База. Антарктический рубеж

Владимир Алексеевич Сергеев, 2019

В конце второй мировой войны, на базу 211, построенную в недрах Антарктиды, были эвакуированы секретные заводы фюрера. Тысячи людей оказались заперты в подземных лабиринтах. Военные преступники покинули большую землю, чтобы избежать справедливого наказания. Учёные хотели продолжать заниматься своим любимым делом. Безусловно, большую часть обитателей базы составляли военнопленные из разных стран. Их сюда привезли под конвоем, абсолютно не интересуясь их желанием. Как дальше будут развиваться события в этом подземном Вавилоне, расскажет эта книга.

Глава 3

Густав Миллер вышел из механического цеха и направился в свой небольшой кабинетик. Придя к себе, он поставил чайник, достал из шкафа печенье, сел за стол и задумался. Ну вот, что и требовалось доказать. Михаэль Светлоф, лучший карусельщик, из тех, что видел Густав за свою, не очень долгую жизнь, тайком делает нож. Судя по размерам и форме, которые успел разглядеть Миллер, пока тот не сунул клинок в рукав, совсем не простой, столовый ножичек, а явно боевой нож. Орудие убийства.

Значит, он был прав, когда говорил своим друзьям, что так вечно продолжаться не может. Всё равно рабочие, или рабы, как их называли некоторые, более радикально настроенные учёные, когда-нибудь восстанут. Так было всегда в истории человечества, многие империи канули в небытие, после восстания рабов. И сделать с этим ничего нельзя. Нет, можно, конечно позвонить в гестапо, они мгновенно отреагируют и схватят Михаэля. Возможно, в своих камерах, они вытянут с него ещё нескольких сообщников, даже скорей всего вытянут. Уж что-что, а пытать людей они научились.

Ну и что дальше? Ладно, замену карусельщику можно подобрать, либо передать его номенклатуру деталей в другой цех. Работа не остановится, но так же не прекратятся и попытки рабочих освободится. В этом Густав нисколько не сомневался, люди всегда будут бороться за свою свободу. Значит, опять будет литься кровь, и в итоге на базе никого не останется ни хозяев, ни рабов. К счастью ни он один так считал. Большинство молодых учёных были того же мнения. Надо что-то решать, многие так говорили. Однако пути решения проблемы у всех были разные.

Многие рассчитывали на успехи лаборатории генетики. Там, кстати, работала подруга Миллера Берта Фишер. Они пытались синтезировать вакцину подавляющую волю человека. То есть цель была получить послушного индивида. Он беспрекословно выполняет любые команды хозяина, при этом полностью счастлив и доволен жизнью. Ни о чём, кроме пищи не думает, а в идеале, ещё и способен размножаться. Производя на свет уже готовых, идеальных рабов.

Вначале Берта загорелась этой идеей. Пропадала сутками в лаборатории вместе со своим руководителем, профессором Максимилианом Беккером. Когда они перешли к фазе реальных опытов над людьми, она вся светилась надеждой. Она считала, что их вакцина поможет людям узнать, что такое счастье. Никаких волнений, забот, тревог. Делай свою работу и улыбайся, радуйся каждому новому дню. Когда завершилась серия опытов, Миллер случайно встретил девушку в коридоре и не узнал её.

Растрёпанная, с отчётливым запахом алкоголя, она брела, опираясь на стену, в сторону жилого сектора. Он подхватил её под руку и чуть не волоком проводил её до дома и, раздев, затолкал в душ. Спустя некоторое время, она вышла из душа, и закутавшись в большое полотенце, с ногами забралась на диван. Она сидела молча, уставившись в одну точку, потом тихо заговорила:

— Ты знаешь, как они кричали после инъекции? Я думала, ладно, ничего, новый человек всегда рождается в муках, профессор тоже так считал. Примерно двое суток продолжались конвульсии, потом они затихли, потеряв сознание. Вскоре давление и пульс пришли в норму, мы вздохнули с облегчением, процесс стабилизировался. Сутки спустя все трое подопытных очнулись. Мы потирали руки, принесли пищу в палату, тогда-то у меня и возникли первые сомнения. Понимаешь, они разучились есть. Не умели ни ложками, ни руками, они наклонялись над тарелками и хватали еду ртом как животные.

Она ненадолго замолчала, потом встала и, подойдя к бару, налила себе немного коньяка, а потом опять вернулась на диван и снова поджала под себя ноги.

— Густав, если хочешь, плесни себе сам, — сказала она, отхлебнув глоток из бокала.

— Спасибо Берта, мне ещё на совещание сегодня, к начальству идти, — отказался он, взглянув на часы.

— Мы пытались их научить пользоваться ложкой, — продолжила она, — но тщетно. Они оказались необучаемыми. Они также разучились говорить, стали гадить прямо в одежду. Несколько дней мы бились над ними, пытаясь научить хоть чему-нибудь. Учили буквы, звуки. Они даже не пытались повторять их за нами. Их пробовали наказывать, бить, не давать пищу, всё бесполезно. Даже ложкой работать мы не смогли их научить. Абсолютные растения, все трое, а ведь до инъекции, они были нормальными, здоровыми людьми, все рефлексы были в норме. Интеллект выше среднего, а мы превратили их в овощи. Сегодня Беккер принял решение их усыпить и кремировать, что зря продукты переводить. Мне так плохо Густав, я же хотела реально помочь этим людям, которых на базе тысячи.

Миллер позвонил начальнику и, сказав, что приболел, отпросился с работы до завтра. Остаток дня и ночь он провёл с Бертой, пытаясь её успокоить. После этого эксперимента девушка резко охладела к генетике и уже не боготворила своего шефа. Она по инерции продолжала ходить на работу, так как деваться с базы было некуда. Живыми от сюда никого не выпускали, не инженеров с учёными ни пленных. Хоть и жили они в разных условиях, все они были заложниками обстоятельств.

Густав родился в небогатой семье учёного. Отец был помешан на науке. Он со школьной скамьи вечно пропадал по лабораториям. Именно в одной из них судьба свела его с молодой лаборанткой Эльзой, которая вскоре стала его женой. А через год на свет появился маленький Густав. Мама всегда говорила, что сама женила папу на себе, отбив его у науки. Но, когда Густав немного подрос, всё же уступила сопернице и принялась ассистировать папе в его изысканиях. А мальчик, чаще был с няней, чем с родителями.

Когда к власти в Германии пришёл Гитлер, отца неожиданно арестовали. Оказалось, несмотря на свою любовь к науке, он ещё любил справедливость, и в молодости вступил в коммунистическую партию. Папа попал в один из первых концентрационных лагерей, созданных по приказу фюрера. Мама вначале оббивала пороги различных учреждений, пытаясь отстоять честь мужа, но всё было тщетно. В стране набирал силу фашизм, нацисты старались твёрдо встать на ноги и подмять под себя всю страну. Из лагеря отец так и не вышел, вскоре после начала второй мировой войны, почтальон принёс к ним в квартирку казённую бумагу. В ней говорилось, что их отец и муж скончался в лагере от пневмонии и похоронен на соседнем с лагерем кладбище.

Густав к тому времени уже учился в институте и тоже всерьёз интересовался наукой. Но в отличие от отца его не интересовала наука в чистом виде. Он хотел стать практиком, учёным и инженером одновременно. Очень интересовался авиацией, как и покойный отец, пропадал в лабораториях, своими руками изготавливая различные модели. Несмотря на печальную участь отца его никто, не притеснял, наоборот профессор в институте взял над ним опеку и всячески помогал парню. Даже сумел пробить ему повышенную стипендию.

После окончания института его сразу взяли в конструкторское бюро одного из секретных заводов, который по слухам курировала таинственная организация Аненербе. К этому времени, мама уже год как умерла, молодой учёный закрыл пустую квартирку, приехал на предприятие и с головой окунулся в работу. Как и все сотрудники, он жил под землёй в жилом секторе, лишь в выходной разрешалось поехать в соседний небольшой городок и немного расслабиться. Посидеть в баре или навестить подружку у кого есть. Но вскоре он и в выходные перестал покидать завод. Уже начались испытательные полёты нового образца дисколета, и он старался в них участвовать, нежели бесцельно сидеть в баре. Ну, а подружки у него не было.

Они так и не смогли закончить работу. Русские войска вторглись на территорию Германии, и их завод срочно начали готовить к эвакуации. Сотрудникам и учёным предложили сделать выбор. Ехать с заводом на другой континент на новую секретную базу и продолжить работу, или остаться в Германии и ждать войска большевиков. Силой никого не принуждали, так как поездка планировалась в один конец. Нет, конечно, господа в военной форме говорили о создании четвёртого Рейха и новой освободительной и победоносной войне. Но Густав, да и другие не очень прислушивались к этому бреду.

Молодого человека, прежде всего, интересовала его работа и возможность продолжить её. Семьи у него не было, близких родственников тоже, поэтому он, не раздумывая, согласился на переезд. Вообще, молодёжь с их предприятия в большинстве поехала с заводом, лишь немногие отказались. Из старшего поколения инженеров, наоборот большинство осталось. Через пару месяцев, он спустился по трапу с огромной подводной лодки в величественном подземном гроте Антарктиды. Нет, конечно, он потом поднимался на поверхность. Один раз на вездеходе, даже удалялся от базы вглубь ледяного континента.

Им, вновь прибывшим, организовали небольшую экскурсию по снегам Антарктиды. Кое-где и правда, были живописные места. Снег и лёд блестели под солнечными лучами как миллионы и миллиарды бриллиантов. Но, он не очень любил зиму, и поэтому ему не понравилось. Под землёй было лучше. Тепло, уютно, и кроме того его здесь ждала любимая работа, которая до недавнего времени заменяла ему всё на свете. Да и сама база поражала своими размерами. Новичкам, провели ознакомительную экскурсию, но за один раз изучить и запомнить все переходы и помещения базы, было просто не реально. Ещё долго он продолжал путаться в этих коридорах.

Старожилы базы рассказывали, что систему соединённых между собой пещер с тёплым воздухом обнаружила экспедиция Альфреда Ричера, которая в декабре 1938 года отправились из Гамбурга на корабле «Швабия». Вообще Антарктида интересовала немцев давно. Ещё с конца девятнадцатого начала двадцатого века сюда отправлялись различные экспедиции, но когда к власти пришёл Гитлер, исследование ледяного континента вышло на новый уровень. Когда в апреле 1939 года Ричер вернулся в Германию, его сразу же проводили к фюреру.

С 1939 года между Антарктидой и Германией начались регулярные рейсы. Завозилось горнопроходческое оборудование и другая техника, в том числе рельсовые дороги, вагонетки и небольшие паровозы, а также огромные фрезы для проходки туннелей. В Германии ускоренно были построены несколько огромных подводных лодок, основная задача которых была скрытно перевозить большое количество груза, ну и людей конечно. На строительстве базы в основном использовался труд военнопленных, которых сюда завозили тысячами.

Естественно, труд под землёй был весьма не лёгок и очень опасен, поэтому и смертность пленных была огромной. Пришлось даже построить крематорий, чтобы сжигать трупы, а зола использовалась как удобрение на подземных плантациях. Под землёй активно развивалась целая колония. Были заводы, развивалось животноводство и сельское хозяйство. Везде использовался бесплатный труд пленных и даже не всегда бывших военных. Немецкие военные активно вывозили с оккупированных территорий и мирное население, особенно молодёжь. Новая Швабия за годы войны перемолола гораздо больше пленных, чем все остальные лагеря вместе взятые.

Именно в этот подземный Вавилон и приехал Густав со своим заводом. Они очень быстро смонтировали оборудование, благо недостатка в рабочей силе не было. Работа шла круглосуточно, пленные трудились в две смены по двенадцать часов, без выходных, правда кормили их вполне прилично. Необходимо было сохранять их работоспособность как можно дольше, так как война заканчивалась и больше поступлений дешёвой рабочей силы ждать не приходилось. У кого-то из руководства, даже возникла идея создать для рабов публичный дом. Естественно, без всякой контрацепции, чтобы они могли размножаться. Детей, потом, забирать в специальные детские учреждения, где из них будут вырастать новые поколения рабов.

Но идея не прижилась. Решили, что это очень долго и затратно. Большинство власть имущих считали, что надо, как можно быстрее, создать сверхмощное оружие. Начать новую, на этот раз непременно победоносную войну. Тогда опять недостатка в рабах не будет. И Германия, наконец, будет править всем миром. Именно поэтому, заводам, которые занимались программой «летающих дисков» уделялось огромное внимание. Им в первую очередь выделялось необходимое количество рабочих рук и всех остальных ресурсов. Именно здесь на базе Густав и его друзья довели своё детище до ума.

Ещё на большой земле, включившись в этот проект, молодой учёный, не переставал удивляться, читая техническую документацию. Текст был явно переведён с какого-то иностранного языка. Местами встречались совсем непонятные слова, которым переводчик видимо не нашёл аналогов в немецком. Старшие товарищи объяснили ему, что текст составлен по древним манускриптам, найденным здесь, в Антарктиде. В них описывались такие технологии и технические решения, о которых современная наука не имела ни малейшего представления.

Не сразу, но немецкие специалисты смогли разобраться в большинстве текстов и суметь применить их к сегодняшнему дню. Постепенно стала вырисовываться картина будущего летательного аппарата. Параллельно шли работы и по световому, высокотемпературному оружию. Очень помогли работы австрийского физика Карла Шапеллера, который работал в области левитации. Изобретение капитана Ганса Коллера, вообще было прорывом. Его установка, позволяла неограниченно черпать энергию из окружающей среды.

Первые летающие диски были весьма примитивны. Пять-шесть метров в диаметре, колпак из плексигласа в котором помещался пилот. Они с трудом отрывались от земли и медленно перемещались над аэродромом. Часто случались аварии, бывало даже, что гибли пилоты, но руководство и лично Гитлер настаивали на продолжении работы над проектом. К тому времени, когда Густав окончил институт, и попал на работу в КБ, в войне уже произошёл перелом. Доблестная немецкая армия отступала по всем фронтам, американцы открыли второй фронт. Конец войны был вполне очевиден и предсказуем.

Возможно, именно поэтому фюрер хватался за дисколёт как утопающий за соломинку. Когда, наконец, диски поднялись в небо и смогли совершить полеты, не закончившиеся аварией, Гитлер поехал хвастаться к своему союзнику Муссолини. Кстати итальянские учёные тоже активно работали над этим проектом. Но если честно, на тот момент результаты работы были очень скромными. Изготовленные диски не могли даже соперничать с современными самолётами. Все усилия пилота уходили на то, чтобы удержать летательный аппарат в равновесии и не допустить падения.

Конечно, Густав был немцем, но он не очень задумывался над идеями фюрера о мировом господстве, исключительности немецкой расы и прочей ерунде. Его интересовала только наука, причём не фундаментальная, а имеющая практические результаты, которые можно было потрогать руками и увидеть глазами. А когда отец сгинул в лагере, организованном национал-социалистами, он совсем перестал, даже минимально, поддерживать идеи правящей партии. Он абсолютно не боялся приближения русских. В армии он не служил, а учёные и инженеры нужны любой власти. Но как истинный немец, он во всём был педантичен, в том числе в работе, которую нужно было закончить. Наступающие русские войска, этому мешали.

Именно поэтому, он в то время несколько раз срывал досаду на русских пленных, с которыми сталкивался по работе. Нет, конечно, он их не бил, всего лишь грубо и на повышенных тонах разговаривал. Хотя, в глубине души, он понимал, что они этого не заслуживали. Никто из них не пришёл на эту работу добровольно, как он, их привезли силой. Тем не менее, большинство из них были очень хорошими специалистами. Они изготавливали достаточно сложные детали. Для него было удивительным, что рабочие разговаривали с немцами как с равными. Не подобострастно, как рабы с хозяевами. Иногда, они, даже делали замечания по чертежам, если в них были неточности.

Особенно этим отличались русские, которых впрочем, было на их заводе, а потом и на базе в Антарктиде абсолютное большинство. У них всегда присутствовало чувство собственного достоинства, какая-то национальная гордость. Когда он пытался им грубить и придираться по мелочам, они не оправдывались, не огрызались. Рабочие, как-то печально смотрели на него, как на расшалившегося ребёнка. Вскоре, он понял всю глупость и несостоятельность подобного своего поведения и вновь стал вести себя с ними ровно, как с партнёрами.

Здесь на базе 211, дела по проекту летающих дисков пошли значительно лучше. Временами Густав не мог понять, почему те же образцы, которые в Германии едва отрывались от земли, здесь, в Антарктиде легко взмывали в небо. В этом была какая-то мистика. Впрочем, читая переводы с древних текстов, он уже перестал чему-либо удивляться. Некоторые вещи просто нельзя было объяснить с точки зрения современной науки. Та же энергия, которую силовые установки могли брать из окружающей среды. Как это можно было объяснить? И, тем не менее, это работало.

Вначале молодой учёный пытался докопаться до сути происходящих вещей, но безуспешно. Потом плюнул на это дело, и просто принимал некоторые вещи как должное, как некую аксиому. Сразу стало легче работать. Есть некоторые неизвестные силы, которые могут то-то и то-то, а тебе нужно просто это использовать применительно к своему проекту. Большинство молодых учёных, с которыми он общался, поступали точно также. Кстати, не только их проект с дисками получил, здесь в Антарктиде вторую жизнь. Другие направления науки, которые были на Родине в вялотекущем, зачаточном положении — здесь неожиданно выстрелили и стали стремительно развиваться.

Здесь они построили новые дисколёты, которые уверенно держались в воздухе и легко разгонялись до двух тысяч километров в час. Диски могли также свободно перемещаться под водой, хотя и с меньшей скоростью. Размеры их были немного больше, чем у первых образцов, кабина легко вмещала двух пилотов. Один целиком занимался управлением, а другой в это время мог вести огонь из всех орудий. Корпус корабля изготавливался из жаростойкого, очень прочного сплава, который также смогли получить только здесь на базе, хотя начинали над ним работать ещё в Германии.

Колпак из плексигласа, который использовали на первых образцах, уступил место цельнометаллической кабине с небольшими круговыми иллюминаторами. Пуленепробиваемое, жаропрочное стекло для них, тоже удалось получить только здесь. На дисколёт устанавливалось лучевое оружие, оно легко разрезало броню танка или корпус корабля. Конечно, для его работы нужна была куча энергии, но конвертор Колера творил чудеса. В общем, они сделали очень грозное оружие, аналогов которому не было ни у кого в мире, и скорей всего долго ещё не будет.

Военные потирали руки. По их планам, захвата мира, необходимо изготовить достаточное количество подобных аппаратов и всё, можно начинать третью мировую войну. Параллельно велись работы и по созданию ядерного оружия. По планам верхушки военных, некоторые страны нужно было просто уничтожить навсегда, если их территории не представляли большой ценности. Но, в отличие от других проектов, которые успешно развивались, этот почему-то застопорился, после эвакуации учёных на базу 211. Те же самые люди, которые на Родине, вплотную приблизились к тайнам атома, здесь откровенно забуксовали.

Густав общался со многими молодыми физиками, которые бились над этим проектом, те никак не могли объяснить происходящего. Вроде делали всё, как дома, те же эксперименты и расчёты, но результаты были обратными. Гестаповцы рыли носом землю, подозревая заговор. Некоторые учёные были арестованы, их подвергали допросам с пристрастием. Впрочем, стараясь не калечить, так как замену им взять было негде, но ничего узнать не удалось. Густаву и самому не верилось, что так может быть, в Германии одно, а здесь другое. Естественно, он не высказывал свои мысли вслух, предпочитая держать их при себе. Про себя решив, что это дело физиков — двигать свой проект вперёд, или остановить. Ему хватало и своих забот, стоит ли ломать голову над чужими.

Неожиданно и с их проектом, с их детищем — дисколётом, возникли проблемы. При очередном испытательном полёте, когда отрабатывался маневр на максимальной скорости, новейший экземпляр потерпел крушение. В ста километрах от береговой линии он упал в воду и затонул, при этом связь с экипажем прервалась вместе с падением, хотя до этого работала исправно. Сопровождающий его на некотором расстоянии второй дисколёт, попытался прийти на помощь, но неожиданно его пилот заметил, что приборы вышли из строя, а силовая установка начинает глохнуть. Испугавшись затопления, лётчик мгновенно ушёл в поворот и направил аппарат в сторону берега. Как только он начал приближаться к береговой полосе, приборы пришли в норму, а силовая установка вновь набрала необходимые обороты.

Доложив по рации о случившемся, пилот, уже на минимальной скорости стал понемногу приближаться к месту катастрофы. Как только он приблизился к определённому месту, сбой в оборудовании дисколёта вновь повторился. Он двинулся к берегу — всё пришло в норму. Зафиксировав координаты аномалии, он не стал больше искушать судьбу и вернулся на базу.

На помощь затонувшему аппарату, немедленно была направлена подводная лодка. Район падения был тщательно исследован и при помощи локатора на дне был обнаружен упавший дисколёт. Однако глубина океана в этом месте не позволяла подводной лодке достигнуть дна, слишком глубоко. Экипаж упавшего аппарата скорей всего был жив, ведь дисколёт был полностью герметичен и мог легко передвигаться под водой. Однако на связь они не выходили, а запас воздуха у них был всего на несколько часов. Упавший аппарат не стали по максимуму заправлять кислородом, потому что по времени испытательный полёт уже должен был закончиться.

Приняли решение отправить на выручку затонувшего, другой дисколёт в подводном положении. Он мог погрузиться на эту глубину и попытаться зацепить утопленника манипулятором. Помня о наличии на поверхности непонятной аномалии, выключающей приборы, дисколёт стал медленно приближаться к зоне катастрофы под водой. Неожиданно, приборы, также как и в воздухе, стали один за другим отключаться, силовая установка резко потеряла мощность. В наушниках возник сплошной треск помех. Пилот, пользуясь ручным управлением, и оставшейся мощностью силовой установки медленно начал пятится назад. Через некоторое время связь восстановилась, а спустя минуту заработали приборы и двигатель.

С базы поступила команда, очень осторожно, повторить попытку сблизиться с упавшим объектом. Пилот снова двинул дисколёт вперёд, примерно в том же месте всё повторилось. Стало ясно, что загадочная аномалия распространяется и на подводное пространство. Дисколёт ни с чем вернулся на базу. Пилоты вышли из кабины и, не говоря ни слова, направились к себе в кают-компанию. Лица их были мрачнее тучи. Даже руководитель полётов, который возглавил спасательную операцию, не осмелился им что-то сказать.

Вся команда причастная к проекту испытывала подобные чувства. Глубоко под толщей воды, их товарищи медленно задыхались от своего же углекислого газа, а они ничем не могли им помочь. Уж лучше бы они мгновенно разбились при падении, но прочный корпус практически исключал это. Вскоре вся база 211 узнала о происшествии. Выдвигались разные способы спасения, порой совсем фантастические, но, тем не менее, аппарат и его экипаж спасти не удалось. Через сутки все работы были прекращены — кислород в упавшем дисколёте давно закончился. Густав хорошо знал погибших пилотов, они были с того завода, где он начинал работу над проектом.

Через несколько дней учёные приступили к исследованию аномалии. Пытаясь определить её границы, чтобы избежать повторения трагедии, дисколёт начал двигаться вдоль береговой полосы время от времени отдаляясь от берега, до момента начала сбоя приборов. Аномалия тянулась и тянулась, ей не было конца. У кого-то возникла идея пересечь континент и попробовать с другой стороны. Сказано сделано. На максимальной скорости дисколёт пересёк Антарктиду и осторожно стал отдаляться от берега в сторону океана. При достижении примерно стокилометровой отметки от побережья — сбой повторился. Ещё несколько попыток в разных местах и вывод стал очевиден — аномалия окружает весь ледяной континент.

Попробовали преодолеть это кольцо, набрав максимальную высоту, хотя для данной силовой установки такого понятия не существовало. По расчётам дисколёт мог свободно выходить в стратосферу, а при соответствующей доработке и дальше в мезосферу, термосферу, экзосферу и наконец, в открытый космос. Но всё оказалось гораздо печальнее. При достижении высоты десяти километров — приборы также отключались как вблизи аномалии. Дисколёт начинал стремительно терять высоту, приборы вновь включались. Самое интересное, что это происходило не только над поверхностью океана, но и над самим континентом. В любом месте очерченного аномалией кольца, пилоты не могли поднять аппарат выше десяти километров.

Вывод напрашивался сам собой что-то или кто-то удерживал их дисколёт внутри огромной сферы, накрывающей континент Антарктида. Когда всё это, дошло до вояк, мечтавших уже через пару лет развязать новую бойню и на этот раз навсегда уничтожить большевиков и Советский Союз, наступила катастрофа. Была выпита большая часть спиртных напитков, привезённых на базу с материка. Некоторые высокопоставленные офицеры в пьяном угаре даже застрелились. Тяжело терять надежду. Среди учёных ничего подобного не было. Им было над чем работать. Многие с жаром взялись за исследование аномалии. А Густав продолжал совершенствовать своё детище, хотя и не так рьяно как раньше.

Но причина некоторого охлаждения к работе не была связана с таинственной аномалией, а скрывалась здесь на базе. Густав банально влюбился. Берта смогла потеснить в голове молодого учёного бесконечные чертежи и схемы. Теперь он редко задерживался на работе, предпочитая пойти с девушкой в столовую жилого сектора, где по вечерам работало, что-то вроде небольшого кафе. В углу просторного помещения была сделана барная стойка, где можно было взять кофе, сок, а по вечерам наливали даже алкогольные напитки. Оно было вроде клуба для молодёжи, занимающейся на базе наукой. Он и до знакомства с Бертой знал про это место, но тогда практически не заходил сюда, как-то не было времени. Теперь же он стал завсегдатаем, у него появилось множество друзей из всех отделов и предприятий базы.

Берта тоже любила сюда ходить, здесь можно было неплохо поужинать, немного выпить, потанцевать, а главное пообщаться. Именно здесь, они узнали от горного инженера Пауля Шнайдера, занимавшегося прокладкой новых тоннелей и расширением базы, что у них тоже возникли проблемы. Неожиданно проходчики наткнулись на какой-то чёрный монолит, который не могли взять даже очень прочные фрезы. Его попытались взорвать — бесполезно. Ломались любые буры, в том числе алмазные. Попробовали обойти стороной, опять вышли на такой же монолит.

Всё это очень напоминало их аномалию, которая была непреодолимым препятствием для дисколётов. Вывод напрашивался сам собой, что-то не пускало их дальше под землю, ограничив базу в размерах. Молодые учёные с жаром обсуждали эти новости. Получалось, они не были полностью свободны в своих действиях, хотя подводные лодки легко проходили через аномалию. При желании люди могли покинуть Антарктиду, но плыть им было особо некуда. Большинство из них были фанатами своей работы. А работать здесь им никто не мешал, пусть даже все их открытия и достижения пока не могут покинуть Антарктиды. Возможно, со временем, ключ от загадочной аномалии будет найден.

Именно поэтому среди них и стали возникать разговоры как устраивать свою жизнь дальше. Как мирно сосуществовать с пленными рабочими, которых на базе было гораздо больше чем немцев. Когда эксперимент генетиков провалился, стало понятно, что проблему нужно как-то решать. Если поднимется восстание пленных, база утонет в крови. Естественно вояки никогда не смогут пойти навстречу пленным, да и те вряд ли простят им недавнюю войну. Оставалось одно. Пойти на переговоры с пленными и попытаться как-то разрядить ситуацию. Попробовать договориться с ними и сделать это должны именно учёные, в первую очередь молодые. Они не принимали участия в недавней бойне, называемой второй мировой войной.

Может, удастся выторговать жизнь не только себе, но и воякам, хотя бы молодым. На базу 211, было эвакуировано большое количество молодёжи из «Гитлерюгенд» и «Союза немецких девушек». Большинство из них даже не успели повоевать, их мобилизовали перед самым концом войны. Густав взглянул на часы, рабочий день подходил к концу. Нет, он не пойдёт в гестапо, не будет докладывать о виденном ноже. После работы он зайдёт за Бертой, и они отправятся в кафе. Сегодня нужно конкретно поговорить с друзьями. Пока вояки продолжают заливать спиртным свои несостоявшиеся мечты о мировом господстве, необходимо устраивать жизнь здесь и сейчас.