Малахитовая внучка

Владимир Апарин

Внимательное прочтение сказов Павла Петровича Бажова навело автора на мысль, что это не сказки, а… стилизованные протоколы следственного дела. Первое расследование привело к неожиданным результатам. А впереди еще одиннадцать сказов…

Глава 3

На следующее утро наступила реальная осень. Часов до одиннадцати природа раздумывала, быть ли дождю. Роса напоминала изморозь, трава, заборы, крыши, листья деревьев, подсолнухи, цветы в палисаднике потяжелели. Живность во дворе затихарилась. Ново-Лежнево предстало в новом качестве, она запахла березовым дымком и картофельной батвой. Толком не выспавшись, мне пришлось топать на мехток вместе с неунывающими учениками местной восьмилетней школы, удивляясь как не много я от них отличаюсь. Мне ужасно хотелось на урок, в тёплый класс, а не в сырую даль. Заполнив по-быстрому все журналы и вписав смену, я лихо сорвал вчерашнюю пломбу, опробовал все моторы вентиляторов и транспортёров, они не подвели и взвыли как полагается. Управляющий отделением довольный улыбнулся и увёз меня на дойку, ведь обязанностей у меня теперь было хоть отбавляй.

Через двадцать минут батутной езды нам на встречу попался «колобок», на женском велосипеде, он закончил утреннюю дойку и спешил на городской автобус. УАЗик управляющего остановился, электрик отстегнул цепочку с ключами и протянул мне.

— Николай смотри, только два дня, — пригрозил начальник, тот мотнул головой в знак согласия, а у меня поселились мутные сомнения.

Они испарились едва мы перевалили гребень холма, все лето я не переставал восхищаться, перед нами простиралась «наша уральская Швейцария». Живописные перелески, разрезающие пространство до далёких холмов, четыре стада неторопливо расходящихся по противоположным сторонам от летней дойки, речка Хмара, местные мне так и не объяснили её названия, у подножия ближнего холмика родившая заросли камыша и осоки. И наконец каменистый, а потому чистый пятак самой дойки, своей начинкой маленького химического завода, индустриально завершая симметрию ландшафта. Вопреки убеждениям, дойка была сухая и чистая, местные бурёнки на ней как-то не гадили. А возле вагончика, где женщины переодевались, были две клумбы цветов, и даже у будки сторожа. Ну прямо, Тироллия или Лотарингия, если бы не отборные, волшебные заклинания, местных пастырей изобличающих в них наших пастухов, а по записям в трудовых книжках — животноводов, чётко различимые с расстояния до двух километров и более. Вообще-то после передачи ключей, делать нам в этой красоте было нечего и мы развернувшись, сразу двинулись в обратную сторону, чем удивили вышедшего нам на встречу сторожа.

— Лучше будь сейчас на току, — объяснил мне управляющий, — видишь, погода подгаживает. Думаю, дней пять у нас есть. Но и на мехток мы не заехали, а промчались по главной улице к добротному кирпичному особняку начальника. Он молча скрылся за калиткой, оставив меня в неведении. Уже собравшись уходить, я увидел, как он ведёт велосипед.

— Бери пользуйся, а то никуда не успеешь, после сдашь под роспись, — он заразительно засмеялся.

Это было по деловому и освобождало мне громадное количество времени! Надо сказать, управляющий был толковый человек, лет тридцати пяти, не зануда и не хам, местные его уважали и боялись подвести перед начальством, он им платил той же монетой — закрывал глаза на их маленький гешефт. Нет, социалистическая законность не в коем случае не ущемлялась, ни на грамм! Просто она приобретала человеческий смысл. Вот вам еще одна загадка русской души. Все бригады просто сутками напролет, реализовывали трудовые решения партии и правительства, а личные подворья моих коллег ломились от живности и достатка. Как то не заметно и у всех сразу, заготовилось сено, накололись дрова, да еще, у всех, без исключения, личных буренок родились по два теленка! Ну как скажите, не уважать такого начальника? Кроме всего, деревня еще и строилась, две бригады кавказских умельцев сдавали в этом году, под ключ девять домиков, детский сад и коровник. Я это знал наверняка, потому что как самый молодой электрик, висел все лето на столбах, бесконечно подключая их бетоно-мешалки и циркульные пилы. Сомневаюсь я, что бы мои Старо-Лежневцы, ко всему этому, еще и не могли спать и есть, а только очень хотели каких то перестроек и ускорений, им и так не плохо жилось.

По дороге я заехал на квартиру и столкнулся с хозяйкой, устраивающей на завалинке коробку с вылупившимися цыплятами.

— Вот и хорошо, — одобрила она велосипед, теперь обедать домой приезжай, хватит сухомятить. А то кому я столько навариваю, Дружку? Она посмотрела на ленивое создание с тракторной цепью, так ко мне за два месяца не привыкшее и рыкающее при каждом моём появлении.

К обеду, распогодило, высушило и обрадовало солнечным днём и жарой, я уже не лез к погрузчикам и так хватало обязанностей, как электрику. Я даже обнаглел и сгонял на мехдвор и сделал заявку на восемь полутораметровых штырей с резьбой и шайбами для устройства заземления этих монстров, так на всякий случай от греха подальше, вообще то через нулевой провод обеспечивалось заземление на щите. Но меня просто подмывало привязать погрузчики. И наконец смело разрезал запас медного кабеля на связки. За этим занятием и застал меня мой друг Виктор.

— Колдуешь? — весело затянулся он сигаретой устроившись в проёме двери электросклада.

— Страхуюсь.

— Ну-ну, смотри, Коля-Петя тебе всю плешь проест.

— Почему?

— Он себе приготовил кабель, видишь как тщательно свернул. Легче ныкать.

— Нет, почему Коля-Петя?

— Кто его знает. У нас его за глаза все так зовут — Коля-Петя, — он покрутил у виска.

— Странно, вроде нормальный мне показался.

— Может током стукнутый?

Мы засмеялись, представляя колобка под напряжением.

— Слушай Мишаня, — взвизгнул друг Витя, — видел я твою знакомую.

— Серьёзно?

— Вчера подлетаю к клубу, вы все внутри, смотрю стоит у перил. Ну как ты говорил, косища в руку и глазища во.

— Ну и ты?

— Ну что я, прошёл мимо. Ты же знаешь, мне Галка устроила бы сцену у фонтана.

Действительно девушка Виктора, Галина, была суперзвезда, шумная и весёлая, они стоили друг друга.

— Ну и что думаешь, чья она?

— По-моему к Маториным приехала.

— Кто такие?

— Да бабушка у нас тут, Маториха, в проулке у бани, дом беленький, ну, крайний.

Виктор наводил бы мою резкость и дальше, но я признался, что в том краю деревни не замечал цвета домов, потому что баней пользуюсь только ночью.

— Поехали съездим.

— Не нагорит?

— Нет, там очередь у комбайнов, сыро ещё.

— А, что я скажу?

— Ну зайдёшь счётчик проверить, пломбу.

Через три минуты я дразнил собаку за старой калиткой, тщательно выбеленного маленького домика.

— Кого вам надо? Бабушки дома нет, — услышал я девичий голос.

Калитка распахнулась и вышла стройная девушка с громадной черной косой, необычно большими беспомощными глазами и ростом мне по грудь, в приятном синеньком платьице.

— Я вообще то, электрик, — оглянулся на улыбающегося Виктора, — посмотреть счётчик надо.

— Проходите, Шарик уймись, — посторонилась девушка пропуская меня.

Счётчик, я посмотрел в маленькой аккуратной кухоньке, но девушка была не моя, а беспомощные глаза объяснялись толстыми очками, через которые были записаны показания, произносимые мной.

— Ну? — сгорал от нетерпения мой друг.

— Нет, не она.

— Ну тогда я незнаю.

— Тоже хорошенькая, — замечтался я, — вспоминая голос и аккуратную фигурку.

— Ну, а в чём дело?

— Ваши опять ополчаться.

— Ну и что тебе ж не привыкать, если что подмогну, — толкнул меня плечом Виктор.

— Зачем девчонке мозги пудрить? — отказался я, в душе уверяясь, что зажившую ногу бередить не стоит.

Сегодня дежурил другой сторож, некоммуникабельный и чая мы с ним не пили, зато он был рыбак и охотник и мне были показаны все его снасти, которые он тут же чинил.

Звали его дядя Саша, был он на пенсии, помогал колхозу чтобы заработать натур оплату, по ней давали сколько-то зерноотходов на содержание подворья. В журнале по технике безопасности я вычитал его отчество и хотел обращаться к нему по всей форме.

— Александр Засипаторович, угощайтесь, — протянул я ему открытую пачку «Родопи» с фильтром. Он взглянул на меня как на привидение и мотнув головой засмеялся в усы.

— Чудно.

— Что чудно, Александр Засипаторович, — не понял я.

— Так-то чудно. По отчеству меня считай, — он в уме зашевелил извилинами, — с тридцать седьмого по отчеству не называли. А сигареты твои мне не надо, у меня от них кашель, — и он вынул «Приму».

— А кто называл то?

— Как кто? — следователь, ну ещё прокурор, тоже вот закурить предлагал, — он выпустил струйку дыма, — и по душам поговорить. Чтобы перепрыгнуть неловкость, в которую заскочил со своими сигаретами, я продолжил.

— Ну, а в армии, — и тоже задымил сигаретой.

— В армии? В армии я был рядовой Александр Клевакин, рядовых у нас по отчеству не называли какое там по отчеству нас, по-моему, запомнить то, командиры не успевали. Рубка была, да что ты, обвыкнуть не успеешь и хлоп, хорошо, если в госпиталь. Он немного помолчал.

— Из госпиталя вернёшься, а командиры новые, так и крутилось, то они, то мы! Отчество! Так-то, лучше называй меня дядя Саша, все так зовут.

Велосипед меня выручал здорово, я не был привязан необходимостью ждать транспорт и вовремя появился на дойке, как то незаметно отдежурил, напившись парного молока. Так же вовремя я оказался и на мехтоке, за мгновение до появления начальствуюшего синклита из центральной усадьбы в виде главного экономиста, парторга он же главный агроном и главного бухгалтера, с председателем во главе. Вот тот действительно был хам. По лицу было видно, что его могло спасти только ускорение и перестройка. Его роднила с главным перестройщиком, как мне местные сказали, орденоносная комбайнерская юность. Человек не стеснялся своего волшебного русского, а по другому он по моему и не умел разговаривать. Может это была всего лишь маска, как реакция на хорошее развитие событий, а ему как раз хотелось трудностей, испытаний и подвигов, как и его знаменитому пятноносцу. Но уехал я в этот раз заранее, как белый человек поужинал за столом, побрился, переоделся и появился в клубе, заняв наблюдательную позицию на балкончике перед аппаратурой. Молодёжи сегодня было маловато, да и вела она себя нервно, бегали туда сюда, танцев не начинали. Начальница, Клара Арнольдовна, собрав за билеты, посмотрела в мою сторону и выключила свет. Моей незнакомки не было, а жаль.

Включив киножурнал я заправил второй аппарат частью фильма и вопреки своим правилам вышел на крыльцо, всё таки надеялся. Выкурив сигарету, проводив взглядом несколько опоздавших на сеанс, я побрёл обратно. Прокрутив две части фильма, я снова вышел на крыльцо. У перил стояла одинокая, стройная девушка в джинсовом костюме, с чёрной косой до пояса и громадными глазищами!

— Зря очки не надеваете, девушка — почему-то произнёс я глупость, узнав в ней внучку Маториных.

— А, это вы! — не обидевшись приятным голосом ответила она улыбнувшись, я тоже так думаю, что зря не одела. Просто я в них вообще ночью ничего не вижу.

— Ну, раз вы на мою глупость не обижаетесь, хотите я вас в кинозал провожу.

— Хочу, — обрадовалась она, — а то, я пробовала, да в тамбуре двери не нашла. Да вы покурите, я не тороплюсь, — увидела она, что я засунул пачку обратно в карман.

— Что-то я вас сегодня вообще-то здесь первый раз увидел, вроде уже всех знаю.

— Я не местная, у бабушки в гостях.

— Лето вроде кончилось. Картошку копать приехали?

— Нет, занятия в институте отложили, она показала пальчиком на светящийся в темноте и гудящий сухогруз зернотока.

— Мы братья по несчастью! — обрадовался я, — политех, энергомаш, последний курс, здесь на производственной, уже третий месяц, — выложил я ей как родственной студенческой душе.

— Автодорожный, тоже последний курс, — мы рассмеялись, как добрые знакомые, как однополчане.

— Хочешь я тебя в аппаратную провожу, оттуда интересней смотреть, — затянулся в последний раз и бросил окурок в урну.

— Я хочу, я никогда там не была. Очень хочу. А нас пропустят?

— Я местный киномеханик, и взял её тёплую маленькую ладошку в свою лапищу, — временный!

В аппаратной я усадил её в кресло киномеханика, предворительно выкрутив опорный болт до упора. Очень уж моя спутница была миниатюрной. От неё тоже пахло духами, но не теми! Честно сказать она тоже была эффектной и в темноте аппаратной, я ловил несколько раз её роскошный взгляд и улыбку.

Под конец фильма в дверь засунулась до боли знакомая физиономия и подмигнула обоими глазами, но увидев мою гостью деликатно скрылась хихикнув.

Кино кончилось, гостья вздохнула.

— Хочешь я тебя провожу?

— Хочу.

— Подождёшь, я перемотаюсь, — указал я на монтажный стол.

Она мотнула головой и собравшись спускаться искала глазами во чтобы упереть ногу. Я рассмеялся, подошёл и поставил её на пол немного задержав, потому что вдруг услышал как стукает её сердечко и увидел как покраснели её уши.

Пока я перематывал все части фильма и раскладывал по коробкам, мы почему-то молчали, потом втроём, я, она и велосипед пошли на выход.

— Ой, я сейчас куда-нибудь попаду, — засмеялась она выходя со света в темноту, пока я под ехидную улыбку начальницы закрывал амбарный замок.

— Подожди. — я встал с её стороны и вновь взял маленькую ладонь. Второй рукой пришлось вести непослушный велосипед, который всё время тянуло налево.

— Давай хоть познакомимся. Меня зовут Михаил.

— Я знаю. А меня Лена.

— Маторина?

— Нет, Жукова.

Странно с противоположным полом я сходился тяжеловато, исключение моя Надюха, но сейчас было просто и легкор. Видимо, потому что я ничего не испытывал, ничего. А вот мою спутницу бил лёгкий озноб, я это чувствовал, по её мокрой ладошке пробегали волны.

Мы неторопясь прошли по деревне.

— Тебе здесь не скучно?

— Да нет, осторожней, — легко потянул я спутницу в свою сторону, — привык, работаю, да и развлечений здесь до черта.

— Заметила.

–…..?

— Месяц назад приезжала, как раз в тот день, когда ты здесь развлекался.

— Как это? — заинтересовался, прикинув в уме что месяц назад у меня было чисто.

— Тебя по-моему к Останиным тащили из клуба?

— А, — улыбнулся я вспомнив, что не мог нигде идти на своих ногах, после обмена любезностями с местными.

— А почему я тебя в тот день не видел?

— Я с братом приезжала, ему дураку тоже в ухо дали.

— Да мы побратимы! Было вдвойне приятно, что какой-то незнакомец вступился на моей стороне.

— Передавай ему привет.

— Передам.

Наконец мы пришли, я отпустил её руку и почему-то испытал сожаление. Она не уходила и блестела в темноте глазищами.

— Ну, ладно, ты, Лена извини, — первый раз я назвал её по имени, — мне ещё на работу надо. Думаю я понял по глазам её вопрос.

— Слышишь труба зовёт, — я прислушался к гулу моторов мехтока, — Извини работа.

— Видно было как она огорчилась. Я уселся на велосипед.

— Ну, ладно, до завтра.

— До завтра, — обрадовалась моя ещё одна новая знакомая.

Наощупь, проваливаясь в сухие рытвины, — в темноте я выехал на освещённую улицу.

— Зачем приехал, — встретил меня дядя Саша, — ты же не железный. Коля-Петя никогда не возвращается.

— Как же, выключить надо и опломбировать.

— Ну, что же я не выключу что ли?

— Надо мне самому, — деликатно возразил я.

Только через два часа все собрались домой, выпала роса. На этот раз я всех обогнал в ночной деревне. Проезжая мимо клубного сада и знакомой боковой дорожки, белеющей в темноте, меня странной силой потянуло к крыльцу учреждения. Я остановил велосипед у входа и пошёл пешком, вот поворот ограждения памятника воинам — землякам и….. в тени прожекторного освещения на крыльце стояла… Лена? У меня даже похолодело в животе, в той же одежде и на том же месте у перилец. Зачем она здесь?!

Я решительно двинулся вперёд и чем ближе подходил, тем меньше решительности оставалось!

Это была не Лена! Это была вчерашняя незнакомка. Она улыбнулась, увидев меня и блестя глазами, ждала пока я подойду. У меня ёкнуло с левой стороны, и я как идиот запнулся на первой ступеньке.

Когда я поднял глаза, никого не было., что за дела я подошёл к перилам. Стоял знакомый запах духов. За крыльцом, куда я заглянул в надежде, что она спряталась, никого не было, да и не могло быть, там стоял бак с водой для обуви! Меня сдуло с крыльца по дорожке к велосипеду. Хоть он то лежал на месте! По улице проходила компания и увидев меня девчата рассмеялись…..