Девушка в мокрой одежде

Владимир Апарин

Героиня романа – девушка с ограниченными возможностями. Что совершенно не мешает ей быть главным действующим лицом увлекательных приключений и необычных событий…

Глава 4

Особая часть моей жизни — это сны. Они редко бывают монотонными. Вот уж где я отрываюсь по-полной. Если в генезисе, то в детстве я постоянно в них носилась, как гончий пёс Арктур. Весь сон, без разбора, куда и с кем, по лесам, болотам, пустыням, иногда даже немного взлетала и видела свои ноги, не касающиеся земли. В итоге через год мои ноженьки ходить отказались окончательно и мне пришлось перейти на домашнее обучение. Я помахала рукой одноклассникам. Потом одно время меня возил на себе огромный конь. Широкая спина, как диван, бугры мышц и умные глаза. Мы скакали всюду, поднимали тучи пыли, столбы брызг и усталые, но довольные, возвращались по домам. В итоге я распрощалась с детством. Девчонки меня понимают! Рыцарский кусок снов с бесконечным похищением меня для романтических выкупов пропускаю. Они зависели от активности моих врачей и снятся до сих пор иногда. После продолжительных просмотров одной и той же серии махала рукой какой-нибудь части тела. Теперь главное: вот уже год я вижу себя, высокую и стройную, на берегу океана. Океан ворчит и вздыхает, я бегу по бесконечному песчаному пляжу, на мне совершенно мокрая белая одежда. Она прозрачна в местах соприкосновения с телом, и я вижу округлые глаза всяких мачо, встречающихся на пути, но продолжаю свой бег. Ох, чую, чему-то придётся помахать рукой в этот раз!

Проспали! Кота-то в деревне оставили! Колючий рыцарь превратился во всё опрокидывающий метеор! Я устраиваюсь в своём кресле, не встреваю в происходящее. Пусть выпутывается сам. Нечего всю ночь сидеть в соцсети.

— Па, не грей мне завтрак. Я сама поем.

Рыцарь счастлив: «Ура! Тогда я завтракать не буду и успею к открытию».

Он чмокает меня в щёчку и, захватив ключи, на ходу одевает туфли! Он достал новые! Ничего себе событие. Фу! И одеколон новый! Что за дела? Но рыцарь уже испарился, и я решительно направляю ком-12 к компьютерному столику в желании получить ответ. Облом! Монитор стыдливо моргает уведомлением, что папина часть его мозга заблокирована шифром. Я возмущена! Как?! Весёленькое дельце!

Я решаю вначале обдумать ситуацию и до прихода Ба ничего не предпринимать. Музыку на полную громкость и под ласковые струи. Холодильник предлагает мне вкусные воспоминания вчерашнего дня. С бокалом горячего кофе я предстаю перед моими друзьями грузчиками. Они видят меня в окне, приветливо машут рукой и что-то ярко-оранжевое переносят из громадной фуры в магазин. Фура от удовольствия таким действиям пускает чёрные облачка дыма. В дальнем конце двора возникает неумолимая точка и упорно превращается в мою Ба. Через минуту я выкатываюсь к двери и встречаю новый день.

— Обнаглели, — возмущается Ба, — не продохнуть! Очень неудобно, когда под окнами такой магазинище.

От неё, действительно, исходил солярный запах.

— Зато разрешили нам пристроить комнату, — успокаиваю я.

— Да уж, нет худа без добра.

Мы с ней знаем, что если бы не добрая воля хозяина магазина, нам никогда не дали бы разрешение на пристройку.

Выпустив пар, мы с Ба прокатываемся на кухню. Видя девственную чистоту стола, она косится в мою сторону.

— Что, проспали? И ничего не ели?

— Ели, ели, Ба. Вот я ела. Не веришь — стакан на подоконнике.

— Стакан должен быть на столе. Сколько тебе нужно говорить?! Вот не выйдет из тебя путной хозяйки, помяни моё слово.

Моя Ба завелась надолго, песня известная, и я великодушно пропускаю всё мимо ушей. Действительно, ну какая к лиху хозяйка! Представляю, я — и семейная жизнь, или я — и дачные грядки, или я — и мойка полов.

— Ну где ты летаешь? — выводит меня из этих представлений Ба.

— А в чём дело? Я внимательно тебя слушаю.

— Ну где же внимательно? Вон телефон уже минуту разрывается.

В трубке Люся, она встревожена, даже не здоровается.

— Тебе Михаил не звонил?

— Приступ ревности?

— Нет, Светик, ну что ты? Он с утра трубку не берёт.

— У Миши маневры и ему некогда.

— Какие?

— Родители разводятся.

— Ты в курсе! — понятно, что это секрет полишанеля поражает Ласточку в самое сердце.

— Успокойся, лучше приезжай, будем вчерашнее допраздновать.

— И тортик остался?

— Мы же его совсем не ели.

Я знаю, Людмила сластена и не устоит. А мне нужны её мозги. Ну что поделаешь? Такая я вот коварная и любопытство не порок, а такое хобби. Я уверена, папин код на компе не устоит перед Ласточкиным обаянием.

И хоть я сгорала от нетерпения, но обаяние явилось только через два часа. По её лицу я поняла всё. Мама её была тоже испуганной. Мы усадили притихший тандем за стол, Ба разлила чай и вручила всем по громадному куску бисквита. Но даже его количество и качество Людмилу не потревожило. Вот горе-то, так, пожалуй, она и мне будет бесполезна. И я, извинившись, укатила в свою комнату, там набрала коварную Верочку.

— Да, Светлана, слушаю, — послышалось из трубки.

Представляя, как уши у всех на кухне растянулись до пола, я прошептала:

— Ну что там на горизонте?

Верочка, как ни странно, сообразила быстро.

— Кошмар! Мишина мама рвёт и мечет.

— Жертвы есть?

— Да, меня прогнала, а на Мишкином сотовом ламбаду станцевала.

— Пусть на мой комп выйдет.

— Ууу, это песня не скорая. Пока новый купит, пока установит.

— Как? И комп тоже?

— Много чего тоже, все его коллекции в окно вылетели. Седьмой этаж, представляешь?

— За что? — вырвалось у меня.

— За то, что с папой решил остаться.

— А ты рада?

— Ну что ты, Светик? Такой радости и врагу не пожелаешь.

— Ну а как быть?

— А что случилось?

— Людмила переживает.

— Сочувствую девочке. Я же тебе говорила.

— Ну мало ли, что ты мне говорила. Лучше доброе дело сделай. Ты же не всегда такой была?

С той стороны наступило молчание.

— Ну что молчишь? — не выдержала я.

— Что ты хочешь?

— Тебе помочь. Поговори с Люськой, она твоей союзницей в этой войне будет.

— Не смеши, нужны мне союзницы. Обойдусь.

И тут меня понесло, я даже такого не ожидала от себя. Я решила блефануть.

— А вот и не обойдёшься. Люська — она компьютерный гений и такое про тебя нарыла! Улавливаешь мысль?

— Ну что она там нарыла? — заглотнула наживку Верочка, крашенная блондинка (пусть простят меня девчонки).

— Надо меньше трепаться в сетях.

Я говорила так убедительно, что поверила и сама в сказанное. Что тогда говорить про сиделку или, как там, лежалку!

— Как мне с ней связаться?

— Записывай телефон, только разговаривай помягче, ну ты понимаешь?

В общем, не успела я вернуться к столу, у Люси зазвонил телефон.

Торт мы начали есть только через полчаса. Зато Люська светилась. И через какое-то время мы нарисовались перед экраном монитора с транспарантом: «Введите пароль».

Моя Люся подмигнула и тут же ввела. Вот такие таланты у моей подруженьки, прямо расцеловала бы в маковку.

Мы радостно насладились зрелищем, весело поглядывая друг на друга. Часть я, конечно, уже видела, но вот дальше! Люська просто вцепилась в клавиатуру, и мы увидели такое! Интересно, папа видел?

— Рыцаря жалко, если он увидит, — вздохнула я.

— Смотри, — она показала историю сообщений, — папа Вова всё это уже видел.

— Странно.

— А чего странного? Женщина красивая, вот и все дела. Подруга в поиске, а кто ищет, то всегда найдёт.

— И ничего не сделать?

— По-моему, нет. Смирись.

Ба с Люсиной мамой закончили с мытьём посуды и двинулись в комнату. Мы быстренько спрыгнули с сайта незнакомки и вообще отовсюду. И тут же залязгал замок входной двери. Мы все оглянулись. В квартиру ввалился весёлый рыцарь с каким-то человеком.

— Ау, доча? — окликнул он меня, снимая туфли.

— Ау, — не сговариваясь, вчетвером ответили мы и грохнули от смеха.

— Понял, какое у нас эхо, — смеялся мой папа, ожидая переобувающегося гостя.

— Вот и мы! Познакомьтесь, этой мой коллега по работе — Максим Петрович, — представил он молодого человека. В комнату вошёл он (в смысле ОН). Я почувствовала, что знаю Его. Вообще-то, я слышала про папиного коллегу, но не думала, что он почти ровесник моего рыцаря. Зазор лет десять и, Слава Богу, в меньшую сторону.

— Мы были недалеко, вот зашли перекусить и познакомиться.

Максим Петрович пожал всем нам руки. А я вздрогнула, когда он прикоснулся ко мне. У меня мышечная память. Если я держала какой-нибудь предмет, я узнаю его даже через десять лет. Врач мне однажды объяснил, что это компенсация за мою неподвижность. Я прижималась к этому человеку!

— Светик, что с тобой? — воскликнула Ба, когда мужчины удалились перекусить. — Ты вся горишь!

Я проехала в прихожую и посмотрела в зеркало. Действительно, щёки мои полыхали. Разворачиваясь обратно, я нечаянно (честное слово, нечаянно) въехала в проекцию кухонного проёма.

Он сидел за столом и обернулся. Наши взгляды сцепились.

Веселая болтовня в нашей женской компании почему-то теперь не развивалась. Ба удивлённо смотрела на меня, чем сильнее вгоняла меня в краску. Ласточка, хихикнув, вернулась к компьютеру. А бесцветная её мама мило улыбалась, смотря на меня.

— Ну хватит, — не выдержала я и, психанув, устремилась в свою комнату. Я себя не узнавала. Через несколько минут ко мне обратилась Люся.

— Ну он же старый.

— И ты туда же?

Я подняла глаза. Он стоял в проёме двери вместе с рыцарем и улыбался.

— Светик, Максим — искусствовед в прошлом, просится посмотреть твои работы.

— Пожалуйста.

— Вот смотри, Петрович, что мне доча понаделала.

Он начала выставлять вдоль стены мои холсты, подвёл его к висящим в углу у дворового окна. Они были в тени и от этого, я думаю, выигрывали. Я сама им выбрала место там, в закутке. Мальчик с собакой и конь… Я ахнула, я узнала. Максим это был тот конь, на котором я летала ночи напролёт в своё время!

Гость взял косынку с Люсиного портрета, для чего-то обмахнул холсты, попросил папу включить свет и отодвинул ближнюю шторку, которая, по сути, тенью и прятала их от всех.

— Это лучшие, — произнёс он протяжно. В его голосе послышалось что-то знакомое. Не пойму, мистика какая-то.

— Светик, ты где этого коня рисовала? — спросил мой простой, как пять копеек, папа.

— Я его выдумала.

Максим Петрович оглянулся, и мы долго смотрели друг на друга. Вдруг он наклонил голову, ну вот знаете, как конь, сперва в одну сторону, потом в другую. Его глаза улыбнулись. Он вспомнил МЕНЯ!

Я заметила, как двинулась вниз челюсть у Люси!

— Максим, смотри, по-моему, это то, что надо, — папа достал из серванта «Золотую осень» и «Портрет девушки». Я их как раз считала рядовыми. Я надеялась, что так скажет и искусствовед, бывший.

— Нет, Костя. Ну нет, конечно, ты не видишь, у Светочки там как раз и не получилось. Правда? — он обратился ко мне напрямую.

Я согласно мотнула головой.

— Ну нет, эти как раз мы и берём, — решил папа и повернулся ко мне. — Доча, ты не возражаешь? Я выставлю их на продажу. У себя в магазине. Ну ладно, мы уже опаздываем, — он взглянул на гостя.

Они ушли, а Люся, издав звук «судного дня», подъехала ко мне и заглянула в глаза.

— Что это было?

Я пожала плечами. Ладони мои вспотели…