Женская интуиция

Владимир Александрович Жуков, 2018

Пока супруги Черпаки отдыхали на берегу Азовского моря, из их городской квартиры был похищен сейф с валютой, драгоценностями и пистолетом ПМ. Благодаря женской интуиции следователю Ольге Озерской удалось раскрыть тайну кражи. Почему капкан для главаря банды Дюбеля оказался последним?

2. Ночная кража

Лидия Самойловна Тукай, далеко не бальзаковского возраста дама, с трудом дождалась, когда за окном забрезжит рассвет и на улице появятся первые прохожие. Сын-инвалид, пятидесятилетний полного телосложения мужчина, спал на диван-кровати в гостиной, шумно втягивая в себя спертый воздух.

Она решила его не беспокоить, пусть сынуля поспит после изрядной дозы любимого портвейна, и вышла в подъезд. Оттуда мимо приблудной дремавшей овчарки — колли по кличке Рыжий, прошла во двор.

Отдышалась на лавочке и продолжила путь. Обходя вокруг четырехэтажного, некогда элитного сорокалетней постройки здания, она остановилась, как вкопанная. Не веря своим глазам, приблизилась и увидела, что металлическая решетка на окне кухни квартиры ее соседей Черпаков, расположенной на первом этаже, повреждена. Три прута, толщиною в палец перепилены и отогнуты вверх до фрамуги, а створки рамы открыты.

— Господи, что на белом свете деется, — поспешно перекрестилась Тукай. — Похоже, какой-то злодей ночью побывал в квартире Матвея и Евы. Меня внук Степка огорчает, то позолоченные или серебряные ложки и вилки умыкнет. Но то родное дитя, а тут, наверное, чужие забрались. Так вот оттуда ночью доносились шум, стук и голоса, а я думала, что молодежь хулиганят. Надобно Регину разбудить. Ева ей ключи доверила, чтобы за квартирой присматривала. Поглядим, что они там натворили, а потом в милицию сообщим.”

С этими намерениями старушка вошла в первый подъезд и нажала на кнопку электрозвонка квартиры Регины Межениной — жены рыбака, промышляющего на траулерах-тропиках в морях и океанах. Прислонила ухо с серебряной серьгой с топазом к двери, драпированной черным дерматином. Ни звука, но через две минуты после очередного звонка, кто-то прошлепал ногами за дверью.

— Кого черт в такую рань принес? — прозвучал недовольный полусонный женский голос. — Прохиндеи поспать не дают, умаялась я.

— Регина, не бранись, это я Лидия, — отозвалась Тукай.

— Вижу через «глазок», что ты, не слепая, — проворчала Меженина. — Что тебе надо? Бессонница мучает или лунная болезнь?

— Здоровая, только нервы иногда шалят, не дают покоя, — возразила Лидия Самойловна и поинтересовалась. — Ты слышала ночью шум и голоса?

— Во-о, а говоришь, что здоровая. Уже глюки пошли, голоса мерещатся, — засмеялась Регина и пояснила. — Наверное, ангелы тебя заждались. Я ничего не слышала, устала и спала, как убитая.

— Чем же ты занималась?

— В отличие от тебя, я молодая и красивая, мужики проходу не дают, — с гордостью заявила она. — Почему ты меня побеспокоила ни свет, ни заря? Нормальные люди в это время в постели нежатся.

— Черпаков ограбили, — со злорадством заявила Тукай. — Я знаю, что у тебя ключи от их квартиры, надо бы взглянуть, что унесли, да сообщить Матвею и Еве.

— Что ты говоришь? Откуда известно, что ограбили? — удивилась Меженина, пустив старуху в прихожую.

— Решетка распилена, окно на кухню открыто. Не терпится узнать, что взяли? Там у них разного добра, как в супермаркете.

— Добра у них хватает, — подтвердила Регина. — Живут, не зная нужды. Дай Бог каждому такого достатка.

— На Бога надейся, а сам не плошай, — прошептала Тукай и поторопила. — Давай, живо одевайся, бери ключи…Ох, узнать бы, что у буржуев унесли?

— Не обижайся Лидия Самойловна, но ты старая, мозги высохли, из ума выживаешь, — упрекнула Меженина. — Сунемся мы туда, наследим. Нас же милиция сцапает. Потом доказывай, что не мы квартиру ограбили. Сошьют уголовное дело, загремим под фанфары на нары. Соображать надо головой, а не мягким местом. Сначала надо сообщить в милицию, а они дадут указания, что делать дальше.

— А ведь верно, — согласилась старушка. — Сообразительная ты, не только красотой, но и умом Господь не обделил.

— За это меня все любят, — улыбнулась Регина, величаво вскинув голову с каштанового цвета волос прической.

— Черпакам надо срочно позвонить, — посоветовала Лидия Самойловна.

— Пусть милиция сама решает, кому звонить, а наше дело маленькое, — заметила Меженина и, подойдя к телефонному аппарату, набрала 02. Сообщила дежурному о происшествии.

— Ждите, — велел он. — Никаких действий не предпринимайте, оставайтесь на месте.

— Вот видишь, сказали, чтобы никаких действий, — поучительно произнесла она. Но все — таки снедаемые любопытством, они вышли на улицу и успели потоптаться под окном с взломанной решеткой.

Минут через пятнадцать подкатил темно-зеленый милицейский УАЗ. Из него вышли трое мужчин и женщина. Один из них был в форме капитана милиции. А из заднего отсека автомобиля выпрыгнула немецкая овчарка на паводке. Тукай было направилась к капитану, решив, что он старший по званию и должности, но остановилась, встретившись взглядами с женщиной — высокой шатенкой в элегантном пиджаке и юбке.

— Я — старший следователь, майор милиции Ольга Васильевна Озерская, — представилась она и указала на капитана. — Эксперт-криминалист Виталий Федорович Корж, оперуполномоченный уголовного розыска Денис Сергеевич Гарич и кинолог старшина Георгий Миронович Потужный.

— Что ж это у вас в милиции толковых мужиков нет, — не дослушав следователя, укорила Тукай. — Бабу командиром назначили?

— Офицера, а не бабу, — оборвала ее майор милиции. — И впредь прошу не грубить, обращаться только на вы, я при исполнении служебных обязанностей.

— Погляжу, погляжу, какая исполнительница, — с обидой промолвила Лидия Самойловна.

Вся оперативно-следственная группа направилась к окну с взломанной решеткой. Корж тщательно обследовал раму, решетку, участок на предмет поиска следов и улик. Тукай и Меженина с интересом взирали на его действия.

— Где владелец квартиры? — спросила Озерская.

— Черпаки три дня назад уехали в пансионат на Азовское море, — сообщила Регина. — Ключи мне оставили, чтобы за квартирой присматривала, цветы поливала.

— Адрес, телефон?

— Я записала, — поняла ее вопрос Меженина и следователь поспешно обернулась к кинологу.

— Ты, Георгий, пока здесь с Альфой поищи следы, куда они приведут, а ты Денис опросили жильцов дома, окна которых выходят в эту сторону. Извлеки больше информации, может, найдем зацепку.

Затем майор обернулась к Тукай и Межениной.

— Вы будете в роли понятых, — велела она. — Предупреждаю об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Чтобы никаких фантазий и домыслов, только о том, что видели и слышали.

— Если ты, вы вздумали мне угрожать кодексом, то буду, как рыба молчать, — вскинув голову, мрачно заявила Лидия Самойловна. — Мой муж, майор госбезопасности, я ему помогала шпионов разоблачать.

— Никто вас не пугает, так по закону полагается, — с улыбкой пояснила Озерская. — Пошли, нельзя терять ни минуты времени. Откройте квартиру, из нее позвоним потерпевшим. Вы, Виталий Федорович тоже следуй за мной, не отставай.

Вчетвером они вошли в подъезд. После осмотра стальной двери без следов повреждений, Регина, звеня связкой ключей, открыла два замка. Корж потянул на себя тяжелую бронированную дверь, обшитую красным деревом. Вошли в прихожую и включили свет. Квартира поразила своей импортной отделкой под евростандарт и роскошью, свидетельствуя о большом достатке жильцов.

Озерская придержала за руку, порывавшуюся вперед Лидию Самойловну.

— Не торопитесь, — сказала она. — Капитан обследует, нет ли следов, отпечатков и тогда я вам дам знак, идти дальше.

Зорким взглядом Корж оглядел мебель, паркет и другие предметы, но явных следов не выявил, разрешил пройти вглубь помещения.

В богато убранной просторной гостиной с итальянским мебельным гарнитуром, кожаными креслами, коврами и хрустальной люстрой под лепным с орнаментом потолком не было признаков чужого присутствия и беспорядка, который обычно оставляют после себя домушники. Ценные вещи, видео и радиоаппаратура, позолоченные, серебряные и хрустальные изделия за стеклом серванта и мебельной стенки не были тронуты.

— Слава те Господи, ничего не взяли, — оглядев интерьер, с удовлетворением произнесла Тукай. — Это я их, когда услышала шум и голоса сначала за окном, а потом в соседней комнате, наверное, шибко напужала.

— Как же вы их напугали? — с иронией поинтересовалась Ольга Васильевна, взглянув на хлипкую старушку, едва державшуюся на ногах.

— Я постучала шваброй в стену, вот они и разбежались, словно тараканы по щелям, ничего не успели унести, — самодовольно сообщила она. — Мне за это, наверное, и премия от милиции полагается. Почитай, жизнью своей рисковала, могли бы со злости ко мне залезть и задушить.

— Ничего не взяли. Как бы ни так, — вздохнула Озерская. — Чихать они хотели и вашу швабру и стук.

Цепким взглядом она проследила за глубокой свежей царапиной на паркете, идущей из спальни через прихожую на кухню. По этой отметине вместе с Коржом прошла в спальню и увидела рядом с шифоньером развороченный деревянный пол с сорванными болтами.

— Очевидно, здесь был небольшой сейф, — предположил Виталий Федорович.

— Да, только сейф могли поставить на фундамент и болты, — согласилась следователь и позвала понятых. Тукай тут как тут, проявила удивительную резвость, словно стояла за дверь и ждала команды. Остановилась, вперив взгляд в развороченное место в углу комнаты. Следом появилась и вторая понятая, Регина.

— Припомните, в котором часу вы слышали шум и голоса за окном и в соседской квартире? — спросила майор.

— Между вторым и третьим часами ночи, — отметила она.

— Почему сразу не сообщили в милицию? Мы бы их взяли по «горячим следам» с поличным и тогда вы, действительно заслужили бы премию от УВД за предотвращение преступления. Прославили бы вас через газету и телевидение, да и Черпаки бы в долгу не остались.

— У них среди зимы снега не выпросишь, за копейку удавятся, — хмуро ответила Тукай. — Поэтому Бог шельму метит. Да и ваша милиция нынче не шибко богата, чтобы премиями разбрасываться. Сами спонсоров ищите, чтобы помогли финансами и бензином.

— Это верно. Вы, Лидия Самойловна, хорошо информированы, — похвалила Озерская.

— А ты что ж, голубушка, думала, что я бабка неграмотная? — упрекнула Тукай. — Да я тридцать лет в научном институте проработала, кадрами заведовала. Меня в городе каждая собака знает. Это сейчас пенсионеры, старики никому не нужны. Политики и чиновники считают нас обузой для страны и казны, жалкие гроши платят.

— Я вам очень сочувствую, — прервала пенсионерку следователь, поняв, что задела больную тему. — Но вы не ответили на мой вопрос: почему не позвонили в милицию?

— Думала, что это подростки расшумелись, — сказала она. — Нынче знаете, какая молодежь пошла, пьют, курят, нюхают, колются и с кем попало слипаются. Стыд и срам. В годы моей молодости о таком даже подумать было преступно. Блюли мораль, нравственность, почитали своих родителей и стариков. Под окнами концерты не устраивали. Вот я и решила, что пошумят и разойдутся. С этими алкоголиками и наркоманами связываться, значит навлечь на себя беду.

— Все равно надо было позвонить для профилактики, — мягко настаивала Озерская.

— Пусть другие звонят, у кого денег много, — возразила Тукай. — За ложный вызов милиции, я слышала, теперь полагается штраф и оплата за расход бензина. А моей жалкой пенсии на лекарства и харчи не хватает. А тут еще за квартиру, телефон, воду, тепло и электричество долги растут. Вот я прикинула в уме, во что мне обойдется бдительность, не стала вас беспокоить. Эх, житуха, прилипло к спине брюхо…, хоть в петлю лезь.

— В петлю не надо. Живите, долго и счастливо, без вас хватает фактов суицида, — сказала следователь. — Логика у вас, Лидия Самойловна, железная. Если сами побоялись, то подняли бы своего соседа, чтобы вышел и поглядел, что за окнами происходит.

— Что вы такое говорите? — возмутилась Тукай. — Сосед — ветеран войны, он едва с костылем по квартире передвигается. Они бы его, доходягу, с ног сбили и затоптали, как табун диких коней. Нынче здоровому человеку в темное время опасно в подъезд или во двор выходить. Везде хулиганы бродят, калеке с ними не справиться. Куда милиция смотрит?

— Да, пожалуй, вы правы, — согласилась с ее доводами майор. — Вы знали, что у Черпаков в квартире сейф?

— Нет, впервые слышу. Ева, да и Матвей меня дальше прихожей не пускали. Нелюдимые, скупые, считали, что я им не ровня. У них, видите — полная чаша, живут в роскоши и удовольствиях, ни в чем себе не отказывают, куры денег клюют. Они даже своего зверя в честь американских дензнаков Баксом назвали.

Везде им валюта мерещится. Хлебают и хлебают точно черпаки. Никак не насытятся, все им мало. И как только Господь, может взирать на вопиющую несправедливость? Матвей в мать, Сару Казимировну, уродился. Такой же скупой, не приведи Господь. Два года назад, следом за Елисеем, она представилась.

Поняв, что Тукай теперь не остановить, пока все наболевшее не выплеснет, Ольга Васильевна обратилась к Межениной, кареглазой сорокалетней и обольстительной женщине:

— Будьте добры, позвоните Черпакам в пансионат, пока они не ушли на пляж. Если отзовутся, то передадите мне трубку.

Регина подошла к телефонному аппарату и, тонким пальцем нажав на кнопки, набрала номер. Абонент, судя по длинным гудкам, отсутствовал. Она хотела положить трубку на рычаг, но прозвучал ответ:

— Матвей Елисеевич слушает.

— Доброе утро… хотя оно для тебя с Евой вряд ли доброе, — поспешно поправилась женщина.

— Это почему же? — возразил Черпак. — Что случилось, Регина?

Но она передала трубку.

— Что такое Регина, с кем ты там чирикаешь? С подругой или очередным хахалем? — недоумевал он.

— Следователь майор милиции Озерская, — назвалась Ольга Васильевна. — Срочно приезжайте. Ночью в вашей квартире совершена кража. Уже выяснилось, что преступники похитили сейф. Возможно, и другое имущество. Чем быстрее прибудете, тем лучше.

— Сейф? Он же тяжелый, не может этого быть, — простонал Черпак и упавшим голосом сообщил. — Срочно выезжаю…

Корж, сняв видеокамерой место, где находился сейф, продолжил исследовать следы на кухне и повреждения окна, а майор — занялась опросом Межениной:

— Значит, вам Черпаки на время своего отсутствия поручили присматривать за квартирой?

— Да, а кроме того забирать из почтового ящика газеты и поливать комнатные цветы, кактусы, фикус, — ответила Регина. — Ева нигде не работает. Может себе позволить праздную жизнь при состоятельном муже Матвее. Поэтому все внимание уделяет любимому псу Баксу и цветам, у нее оранжерея в квартире и на даче.

— На мужа, что же внимания не остается?

— Наверное, остается, — пожала плечами Меженина. — У Евы, как у английской королевы, гора свободного времени. Мне бы найти такого кормильца, то и горя бы не знала, а то восемь-десять месяцев муж болтается в морях и океанах, а я женщина молодая, темпераментная… знаете каково? Повезло Еве — мужик всегда под боком, наготове в любое время.

— Почему вы, Регина Юрьевна, в минувшую ночь не ночевали в квартире Черпаков?

— Зачем мне это надо? Я из ума еще не выжила, чтобы за чужое добро рисковать своей жизнью? — ответила она вопросом на вопрос. — Вы думаете, кто-то поблагодарит за усердие? Дудки. Черпаки не из тех людей, что разбрасываются валютой. Помешались на «зелени», даже собаку Баксом назвали, чтобы значит валюты привалило. Я еще хочу пожить в свое удовольствие.

Представляете, меня даже в жар бросает от одной только мысли, если бы я ночью осталась в их квартире. Грабители меня бы изнасиловали и зарезали, как овцу. Вы же прекрасно знаете, что они свидетелей не оставляют. Лежала бы сейчас в морге с перерезанным горлом. Слава тебе, Господи, сохранил и помиловал. Схожу в храм Иоанна Предтечи, поставлю свечку и подам милостыню калекам и убогим.

— Вы бы грабителей своим присутствием испугали, — произнес, возвратившийся в прихожую эксперт-криминалист. — У них бы отпало всякое желание ломать решетку и лезть в окно.

— Товарищ капитан, как вам не стыдно такое говорить? Разве я похожа на пугало или чучело? — Меженина прошлась, демонстрируя свою красоту и изящество. Обхватила руками гибкую тонкую талию и огладила ладонью высокую грудь.

— Извините, пожалуйста, я, кажется, неудачно выразился, — смутился Виталий Федорович.

— Ладно, на первый раз прощаю, — снисходительно, улыбнувшись, промолвила Регина и, не дожидаясь очередного вопроса, продолжила. — Еве очень повезло, ее Мотя, то есть Матвей Елисеевич, глубоко убежден, что женщина рождена не для труда на производстве, либо в учреждении, а для любви и семьи, чтобы мужчина был ею обласкан и согрет. Мусульмане имеют трех и более жен и вполне справляются со своими функциями, Получается, что славяне-мужики слабые. Рано спиваются…

— Не все, есть и неутомимые гладиаторы. Выкроить время можно, было бы желание, — улыбнулся офицер.

— Так зачем дело, товарищ капитан? — обрадовалась Регина. — Как в песне поется, гуляй, пока молодой…

Ее глаза с золотисто-карими зрачками засветились надеждой и обещанием и, это не ускользнуло от Озерской.

— Здесь вам не вечер вопросов и ответов, приятных знакомств, — ревностно заметила она, бросив осуждающий взгляд на Виталия Федоровича. — Делу время, а потехе — час. Потом поговорите на личные темы. Скажите, Регина Юрьевна, что Черпаки хранили в сейфе?

— Вопрос не по адресу, — с обидой в голосе отозвалась Меженина. — Мне это неведомо, но я так полагаю, что валюту и драгоценности. Не овощи же и фрукты в сейфе хранить?

— Почему вы так считаете?

— Потому, что Матвей и Ева собирались продать свою подержанную иномарку «Skoda» и купить «Opel» или «Меrcedes». Поэтому копили валюту, за копейку готовы были удавиться.

— Кто еще о предстоящей покупке мог знать?

— Многие жильцы и нашего, и соседних домов, — опередила Меженину с ответом Лидия Самойловна. — У Евы мания величия, язык без костей, каждой бочке затычка, ей нельзя доверять тайну.

— Вы тоже, Лидия Самойловна, от нее далеко не ушли, — бросила реплику Регина. — Разносите сплетни, как сорока на хвосте. Какое вам дело, кто и с кем спит? Суете нос в чужие романы, как будто сами в молодые годы не грешили?

— Мне простительно, я — старая. Ты поживи, пострадай, как я, тогда по-другому запоешь, — Тукай не осталась в долгу, и продолжила. — Порой, кажется, что Ева с умыслом везде хвастается, чтобы показать какая богатая и заработать этим авторитет и уважение. А того, глупая, не поймет, что доброе имя и симпатии за капитал не купишь. Человека ценят за честность, трудолюбие, скромность и доброту.

У Черпаков с этим как раз большая проблема, как говорится, сошлись, два сапога — пара, друг друга стоят. Нас, стариков, угнетает, что они, не мозоля рук, жируют, а мы с голоду пухнем.

— Вы, Лидия Самойловна, испытываете к ним неприязнь, поэтому не можете быть объективны, — пояснила следователь.

— Мне с ними детей не крестить? — возразила дама. — Да и детей у них совместных нет. Поэтому на роль крестницы я, даже при желании не могу претендовать.

— Мы вам еще нужны или свободны? — напомнила о себе Меженина, слегка потеснив Тукай.

— Спасибо за помощь, — улыбнулась Ольга Васильевна. — Подпишите протокол осмотра места преступления и свободны. Если еще потребуетесь, то пригласим для дачи показаний.

Лидия Самойловна направилась на выход, а Озерская придержала за руку Регину и доверительно спросила:

— Каковы отношения в их семье? А то ведь нередко бывает так, что роскошь и достаток, а живут, как собака с кошкой?

— Обычные отношения, детей нет, у Моти с этим проблемы, — вполголоса произнесла Меженина. — Случаются ссоры, но нечасто, ведь семья без ссоры, что суп без соли. Для остроты и свежести ощущений иногда необходимы трения, семейные ссоры.

— С жиру они бесятся, соседям не дают покоя, — донесся из прихожей голос неугомонной Тукай. — Им бы мою пенсию и проблемы, на стену с горя и тоски бы полезли.

— У каждого своя судьба, своя планида, — с грустью отозвалась следователь. Понятые, обогащенные впечатлениями, удалились.