Здорово наступит никогда

Владимир Бестугин

Россия начала 90-х. Главный герой нанимается шерпом в туркомпанию, которая предлагает иностранцам трек в горах Кавказа с восхождением на Эльбрус. Учитывая особенности нашего сервиса и неспокойную обстановку в регионе, поход превращается в серьезное испытание для европейцев, купивших путевку «Жемчужина Кавказа». Но молодость и жизнерадостное отношение к жизни главного героя и его друзей позволяют преодолеть невзгоды на пути группы, несмотря на погоду, грабителей, травмы и трудности с языком.

© Владимир Бестугин, 2017

© Алексей Жданов, 2017

ISBN 978-5-4485-9569-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вся история написана на основе реальных событий, где автор и его друзья были непосредственным участниками, а первые англичане, купившие те злополучные путевки, до сих пор с ужасом вспоминают свои приключения на Кавказе.

Глава 1. «Турдом»

А теперь, ребята, о самом главном. Запомните: все правила горновосхождений написаны кровью людей, поэтому постарайтесь их изучить и не очень спешите их изменять.

(Заслуженный тренер СССР по альпинизму А. А. Малеинов.)

Иногда турист, любящий пейзаж, не в силах удержаться от того, чтобы не описать его.

(Извлечения из памятки горному туристу, 1960 г.)¹

Это было золотое время, когда коммерческий туризм в России еще только набирал обороты, и узники «железного занавеса» начали проворно осваивать нашу небольшую планету. Весело рванули шопники подчищать турецкие базары, робкие челноки потянулись в Польшу толкать на Варшавских рынках все, что плохо лежало в России. И кто-то уже загорал на пляже в Болгарии. Появлялись даже фантастические предложения провести свой отпуск на Канарах. Мы еще не знали где это, но глаза уже горели и воображение рисовало белоснежный песок под пальмами на берегу океана. И казалось, можно было отдать все, что у тебя есть, что бы хоть один раз увидеть. Увидеть и умереть.

Еще больший навар приносил прием иностранцев на своем поле, потому как наши цены в сравнении с тем, что у них там творится — просто смешны. Затраты на гостиницу, автобус и экскурсовода вместе взятые соответствовали стоимости скромного ужина на двоих на набережной Темзы. Услуги на периферии вообще ничего не стоили, и чем дальше от столицы, тем проще было за гроши организовать застолье на всю ораву с водкой, плясками, в наших лучших традициях. По всему дело намечалось прибыльное, и турфирмы открывались, боролись за свою долю пирога, и в этой борьбе рождались самые неожиданные проекты.

Выяснилось, что у нас есть что показать, кроме Красной площади и Мавзолея, и в недрах головы президента одного из первых туристических кооперативов с всеобъемлющим названием «Туристический Дом» оформилась дерзкая идея — не обслуживание набившего оскомину «Золотого Кольца», а организация приключенческих туров в России. Скажем, в горах Кавказа с восхождением на Эльбрус — высочайшую вершину Европы. С последующим сплавом на плотах по горным рекам — до самого моря. Или пересечение пустыни Каракумы на верблюдах, Заполярного Урала на собачьих упряжках, а всего остального на воздушном шаре с замечательным лозунгом: «Приходите к нам, и мы пустим вас по миру!».

Самым сложным, оказалось, найти ненормальных иностранцев, достаточно подготовленных к «особенностям национального туризма», а главное желающих за все это хорошо заплатить. Говоря по существу, любой тур в нашей стране это уже «экстрим»², а с учетом походных условий — приключения гарантированы, чего нельзя сказать о таких мелочах как комфорт и безопасность на маршруте.

На поиск клиентов были брошены все силы коллектива, личные знакомства и связи, в результате чего в офисе «Турдома» появилась поджарая фигура мистера Кэмпбэлла — представителя известной в туристическом мире Британской фирмы «Эксодус». Принимающая сторона представила настороженным очам англичанина все наши козыри: настоящего «Снежного барса», ворох самодельных горных карт и схем прохождения никому неизвестных речных порогов, черновой образец контракта и горсть значков «Турист СССР». И переговоры, иногда прерываемые тостами «За горы!», пошли…

Основным вопросом, как ни странно, оказались не российские красоты и достопримечательности, и даже не шашлыки на природе, а безопасность на маршруте! Иначе говоря, страховка и гарантии ее соблюдения. Ведь, по словам мистера Кэмпбэлла, во всем остальном мире это уже работает: европейцы, японцы, американцы стройными рядами поднимаются на Монблан, караванами тянутся по Непалу, сплавляются по Замбези под присмотром профессиональных гидов, а главное возвращаются оттуда целыми и невредимыми.

Естественно, оф коз, говорил «Турдом», именно поэтому мы и предлагаем Вам самое гостеприимное место в мире — Кавказ. Тише и безопаснее — еще поискать, а отсутствие определенных удобств (санузел, центральное отопление, электричество) в некотором роде плюс — ничто не мешает общаться с природой в ее первозданном виде. Собственно это и было главным козырем принимающей стороны: никакой цивилизации в условиях максимально приближенных к боевым. Только ты и Горы. Да десяток носильщиков-альпинистов, которые тащат за тобой разборный туалет, представляющий собой полиэтиленовую ширму, баки для подогрева воды и прочее снаряжение, позволяющее в полной мере ощутить гармонию c дикой природой. Разумеется, все клиенты должны быть застрахованы, и в случае не дай бог каких либо неприятностей, достаточно одного телефонного звонка, и вертолет опускается на зеленую лужайку прямо рядом с пострадавшим. Вот только с телефонными будками беда — их там отродясь не было, а полагающиеся спасателям «уоки-токи» как правило не работали и имелись лишь у бандитов, да редких тогда новых русских, но на момент подписания договора наша сторона сочла это несущественным, а мистер Кэмпбэлл не был информирован…

В результате, согласно подписанному контракту, первая группа искателей острых ощущений должна была прилететь в начале июля, рейсом Лондон — Москва с твердым намерением сделать круговой трек в районе Центрального Кавказа и по возможности совершить восхождение на Эльбрус.

Вот тут то и подвернулись мы.

Однажды жарким июньским днем я завернул в Московский городской туристический клуб на Большой Коммунистической, где вечно тусовались дикие туристы всех мастей в поисках попутчиков или снаряжения. Год за годом, используя свой институтский отпуск, я выбирался на Кавказ то с друзьями, то примкнув к очередному «Всесоюзному слету». Вот и на этот раз рассчитывал встретить в клубе кого-нибудь из таких же «повернутых» на горах, дабы перетереть планы на грядущее лето. Потолкался в коридоре, покопался в деревянной коробке, заполненной записками с безумными предложениями составить компанию неизвестно кому известно куда, а также типа: «Куплю правый или продам левый ботинок с триконями³ 45-го размера», и тут услышал Весть.

Заманчивое предложение заключалось в следующем: есть возможность наняться носильщиком в иностранную группу, собирающуюся на Эльбрус. Получать при этом восемь долларов в день плюс дорога и харчи. То есть делать все, что я каждое лето делал за свой счет, и при том немного заработать. Забавно. Вдобавок появлялась замечательная возможность подняться на Вершину без оформления, популярных в то время маршрутных книжек, отметок в Контрольно-спасательной службе (КСС) и прочих формальностей, от которых тошнило даже тех, кто эти разрешения выдавал.

Через два дня я и еще четверо потенциальных шерпов⁴ предстали пред усталыми очами Александра Ковалева, которому администрация «Турдома» поручила непосредственное исполнение грандиозного начинания. Отодвинув предъявленные нами в доказательство собственного опыта замусоленные маршрутные книжки с печатями несуществующих организаций, коренастый, похожий на медведя альпинист старой закалки, сказал:

— Довольно!

Он отвечал за все возможные последствия мероприятия и уже предчувствовал надвигающиеся неприятности. Про нашу компанию Ковалев был наслышан. В частности по многочисленным, и не всегда положительным, отзывам своих же дружков альпинистов, для которых порядок и дисциплина на маршруте важнее многих других общечеловеческих ценностей. С другой стороны наш многолетний опыт хождения по Кавказу, а так же бравый вид и огромная рыжая борода Деда вселяли надежду, что порученное дело окажется в надежных руках.

Мне в ту пору не давали и тридцати, хотя я уже успел закончить институт Гражданской Авиации, отслужить в ВВС, а по возвращению защитить диссертацию, название которой состояло из восемнадцати слов, и во избежание перегрузки текста научными терминами здесь не приводится. Не особо оплачиваемая работа в институте меня не заводила, но позволяла время от времени смотаться то в горы, то на сплав, что признаться захватывало гораздо больше. Кроме того, значительную часть суток занимали друзья, музыка и спорт, так что на любимую красавицу жену и пятилетнего сыночка времени оставалось совсем немного.

Если мне моих лет не давали, то Деду, который был младше меня на два года, можно было приписать любой возраст, ясно было только одно — человек находится в расцвете лет. С ним мы не одну собаку съели, надежнее товарища в горах и дальних походах — пожелать нельзя, и кто видел этот бронзовый лоб, веселые добрые глаза и окладистую бороду согласятся, что лучше, чем Дед — имени ему не придумаешь. Он располагал к себе с первого взгляда и в первый же наш визит в турклуб, когда нас еще никто и в помине не знал, председатель — полковник в отставке, увидев нас орал: «Какие люди!» — все обнимал и хлопал по спине. И дохлопался. Мы взяли у него байдарку на прокат и утопили, а когда пришло время сдавать арендованное — принесли в чехле из-под нее сломанные борта, весла и всякий хлам, завернутый в брезент, да пару бутылок…

С Дедом мы познакомились в горах Кавказа и с тех пор много лет подряд бороздили просторы нашей необъятной родины, поочередно вытаскивая друг друга то из воды, то из ледовых трещин. Его привлекала любая авантюра в которой, как сейчас говорят, можно «оттянуться по полной», чему помогала нечеловеческая выносливость и выработанная с годами способность выживать в любых не тепличных условиях. Он мог спать на камнях, на снегу, на плоту, в стогу сена, на третьей полке общего вагона, в чужой гостиничной койке, а с утра выглядеть, как огурчик.

В миру Дед постоянно менял профессии и за время нашего знакомства побывал и студентом, и комсомольским вожаком, и циклевщиком паркета, и закройщиком спортивного снаряжения. Смена работ, однако, никак не отражалась на состоянии его кошелька, поэтому возможность «быстро разбогатеть», служила ему прекрасным поводом отпроситься у жены на заработки.

Два других любителя активного отдыха за чужой счет, два Андрея — Докучаев и Цыпкин, лет десять назад окончили Московский строительный, но с головой в строительство не ушли. Тогда же в турклубе пересеклись наши дорожки. Оба высокие, плечистые, выносливые как кони, только у Дока волосы вьющиеся, а у Цыпы — наоборот. Сгонять двадцать километров вниз по ущелью до винного магазина и тут же обратно для них было так же естественно, как стоверстный крюк для бешеной собаки, так что для предложенной работы оба годились на все сто. К тому же Док в детстве учился в школе с «уклоном», и поэтому сносно знал английский, что в работе с интуристом нам казалось совсем не лишним. В отличие от Цыпы, который безвылазно и безрезультатно трудился в каком-то мутном кооперативе, Док к этому времени уже успел почудить: был женат, служил в органах, выпивал, потом решил круто изменить свою жизнь и уехал, погнавшись за «длинным рублем», прокладывать дороги на север — на Ямал. Там он ездил на оленях, пил спирт, страдал от мошкары и среди местного населения слыл образованным человеком. Но через год мираж рассеялся, денег не прибавилось, жена ушла, и красная бейсболка вновь появилась у дверей турклуба к великой радости своих друзей альпинистов и собутыльников.

Последним в нашей компании оказался Марат, актер в то время малоизвестного, а ныне не существующего театра, а так же художник, поэт и музыкант. И имидж соответствующий: длинные волосы, в жилах азиатская кровь, в глазах степь и табун лошадей, а в зубах папироса. Мы были знакомы еще со школы, но вместе выбраться в горы удавалось не часто: то он роман пишет, то на гастролях. В этот раз охота к перемене мест да возможность подняться на высочайшую вершину Европы заставила-таки его отложить перо и кисть в обмен на рюкзак и ледоруб.

Получив настороженное согласие Ковалева принять нас в качестве шерпов на первый трек⁵, начинающийся через три недели, мы радостно отправились в ближайший гастроном. Купили «тридцать третьего» портвейна и «Докторской» колбасы и расположились на подоконнике в подъезде соседнего дома. Я поджигал пробки, чтобы откупорить напитки, Марат прикидывал, сколько продуктов потребуется на всю ораву, Док с Цыпой считали, сколько мы заработаем, в уме умножая на восемь, а лицо Деда светилось счастьем и желанием «отдать концы» уже сегодня.

Нужно сказать, что встречаться так часто как раньше не получалось, а в подобном составе не виделись, пожалуй, что с прошлого года, потому и пилось особенно легко. После третьей вспомнили, как безуспешно пытались взойти на этот самый Эльбрус последние три года, как обвалился снежный мост под связкой — Дед и нанявший нас за харчи полковник, а харчи у него были такие, что считай задаром. И как они сорвались, и Дед оказался «подполковником». Как пять лет назад утопили байдарку на Южном Буге, как ходили в экспедицию за Снежным человеком, в общем нахлынуло… После шестой перешли к вопросам по существу: кто что берет и чего из снаряжения не хватает. Палатки обещали выдать от фирмы, и хотя у нас были свои, решили, что в фирменных лучше. Продукты, по решению организаторов, должны быть закуплены и отправлены заранее, для чего Марату и Андрею Цыпкину предстояло выехать за два дня до старта всей группы, забив два купе ящиками с консервами, напитками, спиртом — незаменимым атрибутом горных восхождений да мешками с крупой и сахаром. В Черкесске, столице одноименной республики, все перечисленное им следовало перегрузить на машину и доставить в альплагерь «Джайлык» — отправную точку нашего трека. Задача не из легких, учитывая, что среди продуктов ожидалось нечто покрепче какао и сгущенного молока. То есть загнать ребят в купе с таким грузом, все одно, что пустить козла в огород.

— Козлов, — поправил Дед, — их же двое.

Нам с Дедом досталась самая ответственная и возможно самая увлекательная часть подготовки. Необходимо было пробежать намеченный маршрут за неделю до его начала, изучить все подходы, перевалы, а так же наладить связи с местным населением, на случай возможной помощи. Для чего Ковалев обещал выделить некоторую сумму на билеты, питание и непредвиденные расходы. Последняя статья сметы особенно понравилась Докучаеву и следующие два пузыря, за которыми пришлось быстренько сбегать в уже закрытый гастроном, были отнесены на их счет. Самого же Андрея, как человека знакомого с английским языком, оставляли в Москве для организации встречи первой группы и сопровождения ее до самого «театра военных действий» — как выразился, уже изрядно окосевший Цыпа.

Далеко за полночь мы расстались у выхода из ночного кафе «Приют странников», в которое не помню, как попали, и договорились действовать согласно выработанному плану на завтра, то бишь сегодня — спать до упора. Причем страдающий хроническим безденежьем Док не преминул занять из общей кассы червонец, торжественно поклявшись отдать сразу по окончании похода.

Эти дни перед дальней дорогой, всегда пронизаны особой атмосферой ожидания, как в кинотеатре, когда начинают гасить свет, и вроде живешь здесь, а мечтами уже там и по утрам первая мысль: «осталось четыре дня…». По десять раз перебираешь рюкзак, достаешь спальный мешок, весь в песке еще с прошлого похода, с удивлением обнаруживаешь, что в изголовье палатки прожженная дыра, а с примусом по всей видимости придется распрощаться.

Голоса родных — сквозь дымку. На работу — забил окончательно, хотя и раньше не сильно напрягался. Разбирая бумаги, обнаруживаешь роспись прохождения через перевал Газнок 4500 м, Гиссарский хребет, Фанские горы. Напеваешь под нос что-то из Визбора… Вот калька сплава по реке Черный Черемош, Карпаты. Узункол — Северный Кавказ — это горячее… А того чего нужно конечно нет, только ветхая, плохо читаемая синька карты Центрального Кавказа, вполне достоверно отражающая положение пастушьих кошей и переправ в довоенный период. Рассеянно слушаешь рассказы друзей о планах на Египет, Эмираты — не слышишь. В голове сосны, костер, вершины, снег, сухарь на двоих — Горы! Шум реки перекатывающей камни по дну, к которому за поход привыкаешь настолько, что без этой колыбельной и сна себе не представляешь. И долго потом в Москве отвыкаешь…

Котлы не мыты, как всегда. Да и кто их когда мыл? Разве что «плановики» — так называют туристов через Профсоюзы приобретающих 2-хнедельные путевки — 3 дня гостиница в Домбае (Терсколе, Архызе, Майкопе), 4 дня «горный поход» через Клухорский⁶ перевал от приюта до приюта⁷, неделя в Сухуми на турбазе «XV-го съезда ВЛКСМ». Все в стоптанных прокатных вибрамах⁸ на три размера больше и брезентовых штормовках с наклейками ССО⁹, возглавляемые Заслуженным альпинистом, вынужденным таким образом латать свой бюджет в надежде, что останется время и для души — в перерывах между оплаченными треками сгонять на вершину!

Кроме «плановиков» и «дикарей», есть еще так называемые «организованные группы». Это энтузиасты своего дела, те, кто систематически посещает районные турклубы, познают основы альпинизма, учатся вязать узлы и как надо наводить переправы. Год за годом повышают мастерство, проходя все более сложные маршруты, получают разряды, отстаивая перед квалификационными комиссиями свои очередные достижения. В безвременье же (с осени до лета — начала туристического сезона) они шьют капроновые палатки и рюкзаки, сушат сухари и засаливают сало. В горах их легко распознать по уверенной поступи, выцветшей одежде, неподъемным рюкзакам со всевозможными приспособлениями и бухтой основной веревки поверх всего. И на стоянке у них полный порядок — дрова заготовлены на всю ночь, вокруг палаток отрыт водосток на случай дождя и у костра поют КСП-шные песни под неразлучную спутницу — гитару. В общем — молодцы, да и все тут. И не понятно где мы в этой классификации.

Не забывая об «ответственном спецзадании», которое легло на наши с Дедом плечи, перелистываю зачитанные до дыр путеводители по Кавказу. Выпускались раньше такие книжки в мягкой обложке — описание местности, наиболее популярные маршруты, подходы к перевалам, ориентиры при подъеме и спуске. Предстоящий нам маршрут подразумевал район Центрального Кавказа в Кабардино-Балкарии, куда входит собственно Приэльбрусье с поселками Чегет и Терскол в верховьях реки Баксан. Из Чегета же начинается некогда популярный у плановых туристов несложный маршрут в Грузию через перевал Донгуз-Орун — самый удобный выход к морю и потому не раз хоженый нами после завершения очередного горного похода. Ниже по течению Баксана вправо, орографически¹⁰, уходят ущелья Джантуган, Адылсу, Адырсу, путь по которым приводит к перевалам Главного Кавказского хребта с последующим спуском в столицу Верхней Сванетии — Местию. Оттуда, через перевал Бечо, можно перевалить обратно на север, спуститься по ущелью Юсеньги, используя подвернувшийся транспорт, переместиться в Чегет, переночевать в гостинице «Азау», и, уже набрав хорошую спортивную форму, подняться до «Приюта Одиннадцати»¹¹. В нем переночевать и до рассвета по хорошей погоде стартовать в направлении Вершины. А там, глядишь, и поднялся, если конечно, Аллаху будет угодно. Я делал это четыре года подряд, да так ни разу и не дошел. Всегда что-то мешало, как тому танцору. Но сейчас шансы были весьма неплохие: и команда что надо, и акклиматизация предстоит мощная, и бумаги в порядке…

Немного о «бумагах». В те времена для организации горного похода необходимо было иметь на руках «Маршрутную книжку», содержащую всю информацию по составу группы, заявленному маршруту, наличию снаряжения и прочую необходимую — тем, кто это выдумал — информацию. Получить такую книжку можно было только доказав свою квалификацию, то есть походный опыт, и предоставив в районный туристический клуб множество справок от различных организаций и врачей. Правилами также подразумевалось, что затем вся группа заявится в Контрольно-спасательную службу, расположенную в предгорьях и только получив окончательное разрешение на месте (тоже не факт!) сможет насладиться горными красотами. Естественно, кроме плановых и организованных групп никто этими бумагами не занимался, что нарушало профсоюзную отчетность и жутко напрягало КСС, работникам которой приходилось искать горе-туристов попавших в переплет и на своих плечах, а иногда и с помощью вертолета выручать несчастных. Потому и лютовали отважные спасатели, отлавливая в горах дикарей, пренебрегающих регистрацией в ущерб собственной безопасности. И можно было запросто огрести авансом, в счет будущих спасработ. А уж подняться то на Гору без хороших бумаг нечего было и мечтать… не имея с собой альтернативы в виде C₂H₅OH¹²

Размышления прервал телефонный звонок. Звонил Дед:

— Наша взяла! Я договорился. Доктор дает два литра спирта, нужно срочно подъехать к нему на «Сокол».

— Ладно, маршрут подождет — подумал я и полез за флягой.

Примечания

1

— Далее ко всем главам мы брали эпиграфы из этой, как оказалось, незаменимой книги (здесь и далее примечания автора).

2

«экстрим» (жарг.) — занятия любым видом деятельности или спорта, связанное с непредсказуемым риском для здоровья.

3

Трикони — специальные металлические набойки на подметку для хождения по льду.

4

Шерпы — народность, проживающая в Гималаях. Основной заработок — обслуживание высокогорных восхождений в районе Эвереста. Стало именем нарицательным — портер, носильщик.

5

Трек — от англ. track. Так, в отличие от альпинистских восхождений, во всем мире называют маршруты горных походов.

6

Клухорский перевал — самый простой и удобный выход по старой «Военно-Сухумской дороге» из Домбая к Черному морю

7

Приют — переходы через перевалы плановых маршрутов начинались и заканчивались в специально построенных сооружениях для высокогорных ночевок, ограждающих «плановиков» от непогоды. Название они обычно получали по месту нахождения относительно хребта — «Северный приют» или «Южный приют».

8

Вибрамы — специальные горные ботинки с ребристой подошвой.

9

ССО — аббревиатура распространенных тогда Студенческих строительных отрядов. Посылая студентов во время летних каникул «поднимать» БАМ и прочие великие стройки социализма, ВЛКСМ выдавал каждому комплект одежды, состоящий из ужасного вида штанов и непрактичной куртки — штормовки. От дождя это не спасало, от холода тоже. За то — бесплатно.

10

Орографически — то есть, смотря вниз по течению реки.

11

Приют Одиннадцати — самый высокогорный в мире приют (4200 м над уровнем моря), расположенный на склоне Эльбруса и используемый для последней ночевки перед штурмом вершины. В последствии, к сожалению, сгорел дотла.

12

C₂H₅OH — для тех, кто забыл школьную программу, напомним — это формула этилового (медицинского) спирта.