла люков, сами люки. Повсюду терли, скребли и скоблили. Обильно лилась вода. Все делалось с охотой, без боцманского окрика, притом с такой любовью, тщательностью, какую даже не проявит красавица, наряжаясь на прогулку.

После того как палуба и корпус дхау были приведены в безукоризненный порядок, команда, вооружившись тряпками, песком и мелом, оттирала медь поручней, кнехтов, блоков, наводила глянец на крючках и засовах люков.

Томас вспомнил, как, взойдя на борт «Тиамат» позапрошлой ночью после бешеной гонки по лесу, он и Бахрей поинтересовались, каким ветром капитан оказался у холма.

Тот усмехнулся:

— Все очень просто. Когда привели разведчика, я понял, что вы затеяли какую-то глупость, и через два часа навестил матросов у родника. Они были в большой тревоге: сказали, что, вернувшись, не застали вас на месте. Тогда я с ними поднялся на холм. Кстати, со стороны ручья до самой вершины нет тех диких зарослей, что находятся с противоположной стороны. В зрительную трубу я хорошо разглядел и яму для пленников, и поселение черных великанов, и храм на пригорке. Охраны возле ямы по существу не было — один ракшас не в счет. Я решил дождаться вечера и освободить вас.

— Как вы поняли, что мы в яме?

— А где вам еще быть?

— Ну, я не знаю, — неопределенно проговорил Бахрей. — Вот Томаса, например, забрали…

— Видел. Как раз это окончательно и подтвердило мою версию, что часть команды находится в яме. Тогда и созрел план вашего освобождения. Решили напасть ночью. Выставили прикрытие с арбалетами на случай погони, но предпринять ничего не успели. Сначала пожар в поселении, затем вспышка возле ямы и языки пламени. Я навел туда трубу и увидел, как какой-то человек швыряет в решетку быстро сгущавшиеся шары огня. Видел, как он растолкал перекладины и опустил в яму лестницу.

Капитан бросил взгляд на Бахрея и улыбнулся:

— Между прочим, ты неплохо смотрелся в железной шляпе.

Торговец попытался было что-то возразить, но махнул рукой.

Капитан продолжил:

— Когда все скрылись в темноте, я спустился к арбалетчикам, и мы стали ждать. Вот и все… Да, — он взглянул на Томаса: — пока я здесь капитан, всегда рад видеть вас на этом судне, не так ли, Бахрей?

Торговец радостно кивнул…

Томас поднял голову и посмотрел на ют. Там у поручней стоял капитан. Сегодня он был в белоснежной рубашке. Капитан был в хорошем расположении духа, и от всей его статной фигуры веяло суровым спокойствием.

Заметив Томаса, он улыбнулся:

— Юноша, это вы? Как спалось? Не правда ли чудесное утро? Поднимайтесь наверх.

Томас направился к трапу и, взглянув за борт, увидел стайку дельфинов, обгоняющих «Тиамат».

На юте кроме капитана и рулевого был помощник. Капитан повернулся к нему и спросил:

— Какой ход?

Помощник достал из ящика небольшую бухту с овальной дощечкой и, подойдя к корме, опустил ее в воду, пропустив при этом линь между указательным и большим пальцами. Когда линь устремился за лагом, стал считать узелки.

— Двенадцать узлов! — крикнул он.

— Неплохо, — отозвался капитан. — Двести пятьдесят миль за сутки, неплохо.

— До Двипы далеко?

— Это мы узнаем после полудня, когда определим наши координаты.

— Как вы их будете определять? — поинтересовался Томас.

— По высоте солнца в полдень. Что, магов этому не учат?

— Не знаю, я в школе не учился.

— Что ж так?

— Я ведь родом не из Этрувии. Лет пять назад, будучи юнгой, пришел из Суроша на торговом суде на Датию да так и остался. Скитался по острову в поисках счастья, пока меня не приметил и не взял к себе в ученики мастер Каллисто. Он дал мне начальное образование, дальше моей учебой занимался Вандер.

— Вандер — маг?

— Трудно сказать однозначно, — уклончиво ответил Томас, — однако человек он разносторонний.

Капитан понимающе кивнул и, посмотрев в сторону бака, громко позвал:

— Боцман!

Тот вынырнул из глубин трюма, пересек палубу и преданно уставился на капитана выпуклыми карими глазами.

— Купай команду!

И сразу же матросы, раздевшись догола, стали поочередно забрасывать за борт парусиновые ведра и обливать из них друг друга водой. На палубе поднялся шум, раздавались смех и восклицания.

На шум из каюты вышел Бахрей в своем неизменном халате, посмотрел на резвящуюся, словно дети, команду, покачал головой и поднялся на ют. Он подошел к Томасу:

— Ты можешь сделать так, чтобы в каюте холодно стало?

— Не могу, — улыбнулся юноша.

— Плохо! — буркнул торговец и, дождавшись, когда матросы закончат купание, спустился на палубу и подозвал боцмана.

Тот выслушал Бахрея, и вскоре два матроса принесли полосу брезента и соорудили из него ширму. Торговец зашел за нее и разделся. Матросы стали поливать его забортной водой. Бахрей кряхтел и фыркал. Наконец он, довольный, вышел из-за ширмы и обратился к Томасу:

— В шахматы играть будем?

— Будем!

— Люк открыть? — окликнул капитан торговца.

Тот на мгновение задумался:

— Хорошо, открывай!

Капитан спрятал в уголках губ улыбку и кивнул помощнику:

— Открывай!

Тот подошел к задраенному люку на юте, некоторое время возился с ним. Наконец поднял крышку и подпер ее упором. Сразу в душную каюту ворвалась прохлада. Легкий сквозняк прошелестел прижатыми камнем бумажными листами на буфете и вылетел в раскрытую дверь.

Бахрей сел на диван, повертел головой:

— Действительно, так лучше.

— Почему раньше не открывали? — спросил Томас, расставляя шахматные фигуры.

— Раньше открывали, — медленно произнес торговец, — пока шторм все бумаги не залил.

За шахматами они просидели до полудня. Услышав, как рында отбила получасовые склянки, Томас встал из-за стола.

— Ты куда? — задал вопрос торговец.

— Пойду гляну, как капитан с помощником определяют координаты.

— Я тоже, пожалуй, взгляну.

На юте помощник устанавливал треногу с солнечными часами и выверял ее положение по компасу. Капитан стоял рядом. В руке он держал большой латунный угольник с подвижной планкой.

Убедившись, что часы выверены, капитан поднес угольник к глазам и, перемещая подвижную планку, направил верхний конец угольника на солнце.

— Я готов, — произнес капитан. — Как у тебя?

— Менее четверти часа до полудня осталось.

Помощник внимательно следил за едва заметно движущейся тенью солнечных часов и, когда она дошла до красной линии, крикнул:

— Стоп!

— Есть! — ответил капитан и, отстранив угольник, взглянул на деления на подвижной планке.

Насвистывая какой-то мотив, он спустился к себе в каюту. Через несколько минут появился снова.

— Если я правильно запомнил цифры на карте, которую просматривал в Венцеграде, то к вечеру, крайний срок к завтрашнему утру, будем на Двипе. Если, конечно, — капитан поднял голову и осмотрел горизонт, — ветер не изменит направления.

— Не изменит! — заверил помощник.

— А там парус! — произнес Бахрей, показывая рукой направо.

Действительно, почти сливаясь с горизонтом, был виден треугольник паруса.

Капитан поднес к глазам зрительную трубу:

— Это судно с двойным корпусом, идет тем же курсом, что и мы. У него высокая мачта и еще одна малая на корме.

— Я видел такие суда! — сказал Томас. — Они иногда заходят в Арьян. Это купец из Двипы.

— Скорость у него выше, чем у нас, — продолжал капитан. — Если это торговец, значит, мы на верном курсе.

Но ни к вечеру этого дня, ни к утру следующего долгожданная земля так и не показалась. Переменил направление только ветер. С полного бакштага¹⁷ он перешел на галфвинд¹⁸. Скорость «Тиамат» сразу упала, и она накренилась на левый борт.

Команда немного приуныла от безбрежного однообразия, и даже купание на палубе не приносило воодушевления. Один лишь капитан оставался подтянутым и бодрым. Затеянная было охота на акулу, которая близко подплыла к дхау, ко всеобщему разочарованию закончилась ничем.

Акула под воодушевленные крики команды заглотила наживку из куска солонины и забилась на тросе. Чем ближе ее подтягивали к борту, тем отчаянней она сопротивлялась. Кончилось тем, что крюк с наживкой вырвал у акулы кусок бока и она, оставляя кровавый след, ушла в глубину.

Матросы отправились обсуждать на баке неудачную ловлю.

Боцман, заметив чаек, закричал:

— Капитан, птицы! Птицы!

— Значит, землю скоро увидим, — нарочито равнодушно ответил капитан.

Команда встретила эту новость с оживлением. Даже кок, редко показывавшийся на палубе, вылез из своей кашеварни поглядеть на далеких чаек.

Через час вахтенный с мачты закричал:

— Земля! Земля!

Это сообщение было уже встречено как само собой разумеющееся. Все свободные от вахты матросы выстроились у фальшбортов и стали вглядываться в дрожащую синюю даль по курсу, где едва наметилась сероватая полоска.

После полудня наплывающая твердь заполонила собой все обозримое пространство. Пригорки, холмистые зеленые равнины, сползающие прямо в море, слоистые берега, уступами обрывающиеся в воду, а за ними в сиреневой дымке контуры далеких гор.

Среди серых скал прятались в густой зелени дома с плоскими крышами. У самой линии прибоя расположилась небольшая пристань с привязанными к ней лодками. От пристани к поселку взбиралась крутая змейка лестницы с террасками. На одной из них стоял человек и из-под ладони следил за приближением дхау.

Капитан убрал зрительную трубу:

— Это явно не порт. Жаль, карты у нас нет.

— Порт, думаю, нужно искать на юге, — высказался Бахрей.

— Почему ты так считаешь?

— Помнишь тот парусник, что обогнал нас? Так он шел южнее. Значит, где-то там и следует искать порт.

— А ты прав, — капитан положил руки на поручни мостика: — Боцман! Приготовиться к повороту!

Засвистела боцманская дудка, уставшие от безделья матросы с энтузиазмом выполняли команды. Вскоре дхау развернулось на девяносто градусов.

Более часа шла «Тиамат» вдоль пустынного берега. Наконец, миновала очередной мыс, и взорам открылся маяк. Он был далеко, но величественность постройки ни у кого не вызывала сомнения.

Ступенчатое квадратное основание, состоящее из усеченных пирамид, несло на себе высокую прямоугольную колонну, увенчанную строением, над которым возвышался шпиль.

Капитан из любопытства измерил высоту этого исполинского сооружения. Она оказалась равной ста двадцати саженям.

Маяк располагался на самой оконечности мола. Его размеры поражали воображение. Толщина базальтовых плит, из которых были сложены мол и маяк, превышала рост человека. Их камень нес на себе печать глубокой древности.

— Однако! — сказал Бахрей, запрокидывая голову. — Должно быть, огонь виден далеко?

— Миль за двадцать, — предположил капитан.

— Какая величественная и могучая цивилизация, построившая это чудо! — цокнул языком торговец.

— Посмотри, насколько древний камень, — капитан указал на каверны в базальте. — Постройке этой, вероятно, около десяти тысяч лет.

— Десяти тысяч? — с сомнением произнес Бахрей.

— Что тебя удивляет? Стоят же храмы Альт-Ланды на всех материках. А когда они были построены, ты знаешь?

— На Датии, — вступил в разговор Томас, — много древних храмов. Маги их понемногу исследуют, а в Рудной долине даже действующий храм Страников есть.

— Я не о том! — нахмурился Бахрей. — Десять тысяч лет для этого маяка, думаю, маловато будет. Маловато.

— И я так считаю, — согласился капитан. — Когда я учился в морской школе, Риши рассказывал нам об Альт-Ланде. Точно уже не помню что, но одно запомнил верно: восточная оконечность современной Двипы была в то время ее западной окраиной. Вполне возможно, что порт и маяк существуют еще с тех времен.

Беседуя, капитан продолжал внимательно следить за положением судна. Как только дхау миновало мол и взору открылась акватория порта, он резко повернулся и отдал команду:

— Право руля! Грот травить! Фок по ветру. Ослабить шкоты!

Засвистела боцманская дудка. Матросы устремились на ванты. Жалобно заскрипел корпус. Дхау, заваливаясь на правый бок, разворачивалось в сторону гавани. Там, в ее глубине, виднелись портовые постройки и причалы. Около них стояли пришвартованные двухкорпусные суда с высокими мачтами.

Когда разворот был закончен, «Тиамат», отсвечивая стакселями на ярком солнце и раздувая кливера, изящно скользнула по водной глади в широкий створ, образованный оконечностями направленных друг к другу молов.

Привлеченные необычным видом судна, на пирсах показались любопытствующие. Количество их постепенно увеличивалось. Вскоре, как говорится, яблоку негде было упасть.

Впрочем, вряд ли здесь могли быть яблоки, разве что экзотические киви да ананасы. Портовые постройки утопали в тропической зелени. Разлапистые высокие пальмы широкой листвой нависали над плоскими крышами. Под ними буйствовали темно-зеленые кроны деревьев, усыпанные крупными белыми соцветиями.

— Да они тут все на одно лицо! Красные, как медь! — произнес капитан, рассматривая столпившихся на причалах аборигенов.

Местные жители были одеты пестро, под стать окружающей их природе. Женщины носили разноцветные сари или длинные прямые туники, подпоясанные кожаным ремешком. Преобладали желтый, красный и коричневый цвета. Мужчины предпочитали короткие туники, широкие шаровары и безрукавки. Блюстители порядка выделялись среди собравшихся на пирсе длинными древками копий, темно-красными кожаными шлемами и хмурыми взглядами.

Когда до пирса оставалось саженей сто, на дхау убрали фок и стаксели.

— Руль на левый борт! Кливера гаси! Кранцы за борт! — раздавались команды капитана. — Швартовой команде приготовиться! Пошли!

Не успели набитые пробкой парусиновые мешки коснуться стенки пирса, как с борта соскочили два матроса. Они ловко поймали носовые швартовые и накинули на кнехт. «Тиамат» продолжала идти свободным ходом вдоль причала. Удерживающий ее трос натянулся, гася скорость. Корма стала медленно отваливать от пирса. Заскрипели и заскрежетали под бортом кранцы.

Матросы приняли кормовые швартовые и подтянули их. Дхау нехотя развернулось обратно и застыло у стенки. В фальшборте открыли дверцу, и на причал бросили сходни.

Представление закончилось. Толпа понемногу начала редеть.

К трапу подошли два чиновника в оранжевых одеяниях. Широкие шаровары со складками дополняли рубахи с одним рукавом. На оголенной руке одного из них красовался золотой браслет. Он был достаточно широким и состоял из прямоугольных звеньев, украшенных красными драконами с раскрытыми пастями — символом власти.

— Кто хозяин или капитан данного судна? — властно спросил на санскрите чиновник с браслетом.

— Я хозяин, — откликнулся Бахрей.

Чиновник слегка склонил голову:

— Я начальник порта, а это мой помощник. Разрешите осмотреть судно и задать несколько вопросов.

— Да, пожалуйста.

Чиновники поднялись на борт, прошлись вдоль палубы к баку, с интересом разглядывая такелаж и снасти. На обратном пути остановились у зачехленного брезентом люка, ведущего в трюм. Попросили открыть его. Матросы по знаку капитана быстро выполнили просьбу.

Начальник порта заглянул в темное отверстие:

— Недозволенные грузы в трюме имеются? Насколько я понимаю, ваше судно следует из Аравии?

— Простите, — деликатно произнес Бахрей, — но сначала позвольте узнать, какие грузы вы считаете недопустимыми? Вообще-то мы направлялись на Датию…

— Гм, — поджал губы чиновник, — а каким образом попали к нам?

— Причиной тому ураган, — сказал капитан. — Он малость нас потрепал. Вот мы и решили зайти к вам для ремонта, да и запасы пополнить.

— С этим проблем не будет, у нас прекрасный док, — ответил второй чиновник.

— Да, — подтвердил первый. — Что касается запрещенных к ввозу товаров, так это животные.

— Откуда им быть? — пожал плечами Бахрей. — Сталь есть, кирасы есть, мечи тоже имеются, шелк и пряности, а животных нет.

— Однако богатый выбор, — улыбнулся начальник порта. — Торговать у нас будете или обратно пойдете? Если у нас, то выгодно продать сможете.

— Мы подумаем, — неопределенно ответил Бахрей.

— Если надумаете, рынок находится прямо за портом.

Примечания

15

Голик — веник.

16

Конец — отрезок веревки.

17

Бакштаг — попутный ветер, составляющий с диаметральной плоскостью судна угол более 90° и менее 180°.

18

Галфвинд — ветер, дующий в борт, перпендикулярно курсу судна.