На небесах

Владимир Багульник, 2006

Состояние Счастья – подарок Судьбы, что само по себе налагает на семейную пару огромную ответственность за сохранение этого дара. Нет людей, которые не хотели бы быть счастливыми. Счастье – естественная потребность каждого человека. Душа всегда испытывает природную потребность иметь спутника жизни. Построить свою счастливую семью, сохранить свое Счастье на постоянной волне новизны, найти свою собственную идеальную модель счастливой гармоничной семьи, достичь резонанса звучания гармоничных камертонов семейной пары на небесах поможет каждому эта книга. Елена ДОНАЛЬДСОН, юрист, журналист, педагог.

Глава 8

Повод

— Сегодняшнее мое «Я» — свалка осколков. Это не «дюмское» желание «пощекотать» нервы. Пожалуй, подобное состояние мне пришлось испытать впервые. Интересно было бы узнать, можно ли из подобной «свалки осколков» восстановить прежнюю целостность моей души?..

— Так, хватит интриговать! Что же все-таки произошло на самом деле?

— Попытаюсь быть последовательным. Итак, была среда. Рабочий день в лицее подходил к концу…

— Слушай, я тебя прерву. Ох, уж эти «дюмские» замашки, начинать издалека.

— Короче. Вроде бы не произошло ничего неординарного. Просто мне заплатили значительно меньше, чем обещали. И то, после того как за меня замолвили слово. А моей дочери ничего не заплатили, так как по утверждению завуча «она вообще не работала». Следовательно, ей и жалованье не положено. Такие вот дела.

— Обидно, когда деньги не платят. Так ведь на то, наверное, были основания.

— То, что со мною обращаются подобным образом, не привыкать. Я же не могу серьезно за себя постоять. А вот когда обижают детей, независимо — чужих или своих, со мною происходят страшные вещи. Мне тогда лучше не попадаться на глаза — растерзаю.

Это не бравада. Обидно не то, что не заплатили (хотя сам по себе факт неприятен). А то, что сделали это необоснованно. Она ведь отработала все положенные часы с лихвой. Проводила очень серьезную работу со своими слушателями: обсуждение творческих работ, обмен опытом, ознакомление с теорией, подготовка литературного сборника. И вдруг на тебе — «она вообще не работала»!

— Обычная производственная «нестыковка», которую без особых усилий, в рабочем порядке можно разрешить.

— А я эту «производственную нестыковку» воспринимаю по-иному. Такое ощущение, что меня облили помоями. Состояние растерянности и безысходности. Заметила, я даже не упомянул о брезгливости, ее попросту нет. Не удивительно. Еще мгновение и я взвою.

— Стоит ли так сокрушаться?

— Как ты не можешь понять! Свершилось самое страшное деяние — несправедливо (если не сказать резче) обидели ребенка, который только начал делать первые самостоятельные шаги во взрослой жизни. И какой же урок ей преподнесли взрослые?

— Может, ты слишком драматизируешь ситуацию?

— Я на них не обижаюсь. Моя родная дочь, без преувеличения, «ангел во плоти». Она не способна на подобное коварство. В литературную студию, которую возглавляла, вложила и душу, и сердце. К ней искренне потянулись ученики. Занятия проводились регулярно и, что особенно хотелось бы подчеркнуть, с переработкой.

Собственно, она на фактор времени вообще не обращала своего внимания. Общение продолжалось ровно столько, сколько в нем была потребность. Дети «ожили», в них проснулась творческая жилка. Знаешь, какими словами можно выразить все происшедшее с нею? Смерть на взлете. Когда птица широко расправляет свои крылья, набирает стремительно высоту и, в это мгновение, получает пулю в грудь.

Стыдно за тех людей, которые должны нести «разумное, доброе вечное», а на самом же деле преподнесли ей жестокий урок «махровой» несправедливости. Как-то даже не решаюсь вслух произнести, что учитель способен на подлость.

— Ты прямо весь преображаешься, когда речь заходит о детях.

— Наконец-то ты зафиксировала мою природную суть. Да, меня возможно понять, только через мое восприятие ребенка. Больно малышу — больно мне. Я, как никто другой, могу реально ощутить всю безграничную гамму душевного состояния ребенка.

— В твоем-то возрасте?

— А причем здесь возраст? На меня он не оказывает никакого влияния. Я даже сейчас ребенок. Не улыбайся. Меня дети принимают только потому, что я «из их круга». Между нами никогда не существовало возрастной границы. Но стоит мне оказаться взрослым, и дети перестают меня понимать. Я ощущаю звучание детской волны. Мне не нужно специально на нее настраиваться.

А вдвойне больно, когда в ответ на светлые помыслы ребенок получает «плевки» от взрослых. Когда я вижу подобное, то «зверею». Как, соблюдая внешние рамки приличия, защитить ребенка от подобной «грязи»? Поэтому, я и сказал администратору лицея о том, что тот поступил непорядочно, ему нельзя верить и что на него опрометчиво впредь полагаться, так как он не умеет держать данное им же слово.

— И, тем самым, подписал себе «смертный» приговор.

— Как ни прискорбно, но это факт.

— Неужели только этот факт тебя превратил в груду «осколков»?

— На сегодняшний день лицей высветил еще одну «болевую» грань проблемы, с которой мне пришлось столкнуться. Дело в том, что здесь полностью перекрыли перспективы моего творческого развития. Так, сначала умело организовали жалобы родителей, а потом под благовидным предлогом лишили меня общения с целой параллелью классов.

— Но ведь тебя обещали использовать по назначению, то есть в качестве преподавателя спецкурса, который тобой же был разработан?

— Самое удивительное в том, что профиль журналистики у них появился исключительно с моей подачи. Но работать в этом качестве в итоге мне тоже не удалось. Мол, соответствующего кабинета нет, оргтехники — тоже.

— Но Москва ведь тоже не сразу строилась. На приобретение оргтехники необходимы средства притом, немалые.

— Я все это понимаю. Так ведь меня лишили преподавания даже теоретической части курса.

— Тогда не могу понять, чем вызвана такая резкая перемена по отношению к тебе у руководства лицея.

— Ответ на поверхности. У них к тому времени уже была своя «заслуженная» звезда. А руководство лицея, оказывается, ее бывшие ученики, которые по-прежнему беспрекословно подчинялись своей «классной» маме. Достаточно было только ее «косого» взгляда, чтобы человека вскоре «уволили по собственному желанию».

Общеизвестно, что на кухне должна быть одна хозяйка. Вот и в лицее ревностно соблюдают единожды установленные правила поведения. Хотя я уже не раз сталкивался с явлением, когда за любовь детей ко мне приходилось расплачиваться «увольнением по собственному желанию».

— Такое впечатление, что тебя воспринимали как «белую» ворону.

— А ты что, предлагаешь мне «перекраситься»?

— Я ничего не предлагаю, просто констатирую факт.

— А факт в том, что мое окружение, где бы мне ни приходилось работать, было на редкость единым в своем стремлении меня «уничтожить». А если это не удавалось, то хотя бы на время — «очернить». Жаль, что в таком прекрасном лицее, где работают увлеченные преподаватели, обучаются талантливые ученики, завелся такой «кровожадный червь». Во все времена меня неизменно интересовал один и тот же вопрос: почему подобные «черви», даже без дополнительного питания, так живучи?

— Сколько вопросов?!

— Понимаю, но эти извечные «почему» лишь разрушают цельное ощущение природной гармонии. А я без нее, как ты знаешь, жить не могу…

…Оглянулся по сторонам. «Хорошо, что никто меня не слышал. А то бы, наверняка, подумали, что я «свихнулся». Ничего с собой поделать не могу: по-прежнему на душе ощущается нестерпимая боль. Что делать? «Попытаться вылезть из этой грязи», — послышался голос изнутри. «Хорошо сказать. А вот как это осуществить?» — мысленно отреагировал я.

«Ах, да! Сегодня же 14-е ноября. Как я мог забыть?! Ведь у моей мамы юбилей! Наверное, не случайно совпало мое кризисное состояние с этой удивительной датой. Вот и повод, причем, очень серьезный, устроить праздничный ужин».

С этими мыслями зашел в магазин. Купил все необходимое. Даже спиртное приобрел именно то, что пьет жена (она у меня такая «привереда»).

Дома еще никого не было. «Вот и хорошо. Пусть все это для них будет приятным сюрпризом». Вроде бы за суетой и душевное состояние стабилизировалось. Все успел сделать вовремя. Через какое-то время вернулись и моя жена с дочерью.

Реакция их на мой праздничный ужин оказалась самой непредсказуемой. Собственно, ее дочь и ранее не очень-то баловала своим вниманием приготовленные мною блюда. Вот и на этот раз, по пути домой, ей, оказывается, пообещали приготовить на ужин что-то «особенное». И поэтому мой вариант явно не вписывался в планы ребенка, привыкшего к тому, что все ее прихоти беспрекословно выполняются в полном объеме.

При виде моего стола у девочки резко испортилось настроение. А здесь еще и жена со мною наотрез отказалась даже символически поднять тост. В итоге, получилось не праздничное застолье, а траурная панихида: все надутые, чем-то недовольные. Мне недвусмысленно дали понять, что ребенок даже видеть бутылку спиртного не может, а не то, чтобы она еще была на столе. Сложившуюся ситуацию жена объяснила довольно-таки просто: «Что ты все сводишь к алкоголю. А без него разве нельзя обойтись?»

Ничего не оставалось делать, как молча встать из-за стола и выйти в другую комнату, предоставив возможность им самим поужинать.

Потом они начали заниматься музыкой, а я приступил к праздничной трапезе. Выпил бокал вина, плотно покушал, пожелал всем здоровья, простил обиды и… почувствовал, что наступает истерический срыв. Чтобы не смущать домашних своим необъяснимым поведением, быстро оделся и вышел на улицу. Душа разрывалась на части. Курил сигарету за сигаретой. Ничего не помогало. Бродяжничество по ночному городу ни к чему хорошему не привело. Пришел домой, жена с ребенком уже занималась уроками. Быстро приготовил постель, но лечь не успел: слезы хлынули безудержным водопадом. Такой истерики у меня еще никогда не было. Меня всего трясло как в лихорадке. Хорошо, что хоть никто этого не заметил.

В самый кризисный момент в моей жизни меня не только не попытались понять, но попросту предали. Именно так я воспринял поведение жены. Естественно, когда она, не на шутку испугавшись, попыталась хоть как-то смягчить мое психологическое состояние, я обрушился на нее с такой мощью обвинений, что мне даже сейчас от этого становится не по себе и стыдно.

«Я не зациклился на спиртном. Но ведь существуют общепринятые, традиционные ритуалы, связанные с приемом горячительных напитков. Во всем цивилизованном мире все серьезные проблемы разрешают за бокалом хорошего вина. И никто в этом ничего зазорного не видит. Я же предложил жене напиток, который она уже пила со своей подругой несколькими днями раньше на дне рождении своей дочери. И, кстати, не очень-то она смущалась своего ребенка, когда лихо выпивала бокал за бокалом крепленого вина.

А здесь, оказывается, я сделал криминальное предложение. И это притом, что жена прекрасно знает о моем благоговейном отношении к маме. Обиды у меня, конечно, не было. Но ее поведение меня крайне огорчило. Никто не обвинит меня в том, что эти слова были произнесены «под горячую» руку».

Утром я вновь ощутил себя «грудой осколков». Меня все пугало, боялся прикоснуться даже к своей жене. Такое ощущение, что все происходит не со мною. Захотелось покончить с собой, или выброситься из окна квартиры. Словно зомби оделся и поехал на работу в свой лицей, где, работая совместителем, преподавал полный курс своего любимого предмета.

Общение с детьми, хоть в какой-то степени, вернуло мне психологическое равновесие. Потом встретил сына, попросил его срочно организовать мне встречу с дочерью. На следующий же день я с нею встретился. И, слава Богу! Из груды осколков начала склеиваться моя искалеченная душа. Мой ребенок меня спас. В моей душе снова начал пульсировать источник тепла.

Жена, в свою очередь, тоже попыталась приблизиться ко мне. Она дала мне газету с объявлениями. Через полчаса я позвонил по одному из адресов. Спустя час, уже беседовал с руководством фирмы. Разговор получился конструктивным и располагал на то, что завершится положительным результатом…

А результат будет известен только через неделю. Семь дней ожидания.

Незаметно подошла к концу очередная неделя испытаний. «Жизнь на этом не прекратилась. Во мне снова восстанавливается ощущение гармонии. Значит, я начинаю жить. И это здорово!»…