Саркома

Владимир Александрович Жуков, 2017

Роман по мотивам реальной истории, которая для автора в период его службы заместителем начальника милиции города Д. могла обернуться трагедией. По морально-этическим соображениям имена действующих лиц изменены.

4. Грубый шантаж

Олег Грибков проявил служебное рвение: в семь часов вечера он положил на стол Калача водительское удостоверение Федора Николаевича Цыгейка.

— Что с «Жигули»?

— На штрафной площадке, — ответил начальник отделения ГАИ. — Задержали за превышение скорости движения.

— Молодец, так держать! — Вячеслав Георгиевич поднялся с кресла и пожал руку подчиненного.

— Рад стараться, — ответил капитан.

— Походатайствую о досрочном присвоении очередного звания, — пообещал Калач. — А где нарушитель?

— В вашей приемной под охраной сержанта ДПС, чтобы не сбежал.

Майор подошел к сейфу, открыл стальную дверцу и достал початую бутылку коньяка. Наполнил рюмку золотистым напитком и предложил:

— Выпей для бодрости и моторности.

— Я за баранкой, — смутился Олег.

— Сто граммов не навредят.

Офицер выпил залпом.

— Свободен, пусть войдет Цыгейка, а сержант подождет за дверью.

Начальник отделения ГАИ вышел и тут же появился задержанный водитель.

— Товарищ майор, за что? — сорвалось у него с губ.

— Садись, Цыгейка-телогрейка, — добродушно произнес Калач. — В ногах правды нет.

— За что задержали, забрали удостоверение и автомобиль?

— За лихачество. Должен не возмущаться, а благодарить инспектора за то, что предотвратил ДТП с тяжелыми последствиями. Часто те, кто любит прокатиться с ветерком, совершают аварии, сбивают насмерть пешеходов и… отправляются на нары в камеру с парашей. Тебя такая перспектива устраивает?

— Не устраивает, — понурил голову Цыгейка.

— Тогда слушай и мотай на ус, — велел майор. — Ты, мужик башковитый, понимаешь, что задержали тебя не случайно. Это прежде гаишники на твои шалости закрывали глаза, но ситуация резко изменилась.

— Догадываюсь, всему причиной случай на дороге с моим шефом, которого вы избили, покалечили жезлом.

— Ты, что, Федор, белены объелся? — повысил голос начальник РОВД. — Избил, покалечил, ты эти фантазии выкинь из головы. Твой шеф был пьян и первым оказал физическое сопротивление представителю власти при исполнении служебных обязанностей…

— Вы — не сотрудник ГАИ, — возразил Цыгейка.

— Начальник милиции обязан быть универсалом, — парировал майор.

— Александр Петрович тоже представитель власти.

— Он — партийный функционер.

— Но по званию выше вас, он — полковник.

— Возможно, но армейский полковник, а не милиции или госбезопасности, поэтому мне не указ. Мои прямые начальники: генерал и министр МВД. Вот, что, Федор, если кто-либо из представителей обкома партии, прокуратуры или КГБ спросит о происшествии со Слипчуком, то скажешь, что он был под «мухой», первым полез в драку. Поцарапал мне лицо и нос, спровоцировал конфликт.

— Александр Петрович меня с треском уволит, — посетовал водитель. — К тому же за дачу заведомо ложных показаний могут привлечь к административной и, даже уголовной, ответственности. А у меня жена, дети…

— Знаток, — усмехнулся майор. — Без водительского удостоверения никого возить ты не будешь. Да и «Жигули» можем конфисковать.

— За что?

— За частный извоз, как средство нетрудовых доходов.

— У вас нет доказательств?

— Не проблема, будут свидетели из числа пассажиров, которым ты оказывал услуги. Федор, ты же себе не враг?

Цыгейка призадумался.

— Не ломай голову. Индюк тоже думал и в суп попал, — поторопил его Калач. — Если Слипчук тебя уволит, то без работы не останешься, возьму на службу в ДПС. Постоянно будешь иметь левый доход. У тебя какое образование?

— Среднее техническое, окончил Симферопольский автодорожный техникум, водитель первого класса.

— Годится. Получишь офицерское звание и кум королю. Почет, уважения и блага тебе гарантированы, не только среди автомобилистов, но и руководителей предприятий, совхозов и колхозов.

— Что от меня требуется? — взвесив все «за» и «против», спросил Федор.

— Дашь показания против Слипчука, — майор подал водителю чистый лист бумаги, шариковую ручку и велел. — Обязательно напиши, что он был пьяный, на бровях, выпил триста граммов коньяка в обкомовском буфете и при встрече со мною проявил агрессию.

— Вдруг спросят, откуда я знаю, что он пил коньяк в обкомовской столовой, если водителей в здание не пускают, на входе милицейский пост?

— Соображаешь, — похвалил Калач. И предложил другую версию. — Скажешь, что по пути домой Слипчук велел остановиться у ресторана «Старая крепость», что в Топодевке. Депутаты, чиновники, директора совхозов и колхозов из Керчи, Феодосии, Ленинского района часто там устраивают застолья. Это для них стало ритуалом, традицией. Поэтому твои показания будут убедительны. Скажешь, что в ресторане Слипчук заложил за воротник, едва держался на ногах. Ты помог ему дойти до автомобиля.

— Да, этот ресторан в Тополевке очень популярный у начальства. Кроме того, часто останавливаются в селе Радостное, чтобы запастись родниковой водой, подкрепиться чебуреками.

Минут через пять Цыгейка управился с объяснительной запиской и подал майору. Тот внимательно прочитал и одобрил.

— Приятно иметь дело с умным человеком. Но имей в виллу, если в последний момент струсишь и пойдешь пятками назад, то посажу тебя в камеру к уголовникам. Они тебя опустят, кастрируют, сделают «петухом». Если хочешь кушать бутерброды с маслом, черной и красной икрой, а не тюремную баланду, ходить на унитаз, а не на парашу, то следуй моим советам. Усек?

— Усек. Вдруг узнают, что солгал, оклеветал Слипчука, привлекут к уголовной ответственности? — опасливо спросил Цыгейка.

— Не привлекут, — заверил майор. — Если наложишь в штаны, заартачишься, то после отсидки в СИЗО, если тебе удастся выжить среди сокамерников, отправлю на «химию» поднимать народное хозяйство. Может тебя такая «романтика» устраивает?

— Упаси, Господь от такой участи, — вздохнул Федор. Калач отдал ему водительское удостоверение.

— А «Жигули»? Я без колес, как без рук.

— Заберешь со штрафплощадки. Скажешь капитану Грибкову, что я приказал.

— Спасибо, Вячеслав Георгиевич, век не забуду, — водитель учтиво склонил голову.

— Долг платежом красен. Помни наш уговор.

— Обязательно, у меня с памятью нет проблем.