Кто виноват?

Владимир Алексеевич Колганов, 2023

В этой книге автор в доступной ему форме попытался ответить на вопрос: кто виноват в том, что надежды многих людей на вполне обеспеченную жизнь до сих пор так и не сбылись, несмотря на обещания, данные нам свыше? А начинается повествование с того, что главный герой просыпается в Зимнем дворце. Поначалу он не понял, каким образом туда попал, а когда сообразил, что теперь он вроде бы как царь, решил навести порядок в государстве. Далее рассказано о том, к чему привело его благое намерение хоть что-то изменить к лучшему. Фамилии и имена персонажей, а также большая часть описанных событий вымышлены, все совпадения случайны.

Глава 3. Жил-был барин…

Барин как барин, только очень эхо любил. Как взойдёт на пригорок, как гаркнет — а потом прислушивается, не отзовётся ли кто. Крикнет барин:"Я барин хороший!", а в ответ ему"хороший… хороший", да к тому же с разных сторон, по всем правилам новейших теорий. Крикнет барин:"Добрый у вас барин!", а ему в ответ"добрый… добрый".

А вот случилось крикнуть как-то раз:"У нас в имении — демократия!" — и нет эха, только кряхтение странное из ближних кустов.

"Непорядок, — думает барин, — надо бы с этим эхом разобраться". И невдомёк ему, что в ближних кустах о ту пору конюх обретается, а на дальней опушке — кузнец. Они это самое эхо и делают. Только ведь эти новомодные слова, хоть в раскорячку встань — ну, никак не выговорить.

Наслушавшись вдоволь эха, идёт барин к дому аккурат через птичник. И каждый раз одну и ту же сцену застаёт — петух курицу топчет. Барину бы радоваться — яичницу из пяти яиц на завтрак он очень уважал. Да только в тот раз, как демократия из кустов не отозвалась, не понравилось ему всё это. Вот и спрашивает он курицу:"Что ж петух тебя с утра до ночи дерёт, а ты-то что — когда петуха начнёшь топтать? Курица от этого дикого вопроса так растерялась, что только и смогла вымолвить:"Не могу-с".

Осерчал барин сверх всякой возможности:"Как так не могу? Ты разве не слыхала, что у меня в имении демократия? Так чего ж не топчешь петуха?"Курица, слегка оправившись, ему и отвечает, мол, про демократию слыхала, да больно уж петух силён.

Дело кончилось тем, что приказал барин птичник разогнать, а яиц с той поры в рот не брал.

А что ж эхо? А эхо как прежде, так и сейчас — из кустов конюх орёт, а с опушки ему кузнец вторит. Всё путём…

— Да что ж это такое? Как ночь, так опять сон из той же серии. Может, потому и выбрали меня, что никто другой не в состоянии здесь спать?

Эти слова Иван Лукич произнёс вслух, втайне надеясь, что кто-нибудь услышит и даст логическое обоснование тому, что только-что приснилось. Однако в царских покоях он один-одинёшенек, поэтому и ответить некому. Предлагали девицу для интимных услуг, но Иван Лукич отказался — много важных дел предстоит решить, так что надо хорошенько выспаться. А тут ещё сомнения по поводу народовластия… Новгородское вече осталось в глубокой старине, не говоря уж о Древней Греции, откуда всё пошло, а что теперь? Народ выбирает каких-то представителей, но чьи интересы они будут в Думе защищать, никто заранее не знает. Всё потому, что на словах у народных избранников одно, а в головах совсем другое, и нет реальной возможности, чтобы в этом разобраться. Сегодня будет встреча с руководителями думских фракций — может, они что-то прояснят.

Но вот пришли — всем четверым уже под семьдесят, состарились, пока в Думе заседали. Только непонятно, зачем все эти хлопоты с выдвижением кандидатов, с предвыборной программой, если всё решает большинством одна единственная партия, а предложения оппозиции — коту под хвост? При чём здесь демократия, если голос избирателя никто не слышит?

— Для нас это средство борьбы за власть, — такое толкование демократии дал председатель партии «За правду!». — Ну а когда захватим Зимний дворец, телеграф и телефон, тогда установим диктатуру пролетариата и будем строить коммунизм. Что тут непонятного?

— Непонятно, зачем вам депутатские мандаты, — возразил глава объединения «Каждому по справедливости». — Взяли бы в руки автомат и бегом на баррикады.

Конец ознакомительного фрагмента.