Вирус

Владимир Андриенко

На планете Мункайд был построен грандиозный звездолет нового типа, космическая фабрика «Пандора», созданная с целью обнаружения и извлечения опасных вирусов из космоса. Ящик Пандоры был готов отвориться и выпустить в мир новое Идеальное Зло! События в книге показывают, как неизвестные пока науке вирусы, переносимые космической пылью, могут стать серьезной опасностью для человечества, притом не только из-за возможности эпидемии, но и как орудие политических деятелей. Гипотеза о том, что эпидемии некоторых болезней на Земле связаны с появлением комет, позволяет рассматривать данную книгу, как вполне реальное будущее.

Глава 2

СИЛУЭТ «ПАНДОРЫ»

Капитан Джим Ханнер сидел, повернувшись лицом к огромному светящемуся экрану, где плавно и величественно, никуда не торопясь, проплывали мириады крошечных, неразличимых невооруженным глазом частиц, сливавшихся в единое поле.

— Внимание! — прокричал он, и его голос, многократно усиленный, разнесся по всем отсекам космического корабля. — Полная готовность! Мы входим в пылевое облако!

Крепко сбитая высокая фигура капитана возвышалась над пультом управления. Суровое, будто высеченное из камня, лицо Ханнера не выдавало никаких эмоций; он, казалось, целиком и полностью сосредоточился над поставленной задачей.

В затылок Ханнеру дышали второй пилот и штурман, которые, не отрываясь, следили за каждым движением капитана. Темно-коричневый загар говорил, что они оба уже не первый год проводят в космосе, и их кожа привыкла к жесткому неэкранированному излучению горячих звезд.

Матиз, служивший на этом корабле в должности второго пилота, не отличался изяществом фигуры. Он был невысокого роста, плечистым, но уже начавшим раздаваться вширь. Штурман Занеф почти противоположность Матизу — сухощавый и жилистый, со скуластым лицом; бритая голова и туго натянутая кожа придавали ему внешнее зловещее сходство со случайно ожившим черепом.

Чуть дальше в гидрокресле сидел, небрежно развалясь, мистер Дуст, джентльмен весьма плотной комплекции с одутловатыми щеками, из-за которых едва проглядывали щелки глаз. Собственно корабль был его родным детищем, а он — его конструктором.

— Мистер Дуст, вы уверены, что обшивка выдержит метеоритную атаку? — спросил тихо второй пилот Матиз.

— Так же, как в самом себе! Корабль успешно прошел испытания на стендовом полигоне Мункайда. Не вижу причин, почему он должен сплоховать именно сегодня.

— Первый блок готов! — донеслось из динамика.

— Второй готов!

Затем доложили о готовности оставшиеся три блока, и Ханнер вновь включил громкую связь:

— Всем отсекам: «Пандора» входит в облако. Включить рассеивающие поля!

Капитан сам набрал на клавиатуре код защитного поля главного отсека.

Громадная машина, пожалуй, самая большая из тех, которой Джиму приходилось командовать в своей жизни, звездолет особой конструкции «Пандора», врезался в нестройные ряды мельчайших космических частиц, отталкивая их прочь от своей и без того достаточно мощной брони-обшивки. Корабль был похож на спрута, выпроставшего свои коварные щупальца — пять блоков, соединенных с центральным корпусом при помощи сравнительно узких переходников, — в стаю беспомощных коралловых рыбок.

— Включить направляющее поле и открыть ловушки! — прогремел голос Ханнера.

В раскрытые чрева блоков широким потоком устремилась пыль, до тех пор хаотично болтавшаяся в пространстве. Теперь после соответствующей обработки ей предстояло превратиться в столь ценимое человечеством сырье для космических заводов — химические элементы в их чистом почти первозданном виде. Такой поразительной чистоты можно было добиться только в условиях вакуума или близких к нему.

Правда, эта масса таила в себе и немалую угрозу: сотни кораблей, попадавших ранее в пылевые облака, получали серьезные повреждения корпуса, пробитого непомерно разогнавшимися метеоритами, и сквозь эти пробоины к ним внутрь врывались смертоносные потоки водородных частиц, которые от соприкосновения с кислородом и внезапного разогрева взрывались, не оставляя людям ни единого шанса выжить.

— Если не произойдет разгерметизации… — штурман Занеф не окончил фразу, нервно расстегнув ворот мундира. Все и так достаточно хорошо понимали, что если корабль не выдержит перенапряжения от этих множественных полей, то сожалеть уже будет не о чем, да и не кому.

— Не произойдет, — отозвался Дуст, — мое присутствие на борту — самая верная гарантия безопасности.

Из всех, кто находился в рубке, только сам конструктор «Пандоры» пребывал в раскрепощенном и вполне уравновешенном состоянии, словно его, в самом деле, не страшили те неисчислимые количества маленьких астероидов, проносящихся за бортом звездолета с сумасшедшей скоростью.

— Ловушки наполнены на 80 %, — поступило сообщение из блоков.

— Выключить направляющее поле! Закрыть ловушки!

Ханнер повернулся к товарищам по экипажу:

— Перегрузка слишком опасна. Не будем рисковать понапрасну — для первого раза хватит.

Голос капитана производил впечатление абсолютно ледяного спокойствия, хотя, когда Ханнер вернулся к экрану, то на лбу у него проступили едва заметные капельки пота. Да, у него тоже нервы не были сделаны из железа, и эта масса астероидов пусть даже очень мелких навевала на него чувство благоговейного трепета — это была неведомая до сих пор сила, сила, которую он — капитан Ханнер собирался подчинить своей воле.

— Выходим из пылевого облака!

Корабль взял обратный курс, покидая гибельные дебри пыльных космических джунглей. Ещё немного и вся эта армада, внушавшая ужас, останется далеко за бортом.

По рубке пронесся вздох облегчения.

— Отбой всем отсекам, — скомандовал Ханнер. — Доложите состояние ловушек и транспортных тоннелей.

— Наполняемость — 83 %. Повреждений не зафиксировано.

Капитана удовлетворил ответ: он хотел услышать, что его корабль вышел из коварного облака, не получив ни единой царапины.

— Полагаю, мы можем возвращаться? — спросил Ханнер у Дуста.

— Не так быстро, — ответил тот. — Сейчас пыль проходит через фильтры. Если попытка не увенчалась успехом, то мы обязаны её повторить.

Капитан недоуменно посмотрел на ученого: он решительно не понимал, что означали последние слова конструктора «Пандоры». Разве их космический комбайн по сбору пыли не выполнил своего задания? В ловушках — тонны мельчайших частиц, и может ли в такой ситуации идти речь о какой-либо неудаче? Однако спорить не стал. Ему все больше и больше казалась подозрительной эта экспедиция.

Пыль проходила через фильтры, оседая в различных блоках, соответствующих её размерам, намагниченности, плотности и некоторым другим показателям, которые инженер постоянно проверял, сверяясь со своими расчетами…

…Джим Ханнер был далеко не новичком в освоенном космосе, и его имя хорошо знали на десятках планет: многие по сей день помнили его схватку с пиратами на зеленой планете Коль, где он умудрился похитить нефритовую статую местного божества и при этом остаться в живых. О такой удачливости другим приходилось только мечтать.

Каждый по-своему налаживает связи с богиней судьбы. Кто-то пытается заслужить благосклонность Фортуны упорным трудом, кто-то — молитвами и пожертвованиями, а Джима Ханнера она любила просто так — без всяких условий.

Капризная и своенравная богиня всегда подсовывала ему состоятельных бизнесменов — как гуманоидов, так и ксеноморфов, желавших погреть руки или щупальца на взаимоотношениях Фортуны и ее любимчика.

Кто, кроме капитана Ханнера, мог провести три торговых звездолета кратчайшим путем через контролируемую пиратами зону вообще без повреждений и прийти в порт назначения раньше торгового каравана, что дало его заказчикам возможность продать свои товары по самой выгодной цене?

Кто, кроме удачливого Джима, мог высадиться на дикой заповедной планете Рапан и дать возможность торговцам животными захватить больше ста единиц воющего, лающего и шипящего товара и уйти до того, как егеря и смотрители сумели что-либо понять?

Но все проходит. И дни его благополучия испарились, сменившись чередой непрерывных неудач.

А все началось с того, что однажды некий торговец с несколько подмоченной репутацией, которая, вполне, компенсировалась толщиной его кошелька, зафрахтовал звездолет Джима для перевозки ценного груза. Предлагал он сумму втрое большую, чем обычно платили Ханнеру за рейс, а доставить стоило всего пару ящичков размером с его капитанский чемоданчик. Такие небольшие, но ценные грузы попадались перевозчикам не часто и считались в их среде редкостной удачей, так как позволяли брать попутные товары — ходка-то все равно оплачивалась первым нанимателем!

Главным условием сделки была скорость, и капитану пришлось в очередной раз рискнуть, оторвавшись от патрульных кораблей торгового каравана. Путешествовать с караваном, конечно, безопаснее, но намного скучнее. А чего бояться любимцу Фортуны?

Единственное, чего не учел Ханнер, это того, что богиня — всё-таки женщина, и своих поклонников она меняет чаще, чем прическу или макияж. И в её жизни явно наступил период обновления — видимо, увлеклась какой-то более колоритной фигурой в торговом флоте или новой брошкой.

Ханнер раньше именно в этой части торговой системы Эйяла имел обыкновение демонстрировать свою ловкость, сокращая путь и отрываясь от каравана, оставляя за собой ощетинившиеся пушками корабли военного сопровождения.

Это было рискованно, и мало капитанов отважилось бы на подобное. Но риск как раз и приносил Джиму немалые дивиденды и возможность содержать собственный звездолет.

Неподалеку от пылевого скопления его корабль попал в засаду, напоровшись на пиратскую флотилию. Космические бродяги обложили его со всех сторон, словно волка в логове, прижав к астероидному потоку, прорываться сквозь который не стал бы даже сумасшедший.

Теперь-то Джим знал, что предприимчивый делец со слащавой физиономией был агентом ГИЗы — банды пиратов торговых путей, известной любому звездолетчику по зловещему девизу: «Друзья Бога и враги всего космоса».

ГИЗа родилась из разрозненных сообществ наиболее непримиримых пиратских вожаков, которые не желали идти ни на какие компромиссы с теми, кто был сторонником соглашательства с правительствами систем или, не дай бог, с Федерацией. А таких в Свободных мирах набралось немало среди капитанов и командиров флотилий, уже накопивших достаточные средства и не возражавших против возможности легализовать свои капиталы. Сделать это можно было, только войдя во всеобщую межпланетную банковскую сеть. Но вот пиратов туда приглашать никто не собирался, и поэтому многие из них задумались о соглашении.

По мнению вожаков ГИЗы, подобная политика могла привести Свободные миры к традиционному «рабству» законов и положений, от которого они все некогда сбежали.

В секторе произошли крутые разборки, но никто так и не сумел тогда доказать собственное превосходство. Сторонников хватало и у тех, и у других. А длительная война между пиратами не была выгодна никому, кроме их общих противников. Ослабляя себя, они давали повод любой из систем вторгнуться в пределы Свободных миров, благо предлог придумывать было не нужно, борьба с пиратами — святое дело.

После этой малой войны ГИЗы немного успокоились и заняли свою нишу в пиратском сообществе, вполне независимую и не посягавшую на привилегии других. С ними считались как с мощной организацией, но держали в узде, не давая распоясаться.

Впрочем, сейчас вожди ГИЗы были уже совсем не те, что триста лет назад. Тогда три вожака «врагов космоса» исступленно стояли за полную свободу и независимость. Они отрицали любые законы, кроме права сильного взять то, что ему нравится. Теперь пришло время быть более рациональными и не столь категоричными. Время открытых и бесшабашных нападений на торговцев давно кануло в Лету. Беспредельничать на проторенных путях не давили усилившиеся военные флотилии конвоев.

Бросаться же в лобовые атаки стало крайне невыгодно после многочисленных потерь, понесенных ГИЗами в прошлом столетии, когда их братство едва не развалилось.

Теперь ГИЗы разработали принципиально новую тактику космического грабежа, жертвой которого и стал «удачливый» Джим. Они заманивали неосторожных капитанов, предлагая значительные суммы для перевозки миниатюрных грузов, и давали щедрый задаток, больший, чем обычные наниматели. Понятно, что любой командир транспорта клюнет на такую приманку и не станет гонять свое судно порожним, взяв сопутствующие грузы. И Ханнер не стал исключением из этого правила. Он прихватил с собой солидную партию дорогостоящих промышленных роботов для развивающейся планеты Ваал.

Везти роботов просто так было нерентабельно. Илинийские робототехнические компании, о жадности которых среди звездолетчиков слагались легенды, платили крайне мало и страховку давали пустяковую, экономя буквально на каждой кредитке. Но рейс же все равно будет оплачен, и Джим заключил «выгодный» контракт.

Легендарный предводитель ГИЗы, высокий гуманоид с татуированным лицом, все время подчеркивал свою невероятную щедрость: он оставил Ханнеру и его команде ЖИЗНЬ, отобрав при этом корабль, грузы и даже личные вещи команды. А в небольших ящиках, которые соблазнили Джима на этот перелет, оказались блоки питания для роботов-уборщиков, которых было полным полно на любой, даже самой захолустной планете. Более дешевой робототехнической продукции просто не существовало.

Вернувшись домой без бесславно потерянных корабля и грузов, Ханнер стал объектом охоты судебных исполнителей, натравленных на него илинийцами, которые отобрали у него дом и арестовали все счета в галактических банках.

Выйдя из долговой тюрьмы на Эйяле, Джим превратился в никому ненужного капитана, и на его когда-то безупречной и фартовой репутации был поставлен жирный крест.

Его женщина и по совместительству штурман Элиза Кроули, пока он прохлаждался на нарах, не стала отказываться от должности старшего помощника на большом космическом лайнере, бросив Джима наедине с нажитыми им самим проблемами.

«Удачливый Джим» остался без корабля, жилища, счета в банке, женщины и без надежд найти подходящую работу. Такого не наймут даже вторым помощником, а не то, что капитаном.

Ханнеру пришлось убраться прочь с дорогостоящей Эйялы на более дешевый и непрезентабельный Мункайд, населенный несколькими тысячами горных работяг и десятком бюрократов.

Еще одной привлекательной чертой Мункайда были автоматы бесплатного питания для безработных и возможность заработать на рюмку виски непритязательной космической байкой, которых в арсенале Джима великое множество.

Так продолжалось до тех пор, пока он не излил душу неизвестно каким ветром занесенному на Мункайд мистеру Дусту, который и предложил Джиму место на капитанском мостике нового звездного корабля-фабрики, который, впрочем, еще предстояло построить. Деньги на строительство давал некий господин Карл, известный под кличкой Темный Банкир, о котором ходило множество самых невероятных слухов. И не все из них были хорошими. В иных обстоятельствах Джим не стал бы связываться с таким подозрительным субъектом, но теперь выбирать не приходилось…

…Еще несколько недель «Пандора» бесцельно проболталась неподалеку от пылевого облака. Джим Ханнер хоть и являлся капитаном звездолета, но абсолютной властью, какая была ему положена по должности, не пользовался. Не то чтобы его не слушали и игнорировали его команды, но уж больно независимо вели себя штурман Занеф и второй пилот Матиз в компании с инженером Дустом. У этих людей было слишком много секретов от своего командира.

Некоторое время Джим мирился с существующим положением, топя свое безделье в крепких напитках, но в минуты протрезвления его всё чаще посещала мысль о том, что капитану положено играть первую скрипку на звездолете.

Ханнер решил выяснить, сколько они ещё будут болтаться возле опасного пылевого скопления, и каковы же результаты их работы.

Он вошел в кают-компанию и увидел там всю троицу плюс судового врача Блюмингейма, субъекта ему крайне несимпатичного из-за постоянной высокомерной мины на его физиономии.

Доктор Блюмингейм не вписывался в обычные стандарты врача на космическом корабле. В прошлом этот человек был знаменитым учёным и сотрудником Федерального научного центра, одного из самых престижных медицинских учреждений Галактики. А на должностях судовых врачей пребывали все больше специалисты с дипломами врачей, но без перспективы устроиться в планетарных клиниках.

Ханнер «вцепился» взглядом в уже не молодого человека, виски которого давно посеребрила седина.

«А этот мошенник, несмотря на почтенный возраст, сохранил внешнюю привлекательность и хорошую физическую форму, — мелькнуло в голове Джима. — И если бы не это выражение лица, я бы подал ему руку с удовольствием».

Компания оживленно беседовала, но при появлении Джима все умолкли.

— Господа, не пора ли и меня посвятить в ваши дела?

— Что вы имеете в виду, капитан? — сделал вид, что не понял его, Матиз.

— Мы торчим здесь уже довольно долго, и вы знаете зачем. А вот я, ваш капитан, понятия не имею.

— А что у вас есть дома какие-то срочные дела? — съязвил Матиз. — Что вас там ждет? Или у вас есть выгодные контракты? Вы здесь получаете деньги и исполняете обязанности капитана. Что же вам еще нужно? Чем больше проторчим здесь, тем больше каждый из нас получит кредиток.

— Это правильно, — согласился Ханнер. — Но я не привык, чтобы второй пилот со мной разговаривал подобным тоном, мистер Матиз.

— Значит, мой тон вам не нравиться?

— Тихо, господа! — успокоил их доктор. — Не стоит ссориться. Мы с вами делаем одно дело. Может быть, пришло время посвятить нашего капитана в некоторые подробности?

Занеф согласно кивнул.

Подбородок инженера Дуста задергался:

— Вы умный человек, Ханнер, и, наверное, догадались, что наше скромное предприятие не просто вылавливание пыли для лаборатории и получения из неё полезных минералов. Вы сами понимаете, что за такую пустяковую работу не платят столько, сколько сейчас получаете вы.

— Я понимаю, — ответил Джим. — Слишком уж легко господин Карл выделил средства для этой экспедиции. Вряд ли он стал бы раскошеливаться на обычную космическую фабрику. Масштабы деятельности этого господина, как мне представляется, лежат не в столь прозаической плоскости. Он ведь редко занимается чем-то законным, хотя и прикрывается легальными операциями.

— Да, Карл — темная лошадка, правда, с законом проблем у него нет, — произнес штурман Занеф. — Но дело не в Темном банкире. Мы и сами не прочь разбогатеть при помощи космической пыли.

— Никто не против разбогатеть, но меня интересует способ, каким вы собираетесь это сделать. Ваши постоянные шушуканья говорят о грандиозной противоправной махинации.

— А вы у нас законник? — снова вскипел Матиз. — Для вас кредитки пахнут? Мы откопали вас у дрянного аппарата бесплатной еды, где вы жрали питательную массу. Я тогда говорил, что этот теперь землю будет грызть, дабы вернуть себе свое. А он нам сейчас толкует о законах, правах и махинациях. Поймите, что легальная работа вам не светит. Ни одна солидная компания на выстрел атомной пушки вас не подпустит к своим кораблям.

— Да погоди ты, Матиз, — прервал второго пилота штурман. — Капитан хочет знать, что мы ему предлагаем и это его право.

— Ханнер, — взял слово Дуст, — меня называют сумасшедшим, мечтателем и всякими другими неприятными для умного человека прозвищами. Но я не просто талант, я — гений. Космическая пыль — это не только камешки и минералы, пусть даже почти в чистом виде, но и тысячи, миллионы, миллиарды микроорганизмов — микробы, вирусы, споры — все что хотите. И каждый раз, погружаясь в облако, мы ходим по лезвию ножа, который эти невидимые твари всадят нам в спину, не задумываясь ни на мгновение. И защитит ли от этих микроскопических спор наша броневая обшивка, мы не знаем.

— Что это значит? — не понял Джим. — Повреждений у нас нет.

— Обшивка цела. Но для некоторых микроорганизмов она — не преграда. Мы четверо: я, Матиз, Занеф и Блюмингейм имеем некоторую защиту против этих мелких тварей. Не зря же мы привлекли в качестве судового врача такое светило медицинской науки, как наш доктор. Еще работая на военных Звездной Федерации, он создал уникальное средство защиты от некоторых видов биологического оружия, в виде специально вживляемых в организм противовирусных имплантов. Они представляют собой своеобразную колонию лейкоцитов, наделенных собственной матрицей памяти. Это почти что живое существо, которое и помогает нам избежать возможного заражения.

— Постойте-ка, — спросил его Джим с тревогой в голосе. — Значит, мы торчим здесь как лаборатория с подопытными кроликами? И я, и мой экипаж — эти кролики и есть! Ведь у всей команды нет этих ваших защитных имплантов. Не так ли?

— Какой вы догадливый, — засмеялся Матиз. — Знаете, как называли наш корабль, те, кто был посвящен в дело? Не «Пандора», а «Обреченный охотник». Остроумно, не правда ли?

— Если об этом узнают на «Пандоре», то в новый рейс с вами никто не пойдет! — решительно заявил Ханнер.

— Пойдут, — уверенно ответил Дуст. — Ещё как пойдут. Впрочем, нам нужно ещё вернуться из этого рейса. Зачем загадывать, капитан?

Конец ознакомительного фрагмента.