8, 9 – аут. Потустороннее

Владимир Борисович Буров

Вторая книга трилогии про девушек-боксерш. В мире Потустороннего почти ничего нет, кроме, как сказано: покоя и маленьких радостей. Море, старый катер и дом с баром. Попасть на этот пляж просто. Надо только сделать так, чтобы вас убили. Туда прибывают только покойники. Но не все и не всегда. Иногда Поле Потустороннего затягивает находящегося рядом с убийством человека. Как Оно затянуло Алексея, главного среди мужчин героя этого романа.

Глава четвертая

Они жили счастливо. Почти каждый день охотились и купались в море. Но четыре часа в день, с девяти до часу, София писала роман. Прежде чем она его начала, Алексей спросил:

— Что я буду делать в то время, когда ты будешь писать роман?

— Ты будешь его героем, — ответила девушка.

Они поймали русалку и хотели ее съесть.

— Что обычно делают с русалками? — спросила София.

— Думаю… нет, не знаю, — сказал Моцарт. — Скорее всего, их пускают в бассейн, и смотрят с балкона второго этажа, как она плавает там.

— И больше ничего?

— Что ты имеешь в виду? Нет, думаю, на них просто смотрят.

— У нас нет бассейна. Надо заключить с ней договор.

— О чем? Чтобы добывала для нас рыбу. Я хочу треску.

— Ты любишь треску? А в кафе Охотник ее никто не берет. Говорят:

— Треску мы и дома поедим.

— Я предлагаю вам две хороших трески на неделю, — сказала Русалка. — Кстати, — добавила она, — зовите меня Кити.

— Ну, ты нас не обманешь? — спросила София.

— Нет, — ответила Кити — Ведь две двухкилограммовых трески в неделю, это для меня совсем немного. Кстати, что мне будет за это?

— Мы тебя отпустим, — сказал Алексей. — Это хорошая плата.

— Нет, это само собой, — сказала Кити. — Я хочу еще какой-нибудь подарок. Ну, например, в уикенд мы будем вместе играть в водное поло. Окей? И еще:

— Говорят, у вас есть мясо. Мне можно будет попробовать мясо?

— Ты хочешь кабана? — спросила София.

— Нет. Спасибо. Я хочу флорентийский стейк, — сказала русалка.

— Мы не едим флорентийские стейки, — сказала София. — И знаешь почему?

— Нет.

— Из одного буйвола получается всего два стейка по два с половиной килограмма.

— Ну и что?

— А куда девать остальное мясо? У нас здесь нет, к сожалению, холодильника Бош.

— Почему?

— Не завезли, знаешь ли. Я сама иногда удивляюсь, что здесь нет ни кондиционера, ни фирменного холодильника. Хотя понимаю:

— Зачем холодильник, если всегда можно взять столько мяса и рыбы, сколько можно съесть, пока она не испортиться. А вместо кондиционера, можно договориться с ветром с моря.

— Вы умеете разговаривать с ветром? — спросила русалка.

— Пока нет, — ответил Моцарт, — но надеемся научиться.

— Я могу быть вашим представителем на море. Я договорюсь с морским ветром, — сказала Кити.

— Отлично. А то уже начинается июльская жара. И да: мы сами хотим полностью отказаться от мяса. И знаешь почему?

— Нет.

— Они становятся домашними животными, — сказал Алексей. — Начинают, как полноправные члены семьи ходить по дому, по саду, ходить на водопой к морю.

— Дело дошло до того, что один косолапый мишка взял с полки книгу, и начал изучать Защиту Лужина. Говорит:

— Никак не пойму некоторые места.

— А что именно ему непонятно? — спросила русалка.

— Не понятно говорит, зачем путать секс и удовольствие, — сказал Алексей.

— Понимаете? Шахматы доставляют ему большее удовольствие, чем секс. Вот оно лесное воспитание, — сказала София.

— Ясно, что никогда раньше они не читали Набокова, — сказал Алексей. — У него эти вещи равноценны.

— И много у вас уже зверей? — спросила Кити.

— Много. Иногда в саду не протолкнуться.

— Правда, они невидимы, — добавил Алексей.

— Невидимы? — удивилась русалка. — Но почему?

— Они отдают нам свою видимую часть, мясо, — сказала София. — И после этого они уже не могут идти назад в лес. Остаются у нас в качестве домашних животных. Нам мясо — им пространство в нашем доме.

— Именно поэтому мы решили со следующей недели отказаться от мяса, — сказал Алексей. Слишком много народу в доме.

— И самое интересное, — сказала София, — почти все хотят учиться дальше. Хотят читать книги, играть в шахматы, настольный теннис, бильярд, в карты в девятку.

— Просят открыть спортзал.

— Спортзал?! — ахнула Кити. — Зачем?

— Просят открыть боксерскую секцию.

— Почему именно боксерскую? — не поняла русалка.

— Наверное, потому, что в других видах спорта мы разбираемся намного меньше.

— Как же вы будете их судить, а тем более тренировать? — спросила Кити, — если они невидимы?

— Вот и я говорю. У нас недостаточно развита интуиция, чтобы только ей руководствоваться, — сказала София.

— Если у вас есть заинтересованность в боксе, мы могли бы договориться, — сказал Алексей.

— Хотите быть тренером по боксу? — спросила София. — Вы бы их тренировали, а мы бы имели больше времени для отдыха и написания романа.

— Но тогда вам придется съесть и меня, — сказала русалка. — Ведь для того, чтобы ходить, я тоже должна стать невидимой сущностью. Верно? Так-то я умею только плавать. Тем более, я тоже не увижу никого, пока не умру.

— Здесь надо подумать, — сказала София.

— Подумайте, я тоже подумаю, — сказала Кита и широким кролем уплыла в море.

— Стой! — закричала София.

— Ты что-то забыла?

— Да, Все хотела уточнить одну вещь. Но не успела. Ладно, потом.

— Что именно? Может быть, я знаю.

— Нет, не думаю. Впрочем, изволь. Я хотела спросить насчет трески. Она обещала нам по две трески на день, или, я ослышалась, и она сказала: в неделю.

— Думаю, она сказала:

— В неделю.

— Это неправильно, — сказала София. — Ты понимаешь, почему? При интенсивном сексе и питании, из которого исключено мясо, нам понадобится больше рыбы, чем обычно. Я думаю, это будет по две хороших трески в день.

— Каждому? — спросил Алексей.

— Да.

— Извини, это надо записать.

— Ты ведешь записи продуктов, которые мы здесь потребляем?

— Да, теперь я буду вести такие записи. И знаешь зачем?

— Хочешь издать книгу по количеству необходимой каждому путешественнику еды.

— Как ты угадала?

— Я просто поняла, что ты мне завидуешь. Завидуешь глубоко. Завидуешь потому, что я пишу роман, в котором ты только герой. О! Моцарт, Моцарт! Ты мне завидуешь. Знаешь, что я тебе скажу? Никогда никому не завидуй. Делай, как Ньютон. Просто переноси все, что тебе нравится из сочинений Сальери в свои. Превращай их в Свои гениальные произведения.

— Я надеюсь, после этого меня никто не отравит?

— Я — нет. Бери все, что хочешь.

Они посмотрели вдаль, Русалка была уже у линии горизонта.

— Ей бы участвовать в соревнованиях по плаванию, — сказал Алексей Моцарт.

— Да, — поддержала его София. — Но, к сожалению, у нас нет олимпийского бассейна, чтобы устраивать достойные соревнования.

И добавила:

— Может быть, тебе когда-нибудь стать генералом?

— Зачем?

— Говорят, генералам будет положен по штату олимпийский бассейн. — И добавила мечтательно: — Как у всех.

Алексей на Харлее Дэвидсоне доехал до милиции. Часто ездить не удавалось. Почему?

— Дождь-с! Солнце, а дождь-с, — сказал начальник милиции. Почему? А верно вы, Моцарт, опять сели за руль своего мотоцикла? Я угадал?

Действительно, как только Алексей выезжал на мотоцикле, начинался дождь. И Алексей, или Даша, или София всегда повторяли одну и ту же фразу:

— Здесь нельзя иметь хороший мотоцикл. Дождь, дождь и дождь. Здесь нет настоящего, человеческого лета.

— Ты почему не пришел три дня назад? — спросил Сергей Иванович.

— Думаю, я пришел именно в тот день, на какой мы договаривались, — сказал Алексей. — Сегодня какое? Одиннадцатое июля? А мы договаривались…

— Мы договаривались на одиннадцатое, — сказал подполковник. — Но ты сказал, что одиннадцать — это плохое число. Мы перебрали с вами все числа. Про десятое вы сказали, что это слишком завершенное число. В такой день уже нечего больше сказать. Все уже завершено. Про девятое, что это число человека, а, следовательно, число не совершенное. Договориться в такой день не удастся. Мы договорились на восьмое. Хотя и это число вы назвали завершенным. Тем не менее, восьмое, а не одиннадцатое.

— Впервые слышу, — сказал Моцарт. — Я думал, вы настояли на своей версии.

— Ладно, Хорошо. Теперь мы будем записывать дату встречи на бумаге. У тебя есть блокнот?

— Обычно я не ношу с собой. Блокноты. И знаете почему? Обычно я их теряю. Или забываю где-нибудь. Знаете, как это бывает?

— Меня не интересует, как у тебя бывает обычно.

Рассказывай, кто убил Итальянца в кафе Охотник?

— Я вчера сидел в банкетном зале. Как его убили не видел. И никакой другой информации у меня нет.

— Меня не интересует, что у тебя обычно бывает вчера, — сказал начальник милиции. — Я говорю об убийстве, которое было три дня назад. — Он показал сначала средний палец, потом прибавил к нему указательный, потом с трудом отогнул безымянный. — Три. Три дня назад. Как в Библии.

— Обычно я забываю, что было три дня назад, — сказал Алексей.

— Меня не интересует, что у тебя бывает обычно, — сказал Сергей Иванович.

— Кто его убил? — повторил Алексей. — Какое, собственно, это имеет значение? Ведь убить хотели не его, а адвоката Семена Семеновича Семенова. Три ЭС.

— Это возможно, но не обязательно. Может быть, сам Три ЭС и заказал Итальянца. Вы не думали об этом?

— Я со вчерашнего дня еще не выспался, — сказал Алексей Моцарт.

— Прошу вас, Моцарт, запомните, если не в состоянии понять, что это было не вчера, а…

— А…

— Что А?

— Не надо заставлять меня угадывать ваши допуски и посадки. Мы не в детском саду.

— Хорошо. Вы должны узнать, был ли у Три ЭС мотив, чтобы убить Итальянца. Для этого старайтесь сидеть с ним за одним столом.

— Это невозможно. Он будет приставать к моим девушкам.

— Вы работаете разведчиком. А на этой работе церемониться с девушками не принято. Ибо… что?

— Мы договорились, что вы не будете разыгрывать передо мной воспитательницу детского сада.

— Хорошо. Я сам отвечу:

— Главное это не шуры-муры, главное это информа-ци-я. Понятно?

— Да. Тем не менее, я не хочу, что адвокат трахал моих жен.

— Ладно, иди. Выпить не предлагаю. Да и не за что тебе наливать пока еще, если честно.

— Где вы были?

— Честно? Да нигде не были.

— Ты надо мной смеешься? — Она обернулась, и щелкнула пальцами. — Коньяк один раз, бармен.

— А Алексею? — спросила Галя из-за стойки.

— Не маленький. Если надо сам закажет.

— Спасибо. Мне содовой.

— Без виски?

— Без виски.

— Есть будете? Сегодня отбивная с баклажанами. Будете?

— Сверху или фаршированная?

— Фаршированная, конечно. Если не верите, пусть Алексей сходит проверит.

— А он, что, эксперт?

— Да, он здесь работает внештатным шеф поваром. Да, Алексей?

— Да.

— Я ему плачу бабло.

— Почему я ничего не знаю? Почему я вообще ничего не знаю? — спросила Даша. — А ты, Алексей, развил такую бурную деятельность, что даже не знаю, предлагать ли тебе новую отличную работу.

— Конечно, предлагай, — ответил Алексей. И добавил: — Мне что-нибудь с говядиной.

— С говядиной только флорентийский стейк, — сказала Гала. — Ты же знаешь. Мы не можем отрезать от него лакомые кусочки. Ты и саам в курсе. Ты сам это говорил.

— Может быть, тогда нам заказать дневной флорентийский стейк? — спросила Даша. — На троих это будет нормально.

— Я не поняла, что значит утренний флорентийский стейк? — спросила Галя.

— Утренний дешевле, — сказала Даша.

— Да? Я этого не знала. Ну, хорошо, — сказала Галя, — тогда я тоже буду. На троих?

— На четверых, — сказала Даша. — И знаете почему? Сейчас придет София. — И повернувшись к Алексею, спросила: — Ты это знал?

— Нет, — ответил Алексей. — Откуда?

— Я знаю, — сказала Даша. — Сейчас эта сука войдет.

Но Софии не было целых десять минут. Они уже начали резать стейк.

— На троих режем? — спросила Галя, присаживаясь.

Все молчали. В проходе у бара стояла София.

— Вот она! — сказала Даша. — Чуть-чуть не заставила себя ждать.

— Я думала, что опоздаю, — сказала София.

— Где ты была? — спросил Алексей.

— А какая тебе разница, где она была? — спросила Даша.

— Я так просто спросил.

— Зачем спрашивать, если ты и так знаешь, где она была? — сказала Даша.

— Ты думаешь, мы вместе спали? — спросила София. — Нет.

— Конечно, нет, — сказала Даша. — Вы вместе жили.

— Прекрати, Даша, — сказал Алексей.

— Хорошо, я помолчу, — сказала Даша. — Только ответь, где вы были три дня?

— Три дня?! — удивилась София. — Ты соображаешь, чего метёшь-то!

— Я те — сл. на б — дам, чё метёшь! — закричала Даша, и встала из-за стола.

Дамы уже приняли боевые стойки, когда в зал вошел адвокат.

— Бизнес лэнч сегодня есть? — спросил он. Потом кивнул всем.

— Голубцы, — ответила Галя и встала из-за стола.

— А первое?

— Они с соусом, он как первое, — сказала Галя. — Попробуйте, если еще не пробовали.

— Если бы пробовал, не забыл бы, — сказал Семен Семеныч. — Три. Одну двойную. Сколько штук в одной порции?

— Два.

— Значит, два по два, в третью — четыре.

— Вы заказываете, как Билл Гейтс гамбургеры, — сказала Галя.

— Что ты хочешь сказать, я не понял? — Семен Семеныч потер лоб.

— У вас голова, Семен Семеныч, работает, как ноутбук Сони.

— Откуда ты знаешь?

— Все так говорят.

— За бокс дополнительные деньги не берете? — он кивнул на Дашу и Софию. — Похоже, дамы всерьез приготовились к бою.

— Даша, София! Заканчивайте! Здесь не ринг! — крикнула Галя.

— Нет, отчего же, я бы с удовольствием посмотрел, как дерутся женщины. За обедом, думаю, было бы приятно. Может быть, я всегда буду заказывать бокс на обед. Может быть, это полезно для желудка? Может быть, во время нокдауна выделяется больше желудочного сока?

— А при нокауте? Семен Семеныч?

— Что при нокауте? — спросил адвокат. Он сел за стол. — Ставлю два флорентийских стейка за нокаут, — сказал он.

— Кому стейки? — спросила Галя и записала этот заказ в блокнот.

— Победителю на вечер, — сказал Семен Семеныч.

— Сто баксов, Семен Семеныч.

— Вечером отдам.

— Так нельзя, — сказала Галя. — Вы видели в пятницу, что было с теми, кому не досталось флорентийских?

— Не помню. Что с ними случилось?

— Чуть с ума не сошли! — воскликнула Галя.

— Хорошо. Отдам сейчас. Но… только после нокаута. Покажите мне нокаут.

Вошли его дамы, Таня и Оля. Они набросились на голубцы, а Даша нанесла первый удар Софии. По челюсти

— Ну, старая корова, сейчас ты получишь ответ, — сказала София, и покачала рукой челюсть.

— София, не забывай, что ты весишь намного больше Даши, — сказал Алексей из-за стола. — Смотри, не убей ее.

Даша ударила кулаком по соседнему столу.

— Алексей, — сказала Даша, — лучше закрой рот.

— А иначе что? — спросил Алексей.

— Что? — возмутилась Даша, — ты еще оправдываешься? И да: готовься, ты будешь следующим.

Теперь София ударила. Но не сильно. Однако это был джеб. Даша поняла, что сейчас из носа пойдет кровь. Надо действовать быстро. Она ответила хуком справа в челюсть. Потом слева в почку, в челюсть, и опять хук справа. Софию отбросило под медведя.

Почему, спрашивается, клаенсы, часто падают под этого медведя? Именно потому, что это была единственная стена в кафе, где не было стола для клиентов. Иногда только сюда ставили стол для официанта. Видимо, тот, кто бил, интуитивно выбирал место наибольшего благоприятствования.

София попыталась встать, но у нее не вышло. Она опять упала не колено.

— Я начинаю считать, — сказал Семен Семеныч. — Раз, два, три.

— Обедайте, Семен Семеныч, я за вас посчитаю, — сказала Галя. — Три, четыре, пять.

— Пять уже было, — сказала Даша. И добавила: — Впрочем, мне все равно. Ей же хуже будет, если она встанет.

Буквально перед тем, как прозвучала цифра десять, София оторвала руку от ламината. Она нагнулась, и боковой Даши прошел над ее головой.

— Теперь, кто быстрей, — сказал Алексей Гале, которая села за стол, чтобы смотреть бокс и одновременно доедать свой стейк.

София успела первой. Она достала почку Даши.

— Сейчас проведет ту же самую серию, — сказал Алексей.

— В почку, хук в голову, потом джеб правой? — спросила Галя.

— Да, — ответил Алексей. И добавил: — Но так как София тяжелее, то это может быть нокаут.

И точно: Даша полетела к их столу. Алексей успел встать и поймать ее перед самым ребром стола. Они вместе смяли и стол, и два стула, и большой еще недоеденный флорентийский стейк.

Даша пыталась подняться, но ноги не слушались ее. Она опять падала на Алексея.

— Это не считается, — сказала она. — Я сейчас встану. Просто Алексей мне мешает. — Но… но язык че-то не хотел ее слушаться. Даша даже ударила ладонью себе по рту. Ужас! Это был нокаут.

— Не дали доесть стейк, — сказала Галя. — Впрочем, все не так плохо, Семен Семеныч.

— Да? — спросил с интересом адвокат. — А что могло быть хуже?

— Даша могла упасть на вас. Тогда бы горячий соус от голубцов мог повредить части тела ваших спутниц.

— Я бы попросил компенсацию, — сказал адвокат.

— Это было бы справедливо, — сказала Галя. — А теперь я ее попрошу. Ведь этот бокс был сделан по вашему заказу.

— Да, — согласился Семен Семеныч, — но они разозлились друг на друга еще до моего прихода.

— Хорошо, — сказала Галя, — тогда не триста, а двести баксов.

— Получите, — сказал адвокат, и вынул два стольника.

— Плюс сто баксов за нокаут.

— А это был нокаут? — спросил Семен.

— Да, разумеется, — ответил Алексей. Он пытался установить стол на ножки, но он не хотел вставать, и опять падал, как будто тоже был в нокауте.

— Теперь буду знать, что это такое. — И Семен добавил Гале еще сто баксов.

— Алексей, — сказала Галя, — в банкетном есть новый стол в упаковке. Принесите его сюда, и установите.

— А стулья? — спросила София.

— Тоже там возьмите.

Про Дашу, казалось, все забыли. Она сидела у стены с чучелами птиц и беззвучно плакала.

Наконец, Галя подошла к ней и протянула сто баксов.

— Тебе и так не хватит, чтобы покрыть неустойку по мебели, — ответила Даша.

— Этот стол был уже сломан, — ответила Галя. — Да и стулья тоже. Их надо было менять.

В зале как раз появились Алексей и София с новым столом. София хотела сказать, что сто баксов за нокаут положены ей, как победительнице, а не Даше, как побежденной. Но промолчала.

Скоро все опять сели. За новый стол. Адвокат уже ушел, но обещал прийти вечером.

— Алексей, — сказала Даша, с трудом сдерживая себя, чтобы не разрыдаться, — я хочу стать менеджером по боксу. И в связи с этим мне нужен перспективный боксер. Собственно, об этом я и хотела поговорить.

— Ты кого имеешь в виду? — спросил Алексей, пытаясь поровну нарезать новый стейк на кило двести. Имеется в виду вместе с Т-образной костью. — Меня или ее, — он повернул голову к Софии.

— Да ее я видеть не могу, — сказала Даша. — Как ты не понимаешь?!

— Да? — сказала София. — Хорошо. Тогда отдай мои сто долларов за победу.

— Твои сто долларов? — переспросила Даша. — Разве мы так договаривались? Галя, кому положены эти сто баксов? — Но Галя была на кухне. И она хотя и слышала крик Даши, предпочла не выходить пока с кухни.

— Вас зовут, — сказал повар.

— Я им, что, судья? — сказала Галя. — Потом же меня сделают крайней.

Тогда Даша вынула этот стольник, и сказала, что сейчас приклеит его Софии на лоб. Но вдруг села, опять расплакалась, разорвала стольник на мелкие кусочки, и высыпала Софии в тарелку.

Тогда София встала вместе со своей тарелкой и хотела опрокинуть ее на голову Даше. И опрокинула бы, если бы Даша не провела Софии прямо за столом удар Лемана.

Раз, и тарелка еще в руках Софии. Два — тарелка падает на пол. Три — падает, как подкошенная сама София.

Галя выбежала на шум, всплеснула руками, и опять на кухню за водой.

— Было бы лучше, — сказала она, вернувшись с бокалом воды, — если бы вы играли в шахматы. Хотя бы даже, как невеста Лужина:

— По бумажке.

Даша села, спокойно доела свой стейк, и вышла из кафе. Предварительно, она сказала Алексею, что он должен найти ей боксера.

— Предстоит турнир на Новый Год, — сказала она. — Сто пятьдесят тысяч долларов призовые. А я, — Даша показала себе на грудь, — получила лицензию…

— На убийство? — с улыбкой спросил Алексей, надеясь хоть как-то разрядить обстановку.

— Лицензию менеджера, — сказала Даша. — Я имею право выставить своего боксера.

— Как будто мы раньше не имели этого права, — сказал Алексей.

— Раньше имели, а теперь нет. Теперь там только мужики. И чтобы выставить своего боксера надо иметь лицензию. Если я в этом году никого не грохну, мне уже трудно будет найти боксера. Ты понял? Этот парень должен выступить уже на день Свободы России.

— А разве уже есть такой День? День Свободы России? — удивился Алексей.

— А ты не слышал?

— Нет, я еще ничего не слышал. Что это за свобода? Свобода от чего?

— Свобода от штрафов. С этого дня отменяются все штрафы.

— Не может быть.

— Правда.